CC BY
73
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
УДК 82.091 БУРМИСТРОВА Ю.Д.
аспирант, кафедра истории русской литературы, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова E-mail: [email protected]
UDC 82.091 BURMISTROVA Y.D.
Post-graduate student, department of Russian literature, Lomonosov Moscow State University E-mail: [email protected]
О РОЛИ ЦИКЛИЗАЦИИ В ТВОРЧЕСТВЕ И. С. ТУРГЕНЕВА (НА МАТЕРИАЛЕ «ЗАПИСОК ОХОТНИКА» И «СТИХОТВОРЕНИЙ В ПРОЗЕ»)
REGARDING CYCLIZATION ROLE IN TURGENEV'S WORKS (BASED ON «A SPORTSMAN'S SKETCHES» AND «POEMS IN PROSE»)
На протяжении своей творческой деятельности И. С. Тургенев постоянно обращался к циклизации как к художественно продуктивной форме организации своих текстов. Самыми известными авторскими циклами писателя можно считать «Записки охотника» и «Стихотворения в прозе», которые также были опубликованы во Франции с некоторыми значительными изменениями, выполненными рукой Тургенева. В статье предлагается рассмотреть те циклические стратегии, к которым прибегал писатель при публикации своих циклов в России и во Франции.
Ключевые слова: И. С. Тургенев, циклизация, цикл, «Записки охотника», «Стихотворения в прозе».
Throughout all his creative life I. S. Turgenev always referred to cyclization as an efficient form of his texts' organization. His most well-known author's cycles are «A sportsman's sketches» and «Poems in prose» which were also published in France with some significant changes made by Turgenev himself. The article deals with the Turgenev's cycle strategies that writer used for his cycles' publication in both Russia and France.
Keywords: I. S. Turgenev, cyclization, cycle, «A sportsman's sketches», «Poems in prose».
В отечественном литературоведении термин «циклизация» получил широкое развитие и распространение в 1940-х годах, а одними из первых идеологов циклизации в литературе выступили поэты-символисты начала XX века (А. Белый, А. А. Блок, В.Я. Брюсов и др.). Они активно использовали особенности циклической организации текстов для создания целостной картины мира в своих произведениях. Именно их лирические опыты позже стали первыми объектами исследования для современных учёных, занимающихся проблемами циклообразования (В.А. Сапогов).
В последующем исследователи в большей степени обращались проблемам циклизации в лирике. Так, о лирических циклах писали в различное время М.Н. Дарвин, Л.К. Димова, Л.Я. Гинзбург, И.Б. Непомнящий, Е.В. Пепеляева, В.А. Сапогов, В.И. Тюпа, И.В. Фоменко и др. Работы, посвящённые изучению природы лирических циклов, способствовали осмыслению подобных явлений в драме и эпосе. Результатом многочисленных исследований стала обстоятельная монография Л. Е. Ляпиной, в которой были систематизированы современные представления о цикле и циклизации в лирике и прозе. Так, под циклом исследователь понимает «тип эстетического целого, представляющий собой ряд самостоятельных произведений, принадлежащих одному виду искусства, созданных одним автором и
скомпонованных им в определённую последовательность» [4]. Таким образом, в определении, выдвинутом Л. Е. Ляпиной, обозначены две наиболее характерные черты циклического единства: самостоятельность входящих в цикл произведений и целостность всего цикла, возникающая за счёт взаимодействия частей в целом.
В то же время многие современные исследования обращаются и к т.н. «неавторским» (или «вторичным») циклам, которые были подготовлены редактором, издателем, читателем, исследователем и т.д. Очевидно, что авторские циклы всегда более детерминированы по своей структуре, так как объединяются непосредственно авторской волей, в то время как неавторские - свободны в прочтении, поскольку их состав может широко варьироваться в зависимости от предпочтений того или иного читателя (редактора, издателя и т.д.). Сегодня всё больше исследователей обращаются к изучению неавторских циклов в литературе, что свидетельствует о потребности читателей видеть целое в разрозненном материале.
Широкий материал для изучения циклизации можно обнаружить в творчестве И. С. Тургенева. Исследователи отмечают непрекращающийся интерес писателя к циклизации на протяжении всего его творчества. Тургенев начинает свой литературный путь с лирических циклов («Деревня», «Вариации»), затем долго работает над соз-
© Бурмистрова Ю.Д. © Burmistrova Y.D.
