CC BY
32
УДК 94 (470)''18"
Н. Н. Великая
О РОССИИСКО-КУМЫКСКОИ ТОРГОВЛЕ XVIII в.
В статье рассматриваются причины углубления торговых отношений кумыков с Россией в основном во второй половине XVIII века (время правления Екатерины II и Павел I). Среди них отмечаются следующие: расположение кумыков на Волжско-Каспийском международном торговом пути, разнообразные политические и экономические связи с Российским государством и левобережными соседями, которые установились ещё с XVI-XVII веков, наличие феодальной верхушки, которая быстрее усваивала новые предметы быта, переходила к престижному потреблению, благоприятные природно-климатические условия для ведения хозяйства, политика «ласканий», которую проводили российские власти в центре и
на местах. Достаточно стабильная остановка в регионе (до и после восстания шейха Мансура) приводила к участию широких слоёв населения Кумыкии в торговых операциях с Россией. Всё это позволяло кумыкам не только развивать, специализировать собственное хозяйство, но и быть посредниками в торговле с Ираном и с горскими народами региона. В то же время формированию единого экономического пространства мешали действия отдельных российских комендантов и таможенников, сборы с торговцев кумыкских князей, разнобой в системе мер и весов, неразвитая инфраструктура и др.
Ключевые слова: Россия, кумыки, Кизляр, торговля, политика «ласканий».
N. N. УеНкауа
ON RUSSIAN-KUMYK TRADE IN THE XVIII CENTURY
The article discusses the reasons for deepening trade relations between Kumyk and Russia of the XVII century (mainly during the reign of Catherine II and Paul I). Among them, the following facts are noted: the location of Kumyks on the Volga-Caspian international trade route, a variety of political and economic ties with the Russian state and left bank neighbors that were established since the XVI-XVII centuries, the presence of the feudal elite that assimilated new household items quickly and passed to prestigious consumption, favorable natural and climatic conditions for farming, the policy of "caressing" that was carried out by the Russian authorities in the center and in provinces. A fairly stable situation in the region (before and
after Sheikh Mansur uprising) led to the participation of the general population of Kumykia in trade operations with Russia. All these actions allowed Kumyks not only to develop, and specialize their own economy, but also to be intermediaries in trade with Iran and the mountain peoples of the region. At the same time, the formation of common economic space was hindered by the actions of some Russian commandants and customs officers, fees from merchants of Kumyk princes, discrepancies in the system of measures and weights, undeveloped infrastructure, etc.
Key words: Russia, Kumyks, Kizlyar, trade, "caressing" policy.
Торговые отношения между Россией и народами Северо-Восточного Кавказа активизировались после заключения мирного договора с Ираном 1735 г., установившего почти на сто лет границу между двумя державами по Тереку. Создание вдоль пограничной линии многочисленных казачьих станиц, переселение в регион крестьян, выходцев из Закавказья, строительство городов-крепостей (прежде всего, Кизляра), появление российского купечества и др. привело к укреплению не только политических,
но и экономических позиций России в Предкавказье. Исследователи справедливо обращают внимание на большую роль Кизляра в торгово-экономических операциях России с народами Северо-Восточного Кавказа [1; 5, с. 175222; 6; 8, с. 84-113].
С петровских времён наблюдается цепь присяг северокавказских владетелей на верность России и выплата им жалованья [25, с. 27-33, 44 и др.]. При Екатерине II и Павле I эти присяги были подтверждены [11, с. 253;
25, с. 181-185, 194-195, 242]. Власть в рассматриваемый период проводила политику «ласканий» (если использовать терминологию документов), которая представляла собой целый комплекс экономических и политических мероприятий. Как проявление этой политики следует рассматривать отмену пошлин с кумыков с 1765 г., снятие запрета на вывоз из России в дагестанские и закавказские владения многих товаров, в том числе железа, лошадей и т. д., что потом неоднократно подтверждалось [19, с. 87, 89; 25, с. 137, 214, 223; 26, с. 279]. Как сообщал президент Коммерц-коллегии граф А.Р. Воронцов в 1791 г. шамхалу Тарковскому, Кизлярской и Астраханской таможням предписано оказывать всякую «справедливость и ласковость приезжающим туда для торга..., не делая им впредь никаких обид и притеснений» [25, с. 221].
Екатерина II подчёркивала: «Не оружием, а паче правосудием и справедливостью, нужно приобретать их (северокавказцев - Н. В.) к себе доверенность. Всячески ласкать и привлекать к себе лучших людей народа сего, тех же, кто более предан, жаловать чинами, деньгами и иными отличностями...» [см.: 17, с. 459]. Павел I также требовал от командующего войсками И. В. Гудовича прилежащие к границе народы и владетелей «удерживать в кротости и повиновении ласкою, отвращая от них всё, что служит к их притеснению или отягощению» [см.: 18, с. 16]. Как показывают эти и другие документы, российское правительство на Северном Кавказе не ставило целью колониальное ограбление и экономическое подчинение южных окраин, не шла речь и о цивилизаторской миссии российского государства и народа. Предпочтение отдавалось мирным формам взаимодействия сторон.
