CC BY
87
Северное Причерноморье
© 2010
Е.А. Попова
О СОСТАВЕ НАСЕЛЕНИЯ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО КРЫМА В IV В. ДО Н. Э. — I В. Н.Э. ПО МАТЕРИАЛАМ ГОРОДИЩА «ЧАЙКА»
Статья посвящена составу древнего населения Северо-Западного Крыма. Археологические исследования городища «Чайка» свидетельствуют о том, что основным оседлым населением его побережья в ^-Ш вв. до н. э. были греки. В состав греческой общины входили представители таврского населения, присутствовавшего здесь до начала III в. до н. э. Во второй половине II в. до н. э. греков сменяют поздние скифы — смешанное греко-варварское население, возможно, переселенцы с Боспора.
Ключевые слова: Крым, греки, тавры, поздние скифы.
Вопрос о составе населения Крыма, и Северо-Западного Крыма в частности, давно интересовал исследователей. Первое полное исследование письменных источников было предпринято М. И. Ростовцевым 1. В 1980-х гг. этой проблемой занялся В. С. Ольховский 2. Причем решения этого вопроса основывались как на письменных источниках, так и на археологических материалах.
Упоминания о Крымском полуострове, о населяющих его народах встречаются в произведениях античных авторов классического и эллинистического периодов. Однако эти сведения зачастую туманны, лаконичны и не позволяют с полной достоверностью определить этногеографическую ситуацию на интересующей нас территории. Поэтому археологические материалы имеют большое значение для решения проблемы.
Отрезок времени, вынесенный в заголовок статьи, делится на два периода: присутствия греков на побережье Северо-Западного Крыма и после их ухода со значительной части этого региона. По археологическим материалам эта часть Крыма до херсонесской экспансии не была занята каким-нибудь оседлым населением. Единственным пунктом, возникшим в VI в. до н. э., была Керкинитида. Материалы «Чайки» служат доказательством начала освоения Херсонесом территорий Северо-Западного Крыма не ранее 60-х гг. IV в. до н. э. 3 Греки-херсонеситы
1 Ростовцев 1925.
2 Ольховский 1981, 52-65.
3 Попова, Коваленко 2005, 29.
расселились по его берегам, став основным этносом. Очень большую роль в определении основного оседлого населения в IV-III вв. до н. э. на побережье Северо-Западного Крыма сыграли материалы «Чайки». Благодаря раскопкам был опровергнут тезис об одновременном существовании здесь греческих и скифских поселений, начиная с IV в. до н. э. 4 Это, в свою очередь, указывает на отсутствие следов оседания на землю скифов-кочевников на этой территории.
Одна из проблем, связанных с вопросом о составе населения территорий Северо-Западного Крыма — это вопрос о присутствии в среде греческих колонистов представителей местного варварского населения.
Присутствие варварского населения на античных поселениях определяется наличием в слоях характерной лепной керамики. В Северо-Западном Крыму на многих античных поселениях были сделаны находки лепной керамики кизил-кобинского типа. Обнаружение такой керамики наталкивает исследователей на два вопроса: указывает ли ее наличие на существование более раннего поселения местного варварского населения или представители его просто жили среди греков. Решение этих вопросов связано с классификацией лепной керамики кизил-кобинского типа.
Лепная керамика с резным или гребенчатым орнаментом давно привлекала внимание исследователей, часто именно в связи с обнаружением ее в слоях античных поселений. Но опубликованных материалов было немного, на что справедливо сетовал С. Г. Колтухов 5. Лишь в последнее время появились работы, позволяющие более полно охарактеризовать эту категорию керамики.
В греческих слоях городища «Чайка» лепная керамика с резным орнаментом встречается в нижних горизонтах в довольно большом количестве 6. Несомненно, что она принадлежит именно к типу кизил-кобинской посуды. Эта керамика настолько специфична, что в приемах ее изготовления и орнаментации исследователи вполне оправданно усматривают отражение устойчивых традиций, сложившихся в определенном этносе 7. В том же, что кизил-кобинская культура отождествляется с этносом тавров, теперь уже большинство исследователей не сомневается 8.Чайкинская керамика также принадлежит, несомненно, таврам, поскольку совершенно аналогична керамике с собственно таврского поселения Карань-2. С. Н. Сенаторов, опубликовавший эти материалы, приводит примеры лепной керамики такого типа и с других поселений южного Крыма 9. Схема и техника нанесения орнамента идентичны чайкинским находкам. С. Н. Сенаторовым была сделана классификация кизил-кобинской керамики поздних этапов и предложена схема развития ее орнаментации 10. В соответствии с ней керамика с «Чайки» относится к финальному этапу кизил-кобинской культуры, который датируется второй половиной IV — первой третью III в. до н. э. Судя по опубликованным к настоящему времени материалам, кизил-кобинская керамика этого периода присутствует и на других поселениях дальней хоры Херсонеса в Северо-Западном
4 Дашевская 1971, 151.