Ученые записки Орловского государственного университета. №2 (83), 2019 r. Scientific notes of Orel State University. Vol. 2 - no. 83. 2019
данием картины «русской жизни в деревне» в «Записках охотника» и заканчивает свой творческий путь циклом «Стихотворений в прозе». В то же время исследователи жизни и творчества писателя обнаруживают некоторые переклички и в тех текстах, которые не были объединены писателем при жизни. Так, некоторые исследователи говорят об определённом универсализме драматических произведений писателя, основываясь на его стремлении организовать собственный национальный театр (И. А. Беляева). Хорошо известен и т.н. «премухинский» цикл Тургенева (названный так по имению Бакуниных «Прямухино»), в котором представлена история взаимоотношений писателя с Т.А. Бакуниной. Большое количество работ посвящено т.н. циклу «таинственных» повестей писателя (Л.В. Пумпянский), в который исследователи включают различные повести, так или иначе связанные с потусторонним и его взаимоотношению с миром действительным. В современных исследованиях представлены также размышления о циклическом единстве шести романов Тургенева (П. Ауэр) и любовно-философских повестей 1850-х годов (М.В. Кузавова). Об особом интересе писателя к циклической организации текстов свидетельствует и неосуществлённый замысел цикла «Из воспоминаний - своих и чужих» (в цикле вышло только 2 «очерка»), который писатель задумал уже в конце своей жизни. Тургенев так пишет об этом цикле Анненкову в письме от 22 ноября (4 декабря) 1880 года: «У меня в голове готовых ещё несколько подобных студий: пожалуй, теперь они и увидят свет. В начале моей карьеры успех "Хоря и Калиныча" породил "Записки охотника"; было бы чудно, если бы "Старые портреты" оказались тоже плодовитыми - под конец этой самой карьеры» [6, XIII, кн. 1]. К сожалению, тяжёлая болезнь помешала писателю воплотить свой замысел в жизнь. Тем не менее, самыми известными циклами Тургенева можно считать «Записки охотника», которые были опубликованы отдельным изданием в России в 1852 году, и «Стихотворения в прозе», которые были напечатаны в «Вестнике Европы» в 1882 году.
Сегодня широко известны т.н. «программы» «Записок охотника», рассмотренные и подробно изученные М.К. Клеманом [3]. Эти пометы на полях тургеневских рукописей свидетельствуют о кропотливой работе писателя над расположением рассказов и о долгом поиске оптимального их сочетания в цикле. Несмотря на то, что отдельные рассказы уже были опубликованы ранее в «Современнике», собранные вместе, они значительно усложнили текст «Записок», сделали его многослойным и многотемным. Известный режиссер С.М. Эйзенштейн справедливо утверждал, правда применительно к задачам монтажа, что «два каких-либо куска, поставленные рядом, неминуемо соединяются в новое представление, возникающее из этого сопоставления как новое качество» [8]. Эта мысль оказалась близка теоретикам, занимающимся проблемой циклизации. И она вполне актуальна для тургеневских «Записок охотника». В то же время в переиздании «Записок» 1874 года Тургеневым были добавлены ещё три рассказа («Конец
Чертопханова», «Живые мощи» и «Стучит!») к основному массиву цикла. Причем новые тексты были не просто вставлены в конец прошлого издания, а органично вплетены в уже существующую канву. Изменение структуры «Записок» спустя более чем 20 лет с момента их первой публикации ещё раз свидетельствует о том, что Тургенев и в поздние годы своего творчества внимательно относился к тем возможностям, которые давала циклическая форма.
Всего несколько лет отделяют дополненное издание «Записок охотника» 1870-х годов от начала работы Тургенева над «Стихотворениями в прозе», которые он позже опубликует на русском и французском языке и в которых активно участвует как автор. Определенный интерес в таком случае, по нашему мнению, может представлять французское издание «Записок охотника», которое было напечатано в 1858 году и переводчиком которого выступил И. Делаво. Работу над этим изданием Тургенев координировал лично во многом потому, что был недоволен предыдущей французской публикацией «Записок» 1854 года, предпринятой Э. Шаррьером без его согласия. Этот перевод, озаглавленный как «Воспоминания знатного русского барина», был принят европейскими современниками как злободневный политический документ, провозглашающий отрицательные суждения о правительстве русского императора и о пороках русского дворянства, чего Тургенев, очевидно, не желал. Именно поэтому он решает выступить с протестом против издания 1854 года в журнале «Journal de St.-Petersbourg» (эта критическая статья была также включена в предисловие к изданию 1858 года).