В последнее время торгово-экономические связи народов региона с Россией в XVIII в. стали вызывать пристальный интерес исследователей [12; 13; 20 и др.]. Однако не все народы нашли своё место в историографических обзорах и далеко не все опубликованные ещё в советский период источники привлечены и проанализированы. Целью нашей работы является рассмотрение торговли России с кумыками в периоды правлений Екатерины II и Павла I (60-90-е гг. XIX века), когда российские власти проводили политику «ласканий» в регионе.
Хотя формально граница по Тереку до 1813 г. была с Ираном, но фактически непосредственными соседями россиян, проживавшими на левом берегу Терека (в восточной его части), были тюркоязычные народы - кумыки и ногай-
цы. В указанный период они занимали степные плоскостные и предгорные районы Дагестана и отчасти Чечни [19, с. 39]. Кумыками было создано несколько государственных образований: Тарковское шамхальство, Костековское, Аксай-ское, Эндиреевское и др. княжества, с которыми российские власти по Тереку в рассматриваемый период активно взаимодействовали.
Ведущую роль в хозяйстве кумыков играло земледелие. Российский академик конца XVIII в. И. А. Гильденштедт так описал занятия кумыков: «Все занимаются земледелием и немного скотоводством. Их хлебные растения: пшеница, ячмень, просо, овёс и преимущественно рис, также и хлопчатник возделывают они довольно часто.» [7, с. 255]. Поскольку земельных угодий на плоскости было достаточно много, кумыки даже практиковали залежную систему, использовали и орошение полей, что было необходимо для рисоводства [24, с. 205206, 345].
У кумыков была весьма развита домашняя промышленность, связанная с обработкой шерсти (изготовление ковров, паласов, бурок, башлыков, «горского» сукна и др.), кож (выделка сафьяна, шкур диких животных и др.), металлов (производство холодного оружия, а также медных тазов, кувшинов, блюд) и др. Всё вышеперечисленное, а также то, что выращивалось и производилось в хозяйстве (рис, мука, скот, масло, свежие и сушёные фрукты, грецкие орехи, шёлк-сырец, мёд, воск и др.), в той или иной степени имело выход как на внутренний северокавказский, так и на внешние (российский, иранский, закавказский) рынки [25, с. 119-120, 142, 145]. Определённая специализация наблюдалась у костековцев, которые продавали в Кизляр дрова, колья для виноградных садов и строевой лес. Также отсюда вывозились марена, шёлк-сырец, просо, курага, орехи, глиняная посуда [1].
В тот период на восточных рынках в качестве дорогостоящего товара выступали ра-бы-ясыри. Работорговля была распространена и в самом регионе. Этот торг имел крайне негативные последствия: приводил к демографическим потерям, росту набегов и обострению ситуации на Северо-Восточном Кавказе, поэтому российское правительство всячески пыталось его пресечь [14, с. 121-157; 19, с. 110; 22, с. 110-113 и др.].
Другие же виды торговли поощрялись и приветствовались. Екатерина II в письме командующему войсками на Кавказской линии И. В. Гудовичу рекомендовала «для выгоды подданных наших» и, в частности, шамхала
Тарковского, «в рассуждение, что все сии народы изобилуют более скотом и разными продуктами, нежели деньгами, устроить мену, где прилично» [25, с. 225]. Правительство поощряло меновую торговлю ещё и потому, что во второй половине XVIII в. существовал запрет на вывоз золота, серебра и соответствующих российских монет за границу. Однако на правобережье Терека они продолжали поступать разными путями: контрабандой их вывозили из Кизляра (за это, например, в 1764 г. два жителя с. Эндери были наказаны плетьми) [26, с. 99100], деньги в качестве наград и жалованья выдавались горским владельцам и др. Но легально получаемых российских денег не хватало, хотя суммы, назначаемые некоторым владельцам, были просто огромными. Например, шамхалу Тарковскому ежегодно отпускалось по 6 тыс. руб., а по случаю принесения присяг и присвоения очередных званий вручались подарки (парча, сукно, соболья шуба, сабля и т. п.) [25, с. 186, 199, 241, 248].
По мнению М.-П. БАбдусаламова и Н. Д. Чеку-лаева, в торговле, которую вели кумыки, «господствующей была товарно-денежная форма, больше - во внешнеторговых операциях, меньше в операциях внутренней торговли» [1]. Это утверждение вряд ли справедливо. Российских денег, как мы уже отмечали применительно к рассматриваемому периоду, остро не хватало. Кроме того, на Северо-Восточном Кавказе не сложилось единых стандартов мер и весов, единой денежной системы, что приводило к широким формам натурального обмена. Не случайно, правительство и в XIX в. открывало именно меновые дворы. Но авторы правы в том, что при обмене товарами пересчёт их стал происходить на деньги, что свидетельствовало о довольно широком развитии товарно-денежных отношений. Но отметим, что в качестве эквивалента при обмене часто выступала соль [19, с. 142-143].
