CC BY
18
УДК 811.111 К. В. Павлова
преподаватель кафедры второго иностранного языка педагогических факультетов МГЛУ; e-mail: [email protected]
О СМЫСЛООБРАЗУЮЩЕЙ ФУНКЦИИ АЛЛЮЗИИ В АНГЛОЯЗЫЧНЫХ ГАЗЕТНО-ЖУРНАЛЬНЫХ ПУБЛИКАЦИЯХ
Для современных СМИ характерно обращение к аллюзии как средству активизации процесса инференции. В статье на примере анализа отдельной газетно-журнальной публикации предпринимается попытка определить значимость аллюзии в смыслообразовании.
Ключевые слова: аллюзия; смысл; инференция; выделенность.
Pavlova K. V.
Lecturer at the Department of Second Foreign Language of Pedagogical Faculties, MSLU; [email protected]
THE MEANING-MAKING FUNCTION OF ALLUSION IN ENGLISH NEWSPAPERS AND MAGAZINES
Modern mass media often resort to allusion as a means of inference activation. The article seeks to determine the role of allusion in sense making through analyzing an English newspaper publication.
Key words: allusion; meaning; inference; salience.
Современные газетно-журнальные публикации отличаются сочетанием информативности и суггестивности, оценочности и воздействия, чередованием стандарта и экспрессии, связи с реальным временем и принадлежности к миру культуры и знаний. Более того, на фоне роста объема информации, способов ее передачи и разнообразия общественных мнений возникает потребность в установлении взаимопонимания и контакта автора или издателя с адресатом, в поиске средств убеждения, доказательности. Как следствие возникают черты, особенно ярко присущие современной публицистике: усиление диалогических черт и роли прецедентных феноменов. Диа-логизм предполагает равноправие автора и читателя, возможность обмена мнениями, спора или согласия на основе диалога. Поскольку успешность такого общения может быть обусловлена только наличием общих фоновых знаний и представлений, авторы вовлекают читателей в общее прецедентное поле, выражаемое в публикациях через известные, связанные ассоциациями высказывания, имена, ситуации,
тексты или их фрагменты. Такие включения несут экспрессивную и стилистическую нагрузку, становятся тропами. Одним из таких тропов является аллюзия.
Стоит отметить, что понятие «аллюзия» зависит от парадигмы исследования. А. А. Потебня понимает аллюзию как общее название для ряда стилистических приемов, основанных на поэтической ссылке к заранее известному. По его мнению, аллюзия объединяет метафору, метонимию, антономасию, иронию и другие тропы и фигуры, если они содержат намек на известный рассказ или имя [13]. И. Р. Гальперин объединяет аллюзию в одну группу с клише и эпиграммами, так как она представляет случай нетривиального использования устойчивых выражений. В последнее время аллюзия рассматривается чаще не в качестве отдельного стилистического приема, а в качестве одного из прецедентных феноменов или интертекстуальных включений, структурирующих дискурс. Такие включения являются одним из способов реализации неаддитивных стратегий построения дискурса, поскольку позволяют строить смыслы интенсивно, за счет «максимизации инферентных усилий» [8, с. 248-251]. Инференция - мыслительная операция, в ходе которой на основе опыта и интуиции из дискурса выделяются не представленные напрямую смыслы [10]. Таким образом, аллюзия, будучи графически не оформленным, имплицитным упоминанием известного факта, события или лица, является отправной точкой порождения нового смысла, основанного на процессе инференции.
Восприятие аллюзии и текста взаимозависимы и обусловлены. Неузнавание аллюзии в тексте может вести к его неполному или неверному пониманию. Об этом пишет П. Леннон в работе, посвященной аллюзии в СМИ, когда описывает процесс ее порождения. После узнавания сконструированного аллюзивного элемента у читателя возникает когнитивный диссонанс, который может стать продуктивным только при успешном сравнении аллюзивного элемента в исходном и данном виде, выведения соответствующего заключения и признания использования аллюзии автором. В противном случае понимание осложнено [15]. Очевидно, что понимание текста -это не столько выделение темы, сколько постижение основной идеи, смысла. Это ответ, хотя и не всегда осознанный, на вопросы зачем, для чего, почему информация представлена через конкретные способы, приемы, выражения. Такую точку зрения высказывает, в частности, Б. М. Гаспаров, говоря о презумпции текстуальности: мы относимся
к тексту как к целому, его восприятие не сводится к восприятию его отдельных элементов. В результате взаимодействия компонентов текста рождается общий смысл [4]. Постижение смысла текста - интер-претативный, личностный, ситуативный и контекстуальный феномен, что позволяет рассматривать его как составляющую часть дискурсивной деятельности.
