CC BY
31
Е. Н. Саламайкина. О соотношении коннотации и валентности глагольно-предикатных структур.
Примечания
1. Кубрякова, Е. С. Теория номинации и словообразование [Текст] / Е. С. Кубрякова // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977. С. 236.
2. Колшанский, Г. В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке [Текст] / Г. В. Колшанский. М.: Наука, 1975. С. 75.
3. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов [Текст] / гл. ред. М. В. Лазова. М.: Сов. эн-цикл., 1969. С. 431.
4. Кукушкина, А. Т. Особенности языковой экономии в структуре сложного слова [Текст] / А. Т. Кукушкина // Теоретические вопросы германской филологии: Учёные записки, вып. 58. Горький: ГГПИИЯ, 1973. С. 195.
5. Цит. по: Степанова, М. Д. Теоретические основы словообразования в немецком языке [Текст] / М. Д. Степанова, В. Фляйшер. М.: Высш. шк., 1984. С. 13.
6. Словарь словообразовательных элементов немецкого языка [Текст] / А. Н. Зуев, И. Д. Молчанова, Р. З. Мурясов и др.; под рук. М. Д. Степановой. М.: Рус. яз., 1979. С. 113.
7. Степанова, М. Д. Лексикология современного немецкого языка [Текст] / М. Д. Степанова, И. И. Чернышёва. М.: Высш. шк., 1962. C. 133.
8. Василевич, А. П. Исследование лексики в психолингвистическом эксперименте [Текст] / А. П. Ва-силевич. М.: Наука, 1987. С. 41.
9. Степанова, М. Д. Указ. соч. C. 130.
10. Brinkmann, H. Die deutsche Sprache: Gestalt und Leistung [Text] / H. Brinkmann. Düsseldorf: Pädagogischer Verlag Schwann, 1971. 939 s.
Принятые сокращения
BV - Bredel, W. Die Väter [Text] / W. Bredel. Berlin; Weimar: Aufbau-Verlag, 1980. 463 s.
Duden - Duden: Deutsches Universalwörterbuch / Unter der Leitung von Prof. Dr. G. Drosdowski [Text]. Mannheim; Wien; Zürich: Dudenverlag, 1989. 1816 s.
GB - Grass, G. Die Blechtrommel [Text]: Roman / G. Grass. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1997. 779 s.
FE - Fontane, Th. Effi Briest [Text]. Leipzig: Verlag Philipp Reclam, 1988. 274 s.
Küpper - Küpper, H. Wörterbuch der deutschen Umgangssprache [Text] / H. Küpper. Stuttgart: Ernst Klett Verlag, 1990. 959 s.
MU - Mann, H. Der Untertan [Text] / H. Mann. M.: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1950. 380 s.
MV - Müller, Ch. Die Verwandlung der Liebe: Erzählung [Text] / Ch. Müll er. Berlin; Weimar: Aufbau-Verlag, 1990. 256 s.
RK - Remarque, E. M. Drei Kameraden [Text] / E. M. Remarque. M.: Verlag für fremdsprachige Litertatur, 1960. 445 s.
Wahrig - Wahrig, G. Deutsches Wörterbuch. Mit einem "Lexikon der deutschen Sprachlehre" [Text] / G. Wahrig. Bertelsmann Lexikon Verlag, 1997. 1420 s.
WO - Walser, M. Ohne einander [Text] / M. Walser. Frankfurt am Main: Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 1993. 226 s.
Е. Н. Саламайкина
О СООТНОШЕНИИ КОННОТАЦИИ И ВАЛЕНТНОСТИ ГЛАГОЛЬНО-ПРЕДИКАТНЫХ СТРУКТУР В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Настоящая работа посвящена проблеме коннотации в сфере предиката в современном немецком языке. В статье предпринимается попытка определить такие понятия, как валентность, коннотация, предикат, и установить взаимосвязь валентности и коннотации предиката. В работе рассматриваются механизмы возникновения коннотаций предикатов в связи с теорией семантической сочетаемости, падежных ролей Ч. Филлмора и понятием концептуализации, разработанным в когнитивной лингвистике.
