CC BY
175Ф И Л О С О Ф И Я
УДК 130.2
Н. П. Рагозин
(к. филос. наук, доцент) Донецкий национальный технический университет, (г. Донецк, Донецкая Народная Республика) E-mail: [email protected]
О РОЛИ НАСИЛИЯ В ИСТОРИИ И УСЛОВИЯХ ЕГО ПРЕОДОЛЕНИЯ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ
1
Аннотация. В статье рассматривается критика Ф. Энгельсом «теории насилия» Е. Дюринга. Раскрывается марксистское понимание роли насилия в истории и условия его преодоления. Рассматриваются формы насилия в современном обществе, и обосновывается актуальность марксистского подхода к пониманию путей преодоления насилия.
Ключевые слова: частная собственность, эксплуатация, государство, власть, господствующий класс, насилие, формы насилия, дисциплина, антагонистическая форма, общественный прогресс, преодоление насилия.
Насилие является одной из самых острых проблем современности. Оно распространено в современном мире в самых разнообразных формах, которые господствующий класс использует для защиты и продвижения своих интересов. Внутри собственной страны господствующий класс всеми силами старается лишить массы способности осознать свои интересы и организованно выступить на их защиту, т.е. создать подлинную оппозицию. По этой же причине господствующий класс организует подмену настоящей политической борьбы бесконечным пасьянсом политических партий, представляющих интересы разных фракций господствующего класса.
На международной арене он не стесняется прибегать к прямой военной интервенции или использует в этих целях международные террористические группировки, инициирует государственные перевороты, известные как «цветные революции», охотно прибегает к созданию межгосударственных и внутригосударственных конфликтов, которые затем «разрешает» в своих интересах, выступая в роли благо-
I Эта статья Н. П. Рагозина публикуется посмертно. Работа над статьёй была завершена автором
II октября 2020, а 24 октября жизнь Николая Петровича Рагозина внезапно оборвалась. Предлагаемая вниманию читателей статья представляет собой продолжение размышлений
Н. П. Рагозина над темой насилия / ненасилия в общественной истории людей, изложенных автором в 2018 - 2019 гг. в статье «Проблема насилия: социально-философские и морально-этические аспекты» (См.: [6], а также [7]), текст которой помещён редакцией журнала сразу после данной статьи.
родного «миротворца». В качестве средств насилия господствующим классом широко используются как классические инструменты - армия, полиция, суды, так и новейшие информационно-коммуникационные (Интернет, телевидение, радио, пресса) средства формирования и управления сознанием масс.
Это судорожное стремление господствующего класса удержать свою власть любыми способами находит отражение и в буржуазной политической науке. В начале ХХ века М. Вебер определил буржуазное понимание политической власти как реализацию воли одних «вопреки сопротивлению других». Ближе к концу ХХ века американские политологии Бахрах и Баретц дополнили это определение власти «вторым измерением»: способностью господствующего класса контролировать «повестку дня», т.е. исключать принятие политических решений по тем проблемам, которые отвечают интересам подвластных. А в начале XXI века Стивен Люкс открыл «третье измерение» власти буржуазии, предсказанное в антиутопии Олдоса Хаксли: «Действительно, разве высшим проявлением власти не является порождение у другого или других таких желаний, которые вы хотели бы у них видеть, то есть обеспечение согласия с их стороны посредством контролирования их мыслей и желаний?» [1, с. 44]. Эти три ипостаси власти буржуазии не исключают, а, напротив, дополняют друг друга, выражая стремление этого класса навечно сохранить своё господство. А для этого можно навязывать свою волю подвластным, либо игнорировать их потребности и интересы, а ещё лучше - контролировать их мысли и желания, с тем, чтобы лишить их способности осознать свои собственные интересы и потребности.
Аналогичные сдвиги в методах достижения господствующим классом своих целей происходят и в международной политике. С конца ХХ века американскими политологами Дж. Наем и другими активно пропагандируется политика «мягкой силы» - подмена системы культурных ценностей и жизненных интересов народов незападных стран теми образцами, которые распространяет вашингтонский «храм Свободы». Тем народам, которые поддались искушению «мягкой силы», впору вспомнить старую мудрость о том, что там, где мягко стелют, бывает жёстко спать.
Чем шире становится пространство применения насилия, и чем более разнообразятся методы и формы его применения, тем гуще в буржуазной науке туман всевозможных «подходов» и «концепций», которые запутывают понимание его сути. В этой связи мы хотели бы обратиться к классическому марксистскому пониманию насилия. Классику стоит читать и перечитывать. Она даёт верное направление развития нашей мысли и просто доставляет интеллектуальное удовольствие, когда написана таким ясным и живым языком, как главы, посвящённые критике теории насилия Евгения Дюринга в известном произведении Фридриха Энгельса «Анти-Дюринг».