В Затеречье русские купцы бывали редко. Это было связано с нападениями на купеческие караваны, бездорожьем, феодальными междоусобицами, постоянными эпидемиями, необходимостью платить каждому местному владельцу пошлин, которые произвольно возрастали [25, с. 101, 105, 109, 110, 113, 118 и др.]. Российско-кумыкские отношения осложняли и побеги российских подданных в Кумыкию (под ней понимается территория, где проживали кумыки), а кумыкских «холопов» в Россию, происки шахских и турецких эмиссаров и др. [25, с. 124-126, 164, 204, 214 и др.]. Трудности сухопутной торговли вынуждали передавать торговые операции армянским купцам, кото-
рые знали местные языки, имели в регионе знакомых и родственников [4, с. 91- 93; 13, с. 115-116; 27, с. 25-27]. Однако близость кумыков к российским торговым центрам приводила к тому, что они, большей частью, и без посредников осуществляли торговые операции. Их именовали «купецкими людьми». Часто за них ходатайствовали кумыкские владетели, заинтересованные в торговых связях с Россией. Достаточно стабильная остановка в регионе до и после восстания шейха Мансура (которое в 1785 г. затронуло и кумыков) приводила к участию не только местных верхов, купцов, но и широких слоёв населения Кумыкии в торговых операциях с Россией.
Узаконенная торговля осуществлялась в российских городах-крепостях, где действовали таможенные пункты, товары досматривались, в случае необходимости подвергались карантинным мероприятиям и т.п. В официальной торговле главным был политический фактор, определённые льготы были тесно связаны с благонадёжностью отдельных владельцев и обществ.
В то же время контрабандная торговля происходила повсеместно. Несмотря на желание властей поставить её под строгий контроль, она продолжала расти стихийно, о чём свидетельствовал в 1791 г. командующий войсками на Кавказской линии И. В. Гудович [25, с. 223]. По мнению Кизлярского коменданта и начальника Моздокской пограничной заставы, установить контроль за ввозимыми и вывозимыми товарами (а это «хлеб», «рогатый скот..., масло коровье, сыр, мёд, воск, бурки, чекмени, кошмы и сукна горские» и др.) также было невозможно [23, с. 242]. «Чёрный рынок» в российском пограничье включал разветвлённую сеть нелегальных торговых путей и населённых мест. В частности, в Кумыкию приезжали гребенские казаки для продажи рыбы и закупок зерна, лошадей и ремесленных изделий. Кумыкские князья, купленных в калмыцких и туркменских улусах и Кабарде лошадей контрабандным путём часто перегоняли к иранским границам, что вызывало недовольство кизлярских комендантов [1]. Контрабандно развивалась и торговля железом.
Среди северокавказских торговых центров большой популярностью в рассматриваемый период пользовались кумыкские селения Тар-ки, Аксай, Костек, Эндери (это село получило название ворот, ведущих с гор на плоскость) и др. Помимо местной продукции здесь было много товаров из Ирана, Закавказья, России [1; 13, с. 108-109; 19, с. 107-109, 110-111]. В
указанных сёлах российские купцы (большей частью, армяне и евреи) держали свои лавки. В с. Эндери купцы продавали необходимые населению: холст, бурметь, иголки, напёрстки, карманные зеркала, замки, писчую бумагу, липовые короба, сундуки, мыло и мн. др. В Эндери же купцами приобретались не только изделия местного производства (мёд, сыр, шёлк-сырец, паласы, бурки, а также марена, шкуры диких животных и др.), но и товары, привезённые из всех районов Дагестана (кубачинское оружие, балхарская глиняная посуда, лезгинские, «черкасские» сукна и др.), а также Чечни, Кабар-ды, Терского левобережья [25, с.119, 168; 26, с. 119-121, 125]. Таким образом, здесь жители равнин и высокогорья Центрального и Северо-Восточного Кавказа обменивались своей продукцией. Кроме того, кумыкские торговые пункты играли роль связующего звена между российским и северокавказским рынками.
В ходе законных и контрабандных торговых операций население по обе стороны границы получало необходимые товары и возможность переходить на те отрасли, которые давали в данной обстановке наибольший экономический эффект. Прежде всего, это коснулось кумыков, которые в силу своего географического положения оказались непосредственными торговыми партнёрами россиян.