Впервые идея коннотации, или созначения, возникла в европейской науке в XVII в. с введением понятий субстанций (объектов наших мыслей) и акциденций (их признаков). Акциденции являлись не чем иным, как созначениями. Впоследствии Дж. Милль трактовал коннотацию как характеристику субъекта, наше предположение о том, чем он является. Быть коннотирующим - значит сообщать информацию или подразумевать атрибут, предицировать. По Дж. Миллю, коннотирующее имя прямо указывает на предмет, а косвенно -на признак этого предмета, причем под предметом разумеется все, что обладает признаком. Слово белый, например, обозначает все белые предметы: снег, бумагу, морскую пену и т. п. - и косвенно коннотирует или указывает на признак белизны [1]. К словам, лишенным коннотации, Дж. Милль относил все собственные имена и абстрактные существительные.
Понимание коннотации в современном языкознании существенно расходится с изначальным толкованием данного термина. Современное представление о коннотации во многом определили работы Л. Ельмслева, Р. Барта, описывающих коннотацию как вторичные образования, использующие денотативные знаки (и значение и форматив) для образования новых смыслов, с одной стороны, и разработка данного явления К. Блумфилдом, обратившим внимание на социальную природу и прагматическую ценность коннотаций, с другой стороны. Идеи данных лингвистов нашли плодотворное развитие в стилистике, где коннотация получила признание как лингвистическая категория, а именно компонент значения лексической единицы или текста, передающий дополнительную к денотативной информацию (касающуюся ситуации общения, имеющую антропоцентрический и субъективный характер) и
САЛАМАЙКИНА Елена Николаевна - аспирант кафедры немецкой филологии НГЛУ им. Н. А. Добролюбова
© Саламайкина Е. Н., 2008
выражающий прагматические намерения говорящего, создающий «второй план» высказывания. Наряду с исследованием функций коннотаций в тексте были выделены и основные компоненты коннотации: эмоциональный, оценочный, экспрессивный и стилистический компоненты.
В современном языкознании немногие ученые возвращаются к схоластическому толкованию коннотации как атрибутивного со-означения. К таким исследователям, в первую очередь, относится К. Бюлер, который связывает данное понятие с теорией валентности. Сравнивая коннотации в трактовке Дж. Милля с вакантными позициями, которые может открывать признаковое слово, К. Бюлер говорит о коннотации глагола и определяет место до и после глагола как «наиболее удобный и экономный способ выявления основополагающих коннотаций глагола» [2]. Так, в предложении СашБ песа1 1еопет именительный и винительный падежи (Гай, льва) являются падежами так называемой внутренней детерминации и представляют собой коннотации глагола (убивать). Сам глагол провоцирует вопросы «кто?» и «кого?», поскольку «это - выражение определенного мировоззрения в самом исконном смысле слова, -мировоззрения, постигающего ситуации в аспекте (животного и) человеческого поведения и соответственно репрезентирующего их» [3]. Таким образом, К. Бюлер понимает коннотацию как свойство лексических единиц сочетаться с определенными классами единиц, выбор которых детерминируется мыслительными моделями говорящих. Такое определение коррелирует с современным пониманием валентности.
В отечественной лингвистике вышеизложенные идеи К. Бюлера развивал И. П. Сусов, рассматривавший коннотацию как синтаксическое значение слова: «...заключенное в нем синтаксическое отношение, содержащаяся в слове информация о необходимом окружении, в котором нормально может быть реализовано лексическое значение» [4]. Таким образом, коннотация совпадает во многом с обязательной валентностью. В качестве дефиниции валентности можно принять определение, данное И. П. Сусовым: это «обозначение сочетательной потенции вообще, понимая ее как стремление данного элемента к "насыщению" за счет информации, содержащейся в других элементах, как тенденцию к уменьшению своего рода энтропии, выражающей неопределенность состояния элемента для его реализации» [5]. Отличие коннотации от валентности состоит, по мнению И. П. Сусова, в том, что первая относится к семантическому плану и предполагает явное указание на синтагматическое противопоставление двух членов: коннотирующего (глагольного ядра) и коннотируемого (необходимого окружения глагола). Коннотации в его понимании присущи внут-
реннему значению глагола, они определяют необходимое и достаточное окружение и не зависят от контекста. Это свойство лексических единиц, явление, относящееся к уровню языка (langue, по Ф. де Соссюру).