В 70-х годах XIX века приват-доцент Берлинского университета Евгений Дюринг заявил о себе как о создателе нового социалистического учения 2, претендовавшего на «критическое» преодоление учения К. Маркса и Ф. Энгельса. На самом деле его учение представляло собой эклектическое соединение обрывков буржуазных теорий, которое, однако, грозило сбить с толку германскую социал-демократию. Это обстоятельство заставило Энгельса выступить с критикой «си-стемосозидающего» Дюринга, что привело к необходимости систематического из-
2 Подробнее о взглядах и деятельности Е. Дюринга см.: [2, с. 16-32]
ложения марксизма. Критика Дюринга дала Энгельсу возможность, как он писал в предисловии, в «положительной форме развить» марксистское «понимание вопро-
и и и р
сов, имеющих в настоящее время общий научный или практический интерес» [3, с. 6]. Одним из таких вопросов стал вопрос о социальной природе и исторической роли насилия 3. И следует заметить, что Энгельс, давая положительное развитие этого вопроса, выходит далеко за рамки того, что было доступно пониманию Дюринга с его «развязной псевдонаукой».
Дюринг исходит из того, что в историческом развитии «первичное все-таки следует искать в непосредственном политическом насилии, а не в косвенной экономической силе». Дюринг воображает, что история начинается порабощением одним «мужем» («Робинзоном») другого «мужа» («Пятницу») и этот акт насилия рождает отношения частной собственности. Энгельс по поводу этого потрясающего «открытия» Дюринга, замечает, что «надо обладать самовлюбленностью г-на Дюринга, чтобы считать это воззрение таким «своеобразным», каким оно в действительности отнюдь не является» [3, с. 163].
На самом деле, Дюринг здесь воспроизводит идеалистическое понимание истории, которое господствовало в науке до возникновения марксизма. С позиций такого взгляда на соотношение экономики и политики, собственности и власти, происхождение политического насилия и его позиции в обществе кажутся загадочными. Энгельс указывает Дюрингу на неоспоримый исторический факт, который не в состоянии объяснить его теория «насильственной собственности»: «Уже тот простой факт, что порабощённые и эксплуатируемые были во все времена гораздо многочисленнее поработителей и эксплуататоров и что, следовательно, действительная сила всегда была на стороне первых, - уже один этот факт достаточно показывает нелепость всей теории насилия. Значит, всё ещё проблема заключается в том, чтобы найти объяснение для отношений господства и порабощения» [3, с. 183].
Очевидно, что этот факт не приходил в голову Дюринга, хотя ещё в середине XVI века он стал предметом обсуждения в знаменитом трактате Э. Ла Боэсси «Рассуждение о добровольном рабстве», породившем обширную литературу. Ла Боэс-си, наблюдая зарождение абсолютных монархий в Европе, в этом сочинении задаётся вопросом: «как возможно, что столько людей, столько деревень, столько городов, столько народов нередко терпят над собой одного тирана, который не имеет никакой другой власти, кроме той, что они ему дают; который способен им вредить лишь постольку, поскольку они согласны выносить это; который не мог бы причинить им никакого зла, если бы только они не предпочитали лучше сносить его тиранию, чем противодействовать ему» [5, с. 8]. Уже простое сопоставление количества порабощённых и поработителей, властвующих и подвластных требует искать более серьёзной причины возникновения политической власти и собственности, чем одно голое насилие, на одной стороне, и безвольное ему подчинение - на другой.
Другой, не менее очевидный факт, противоречащий теории насильственного происхождения частной собственности, на который Энгельс указывает Дюрингу, заключается в том, что имущество «должно быть сперва добыто трудом, и только
3 Этот вопрос обсуждается в современной политической науке, но обсуждение носит абстрактный и схоластический характер. Обзор современного состояния этого вопроса представлен в работе Б. Г. Капустина [4].
после этого его можно отнять грабежом» [3, с. 165]. Насилие может служить средством перераспределения собственности, но не может её создать.
Опираясь на исследования развития и разложения общинной собственности и на анализ развития товарного производства в «Капитале» К. Маркса, Энгельс показывает, что частная собственность «образуется повсюду в результате изменившихся отношений производства и обмена, в интересах повышения производства и развития обмена, - следовательно, по экономическим причинам. Насилие не играет при этом никакой роли» [3, с. 166].