5 Колтухов 2004, 100.
6 Беловинцева, Попова 2007, 131.
7 Латышева 1997, 58.
8 Колотухин 1996, 79.
9 Сенаторов 1998, рис. 8, 9.
10 Сенаторов 2003, 23.
Крыму: Беляус, Южно-Донузлавское, Панское, Маслины 11. В Херсонесе же преобладает керамика более ранняя 12. Очень вероятно, что на месте, занятом позднее греческим полисом, располагалось таврское поселение, что согласуется со свидетельствами письменных источников о территории расселения тавров. Более странным представляется наличие и в Керкинитиде кизил-кобинской керамики в слоях V в. до н. э. 13 Возможно, это обстоятельство может служить аргументом в пользу идеи о проведении западной границы расселения тавров в районе Кер-кинитиды 14.
Материалы с «Чайки» не дают оснований считать, что до основания херсонес-ской крепости здесь было таврское поселение, так как керамика кизил-кобинского типа вся происходит из античных слоев и датируется второй половиной IV — началом III в. до н. э., т. е. в основном относится к первому периоду жизни на греческом поселении. На всех других, уже упоминавшихся греческих поселениях, основанных херсонесцами, также присутствует керамика кизил-кобинской культуры именно ее финального этапа. Правда, С. Г. Колтухов сомневается, что возможна прямая связь лощеной керамики Керкинитиды с историческими таврами горного Крыма, предлагая соотнести ее со скифской степно-предгорной группой КК по В. С. Ольховскому и считать свидетельством постепенной седентаризации варваров 15. Но этот вопрос выходит за рамки темы нашего очерка.
А. Н. Щеглов отметил, что после основания Херсонеса кизил-кобинские поселения прекратили свое существование16. По-видимому, эти события имели связь и характеризовались поглощением таврской территории греками и включением ее населения в состав полиса. В. Ф. Столба, основываясь на материалах кизил-кобинской керамики позднего этапа с поселения Панское-1, сделал вывод о проникновении в Северо-Западный Крым с херсонеситами таврского (или тавро-скифского) населения17. О том же свидетельствуют и материалы «Чайки».
В связи с этим возникает вопрос о статусе варварского населения в греческой общине. В. А. Латышева предположила (как наиболее вероятное) зависимое положение тавров в земледельческой общине греков-колонистов 18, но совершенно справедливо заметила, что степень их зависимости и формы не могут быть конкретизированы. Материалы «Чайки» так же, как и керамика Маслин, говорят о небольшом количестве тавров в составе населения греческих поселений, не составлявших самостоятельно организованного этноса. В этом смысле интересны находки кизил-кобинской керамики на некрополе у пос. Заозерное (курган 20). Курган был ограблен. Но если эта керамика составляла инвентарь погребения, то это означает, что представители варварского населения захоранивались в некрополе вместе с греками. Это ставит под вопрос значительную степень неполноправности тавров в составе греческих общин. Не исключено, конечно, что тавры представляли собой дополнительную рабочую силу, необходимую при строитель-
11 Дашевская 1963; Латышева 1997; БЫЬа, Sceglov 2001.
12 Сенаторов 2003, 14.
13 Кутайсов 1987, 37.
14 Колотухин 1996, 71.
15 Колтухов 2004, 92, 100.
16 Щеглов 1988, 74.
17 Stolba, Sceglov 2001, 188.
18 Латышева 1997, 59.
стве новых укрепленных поселений. Таким образом, вопрос о статусе таврского населения в Херсонесе и на его хоре остается дискуссионным.