Такое понимание коннотации ведет к признанию И. П. Сусовым избыточности таких предложений, как Er ist mir an Fleiß überlegen; Er ist in München ansässig; Karl ist zwölf Jahre alt и недостаточности структур таких предложений, как Er dankt; Er kommt; Der Lehrer antwortete и т. п. [6] В то же время предложения типа Er dankt и т. п. встречаются в речи, если необходимые распространители (wem? wofür?) известны из ситуации и не нуждаются в назывании. Й. Эрбен это явление называет «неиспользованием валентности» [7]. А в предложениях типа Er ist mir an Fleiß überlegen невозможно опустить неконноти-рованные, по определению И. П. Сусова, элементы, не изменив при этом смысла высказывания. Если в предложении Er ist mir an Fleiß überlegen опустить распространитель an Fleiß, то получим совсем другую предикацию: Er ist mir überlegen. -Он меня превосходит (во всех отношениях). В предложении Karl ist zwölf Jahre alt полностью меняется смысл при отсутствии распространителя zwölf Jahre. Также невозможным представляется опущение обстоятельства места в предложении Er ist in München ansässig, так как высказывание при этом становится бессмысленным. Получается, что коннотация глагола не всегда определяет необходимое его окружение для выражения определенной предикации и иногда остается «невостребованной» в предложении.
Чтобы снять данное противоречие, следует говорить о коннотациях не глагола, а предиката (сказуемого), так как только в конкретном речевом акте могут быть определены необходимые элементы, насыщающие значение глагола-сказуемого. Коннотации предиката связаны с его ва-лентностными свойствами, но в то же время определяются потребностями конкретного речевого акта: лишь в заданной ситуации становится известно, какие из позиций, открываемых глаголом, коннотируются, поэтому разделение на обязательную и факультативную валентность не должно играть роли для коннотаций.
Необходима и конкретизация понятия коннотации предиката, его отграничение от понятия обязательной валентности, которое не проводилось последовательно сторонниками схоластического понимания коннотации. Наконец, можно попытаться найти точки соприкосновения традиционной (в частности, распространенной в стилистике) трактовки коннотации с пониманием ее как семантико-синтаксической сущности (в работах К. Бюлера и И. П. Сусова) применительно к глаголу-сказуемому.
Е. H. Саламайкина. О соотношении коннотации и валентности глагольно-предикатных структур.
Сложность определения коннотаций предиката заключается прежде всего в отсутствии единого взгляда на то, что относить собственно к предикату. Для традиционной грамматики характерно понимание его как одного из двух главных членов предложения, который выражает признак или форму существования подлежащего, предикативно определяет его. При таком общем толковании трудно установить, какие именно элементы составляют предикат, что часто ведет к признанию предиката в узком (=финитный глагол) и широком понимании (ср. В. Г. Адмони, П. Гре-бе, В. Шмидт). В грамматике зависимостей предикат отождествляется с глаголом, а элементы, создающие полноту сообщаемого признака, рассматриваются как обязательные распространители (актанты в терминологии Л. Теньера). Для порождающей грамматики характерно расширенное понимание предиката как глагольной фразы, в состав которой входит глагол и дополнения, тесно связанные с глаголом. При семантическом подходе в определении предиката речь идет не об актантах глагола, а о его референтах/семантических ролях/ глубинных падежах, которые представляют собой классификацию глагольных распространителей по типам значения, определяемым семантической валентностью глагола.
Учитывая разные подходы в рассмотрении предиката, можно определить его как выразитель предикативности, приписывающий признак субъекту. Невозможно говорить о предикате без учета его грамматических свойств: морфологических (выражение грамматических категорий лица, числа, времени, залога, модальности), синтаксических (элемент конституэнтной структуры предложения, синтаксическая валентность) - и семантических свойств (выражение признака в широком понимании, семантическая валентность, семантические роли). В силу своей семантики (прежде всего, валентностных свойств) глагол не всегда в состоянии приписывать признак предмету, чтобы выступать в качестве сказуемого; ему часто необходим элемент, структурно и семантически завершающий его. Таким элементом является пре-дикамент (термин Г. Вейнриха) - любая языковая единица, которая структурно и семантически завершает предикат, создавая полноту приписываемого им признака. Предикамент образует вместе с глаголом единое целое и рассматривается вместе с ним как один член предложения.
Так, в предложениях Er wohnt in München; Ich schreibe einen Brief; Sie legt das Buch auf den Tisch в качестве предикамента выступают выделенные курсивом распространители. То, что одни лингвисты называют актантами глагола, другие -его коннотациями, входит в структуру предиката и участвует совместно с ним в формировании признака, сообщаемого субъекту.