С середины XVIII в. в связи с потребностями российской промышленности в красящих веществах, постоянно увеличивается сбор корня марены по обеим сторонам Терека. В этот промысел активно вовлекаются кумыки. Лишь за 6 месяцев 1790 г. из Засулакской Кумыкии в Кизляр было вывезено 2 617 пудов марены на 7 851 руб. [2, с. 258-259]. Богатейший из русских московских купцов и промышленников Су-ровщиков через своих комиссионеров закупал в кумыкских владениях (Аксай, Эндери, Костек, шамхальство Тарковское и др.) до 2 и более тысяч пудов марены. О тенденции вывоза позволяют судить и данные по с. Эндери. В 1768 г. отсюда было отправлено 1132 пуда марены, а в 1772 г. - 2415 пудов. Это было связано с тем, что цены на марену росли, и её собирали всё больше [20, с. 52; 26, с.103]. Приведённые примеры весьма показательны и свидетельствуют об определённых изменениях, которые происходили в хозяйственных занятиях населения Кумыкии в связи с активизацией российско-северокавказских торговых отношений.
На Северном Кавказе издавна выделы-вался шёлк, но в небольших количествах для собственных нужд. В середине XVIII в. для поощрения торговли им указом Сената торговая
пошлина на шёлк-сырец была отменена. Это дало возможность не только увеличить закупки, но и открыть в Кизляре несколько шёлковых мануфактур. Местные предприниматели и купцы из Центральной России приобретали шёлк у жителей кумыкских владений. Только из Эндери с сентября по декабрь 1790 г. было вывезено 336 пудов шёлка-сырца [26, с. 107-109]. Факты свидетельствуют о возросших масштабах торговли, которая не могла не отражаться на занятиях местного населения, осознающего выгоды от этого промысла. Растущий вывоз давал возможность развиваться шёлковой промышленности, как в самом регионе, так и в России в целом.
В рассматриваемый период увеличилась и торговля металлами. В частности, у местного населения была огромная нужда в железе, о чём свидетельствуют выявленные прошения кумыкских князей, где указано разное количество железа: от 0,5 до 1000 пудов, необходимых «для подков лошадиных, воротных петель и крючьев», «для плугов» и т. п. С российской стороны главным условием было не использовать железо в «военных целях». [25, с. 125, 131, 133, 136, 143, 147, 212; 26, с. 93, 95].
Хлебопашество в рассматриваемый период не получило большого развития у казаков терского левобережья. И в соответствии со сложившейся специализацией и потребностями рынка, кумыки снабжали соседей мукой, просом, рисом и др. В то же время пшеницу в рассматриваемый период они приобретали в Кизляре [25, с. 133, 135-136 и др.].
В правление Екатерины II свежие и сушёные фрукты и орехи начинают активно поставляться в Петербург, в том числе для императорского двора. Тарковские шамхалы оказывали содействие специальным торговым агентам в закупках фруктов как в самом шамхальстве, так и за его пределами, в частности в горах, где садоводство для многих обществ являлось основной отраслью хозяйства [3, с. 170; 16, с. 69, 72, 74; 25, с. 111, 173].
В свою очередь из разных районов России через Астрахань и Кизляр к кумыкам доставлялись и со временем становились привычными многие товары: сундуки, котлы, сита, коробы, холст, китайка, пестрядь, выбойка, башмаки, мыло, зеркала, замки, ножницы, гребни, напёрстки, писчая бумага, иглы (только в одной партии товара, ввезённого в с. Эндери числилось 2000 игл) и др. [16, с. 70; 25, с. 103, 168-169]. Превосходство российских товаров заключалось в их разнообразии (ткани - от холщёвых до шёлковых, изделия из железа, чугуна, меди,
стекла, глины, дерева и т. п.) и утилитарной необходимости (ножницы, напёрстки, иголки, ковши, котлы, мыло и т. п. мануфактурные изделия). Они были рассчитаны на широкий круг покупателей.
В то же время местные князья покупали в Кизляре парчу, красную юфть, оловянные блюда, зеркала, медные подсвечники, замки и др. [25, с. 148; 26, с. 119-121, 139]. Таким образом, местные верхи с помощью российских товаров могли исполнять свои возросшие желания и потребности [21, с.59]. Они были заинтересованы в дальнейшем развитии торговых отношений. Важно подчеркнуть, что феодальные элементы местного общества активно включались в торговлю. Они имели для этого больше возможностей (накопление средств происходило путём сдачи в аренду рыбных промыслов, взимания дорожных пошлин и др.) [1].
Расположение кумыков на Волжско-Каспий-ском международном торговом пути, проходившем как по морю, так и по суше, достаточно ранние и разнообразные связи с Российским государством, наличие феодальной верхушки, которая быстрее усваивала новые предметы быта, переходила к престижному потреблению, обеспечили большую вовлечённость населения плоскостных и приморских территорий Дагестана в торговые отношения с Россией. У равнинных приграничных с Россией народов, к которым относились кумыки, было больше возможностей заниматься торговлей. Они легче шли на контакт с левобережными соседями, с которыми у них установились контакты ещё с XVI-XVII вв. Свою роль в углублении российско-кумыкских связей сыграла и политика «ласканий» рассматриваемого периода. Степень развития отраслей зависела от природно-климатических условий. На плоскости они были более благоприятны. Население Кумыкии активно участвовало в товарообмене, выступая зачастую посредником в торговых операциях с жителями высокогорья. Не случайно, что и значительная часть документов, связанных с российско-горской торговлей рассматриваемого периода касается именно той части Северного Кавказа, где проживали кумыки.