Позднеэллинистический период в истории Северо-Западного Крыма — один из наиболее сложных для изучения исторических отрезков в силу малой обеспеченности его письменными свидетельствами, а также по причине недостаточной изученности археологического материала. Однако некоторые исследователи обращались в литературе к этому времени, в той или иной мере пытаясь осветить экономическую, этногеографическую и этнополитическую ситуации в этом регионе и связать археологический материал с историческими событиями в северном Причерноморье в целом 19. При этом результаты наблюдений различны, а это ведет и к разным историческим выводам. Так, например, оказывается, в Калос-Лимене и Керкинитиде греческое население присутствовало по крайней мере, до третьей четверти, а то и до конца II в. до н. э. 20, тогда как исследователи Беляуса считают, что приход поздних скифов на городище относится к самому началу II в. до н. э. 21 Нет единства мнений также относительно характера обстоятельств, сопровождавших смену населения на месте греческих поселений. Традиционно было принято считать, что их территории переходят к поздним скифам в середине II в. до н. э. в результате военного захвата. Однако В. А. Кутайсов по материалам Керкинитиды, сделал вывод, что город был оставлен жителями «не в результате военного захвата, а заранее» 22.
Все указанные разночтения, таким образом, показывают необходимость дальнейшего изучения периода II—I вв. до н. э. на памятниках Северо-Западного Крыма. Материалы чайкинского городища, являющегося одним из наиболее полно раскопанных памятников, могут в какой-то мере дополнить представления об этом периоде в указанном регионе.
Многолетние раскопки позволяют в настоящее время предложить пока предварительный вариант интерпретации этнополитической ситуации на городище в это время, основанный на накопленных материалах.
Самым надежным источником для построения периодизации, которая является основой всех выводов, служит, несомненно, четкая стратификация слоев. Стратиграфические срезы показывают, что после окончания существования греческого поселения, территория заносится чистым песком толщиной от 60 см до 1,5 м. Это обстоятельство свидетельствует об уходе его населения задолго до прихода сюда поздних скифов. Это означает, что нет оснований говорить о военном захвате чайкинского городища: поздние скифы пришли на пустующее место.
Более детальное исследование верхних греческих и нижних позднескифских слоев позволяет «озвучить» их хронологически и соответственно высказать некоторые предположения относительно истории поселения позднеэллинистического времени.
Греческое поселение насчитывает пять строительных периодов. Два последних — четвертый и пятый — относятся к интересующему нас времени. К сожа-
19 Латышева 1978, 60; Кутайсов 1990, 141, 159-160; Уженцев 1991, 3-4; Щеглов 1998, 150; Да-шевская, Голенцов 2004, 35-36.
20 Кутайсов 1990, 141; Кутайсов, Уженцев 1994, 65-66.
21 Дашевская, Голенцов 2004, 35-36.
22 Кутайсов 1990, 159.
лению, от этих периодов сохранилось мало строительных остатков. Тем не менее в разных частях городища прослежены фрагменты строений и иногда комплексов, оставшихся не тронутыми. Наиболее выразительные из них приводятся в данной статье. Так, к четвертому периоду, т. е. к концу III — первой половине II в. до н. э. относится постройка и существование башни на площади усадьбы № 1 (здание III в. до н. э.). Здесь найдены керамические клейма этого времени, а также чер-нолаковая и краснолаковая посуда позднеэллинистического времени, в частности, кубок с ножками в виде головок негров 23. Укрепление усадьбы № 1 башней в конце III в. до н. э. совпадает с мероприятиями по усилению обороны Калос-Лимена и Керкинитиды в III в. до н. э. в связи со скифской угрозой 24. Здесь же, в северной части городища, зачищена вымостка пятого греческого периода с фрагментами мегарских чаш, датирующихся около середины II в. до н. э.
В западной части поселения, непосредственно на строительных остатках IV-III вв. до н. э., открыт комплекс из трех или четырех помещений, относящихся стратиграфически, несомненно, к последнему периоду жизни греков на «Чайке» 25. По технике строительства кладки напоминают греческие. На полу одного из помещений найдена ручка родосской амфоры с клеймом эпонима Тисамена, деятельность которого Д. Б. Шелов, ссылаясь на В. Грейс, относит к пятой группе и датирует серединой — третьей четвертью II в. до н. э. 26
Здесь же находился фрагмент мегарской чаши второй половины II в. до н. э. Таким образом, постройка этого комплекса относится примерно к середине II в. до н. э. и существовал он до третьей четверти этого столетия.
В 1982-1984 гг. в юго-западной части городища была открыта свалка, исследование слоев которой показало, что образование ее относится ко II в. до н. э., причем происходило это в несколько приемов. Насчитывается четыре периода бытования свалки 27. Первые три периода охватывают временной отрезок от начала до третьей четверти II в. до н. э., что следует из находок клейменых ручек Родосских амфор и фрагментов мегарских чаш и оказываются синхронными четвертому и пятому строительным периодам греческого поселения. Позднескиф-ским можно считать только четвертый период свалки, датирующийся концом II в. до н. э. Из этого следует, что во второй половине II в. до н. э. здесь еще присутствует греческое население.