Возникает вопрос: можно ли данные распространители рассматривать как коннотации предиката и что понимать под этим термином. Коннотации предиката как созначения выражают дополнительные семантические и стилистические «добавки» к предикату, дополняют или уточняют понятийное значение приписываемого признака в соответствии с прагматическими намерениями говорящего. Существенным является и тот факт, что коннотации не просто дополняют или насыщают значение глагола-сказуемого, как утверждают сторонники синтактико-семантическо-го подхода в определении коннотаций, а делают это особым способом, используя специальный код. Так, одно и то же слово, по Дж. Миллю, обозначает предмет и со-обозначает или конно-тирует его признак. Впоследствии именно это свойство коннотации - ее несамостоятельность, вторичность по отношению к денотативным единицам и, как следствие, ее имплицитность - признавалось в семиотике и стилистике определяющей чертой коннотаций. Коннотации образуют особый код, при котором сообщение передается не изолированно, как при денотации, а интегри-рованно, как бы в довесок к основной информации, не непосредственно, а опосредованно, с использованием знаков денотативного кода. Так, значение глагола büffeln, входящего в синонимический ряд с доминантой lernen, можно расчленить на его денотативный и коннотативный компоненты как lernen + mit viel Mühe + добродушная насмешка с оттенком уважительности, значение глагола plumsen как fallen + mit Geräusch + использование в разговорной речи, leihen как geben + für eine bestimmte Zeit. Добавочные кон-нотативные значения выражены неэксплицитно, без использования специальных языковых единиц, они содержатся в качестве дополнительных сем во внутреннем значении глагола. Такие дополнительные значения к содержанию глагола формируют коннотативный предикат.
Являются ли актанты коннотациями предиката? Очевидно, что нет, поскольку они представляют собой не «наслоения» на выражаемый глаголом признак, а единицы, конституирующие последний. Если опустить актанты, то предложение получится аграмматичным или получит другое значение, будет представлять собой другую предикацию. Ср.: *Er wohnt. Ich schreibe (=Ich bin Schriftsteller). Sie legt (= Die Henne legt Eier).
Коннотации же как дополнительные значения, выраженные имплицитно, не могут в корне изменить значение предиката, они лишь его уточняют, фокусируют отдельные его признаки - это добавки к предикации.
Коннотации могут быть присущи внутреннему значению глагола-сказуемого, выступать в качестве дополнительных семантических, стили-
стических и грамматических сем, но могут и не входить непосредственно в структуру его значения, а как бы привноситься извне. Но и во втором случае их нельзя отождествлять с актантами глагола: такие коннотативные предикаты с осложненной структурой обладают большей иди-оматичностью, коннотации не выводимы из значений отдельных составляющих предиката. Например, предикаты, представляющие собой сочетания с функциональными глаголами (auf Ablehnung stoßen, in Frage stellen, sich in Bewegung setzen и т. п.), обладают стилистическими коннотациями книжности и семантико-грамматичес-кой коннотацией выделенности процесса.
Семантические роли как носители семантической валентности глагола также не относятся к коннотациям предиката, а непосредственно участвуют в его формировании. Коннотации же возникают там, где происходит неожиданная замена семантических ролей или их неиспользование. Семантические роли в совокупности с обобщенным значением глагола, составляющего ядро сказуемого, определяют семантический тип предиката. Семантические типы предикатов определяются четырьмя глаголами, которые, как отмечал Г. Рупп, существенно формируют грамматическую систему немецкого языка: sein, haben, werden, tun [8]. Им соответствуют предикаты состояния, свойства, процесса и действия. Наиболее разнообразные семантические роли наблюдаются у предикатов действия: агенс, патиенс, бенефактив, контраагенс, комитатив (сопровождающий), инструмент, субститутив, аффицированный объект, эффецированный объект, аддитив, приватив, локатив, оригатив (происхождение), директив и темпоратив. У предикатов процесса отсутствуют роли агенса, патиенса, бенефактива, контрааген-са, комитатива и инструмента, но присутствует роль экспириенса. Партитив и поссесив соотносятся только с предикатами состояния и свойства. Локатив, оригатив, директив и темпоратив не соотносятся с предикатами свойства [9].