Дискурсивная деятельность предполагает умение различать главную и второстепенную информацию для адекватного восприятия смысла. Так, ряд исследователей изучает построение смысла с точки зрения взаимодействия сильной и слабой позиций [9; 14]. Д. В. Псур-цев отмечает, что некоторые средства могут переводить понимание сразу на совокупностно-надлинейный уровень, причем ими часто оказываются повторяющиеся метафоры, заголовок или последний абзац, иными словами, то, что представлено в сильной позиции. Возможность выделенных мест выводить восприятие смысла на другой уровень связана с особенностями психологии человека. Д. А. Леонтьев суммирует имеющиеся представления о смыслообразовании, дополняет их собственными и представляет ряд интересных замечаний с позиций психологии:
1) часть смысла представлена символически, но всегда есть другая часть, которая связана с нашими переживаниями. Из их взаимодействия возникает смысл;
2) слова наращивают смыслы, поэтому с течением времени некоторые слова могут приобретать смысл целого произведения;
3) индивидууму доступны лишь те смыслы, которые хранятся в культуре, но для каждого индивидуума они приобретают индивидуальный оттенок. Основные сферы культуры, хранящие смыслы, - это артефакты, модели поведения, символы и знаковые системы;
4) смыслы могут транслироваться. Особенность воздействия через СМИ заключается в том, что у аудитории изначально нет установки на содержание текста как на нечто значимое, поэтому для трансляции смысла необходимо искусственно создавать эмоциональную направленность.
Перечисленные положения представляются крайне важными для понимания роли аллюзии в смыслообразовании в газетно-журнальных публикациях. Представим эту взаимосвязь по пунктам в обратном порядке:
1) при отсутствии изначальной мотивации и вовлеченности в восприятие аудитории знакомая всем аллюзия устанавливает контакт
и стимулирует читателя, так как содержит необходимую для привлечения интереса эмоциональную составляющую;
2) аллюзия - это всегда символ, а значит, она содержит смысл в «конденсированном» виде. Ю. М. Лотман называет символы «текстовыми генами», подразумевая, что введение символа в текст открывает возможности для развертывания содержащихся в нем потенций [11]. И. В. Арнольд пишет, что «аллюзия - начало герменевтического круга, круга интерпретаций» [1, с. 378];
3) в определенной степени аллюзия - это готовый культурный смысл, и включение его в текст ведет к упомянутому ранее влиянию смыслов. Для Б. М. Гаспарова аллюзия - это своего рода форма существования языка и культуры. Каждый фрагмент речи окружен множественными ассоциациями, переживаниями, намеками, свойственными как культуре в целом, так и индивидуальными. С этой точки зрения аллюзия представляется актуальным объектом исследования в когнитивно-дискурсивной парадигме, где «основное внимание уделяется вопросу о том, как связаны между собой языковые формы (и любые проявления языка вообще) со структурами человеческих знаний и опыта, а также о том, как те и другие представлены (репрезентированы) в голове человека» [10, с. 478];
4) будучи широко известной, аллюзия содержит наиболее важные для данного общества сведения о денотате, но может быть окрашена и личными переживаниями читателя в силу своей повторяемости в культуре, что снова дает повод к приращению смысла.