Не только верховная, но и местная власть в регионе понимали значение торговли для дальнейшего развития Кумыкии в составе России. Однако пределы этого во второй половине XVIII в. были ограничены. Российские власти, например, не могли запретить кумыкским владетелям сбор внутренних пошлин, затруднявших торговлю (так, в шамхальстве Тарковском за провоз товаров брали: «С каждой повозки,
как бы она нагружена ни была товарами или весьма мало, по 2 руб. 50 копеек, с фруктов с одной повозки по 1 руб. 30 коп., с канцелярского семя по 5-ти рублей с пуда и с табунов, прогоняемых через их владения, с каждой лошади по 50 копеек, с овец с 20 одну, с рогатой скотины с 20-ти одну, с рыбы, которую привозят с 10-ти одну» [1]. Юридическая неопределённость подданства (по международным договорам жители Затеречья считались персидскими подданными, но в то же время, они присягали и на верность России) не позволяла российскому правительству в рассматриваемый период создать единое торговое (беспошлинное) пространство на территории Северо-Восточного Кавказа.
Но, тем не менее, торговые отношения с Россией всё в большей степени влияли на политическую ориентацию кумыкских князей и их подданных, которые начинали встраиваться в общероссийский рынок, удовлетворяли его и свои потребности. Так, в начале XIX века Коллегия иностранных дел, давая заключение о причинах пророссийской ориентации Тарковского шамхала и других владетелей, подчёркивала, что «да и все прочие ханы при Каспийском море имеют приверженность к России по причине торговли» [см.: 10, с. 33]. В налаживании торговых отношений были заинтересованы обе стороны: и Россия, и местные жители.
М.-П. Б. Абдусаламов и Н. Д. Чекулаев утверждают, что, несмотря на развитие торговли, «в Кумыкии по-прежнему господствовало натуральное хозяйство» [1]. Однако натуральное хозяйство понимается как самодостаточный тип, который направлен на удовлетворение собственных потребностей, а не на продажу. Для этого типа характерна определенная экономическая изолированность. Этого нельзя сказать о кумыках рассматриваемого периода. Они активно участвовали в торговых и обменных операциях, более того их сёла становились центрами торговли для народов Центрального и Северо-Восточного Кавказа. Кумыки также активно участвовали и в региональном разделении труда, развивая те отрасли хозяйства, для которых имелись наилучшие природные и иные условия, и продукцию которых можно было с успехом обменивать с соседями. Торговля с Россией способствовала росту производства и специализации ряда отраслей экономики, изменяла быт, прежде всего, верхушки местного населения. Помимо продуктов и сырья, кумыки поставляли на рынки большое число готовых изделий. Таким образом, в рассматриваемый период у них про-
исходило активное разложение натурального и развитие товарного хозяйства.
«Авангардную» роль в торговле с Россией кумыкские сёла Аксай, Костек, Эндери, Тарки и др. сохранили и в самом начале XIX века, когда Александр I, пообещал править по примеру своей знаменитой бабушки Екатерины II. Как свидетельствует «Книга на записку товаров и вещей. 1812 г.», из этих селений в Кизляр по-прежнему в больших количествах поступали мука, рис, шубы, башлыки, шаровары, сукна, медная посуда, шёлк-сырец, сёдла, кинжалы и мн. др. Было вывезено 1400 бурок, 1169 сафьянов, 800 паласов, 330 овчин, 200 ковров и др. [см.: 9, с. 115-177; 19, с. 112]. Занимались кумыки и «разведением марены», что давало «довольно большия выгоды» (спрос российской промышленности на марену продолжал расти, и, соответственно, увеличивалась её
цена). Важным промыслом кумыков оставалось пчеловодство. На меновых дворах и других торговых центрах они ежегодно сбывали до 500 пудов (8 тонн!) мёда и воска. Жители Кумыкской плоскости по-прежнему были большими мастерами в изготовлении сукна из овечьей и верблюжьей шерсти, кожевенных изделий, которые они «с выгодою сбывают. занимаются ковкою оружия и его отделкою. Жёны их ткут прекрасные галуны, тесьмы и снурки, известные на всём Кавказе» [15, с. 133-134].
Однако с конца второго десятилетия XIX в. процесс дальнейшего развития товарно-денежных отношений у кумыков был в сильной степени заторможен, что было связано с обострением политической обстановки на Северо-Восточном Кавказе, его торговой блокадой, военными действиями, распространением мюридизма и пр.
Источники и литература
1. Абдусаламов М.-П. Б., Чекулаев Н. Д. Роль Кизляра в торгово-экономических связях кумыкских феодальных владений с Россией в XVIII веке // Вестник Воронежского государственного технического университета. 2013 URL: https://cyberleninka.ru/article/n/rol-kizlyara-v-torgovo-ekonomicheskih-svyazyah-kumykskih-feodalnyh-vladeniy-s-rossiey-v-xviii-veke и др. (Дата обращения 1.02.2018).