При публикации французских «Записок охотника» 1858 года, Тургенев изменяет структуру цикла, акцентируя таким образом внимание иностранных читателей на других темах и мотивах, отличных от русского издания. Так, цикл открывается рассказом «Бурмистр», а «Хорь и Калиныч», напечатанный первым в русском издании, оказывается уже в середине и занимает 13 позицию. Рассказ «Смерть», знаменующий в русском цикле середину (а в одной из «программ» даже завершающий первую часть «Записок»), здесь стоит пятым - между «Малиновой водой» и «Льговом». А вот «Ермолай и мельничиха» сохраняет свою позицию и во французском издании: рассказ идет вторым и вводит в пространство текста охотника Ермолая, с которым читатели встретятся и в других рассказах цикла. При этом французские «Записки» оканчиваются очерком «Лес и степь», как и все прижизненные русские издания и большинство из известных «программ» цикла [3]. В целом, писатель сохраняет все рассказы, опубликованные в русском издании 1852 года, но полностью меняет их положение относительно друг друга, не сохраняя ни одного сочетания.
Между тем этот момент исключительно важен для циклообразования, поскольку цикл, как справедливо подчеркивает Л.Е. Ляпина, подразумевает взаимодействие «фрагментов» на уровне ассоциативных связей [4]. Ассоциативность, в свою очередь, порождает новые
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
смыслы, «двойное прочтение», в ходе которого даже незначительные элементы одного произведения обретают новое звучание в рамках целого цикла. Таким образом, изменение структуры издания порождает новые ассоциации на месте т.н. «скреп» и создаёт иные смыслы при прочтении. Примечательно, что комментируя французское издание «Записок охотника» и отмечая утончённость вкуса Тургенева и его широкий взгляд на Россию, П. Мериме между прочим замечал отсутствие диалогич-ности рассказов внутри цикла. Ему казалось, что «les vingth-deux chapitres de ce petit livre n'ont aucune liaison l'un avec l'autre...» («двадцать два отрывка этой небольшой книги не имеют никакой связи друг с другом.» - перевод с фр. Ю. Б.) [10]. Очевидно, что Тургенев придерживался иной точки зрения при публикации своих циклов. И потому использовал различные механизмы при объединении частей в целое для своих русских и французских читателей.
Возможно, что иное расположение очерков внутри французского издания «Записок» обусловлено желанием Тургенева несколько сместить акценты с политической тенденции, остро декларировавшейся во французском издании 1854 года, на более универсальные, общие темы. Кроме того, именно «Записки охотника» стали неким средоточием образа России XIX века для европейских читателей, так что, по-новому организуя свои рассказы в цикле, писатель стремился продемонстрировать жизнь в русской деревне и живую душу русского человека, вне зависимости от его статуса и общественного положения.
Повышенный интерес Тургенева к циклизации и тщательный подход к изданию своих произведений за рубежом сказался и при публикации «Стихотворений в прозе» (или «Маленьких стихотворений в прозе» как они были названы во французском издании 1882 года по аналогии с текстами Ш. Бодлера). Цикл был напечатан во Франции одновременно с русскими «Сенилиями», но содержал значительные изменения в количестве и организации миниатюр.
Как и в случае с «Записками охотника», писатель долго работает над организацией русского и французского изданий «Стихотворений в прозе», оставляя ценные замечания на полях своих рукописей и в письмах к редактору М. М. Стасюлевичу. Так, обращаясь с просьбой о замене в русском издании миниатюры «Порог», которая была изъята по цензурным соображениям, «стихотворением» «Житейское правило», Тургенев в письме к М.М. Стасюлевичу от 13 (25) октября 1882 года добавляет: «.но не просто заменено им, так как [оно] по тону не подходит к прочим» [6, XIII, кн. 2]. Интересно и то, что на вопросы друзей и коллег по поводу того циклообразующего принципа, который лёг в основу русских «Сенилий», Тургенев в письме к Д.В. Григоровичу от 3 (15) декабря 1882 года спокойно замечает: «... а что касается до размещения, то он [Стасюлевич] просто придержался хронологического порядка» [6, XIII, кн. 2], в то время как специалисты свидетельствуют о том, что по крайней мере у 11 миниатюр писатель со-
знательно изменил дату при публикации [7]. Более того, ряд «стихотворений» в издании имеет одинаковую дату написания (например, февралём 1878 года датируются 8 миниатюр, а апрелем - 9 «стихотворений»), таким образом, логика писателя при выборе именно такого расположения текстов не может считаться строго подчиненной хронологии. Тургенев долго колебался и в вопросах состава русского цикла, отдав Стасюлевичу первоначально только 40 «стихотворений», а затем отправив ещё 10 «для укомплектования полсотни» (причём 5 из 10 отправленных позднее миниатюр были также напечатаны и во французском издании). Очевидно, что Тургенев уделял много внимания вопросу организации цикла, стремясь создать особое настроение, которое бы передало «завещание» автора своим читателям.