Проблема роли стилистических средств в приращении смысла находит отражение в современных диссертационных исследованиях с позиций соотношения текста и экстралингвистических контекстов, прецедентных феноменов и дискурсов. Так, Н. А. Емельянова при изучении идиом особое внимание уделяет их трансформациям. В ходе этого процесса традиционный скрытый смысл идиомы преобразуется в новый смысл путем установления связи между исходной и измененной формой идиомы. Наиболее частотные компоненты идиом способны реализовывать скрытые смыслы даже при максимальной редукции компонентного состава, что позволяет им самостоятельно функционировать в тексте [6]. При таком подходе аллюзия рассматривается автором в качестве частного случая трансформации идиом. Автор другого исследования, И. Б. Елисеева, рассматривает пародийный текст с точки зрения его дискурсивных особенностей в диахронии и синхронии и приходит к выводу о том, что пародия основывается на
механизме аллюзивной метафоры, который включает принципы категориального сдвига и оппозиции скриптов. И. Б. Елисеева выделяет типы современной англоязычной пародии и средства репрезентации их дискурсивных особенностей. Одной из особенностей пародии становится интертекстуальность, которая на информативно-смысловом уровне представлена аллюзиями [5]. Е. А. Васильева в своей диссертационной работе обращает внимание на особую роль аллюзии в построении смысла художественного дискурса. Для этого она вводит понятие сигнала как маркера интертекстуальных связей. В отличие от других включений, аллюзия включает сигнал в свою структуру, что обеспечивает ее трехфазность. Двухфазность характерна, например, для цитат, поскольку предполагает сочетание процесса заимствования элемента и его знаковой природы без непосредственного наличия сигнала. Трехфазность аллюзии обеспечивает многоуровне-вость смысла. Аллюзия способствует обмену между культурами не только в синхронии, но и в диахронии, так как ее связь с вертикальным контекстом, предыдущими текстами обогащает современную культуру [2].
Реализация экстралингвистической, культурологической природы аллюзии, ведущая к усложнению газетно-журнальных публикаций на смысловом уровне, невозможна без соответствующего оформления в тексте. В связи с этим представляется важным учет лексически и синтаксически обусловленных процессов распределения внимания и инференции при изучении роли аллюзии в смыслообразовании, а именно выделенности, взаимосвязи фигуры и фона, фокусированной и дефокусированной зон.
В качестве иллюстрации рассмотрим, каким образом аллюзия раскрывает смысл статьи «It's elementary, Watson. Here's why faith in the police is rising» Б. Джонсона (Telegraph, 30.03.2014), где говорится о возможных причинах фиксируемого роста доверия англичан к полиции. Заглавие статьи представлено двумя простыми предложениями:
Первое предложение заглавия - это известная всем цитата из романов Артура Конан Дойля о Шерлоке Холмсе, ставшая своего рода устойчивой фразой, переходящей из текста в текст аллюзией. Ее повторяемость и символичность ведут к включению читателя в общее с автором пространство дискурса. Тем не менее выделенность аллю-зивной цитаты затемняется дейктической единицей here в начальной
позиции следующего предложения. Обстоятельственное наречие here переводит внимание к подзаголовку и дальнейшему тексту статьи.
Подзаголовок статьи поясняет заглавие и еще раз подчеркивает связь с романами о Шерлоке Холмсе:
Another mystery is solved in Baker Street, and the story deserves a wider audience.
Стоит отметить, что сочетание Baker Street содержит ассоциацию с Шерлоком Холмсом, но может быть употреблено и как обозначение одной из улиц Лондона. В данном случае нет необходимости уточнять это сочетание, так как заглавие однозначно указывает на его аллю-зивность. Более того, оформление первой части сложносочиненного предложения в виде пассивной конструкции смещает фокус на объект действия (mystery) и предполагает наличие у читателя фоновых знаний о Шерлоке Холмсе, что позволяет не упоминать персонажа в качестве субъекта действия. Соответственно выделенность аллюзии вновь не столь очевидна: она создает фон, но при этом именно фон позволяет успешно интерпретировать и заглавие, и подзаголовок. В основном тексте статьи с этой точки зрения интересны следующие аллюзивные элементы:
"Aha", said my old friend Sherlock Holmes, slapping his Morning Post.
"There!" cried Holmes, and with a long tobacco-stained finger he indicated a tiny story at the bottom of the page.
Сочетания Morning Post и в меньше мере tobacco-stained finger в другом тексте могли бы быть нейтральными, но в статье представляют образ Шерлока Холмса, выделяя наиболее типичные ассоциации с ним. В первом случае аллюзия помещена в структуру деепричастного оборота, во втором - во вторую часть сложносочиненного предложения с инвертированным порядком слов, в обоих случаях после запятой, что уводит их на второй план. Однако у данных аллюзий тоже есть свой смыслообразующий потенциал. Так, газета Morning Post перестала издаваться в 1937 г., после чего стала частью издания Telegraph, в котором и публикуется настоящая статья. В то же время диалог Холмса и Ватсона, представленный в статье, не вызывает ассоциации с настоящим, хотя в нем анализируется статистика нашего времени и приводятся ссылки на известные события и скандалы:
The police were in the line of fire for their handling of all kinds of things, from the disaster at Hillsborough to the Orgreave confrontation with the miners, to the use of undercover officers after the murder of Stephen Lawrence -right the way up to the bizarre and depressing story of Plebgate.