2. Алиев Б. Г. Крестьянство Дагестана в XVIII - первой половине XIX в. Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, 2009. 416 с.
3. Алиев Б. Г. Свободное узденство феодального Дагестана (XVIII - первая половина XIX в.). Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, 2007. 440 с.
4. (Броневский С. М.) Новейшия известия о Кавказе, собранныя и пополненныя Семёном Броневским: В 2 томах: т. 1, т. 2 / Подготовка текста к изданию, предисловие, примечания, словарь малоупотребительных слов, указатели И. К. Павловой. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2004. 464 с.
5. Гарунова Н. Н. Российские города-крепости в контексте политики России на Северо-Восточном Кавказе в XVIII -первой половине XIX в.: проблемы политической, экономической и культурной интеграции. Махачкала: Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, 2007. 274 с.
6. Гарунова Н. Н. Экономическое развитие Кизляра в XVIII - первой половине XIX века. Кизляр: Дагестанский государственный педагогический университет, 1999. 41 с.
7. Гильденштедт И. А. Путешествие по Кавказу в 1770 - 1773 гг. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2002. 421 с.
8. Гриценко Н. П. Города Северо-Восточного Кавказа и производительные силы края. V - середина XIX века. Ростов-на-Дону: РГУ, 1984. 160 с.
9. Гриценко Н. П. Социально-экономическое развитие Притеречных районов в XVIII - первой половине XIX в. Грозный: Грозненский рабочий, 1961. 194 с.
10. Джахиева Э. Г. Из истории экономической интеграции народов Северо-Восточного Кавказа во второй половине XVIII - первой трети XIX в. // Вопросы Северокавказской истории. Армавир: АГПА, 2004. Вып. 9. С. 33-39.
11. Документальная история образования многонационального государства Российского. В четырёх книгах. Кн. 1. Россия и Северный Кавказ в XVI-XIX веках. М.: Норма, 1998. 672 с.
12. Зюзин В. В., Триус Л. И. Развитие торгово-экономических отношений между горцами, казаками и российскими переселенцами в конце XVIII-XIX вв. // Российская государственность в судьбах народов Кавказа - VI. Материалы региональной научно-практической конференции. Пятигорск: ПГЛУ, 2014. С. 148-157.
13. Илясова А. А., Гранкин Ю. Ю. Торговый фактор в системе политико-экономического развития Северного Кавказа в XVIII - первой половине XIX веков. Пятигорск: ПГЛУ, 2013. 224 с.
14. Иноземцева Е. И. Институт рабства в феодальном Дагестане. Очерки истории. Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, АЛЕФ, 2014. 298 с.
15. Исторический обзор Терека, Ставрополья и Кубани. М.: Надыршин, 2008. 831 с.
16. История многовековых взаимоотношений и единения народов Дагестана с Россией. К 150-летию окончательного вхождения Дагестана в состав России. Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, 2009. 752 с.
17. История народов Северного Кавказа (с древнейших времён до конца XVIII в.). М.: Наука, 1988. 544 с.
18. История народов Северного Кавказа (конец XVIII в. - 1917 г.). М.: Наука, 1988. 659 с.
19. Кидирниязов Д. С. Взаимоотношения народов Дагестана и Северного Кавказа в XVIII - середине XIX в.: политические, торгово-экономические и этнокультурные аспекты. Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, АЛЕФ, 2016. 490 с.
20. Кидирниязов Д.С. Взаимоотношения ногайцев с народами Северного Кавказа и Россией в XVI-XIX вв. Махачкала: Эпоха, 2003. 217 с.
21. Клычников Ю.Ю. Совместничество: ретроспективный анализ специфики русско-северокавказских отношений // Известия научно-педагогической Кавказоведческой Школы В.Б. Виноградова. Вып. 9. Пятигорск: ПГУ, 2018. 108 с.
22. Клычников Ю. Ю., Цыбульникова А. А. «Так буйную вольность законы теснят...»: борьба российской государственности с хищничеством на Северном Кавказе (исторические очерки). Пятигорск-Армавир-Славянск-на-Кубани: Рекламно-информационное агентство на Кавминводах, 2011. 256 с.
23. Омельченко И. Л. Терское казачество. Владикавказ: Ир, 1991. 301 с.
24. Османов М. О. Традиционные типы и системы земледелия Дагестана в XIX - начале ХХ века. Махачкала: Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН, 2008. 482 с.
25. Русско-дагестанские отношения в XVIII - начале XIX в. Сборник документов. М.: Наука, 1988. 357 с.
26. Феодаева Ф. З. Русско-дагестанские отношения во второй половине XVIII - начале XIX вв. М.: Таус, 2008. 296 с.
27. Яхшибекян Д.Д. Роль армянского купечества в торгово-экономических взаимоотношениях Дагестана с Россией в XVIII - первой половине XIX в.: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Махачкала: Институт истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН, 2010. 30 с.