Эти же экономические причины лежат в основе отношений эксплуатации. Уже самая грубая форма эксплуатации труда - рабство - предполагает достаточно высокий уровень развития производительных сил труда, который делает возможным и экономически целесообразным использование труда рабов. Рабовладелец не одним насилием принуждает порабощённого к труду, он «имеет в своём распоряжении средства труда, с помощью которых он только и может использовать пора-бощённого, а при существовании рабства - сверх того - жизненные средства, необходимые для поддержания жизни раба» [3, с. 165]. Поэтому уже использование рабского труда держится не только на одном внеэкономическом принуждении (проще говоря - плётке надсмотрщика) к труду. А если трудящегося лишить всех средств производства, - а именно к этому ведёт концентрация собственности в условиях развития товарного производства, - то он будет вынужден «свободно» продавать свою рабочую силу для того, чтобы обеспечить себе средства существования.
Законы экономики имеют такой же объективный характер, как и законы природы. Они заставляют нас им подчиняться, но этот диктат объективных законов не следует путать с насилием. Умение подчиняться объективным законам называется дисциплиной, с которой связана выработка у человека разумной воли, которая позволяет ему в трудовой деятельности ставить объективные законы, которые он познал, на службу достижения своих целей. Мы можем управлять (и в этом смысле господствовать) ходом вещей в объективной реальности, лишь подчиняясь её законам.4 В отличие от дисциплины, насилие представляет собой навязывание одним классом своей воли и интересов другим классам во имя защиты своего господствующего положения в обществе, своей роли в организации материального производства и своей доли в потреблении материального продукта. Насилие - это средство реализации властных, политико-идеологических отношений, которые имеют своей основой материальные отношения, сложившиеся в обществе, и оно опирается на материальные средства, которыми располагает общество на данном уровне развития.
Поскольку насилие связано с отношениями больших групп людей в обществе (каст, сословий, классов), цели и интересы которых не совпадают и противоречат друг другу, то оно концентрированно представлено в государстве как форме организации общества. Означает ли это, что государственная организация общества и
4 Этот вопрос прекрасно освещён в статье Ф. Энгельса «Об авторитете», в которой он анархистам-бакунистам показал, что их идеи о том, что после уничтожения государства сразу же наступит для людей ничем не ограниченная свобода, которая не требует никакой дисциплины и организации, являются просто глупостью, не способной понять элементарные основы общественной жизни. В современной политической теории большую популярность получила концепция власти М. Фуко, который, подобно анархистам отождествляя дисциплину и власть, из этого делает противоположный (и неверный) вывод о неуничтожимости насилия в обществе и его всепроникающем характере.
государственная власть тождественна насилию? Давайте внимательно прочитаем Энгельса.
Анализируя исторический процесс возникновения государства, он пишет: «В каждой такой (имеется в виду первобытной земледельческой - Н.Р.) общине существуют с самого начала известные общие интересы, охрану которых приходится возлагать на отдельных лиц, хотя и под надзором всего общества: таковы - разрешение споров; репрессии против лиц, превышающих свои права; надзор за орошением, особенно в жарких странах; наконец, на ступени первобытно-дикого состояния - религиозные функции» [3, с. 183-184]. Подобные должности, возложенные на определённых лиц, «облечены, понятно, известными полномочиями и представляют собой зачатки государственной власти» [3, с. 184]. И далее Энгельс продолжает: «Эти органы, которые в качестве представителей общих интересов целой группы общин занимают уже по отношению к каждой отдельной общине особое, при известных обстоятельствах даже антагонистическое, положение, становятся вскоре еще более самостоятельными, отчасти благодаря наследственности общественных должностей, которая в мире, где все происходит стихийно, устанавливается почти сама собой, отчасти же благодаря растущей необходимости в такого рода органах, связанной с учащением конфликтов с другими группами» [3, с. 184]. Рост самостоятельности органов, служивших первоначально общим интересам, появление противоречия частных и общих интересов, приводит к тому, что «первоначальный слуга общества, при благоприятных условиях, постепенно превращался в господина над ним», а «отдельные господствующие лица» сплачиваются «в господствующий класс» [3, с. 184].
Как видим, Энгельс, в отличие от Дюринга, и в возникновении государственной власти не усматривает одно лишь голое насилие. Напротив, он пишет, что нам «важно только установить здесь, что в основе политического господства повсюду лежало отправление какой-либо общественной должностной функции и что политическое господство оказывалось длительным лишь в том случае, когда оно эту свою общественную должностную функцию выполняло» [3, с. 184].