Как уже говорилось выше, позднескифские строительные остатки в основном располагались на слое чистого наносного песка, перекрывшего греческие слои. Время возникновения позднескифского поселения, насчитывающего несколько строительных периодов, определить не просто, поскольку зачастую слои и уровни первого периода уничтожены более поздним строительством, поэтому начало первого периода существования поселения прослеживалось в основном при доследовании, а также по материалам из траншей для открытия подошв оборонительных и других стен, возведение которых определенно относится к первому периоду. Это, например, материал из траншеи у северной оборонительной стены, свидетельствующий о постройке ее в конце II — начале I в. до н. э.
23 Яценко 1971, 256-257.
24 Кутайсов 1990, 62; Кутайсов, Уженцев 1994, 65-66.
25 Попова 2007, 24-27.
26 Шелов 1975, 72.
27 Коваленко 2007, 213.
Очень существенным для определения даты прихода поздних скифов на городище «Чайка» являются материалы некрополя у пос. Заозерное, относящегося к данному городищу. Они свидетельствуют о том, что основная масса самых ранних позднескифских захоронений датируется началом I в. до н. э. 28 Это обстоятельство подтверждает предположение о появлении нового населения на городище «Чайка» не ранее конца II в. до н. э.
Суммируя все приведенные данные, можно сделать некоторые выводы, прежде всего, относительно хронологического фона, на котором происходила смена населения на Чайкинском городище.
Присутствие греческого этноса на Чайке заканчивается не ранее середины, а то и третьей четверти II в. до н. э. За этим следует время запустения территории поселения, которая заносится песком. Продолжительность его, видимо, составляет около 20-30 лет. После этого, приблизительно в последние 15-20 лет II в. до н. э., здесь появляются так называемые поздние скифы.
Представленная хронологическая канва служит основой для исторических интерпретаций, которые неизбежно напрашиваются в связи с представленным материалом. Во-первых, совершенно очевидно, как мы уже говорили, что греческое население покидает городище задолго до прихода поздних скифов, как и в Кер-кинитиде. Но пришедшее сюда в конце II в. до н. э. позднескифское население представляло собой настолько сильно эллинизованное общество, что материальная культура его, отраженная в археологических материалах, чрезвычайно близка греческой позднеэллинистической культуре. Это часто создает трудности при идентификации слоев и этнической интерпретации последних греческих и первого позднескифского периодов.
На «Чайке» нам приходит на помощь четкая стратиграфия, что, возможно, послужит эталоном для других подобных памятников. Хотя, конечно, не исключен вариант различных исторических обстоятельств, а поэтому необходимы детальные исследования каждого памятника.
Приведенные археологические наблюдения ведут к следующим историческим выводам.
На чайкинском городище, как и на всей хоре Херсонеса в Северо-Западном Крыму, после тотального разгрома в первой-второй четверти III в. до н. э. жизнь на греческом поселении возрождается. Судя по материальной культуре, население остается греческим, по крайней мере, до середины II в. до н. э., а может быть, и до третьей четверти этого столетия, когда жители оставляют поселение. Это надо связывать с началом окончательной утраты Херсонесом данной части хоры, что произошло, по-видимому, ближе к концу II в. до н. э. 29 Возможно, жители чай-кинского городища также переселились в Херсонес, как предполагают В. А. Ку -тайсов и С. Б. Ланцов относительно Керкинитиды 30.
Позднескифское население появилось здесь лишь в конце II в. до н. э. и, как уже говорилось, было сильно эллинизованным, но с варварской подосновой, о чем свидетельствуют такие моменты, как иная техника строительства и наличие большого количества лепной керамики в керамическом комплексе (большего,
28 Яценко 1974, 212.
29 Ланцов 2003, 5.
30 Кутайсов 1990, 159; Ланцов 2003, 45.
чем в греческих слоях), с присутствием среди форм ее специфически позднескиф-ских. Что же это было за население и откуда оно появилось?