Что касается французского издания, то здесь Тургенев уже определенно отступает от хронологического принципа, указывая дату написания только у трёх миниатюр («Собака», «Маша» и «Деревня»). Как и в случае с французскими «Записками», писатель реорганизует структуру своего цикла, сохраняя только 2 сочетания «стихотворений» из русского издания - это «Пир у Верховного Существа» и «Сфинкс», а также «Два брата» и «Эгоист». В остальных случаях Тургенев меняет расположение миниатюр в цикле, придерживаясь, очевидно, иного циклообразующего принципа. Изменяет писатель и состав цикла. Тургенев оставляет только 30 из 50 «стихотворений», напечатанных в «Вестнике Европы», убирая некоторые темы и мотивы, звучащие в русском издании «Сенилий».
Вероятно, изменения в организации цикла во французском издании продиктованы ориентацией писателя на различные типы читателей (русского и европейского). Иное положение миниатюр относительно друг друга изменяло добавочные смыслы, возникающие на стыке «стихотворений», а также общую эмоциональную тональность художественного целого [2].
С. Е. Шаталов в своих исследованиях о циклической природе «Стихотворений в прозе» выступал как один из главных противников «свободного прочтения» цикла. Рассуждая о том циклообразующем принципе, который мог лечь в основу тургеневских «Сенилий», он предложил т.н. «волновой» тематический принцип расположения миниатюр [9]. По мысли исследователя, жизнь у Тургенева представляется в виде волны, которая то поднимается, то опускается, представляя собой естественный ход вещей: так, русский цикл открывается оптимистическими настроениями спокойной жизни в деревне в миниатюре «Деревня», чтобы затем «броситься в пучину» в «стихотворении» «Разговор», основным мотивом которого является мысль об одномоментности человеческого бытия. Во французском издании наблюдается обратная ситуация: оно открывается миниатюрой «Разговор», за которой следует «Деревня». Такая перестановка миниатюр в самом начале цикла задаёт разный эмоциональный тон для русских и французских читателей.
Разнятся и окончания циклов. Если в русском издании, как полагает С.Е. Шаталов, последние 7 «сти-
Ученые записки Орловского государственного университета. №2 (83), 2019 г Scientific notes of Orel State University. Vol. 2 - no. 83. 2019
хотворений» цикла представляют собой торжество жизнеутверждающего начала, а сам цикл завершается «стихотворениями-молитвами» о будущей жизни -«Молитва» и «Русский язык», то мы можем отметить, что французское издание, наоборот, заканчивается «старческими» раздумьями писателя, подтверждающими неотвратимость и неизбежность смерти («Собака» и «Враг и друг») [1].
Изменения во французском издании, на наш взгляд, фиксируют убеждённость Тургенева в различном мировосприятии русского человека и европейца, о чём он неоднократно высказывался в своих письмах и личных беседах. Так, Я.П. Полонский вспоминает тургеневские размышления о различных взглядах на нравственность у народов: «То, что для русского возмутительно, - для француза не только не возмутительно, но достойно всякого сочувствия, и, наоборот, - возмутительное для француза нисколько не смутит русского человека» [5]. Меняя положение миниатюр относительно друг друга, писатель подчёркивал те темы и идеи, которые были бы актуальны непосредственно для данной аудитории, адаптируя свой цикл под потребности публики. В
то же время тургеневское обращение к читателям, помещённое перед текстами и во французском издании, предлагало известную долю свободы при организации цикла всем своим читателям, вне зависимости от их национальной принадлежности. Тогда французский цикл оказывался как бы непосредственным откликом на наставление писателя читать «стихотворения» «враздробь», не учитывая первоначальный порядок издания.