При возникновении нетипичной для данного глагола семантической роли нередко наблюдается несоответствие перспективы глагола (sein, haben, werden, tun) типу формируемого им предиката или ослабление степени выраженности обобщенного значения, положенного в основу определенного типа предиката (агентивность, процессуальность, состояние, свойство), что сопровождается переходом к альтернативной концептуализации события [10] и появлением коннотаций. Например, отмечается ослабление аген-тивности у глагола действия trennen при замене ролей агенса и аффицированного объекта на каузатив и экспириенс: Der Krieg trennte die Familie [11]. Предикат с данным глаголом может изменить перспективу действия на состояние (исполь-
зовать альтернативную концептуализацию) в предложениях типа Durchlaufende Gesimse trennen die Geschosse, которые К. Бальдауф называет «пародоксальными предикациями бытийности» ("parodoxe" Ist-Prädakationen) [12]. Такой эффект также объясняется заменой роли агенса на каузатив, возникает коннотация причинности. В первом примере ощущается и стилистическая коннотация экспрессивности, во втором примере использование глагола trennen воспринимается как норма и не вызывает каких-либо стилистических эффектов.
Стилистические коннотации возникают в первую очередь при метафорическом употреблении глагола-сказуемого как результат нарушения правил семантической сочетаемости. Речь идет не о замене семантических ролей как обобщенных, типизированных значений потенциальных распространителей глагола, а о более частных несоответствиях семантических признаков глагола и его распространителей. Например, в предложении "Die großen schwarzen Vögel, die auf dem kleinen Baum vor dem Haus gehockt hatten, flogen kreischend zu den Wolken, und dann flogen Owuors nackte Füße über die rote Erde" [13] коннотатив-ные значения возникают в результате «игры сем», выдвижения на передний план скрытых, потенциальных сем как результат нарушения «запрограммированных» прямых денотативных аспектов значения слова, сочетаемостных потенций, которые «предсказывают» значение элементов его дистрибуции. Глагол-сказуемое flogen при первом употреблении реализует свое денотативное значение (Vögel flogen), при повторном употреблении благодаря сочетанию с Owuors nackte Füße получает переосмысление и воспринимается как обозначение передвижения человека, коннотиру-ется при этом признак быстроты и эмоциональность высказывания.
Семантические и стилистические коннотации может вызывать и опущение необходимых распространителей глагола. Еще Й. Эрбен обращал внимание на то, что неиспользование глагольной валентности, незаполнение синтаксических позиций «в плане выражения» нередко приводит к изменениям в смысловой структуре глагола-сказуемого [14]. Опущение члена, выражающего аф-фицированный объект, может привести не только к изменению денотативного значения глагола-сказуемого (т. е. созданию новой предикации), но и к возникновению коннотаций. Например, в предложениях Er schmiert (=gibt hohe Karten in den Stich des Mitspielers). Er mauert (=spielt trotz guter Karten zurückhaltend) коннотируется, во-первых, процессуальность (отсутствие актантов позволяет сосредоточить внимание на процессе как таковом), во-вторых, отнесенность данных высказываний к разговорной речи. Неиспользование ва-
Д. А. Демидкина. Темпоральные и референциальные особенности английской формы Past Continuous
лентности в данных случаях также ведет к изменению типа предиката: перспектива действия сменяется перспективой процесса, т. е. изменяется концептуализация.
Таким образом, коннотация не идентична понятию валентности: коннотации представляют собой особые «добавки» к предикату, которые не являются релевантными для содержания предикации, но придают ей дополнительные смысловые и стилистические оттенки посредством специального кода. Коннотации возникают там, где глагол не реализует свои валентностные свойства.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Бюлер, К. Теория языка: репрезентативная функция языка [Текст] / К. Бюлер; общ. ред. и ком-мент. Т. В. Булыгиной; вступ. ст. Т. В. Булыгиной и А. А. Леонтьева. 2-е изд. М.: Прогресс, 2000. С. 207.
2. Там же. С. 222.
3. Там же. С. 229.
4. Сусов, И. П. О понятии коннотации в конфигурационном синтаксисе [Текст] / И. П. Сусов // Проблемы обучения иностранным языкам. Владимир,
1969. С. 165.
5. Там же. С. 159.
6. Там же. С. 166.