На определённом этапе общественного развития насилие является неизбежным и даже - как бы это ни противоречило нашему моральному чувству - способствующим общественному прогрессу явлением. Марксизм даёт конкретно-историческую оценку роли насилия в истории и, признавая для определённого периода прогрессивный характер насилия, чётко указывает границы этого периода и меру прогрессивности. Энгельс выделяет два этапа в развитии насилия и его двойственный характер воздействия на ход истории: «Во-первых, всякая политическая власть основывается первоначально на какой-нибудь экономической, общественной функции и возрастает по мере того, как члены общества ... превращаются в частных производителей и, следовательно, ещё больше увеличивается отчуждённость между ними и носителями общих, общественных функций. Во-вторых, после того как политическая власть стала самостоятельной по отношению к обществу и из его слуги превратилась в его господина, она может действовать в двояком направлении. Либо она действует в духе и направлении закономерного экономического развития. Тогда между ней и этим развитием не возникает никакого конфликта, и экономическое развитие ускоряется. Либо же политическая власть действует наперекор этому развитию, и тогда, за немногими исключениями, она, как правило, падает под давлением экономического развития» [3, с. 188]. Во всей
предшествующей и современной истории взаимодействие насилия и экономического развития в целом укладывается в эту формулу.
Вместе с тем, марксизм отнюдь не считает насилие вечным спутником развития общества. Энгельс указывает на исторические условия, при возникновении которых общественный прогресс сможет избавиться от столь жестокой антагонистической формы. Это может произойти, по словам Энгельса, на том этапе общественного развития, когда «громадный рост производительных сил, достигнутый благодаря крупной промышленности, позволяет распределить труд между всеми без исключения членами общества и таким путем сократить рабочее время каждого так, чтобы у всех оставалось достаточно свободного времени для участия в делах, касающихся всего общества, как теоретических, так и практических», тогда «всякий господствующий и эксплуатирующий класс» становится излишним и «более того: он стал прямым препятствием для общественного развития; и только теперь он будет неумолимо устранён, каким бы «непосредственным насилием» он ни располагал» [3, с. 187]. Разумеется, такое преобразование общества не может произойти автоматически. Ни Маркс с Энгельсом, ни последующие марксисты никогда на этот счёт не питали иллюзий.
Напротив, чем более очевидным становится паразитический характер господствующего класса, утрата им способности выполнять общественно полезные функции, тем ожесточённее он стремится сохранить своё привилегированное положение и тем глубже во все поры общества в самых разнообразных формах проникает насилие.
Уже в «Анти-Дюринге» Энгельс показал, что борьба господствующего класса за сохранение своей власти рождает милитаризацию общества и гонку вооружений. Но гонка вооружений XIX века, известная Энгельсу, в сравнении с гонкой вооружений в XX-ом и XXI-ом веках выглядит просто детской забавой. Милитаризация современного общества, помимо гонки вооружений и создания целого сектора экономики - военно-промышленного комплекса, включает в себя милитаризацию научно-технического прогресса, при котором самые передовые научно-технические идеи в первую очередь используются для создания всё более совершенных средств уничтожения человека. Милитаризм породил две мировые войны и подталкивает мир к третьей, от которой господствующий класс удерживает только страх уничтожения в огне термоядерной войны.
Но, пожалуй, ещё более опасной формой насилия, которой пытается овладеть господствующий класс, является духовное насилие, контроль сознания и воли масс людей с использованием самых современных средств науки и техники, с тем чтобы утопию «дивного нового мира» сделать былью. Путь к выходу из мира насилия указан в марксизме. Дорогу осилит идущий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Льюкс С. Власть: Радикальный взгляд. - М. Изд. дом Гос. Ун-та - Высшей школы экономики, 2010. - 240 с.
2. «Анти-Дюринг» Ф. Энгельса и современность. /Ред. коллегия: Л. Ф. Ильичев (руководитель) и др. - М.: «Мысль», 1978. - 318 с.
3. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-ое изд. - Т. 20. - М.: Политиздат, 1961. - С. 5-342.
4. Капустин Б. Г. К понятию политического насилия // Б. Г. Капустин. Критика политической философии: Избранные эссе. - М.: Издательский дом «Территория будущего», 2010. - С. 43-85.
5. Боэсси, Этьен Де Ла. Рассуждение о добровольном рабстве / Перевод и комментарии Ф. А. Коган-Бернштейн. - М.: Изд-во Академии наук СССР, 1952. - С. 5-43.
N. P. Ragozin
(Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor) Donetsk National Technical University (Donetsk, Donetsk People's Republic) E-mail: [email protected]
ON THE ROLE OF VIOLENCE IN HISTORY AND THE CONDITIONS FOR OVERCOMING IT: SOCIAL AND PHILOSOPHICAL ANALYSIS
Annotation. The article examines F. Engels' criticism of E. Duhring's "theory of violence". The Marxist understanding of the role of violence in history and the conditions for overcoming it is revealed. The forms of violence in modern society are considered, and the relevance of the Marxist approach to understanding the ways of overcoming violence is substantiated.
Key words: private property, exploitation, state, power, ruling class, violence, forms of violence, discipline, antagonistic form, social progress, overcoming violence.