Начальный этап истории позднескифских поселений Северо-Западного Крыма связан с проблемой генезиса позднескифской археологической культуры. Как известно, традиционной стала гипотеза П. Н. Шульца о непосредственной преемственности позднескифской культуры от ранней скифской VII-IV вв. до н. э. 31, которая поддерживается до сих пор. Однако в последнее время исследователи все чаще приходят к выводу о том, что генетической связи между ними не существовало. А. Н. Щеглов говорит об этом прямо: «Образование позднескифского царства надо объяснять в первую очередь резкими и внезапными изменениями демографической политической ситуации в Северном Причерноморье в целом, а не поступательным внутренним развитием позднескифского общества» 32. Датирует он это событие в итоге серединой — третьей четвертью II в. до н. э. 33 По гипотезе А. Н. Щеглова у истоков формирования позднескифской культуры было «некое неизвестное нам пришлое население: земледельцы, носители традиции жить в укрепленных поселениях, а также степняки Крыма или сопредельных с ним равнин Северного Причерноморья» 34. Материалы «Чайки» как нельзя более отчетливо подтверждают гипотезу о внезапности и единовременности передвижения этого населения, сильно эллинизованного, и хотя и с некоторыми заметными чертами варварских элементов в культуре, при этом явно земледельческого, с давними традициями оседлости. Автором предлагаемой читателю статьи в свое время было высказано предположение о том, что это население представляло собой часть скифов-земледельцев Боспора, претендовавшего на херсонесские земли в Северо-Западном Крыму 35.
К тем же выводам относительно отсутствия непосредственной преемственности позднескифской культуры от ранней пришел Ю. П. Зайцев, анализировавший материалы так называемого Неаполя скифского: «Материалы раскопок Неаполя скифского подтверждают гипотезы о независимом происхождении позднескиф-ской культуры» 36. Что касается вопроса об истоках позднескифской культуры, то здесь также нет ясности. Так, например, Ю. П. Зайцев, имея в виду памятники Центрального и Юго-Западного Крыма, высказал предположение, что образование «державы Скилура» «было следствием восточной миграционной волны, ассимилировавшей тавро-скифов» и происходило параллельно с формированием новой материальной культуры, получившей название «позднескифской» 37. Однако этим не объяснялась значительная степень эллинизации так называемого позд-нескифского общества, тогда как материалы поселений Северо-Западного Крыма красноречиво свидетельствуют о том, что она коснулась всех его слоев, а не только верхушки 38. Позднее Ю. П. Зайцев расширил круг слагаемых, составлявших позднескифское население, включив сюда «причерноморских греков, предста-
31 Шульц 1971, 127-143.
32 Щеглов 1998, 32.
33 Там же, 150.
34 Там же.
35 Попова 1998, 194.
36 Зайцев 2003, 42.
37 Зайцев 1999, 147 .
38 Попова 1998, 193.
вителей латинизированных культур, варварских племен горного и предгорного Крыма, населения Предкавказья и азиатского Боспора» 39. Столь разнообразный набор слагаемых этноса так называемого позднескифского общества, который предлагается исследователями (упомянутые гипотезы А. Н. Щеглова и Ю. П. Зайцева), уже сам по себе наводит на мысль о том, что определение этнической принадлежности этого не автохтонного населения по археологическим материалам представляет большие трудности и проблема эта еще очень далека от ее решения. Она остается одной из самых загадочных и дискуссионных проблем, связанных c позднескифской культурой. C одной стороны, несомненно, что материальная культура позднеэллинистического времени в связи c активными разнообразными контактами и миграциями, приводившими к ассимиляции различных групп населения, нивелируется, и это приводит к утрате этнообразующих признаков, которые в значительной мере стираются. C другой стороны, заметны различия памятников Северо-Западного, Центрального и Юго-Западного Крыма. Все это свидетельствует о необходимости полного тщательного исследования каждого археологического объекта, что позволило бы прийти к более адекватным и окончательным выводам относительно этногеографической и этнополитической ситуации в Крыму в позднеэллинистическое время.
БИБЛИОГРАФИЯ
Беловинцева Н. И., Попова Е. А. 2007: Находки кизил-кобинской керамики с городища «Чайка» // Материалы исследований городища «Чайка» в Северо-Западном Крыму / Ю. Л. Щапова, В. Л. Янин (ред.). М., 131-154 .
Дашевская О.Д.,Голенцов A. C. 2004: К 40-летию раскопок городища Беляус // Археология Северо-Западного Крыма / Т. Е. Приднева (ред.). Симферополь, 26-41 .
Зайцев Ю. П. 1999: Скилур и ero царство: новые открытия и новые проблемы // ВДИ. 2, 127-147.
Зайцев Ю. П. 2003: Неаполь скифский. Симферополь.