В отличие от проанализированных ранее аллюзий, представленные в виде градации Hillsborough, Orgreave, the murder of Stephen Lawrence и Plebgate выделяются благодаря заложенной в синтаксическом приеме эмотивности, связанной с эффектом ожидания. Перед читателем проходит своего рода игра со временем, подчеркивающая долгую историю проблемы доверия к полиции и в то же время парадокс и необъяснимость роста доверия при наличии серьезных скандалов в последнее время. Оппозиция «скандалы - рост доверия» раскрывается через принадлежащие к одному семантическому полю единицы: mystery - anomaly, mind raced - bafle - in bafflement, tax - beset, odd -perplexing in the extreme -supernatural. Эти единицы тоже образуют градацию по мере роста напряженности диалога Холмса и Ватсона.
Оппозицию формирует и центральное лицо статьи Шерлок Холмс с полицейскими из Скотланд-Ярда, что лаконично передается оксюмороном spirit of friendly rivalry. Очевидно, что известный всем следователь и сейчас кажется образцом профессионализма, а потому и используется автором статьи в качестве образца, с которым читатель невольно начинает сравнивать действия современной полиции. Более того, в своеобразной форме статьи содержится намек на то, что только Шерлоку Холмсу под силу разрешить противоречие между положительным мнением общественности и мнением журналистов, которые публикуют отрицательную информацию о полиции (the endless negative headlines). Объяснение содержится в двух последних абзацах. Сначала приводится статистика, подтверждающая падение уровня преступности в Великобритании. Ватсон задает Холмсу логичный вопрос о том, почему СМИ не сообщают эту хорошую новость, причем вопрос сам по себе полифоничен, так как возникает и у автора статьи, и у любого, кто читает данную статистику. Статья заканчивается ответом Холмса:
Now that is like the giant rat of Sumatra. It is a tale for which the world is not yet ready.
Здесь мы снова сталкиваемся с известной всем цитатой из романа А. Конан Дойля, приведенной без кавычек и указания на источник,
что приближает ее к аллюзии. Аллюзия в конце статьи образует рамочную конструкцию с заглавием, являясь его непосредственным логическим продолжением. Как и в заглавии, в заключении аллюзия выступает в сильной позиции - в конце текста. Если аллюзивное заглавие относилось, скорее, к фону, то аллюзия в конце статьи играет ключевую роль в раскрытии смысла - СМИ не любят публиковать хорошие новости о полиции по причине до конца не понятной, возможно, в погоне за сенсациями и считая читателя неготовым к получению положительной информации о полиции. Аллюзия в конце текста отображает и авторскую оценку ситуации: это одновременно ирония и удивление, критика действий СМИ, отсутствие однозначного отношения к проблеме. Более того, загадочное существо из рассказа А. Конан Дойля «Вампир в Суссексе», Гигантская крыса с Суматры, неоднократно упоминалось другими авторами (например, Полой Вольски в одноименном рассказе и Риком Бойером в одноименном романе), что обогатило его новыми ассоциативными смыслами. Экспрессивность аллюзии усиливается и через намеренную игру с текстом Конан Дойля: вместо прилагательного prepared употреблено прилагательное ready. На первый взгляд они кажутся синонимичными, но в действительности первое из них всегда предполагает предварительную подготовку и работу, а второе - отражает сиюминутную готовность и эмоциональную вовлеченность. В контексте проблемы воздействия СМИ на общество второй вариант кажется не только более оправданным, но и позволяет автору еще раз показать свое отношение к проблеме. Полифоничность статьи переходит к полемике, предлагая дальнейшие размышления.