References
1. Abdusalamov M.-P. B., Chekulaev N. D. Rol' Kizlyara v torgovo-ekonomicheskikh svyazyakh kumykskikh feodal'nykh vladeniy s Rossiey v XVIII veke (The Role Of Kizlyar In Trade And Economic Relations Of Kumyk Feudal Possessions With Russia In The XVIII Century) // Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta. 2013 URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/rol-kizlyara-v-torgovo-ekonomicheskih-svyazyah-kumykskih-feodalnyh-vladeniy-s-rossiey-v-xviii-veke i dr. (Accessed: 1.02.2018). (In Russian).
2. Aliev B. G. Krest'yanstvo Dagestana v XVIII - pervoy polovine XIX v. (The Peasantry Of Dagestan In The XVIII - First Half Of The XIX Century). Makhachkala: Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences publ., 2009. 416 p. (In Russian).
3. Aliev B. G. Svobodnoe uzdenstvo feodal'nogo Dagestana (XVIII - pervaya polovina XIX v.) (Free Rein Of Feudal Dagestan (XVIII - The First Half Of The XIX Century). Makhachkala: Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences publ., 2007. 440 p. (In Russian).
4. (Bronevskiy S. M.) Noveyshiya izvestiya o Kavkaze, sobrannyya i popolnennyya Semenom Bronevskim (the latest news about the Caucasus, Collected And Replenished by Semyon Bronevsky): In 2 Vols: Vol. 1, Vol. 2 / ed. by K. Pavlovoy. St.Petersburg: Peterburgskoe Vostokovedenie, 2004. 464 p. (In Russian).
5. Garunova N. N. Rossiyskie goroda-kreposti v kontekste politiki Rossii na Severo-Vostochnom Kavkaze v XVIII - pervoy polovine XIX v.: problemy politicheskoy, ekonomicheskoy i kul'turnoy integratsii (Russian City-Fortress In The Context Of Russian Policy In Northeast Caucasus In XVIII - First Half XIX Century: Problems Of Political, Economic And Cultural Integration). Makhachkala: Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences publ., 2007. 274 p. (In Russian).
6. Garunova N. N. Ekonomicheskoe razvitie Kizlyara v XVIII - pervoy polovine XIX veka (Economic Development Of Kizlyar In The XVIII - First Half Of XIX Century). Kizlyar: Dagestan State Pedagogical University publ., 1999. 41 p. (In Russian).
7. Gil'denshtedt I. A. Puteshestvie po Kavkazu v 1770-1773 gg. (Travel Across The Caucasus In 1770-1773). St.Petersburg: Peterburgskoe Vostokovedenie, 2002. 421 p. (In Russian).
8. Gritsenko N. P. Goroda Severo-Vostochnogo Kavkaza i proizvoditel'nye sily kraya. V - seredina XIX veka (Cities Of The North-East Caucasus And The Productive Forces Of The Region. V - The Mid-XIX Century). Rostov on Don: RSU publ., 1984. 160 p. (In Russian).
9. Gritsenko N. P. Sotsial'no-ekonomicheskoe razvitie Priterechnykh rayonov v XVIII - pervoy polovine XIX v. (SocioEconomic Development Of Terek Areas In The XVIII - First Half Of The XIX Century). Groznyy: Groznenskiy rabochiy, 1961. 194 p. (In Russian).
10. Dzhakhieva E. G. Iz istorii ekonomicheskoy integratsii narodov Severo-Vostochnogo Kavkaza vo vtoroy polovine XVIII - pervoy treti XIX v. (From The History Of Economic Integration Of The Peoples Of The North-East Caucasus In The Second Half Of XVIII - First Third Of XIX Century) // Voprosy Severokavkazskoy istorii. 2004. Issue. 9. P. 33-39. (In Russian).
11. Dokumental'naya istoriya obrazovaniya mnogonatsional'nogo gosudarstva Rossiyskogo (Documentary History Of Forming The Multinational State Of The Russian Federation). V chetyrekh knigakh. Book. 1. Rossiya i Severnyy Kavkaz v XVI-XIX vekakh. Moscow: Norma, 1998. 672 p. (In Russian).
12. Zyuzin V. V., Trius L. I. Razvitie torgovo-ekonomicheskikh otnosheniy mezhdu gortsami, kazakami i rossiyskimi pereselentsami v kontse XVIII-XIX vv. (Development Of Trade And Economic Relations Between The Highlanders, Cossacks And Russian Settlers In The Late XVIII-XIX Centuries) // Rossiyskaya gosudarstvennost' v sud'bakh narodov Kavkaza - VI. Materialy regional'noy nauchno-prakticheskoy konferentsii. Pyatigorsk: PSLU publ., 2014. P. 148-157. (In Russian).