Коваленко С. А. 2007: Свалка II в. до н. э. в южной части чайкинского городища // Материалы исследований городища «Чайка» в Северо-Западном Крыму / Ю. Л. Щапова, В. Л. Янин (ред.). М., 195-251.
Колотухин В. А. 1996: Горный Крым в эпоху поздней бронзы — начале железного века (этнокультурные процессы). Киев.
Колтухов С. Г. 2004: Лепная керамика скифского населения степного и предгорного Крыма // Херсонесский сборник. Вып. XIII. Севастополь, 90-110.
Кутайсов В. A. 1990: Античный город Керкинитида. Киев.
Кутайсов В. А. 1987: Кизил-кобинская керамика из раскопок Керкинитиды // Материалы к этнической истории Крыма VII в. до н. э. — VII в. н.э. Киев, 27-40.
Кутайсов В. A., Уженцев В. Б. 1994: Восточные ворота Калос Лимена // СевероЗападный Крым в античную эпоху / В. А. Кутайсов (ред.). Киев, 44-70.
Ланцов С.Б. 2003: Античное святилище на западном берегу Крыма. Киев.
Латышева B. A. 1978: Раскопки античного поселения Маслины в Северо-Западном Крыму // КСИА. Вып. 156, 53-61.
Латышева В. А. 1997: О населении херсонесской хоры в Северо-Западном Крыму (по материалам поселения Маслины) //Древности 1996. Харьков, 56-61.
Ольховский В. С. 1981: Население Крыма по данным античных авторов // СА. 3, 52-65.
39 Зайцев 2003, 42.
Попова E. A. 1998: О Северо-Причерноморском, домостроительстве I в. до н. э. — I в. н. э. // Историческая археология: традиции и перспективы / В. Л. Янин (ред.). М., 180-195.
Попова Е. А. 2007: Греческое поселение на городище «Чайка» во второй половине III—II вв. до н. э. // Материалы исследований городища «Чайка» в Северо-Западном Крыму / Ю. Л. Щапова, В. Л. Янин (ред.). М., 4—130.
Ростовцев М. И. 1925: Скифия и Боспор. Петроград.
Сенаторов С. Н. 1998: Поселение позднего этапа кизил-кобинской культуры Ка-рань-2 // Херсонесский сборник. Вып!Х. Севастополь, 8—16.
Сенаторов С. Н. 2003: Кизил-кибинская керамика конца VI — первой половины IV в. до н. э. // Херсонесский сборник. Вып.ХП. Севастополь, 14—30.
Шелов Д. Б. 1975: Керамические клейма из Танаиса III—I вв. до н. э. М.
Шульц П. Н. 1971: Позднескифская культура на Днепре и в Крыму // МИА. Вып. 177, 127—143.
Щеглов А. Н. 1988: Позднескифское государство в Крыму: к типологии эллинизма // Древний Восток и античная цивилизация / В. К. Афанасьева, Е. В. Мавлеев (ред.). Л., 29—40.
Щеглов А. Н. 1998: Еще раз о позднескифской культуре в Крыму (К проблеме происхождения) // Проблемы археологии. Вып. 4. СПб., 142—154.
Щеглов А. Н. 1988: Тавры в VII — первой половине IV в. до н. э. и греко-таврские взаимоотношения // Местные этнополитические объединения Причерноморья в VII—IV вв. до н. э. Тбилиси, 53—81.
Яценко И. В. 1971: Исследования на городище санатория «Чайка» близ Евпатории // AO 1970 года. М., 256—257.
Яценко И. В. 1974: Археологические раскопки в предместье Евпатории // Вопросы истории. 4, 211—215.
Stolba V. F, SceglovA. N. 2001: PANSKOE 1. The monumental building U 6. Aarhus University Press.
NORTH-WESTERN CRIMEA POPULATION OF THE 4th — 1st CC. B.C. (BASED ON MATERIALS OF ANCIENT TOWN SITE "CHAIKA")
Ye. A. Popova
The article deals with the composition and structure of the North-Crimean population. Archeological study of ancient town site "Chaika" shows that Greeks were the principal residents of the coast in the 4th — 3rd cc. B.C. Greek community comprised representatives of Tauri that resided there till the early 3rd c. B.C. In the second half of the 2nd c. B.C. their place was taken by later Scythians, mixed Greek and barbarian population who might have migrated from Bosporus.
Key words: The Crimea, Greeks, Tauri, Scythians.