Таким образом, интерес Тургенева к циклообразова-нию сказался в поиске писателем оптимальной организации циклов в русских изданиях и в переводах. Многое предопределялось различиями в восприятии мира и текста русским человеком и европейцем. Понимая эти особенности, Тургенев изменял общую тональность своих произведений для различных типов читателей, находя те темы, которые оказались бы наиболее созвучны данной конкретной аудитории. Примечательно, что «жонглирование» темами Тургенев осуществляет не при помощи изменения или переписывания русских оригиналов, а всего лишь при помощи иного расположения произведений внутри циклического единства, что расставляет новые акценты в творчестве писателя.
Библиографический список
1. Беляева И.А. Тема «старческого» у Тургенева и Шопенгауэра: к вопросу о «Стихотворениях в прозе» // Спасский вестник. 2006. № 13. С. 27-31.
2. Дарвин М.Н., Тюпа В.И. Циклизация в творчестве Пушкина: Опыт изучения поэтики конвергентного сознания. Новосибирск: Наука, 2001. 292 с.
3. КлеманМ.К. Программы «Записок охотника» // Ученые записки Ленинградского государственного университета. Л.: Изд-во ЛГУ 1941. № 76. С. 88-126.
4. ЛяпинаЛ.Е. Циклизация в русской литературе XIX века. СПб.: НИИ химии СПбГУ 1999. 281 с.
5. И. C. Тургенев в воспоминаниях современников: В 2 т. / Под ред. С. М. Петрова, В. Г. Фридлянда. М.: Художественная литература, 1983. Т. 2. 576 с.
6. ТургеневИ.С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 т. Письма: В 13 т. М.: Наука, 1968. 542 с.
7. Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем в 30 т. Соч.: В 12 т. М.: Наука, 1982. Т. 10. 500 с. - [издание продолжается].
8. Эйзенштейн С.М. Избранные произведения: В 6 т. М.: Искусство, 1964. Т. 2. 566 с.
9. Шаталов С.Е. Проблемы поэтики И. С. Тургенева. М.: Просвещение, 1969. 328 с.
10. Mérimée P. Études de littérature russe. Vol. 2 / Introd. et notes par Henri Mongault. Paris: Gründ, 1932. 605 p.
References
1. BelyaevaI.A. Tema «starcheskogo» u Turgeneva i SHopengauehra: k voprosu o «Stihotvoreniyah v proze» [«Senile» in creative works of Turgenev and Schopenhauer: revisiting «Poems in prose»] // Spasskij vestnik. 2006. № 13. PP. 27-31.
2. Darvin M.N., Tyupa V.I. Ciklizaciya v tvorchestve Pushkina: Opyt izucheniya poehtiki konvergentnogo soznaniya [Cycles in Pushkin's works: studying the poetic manner of covergent mind]. Novosibirsk: Nauka Publ, 2001. 292 p.
3. KlemanM.K. Programmy «Zapisok ohotnika» [«A sportsman's sketches» programs] // Uchenye zapiski Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta. Leningrad: LGU Publ., 1941. № 76. PP. 88-126.
4. LyapinaL.E. Ciklizaciya v russkoj literature XIX veka [Cyclization in Russian literature of XIX century]. St-Petersburg: NII himii SPbGU Publ., 1999. 281 p.
5. I. S. Turgenev v vospominaniyah sovremennikov: V 2 t. [Turgenev I. S. in contemporaries' memories: In 2 vol.] / Ed. by S. M. Petrova, V. G. Fridlyanda. Moscow: Hudozhestvennaya literatura Publ., 1983. Vol. 2. 557 p.
6. Turgenev I.S. Polnoe sobranie sochinenii i pisem: V 28 t. Pis'ma: V 13 t. [Complete works and letters: In 28 vol. Letters: In 13 vol.]. Moscow: Nauka Publ., 1968. 542 p.
7. Turgenev I.S. Polnoe sobranie sochinenii i pisem: V 30 t. Sochineniya: V 12 t. [Complete works and letters: In 30 vol. Works: In 12 vol.]. Moscow: Nauka Publ., 1982. Vol. 10. 607 p. - [edition is continuing].
8. EhjzenshtejnS.M. Izbrannye proizvedeniya: V 6 t. [The selected works: In 6 vol.]. Moscow: Iskusstvo Publ., 1964. Vol. 2. 566 p.
9. ShatalovS.E. Problemy poetiki I. S. Turgeneva [Problems of the poetics of I. S. Turgenev]. Moscow: Prosveshchenie Publ., 1969. 328 p.
10. Mérimée P. Études de littérature russe. Vol. 2 / Introd. et notes par Henri Mongault. Paris: Gründ, 1932. 605 p.