7. Erben, J. Er sitzt, weil er gestanden hat oder über den Zusammenhang von Valenz und Mitteilungswert des Verbs [Text] / J. Erben // Sprache der Gegenwart. B. 6. Studien zur Synax des heutigen Deutsch: Paul Grebe z. 60. Geburtstag - Düsseldorf: Pädagogischer Verl. Schwann,
1970. S. 97.
8. Тух, Ж. К. Би- и поликонцептность сложных глагольных структур в современном немецком языке [Текст] : дис. ... канд. филол. наук: (10.02.04) / Ж. К. Гух; Нижегород. гос. лингв. ун-т им. Н. А. Добролюбова. Н. Новгород, 2002. С. 26.
9. В статье используется классификация семантических ролей, предложенная П. Поленцем. Polenz, P. Deutsche Satzsemantik. Grundbegriffe des Zwischen-den-Zeilen-Lesens [Text] / P. Polenz. Berlin; New York: de Gruyter, 1985. S. 167-174.
10. Тенералова, Л. M. Транспозиция как способ языковой репрезентации перехода к альтернативной концептуализации события через систему семантических предикатов (на материале немецкого языка) [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук (10.02.04) / Л. М. Генералова. Волгоград: Волгоград. гос. ун-т, 2007. С. 4.
11. Duden. Deutsches Universalwörterbuch [Text] / hrsg. von der Dudenredaktion. [Hrsg. vom Wissenschaftlichen Rat der Dudenredaktion: Annette Klosa...]. 4, neu bearb. und erw. Aufl. / [Bearb. der 4. Aufl.: Anette Auberle...]. - Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich: Dudenverl., 2001. S. 1600.
12. Baldauf, K. Prädikate und Prädikationen in Gegenstandsbeschreibungen. Satzsemantische Analyse und stildidaktische Anwendung [Text] / K. Baldauf. Frankfurt am Main; Berlin; Bern; Bruxelles; New York; Oxford; Wien: Lang, 2001. S. 45.
13. Zweig, S. Nirgendwo in Afrika. Irgendwo in Deutschland [Text] / S. Zweig. Zwei Romane in einem Band. Roman 1. Nirgendwo in Afrika. Taschenbuchausg. München: Wilhelm Heine Verl., 2000. S. 30.
14. Erben, J. Op. cit. S. 102.
Д. А. Демидкина
ТЕМПОРАЛЬНЫЕ И РЕФЕРЕНЦИАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ АНГЛИЙСКОЙ ФОРМЫ PAST CONTINUOUS
В данной статье речь идет о функционировании английской видовременной формы Past Continuous в повествовательной рамке текста и в прямой речи, рассматриваются темпоральные значения и референциальные особенности данной формы.
Past Continuous (прошедшее длительное, часто называемое также «прогрессивом») является сложной формой. Появление этой формы в английском языке можно проследить по самым первым памятникам (начиная с VIII в.), однако то грамматическое значение формы, которое она имеет в современном английском языке, развивалось постепенно и связано с использованием Past Continuous в придаточных предложениях, где эта форма выражала одновременность действия придаточного предложения с действием, выраженным в главном предложении.
Длительному разряду в современном английском языке посвящен ряд работ, в которых ведутся споры по поводу того, какое значение считать первичным: видовое (Л. С. Бархударов, Г. Вебер, М. Дейчбейн, Г. Дитрих, Б. А. Ильиш, Е. Крейзинга, Ф. Моссе, А. Ота, Г. Поутсма, Д. Г. Радченко, А. И. Смирницкий, Б. Чарльстон, В. Н. Ярцева) или временное (Ф. Арон-штейн, Г. Беккер, А. Брузендорф, Р. Вольбеда, О. Есперсен, Т. Н. Корсунская, Г. Крюгер, Е. Метцнер, Г. Суит).
В данной статье в качестве первичного значения формы Past Continuous принимается темпоральное значение предшествования определенной временной вехе, а аспектуальные значения сопутствуют темпоральному значению и обусловливаются неглагольными средствами, указывающими на внутреннюю характеристику действия/ процесса: итеративность, обозначенную длительность, необозначенную длительность и т. д.
Глагольная референция в данной статье понимается в трактовке М. Н. Закамулиной как акт соотнесения времени действия предиката с одним из четырех типов референциальной точки -нулевой (момент акта речи), орцентрической (момент речи, представленный глагольной формой), аллоцентрической (момент речи во временном периоде, отличном от настоящего), вспомогательной (не момент речи, а третья точка отсчета в виде глагольной или неглагольной синтагмы) [1].
ДЕМИДКИНА Дарья Александровна - ассистент кафедры иностранных языков Казанского государственного энергетического университета © Демидкина Д. А., 2008