13. Ilyasova A. A., Grankin Yu. Yu. Torgovyy faktor v sisteme politiko-ekonomicheskogo razvitiya Severnogo Kavkaza v XVIII - pervoy polovine XIX vekov (Trade Factor In The System Of Political And Economic Development Of The North Caucasus In The XVIII - First Half Of The XIX Centuries). Pyatigorsk: PSLU publ, 2013. 224 p. (In Russian).
14. Inozemtseva E. I. Institut rabstva v feodal'nom Dagestane (The Institution Of Slavery In The Feudal Dagestan. Essays On The History). Ocherki istorii. Makhachkala: Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences publ., 2014. 298 p. (In Russian).
15. Istoricheskiy obzor Tereka, Stavropol'ya i Kubani (Historical Overview Of The Terek, Stavropol Area And The Kuban). Moscow: Nadirshin publ., 2008. 831 p. (In Russian).
16. Istoriya mnogovekovykh vzaimootnosheniy i edineniya narodov Dagestana s Rossiey (The History Of Centuries-Old Relations And Unity Of The Peoples Of Dagestan With Russia). K 150-letiyu okonchatel'nogo vkhozhdeniya Dagestana v sostav Rossii. Makhachkala: Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences publ., 2009. 752 p. (In Russian).
17. Istoriya narodov Severnogo Kavkaza (s drevneyshikh vremen do kontsa XVIII v.). (The History Of The Peoples Of The North Caucasus (From Ancient Times To The End Of The XVIII Century.). Moscow: Nauka, 1988. 544 p. (In Russian).
18. Istoriya narodov Severnogo Kavkaza (konets XVIII v. - 1917 g.). (The History Of The Peoples Of The North Caucasus (The End Of The XVIII Century - 1917). Moscow: Nauka, 1988. 659 p. (In Russian).
19. Kidirniyazov D. S. Vzaimootnosheniya narodov Dagestana i Severnogo Kavkaza v XVIII - seredine XIX v.: politicheskie, torgovo-ekonomicheskie i etnokul'turnye aspekty (Relations Between The Peoples Of Dagestan And The North Caucasus In XVIII - mid-XIX: Political, Trade, Economic And Ethno-Cultural Aspects). Makhachkala: Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences publ., 2016. 490 p. (In Russian).
20. Kidirniyazov D. S. Vzaimootnosheniya nogaytsev s narodami Severnogo Kavkaza i Rossiey v XVI-XIX vv. (The Relations Of The Nogays With The Peoples Of The North Caucasus And Russia In XVI-XIX Centuries). Makhachkala: Epokha, 2003. 217 p. (In Russian).
21. Klychnikov Yu. Yu. Sovmestnichestvo: retrospektivnyy analiz spetsifiki russko-severokavkazskikh otnosheniy (Collaboration: Retrospective Analysis Of The Specifics Of Russian-North Caucasian Relations) // Izvestiya nauchno-pedagogicheskoy Kavkazovedcheskoy Shkoly V. B. Vinogradova. Issue 9. Pyatigorsk: PSU publ, 2018. 108 p. (In Russian).
22. Klychnikov Yu. Yu., Tsybul'nikova A. A. «Tak buynuyu vol'nost' zakony tesnyat...»: bor'ba rossiyskoy gosudarstvennosti s khishchnichestvom na Severnom Kavkaze (istoricheskie ocherki). ("So The Laws beset Violent Liberty...": The Struggle Of Russian Statehood With Predation In The North Caucasus (Historical Essays). Pyatigorsk-Armavir-Slavyansk-na-Kubani: Advertising and information agency in Kavminvody, 2011. 256 p. (In Russian).
23. Omel'chenko I. L. Terskoe kazachestvo (The Terek Cossacks). Vladikavkaz: Ir, 1991. 301 p. (In Russian).
24. Osmanov M. O. Traditsionnye tipy i sistemy zemledeliya Dagestana v KhIKh - nachale KhKh veka (Traditional Types And The Farming System Of Dagestan In XIX - Early XX Century). Makhachkala: Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences publ., 2008. 482 p. (In Russian).
25. Russko-dagestanskie otnosheniya v XVIII - nachale XIX v. (The Russian-Dagestan Relations In The XVIII - Beginning Of XIX Century). Sbornik dokumentov. Moscow: Nauka, 1988. 357 p. (In Russian).
26. Feodaeva F. Z. Russko-dagestanskie otnosheniya vo vtoroy polovine XVIII - nachale XIX vv. (The Russian-Dagestan Relations In The Second Half Of The XVIII - Early XIX Centuries). Moscow: Taus, 2008. 296 p. (In Russian).
27. Yakhshibekyan D. D. Rol' armyanskogo kupechestva v torgovo-ekonomicheskikh vzaimootnosheniyakh Dagestana s Rossiey v XVIII - pervoy polovine XIX v. (The Role Of Armenian Merchants In The Trade-Economic Relations Between Dagestan And Russia In XVIII - First Half Of The XIX Century): abstract of thesis. Makhachkala: Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Scientific Center of the Russian Academy of Sciences publ., 2010. 30 p. (In Russian).