Таким образом, аллюзия проходит через весь текст, формируя иерархию и появляясь в отрезках, помогающих раскрыть смысл. В рассмотренной статье представлены два ряда аллюзий, вне контекста относящиеся к разным ментальным пространствам: Holmes, Watson, Baker street, Morning post, tobacco-stained finger и принадлежащие герою Конан Дойля аллюзивные цитаты, с одной стороны, и Hillsborough, Orgreave confrontation, the murder of Stephen Lawrence, Plebgate - с другой. Их объединение возможно благодаря общему пространству борьбы с преступностью, актуализируемому самими аллюзиями, а также синтаксическому оформлению и лексическому окружению. Порождаемые аллюзиями ассоциации в разной степени зависят от контекста, так как наиболее частотные и определенные из
них не всегда требуют выделенности и находятся в дефокусированной зоне, поскольку уже содержат готовый культурный смысл, который помогает раскрыться менее известным аллюзиям и играет непосредственную роль в передаче основной идеи. Менее известные аллюзии выполняют вторичную роль в смыслообразовании, сообщая дополнительные смыслы, которые могут способствовать более глубокому пониманию благодаря необходимой для их экспликации инференции.
В последнее время аллюзия все чаще становится объектом исследования благодаря связи с вертикальным и экстралингвистическим контекстами, фоновыми знаниями, что придает ей культурологическую и социолингвистическую значимость. Обладая общекультурными и индивидуальными ассоциациями, аллюзия способна значительно повлиять на процесс образования смысла. Тем не менее в зависимости от степени известности, количества повторов, символичности и однозначности ассоциации с источником аллюзия в газетно-журнальных публикациях может обладать разным смыс-лообразующим потенциалом. При большей выраженности данных характеристик аллюзия становится фоном, устанавливающим общую концептуальную и ассоциативную базы автора и читателя, ориентирующим читателя в дискурсивном пространстве и фокусирующим его внимание. Такая аллюзия передает основной обобщенный смысл. При меньшей выраженности характеристик аллюзия становится более контекстуально обусловленной или распознаваемой благодаря связи с первым типом, что позволяет ей передавать дополнительные смыслы.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арнольд И. В. Семантика, стилистика, интертекстуальность - 2-е изд., стереотип. - М. : Литроном, 2010. - 448 с.
2. Васильева Е. А. Функциональная специфика аллюзивных текстов: авто-реф. дис. ... канд. филол. наук. - СПб., 2011.- 21 с.
3. Гальперин И. Р. Стилистика английского языка: учебник для факультетов иностранных языков - М. : Высшая школа, 1981. - 295 с.
4. Гаспаров Б. М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. - М. : Новое литературное обозрение, 1996. - 352 с.
5. Елисеева И. Б. Дискурсивные особенности текста современной англоязычной пародии: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 2011. - 31 с.
6. Емельянова Н. А. Трансформация идиом как механизм создания скрытых смыслов: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - СПб., 2012. - 24 с.
7. Желтухина М. Р. Тропологическя суггестивность массмедиального дискурса: о проблеме речевого воздействия тропов в языке СМИ: Монография. -М. : Ин-т языкознания РАН; Волгоград: ВФ МУПК, 2003. - 656 с.
8. Ирисханова О. К. Игры фокуса в языке. Семантика, синтаксис и прагматика дефокусирования. - М. : Языки славянской культуры, 2014. - 320 с.
9. Козицкая Е. А. Смыслообразующая функция цитаты в поэтическом тексте. - Тверь : Тверской гос. ун-т, 1999. - 140 с.
10. КубряковаЕ. С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. - М. : Языки славянской культуры, 2004. - 560 с.
11. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров: Сб. науч. тр. Семиосфера. -СПб. : Искусство-СПб., 2010. - 704 с.
12. Леонтьев Д. А. Психология смысла. Природа, структура и динамика смысловой реальности. - М. : Смысл, 2003 - 488 с.
13. Потебня А. А. Теория словесности: тропы и фигуры. - М. : КРАСАНД, 2010. - 200 с.
14. Псурцев Д. В. Смыслоформирующий аспект образно-ассоциативных компонентов художественного текста (на примере анализа рассказа). -Тр. / МГЛУ - Вып. 459. Проблема современной стилистики - М., 2001. -С. 14-165.
15. Lennon P. Allusions in the press. An applied linguistic study by Paul Lennon. -Berlin-N. Y. : Mouton de Gruyter, 2004. - 294 p.
