CC BY
271
О РЕАЛИЗАЦИИ ПРИНЦИПА «ЯЗЫК УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА» В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ
ПРОЦЕССЕ
ON THE IMPLEMENTATION OF THE PRINCIPLE OF «THE LANGUAGE OF THE CRIMINAL PROCEEDINGS» IN THE NOTIFICATION OF THE DETENTION OF THE SUSPECT
УДК 351.74
A.A. ОРЛОВА,
доктор юридических наук, доцент (Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя) [email protected]
A.A. ORLOVА,
doctor of law, associate professor (Kikot Moscow University of the Ministry of the Interior of Russia)
Аннотация: статья посвящена рассмотрению вопроса о новелле УПК РФ, связанной с реализацией права подозреваемого на один телефонный разговор на русском языке с целью уведомления о его задержании.
Ключевые слова: принцип языка уголовного судопроизводства, подозреваемый, права подозреваемого, уведомление о задержании, право на телефонный разговор.
Abstract: the article is devoted to consideration of the novel the code of criminal procedure related to the implementation of the rights of the suspect to one telephone call in Russian language for the purpose of notification about his detention.
Keywords: principle language of the criminal proceedings, the suspect, the rights of the suspect, the notification about detention, the right to call.
Интенсивное обновление Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации приводит ученых-процессуалистов к необходимости переосмысления целого ряда положений, которые, будучи направленными на обеспечение и защиту прав участников уголовного судопроизводства, с одной стороны, безусловно позитивны, а с другой - вызывают целый ряд вопросов с точки зрения четкости формулировок, пригодных для единообразного понимания и применения.
К числу таких, как представляется, следует отнести и новую редакцию содержания ч. 1 ст. 96 УПК РФ, согласно которой подозреваемый в кратчайший срок, но не позднее 3 часов с момента доставления его в орган дознания или к следователю, имеет право на один телефонный разговор на русском языке в присутствии соответствующего должностного лица в целях уведомления близких родственников, родственников или близких лиц о своем задержании и месте нахождения.
В данном случае закономерно возникает вопрос о законности и обоснованности ограничения подозреваемого в праве пользоваться родным языком.
Согласно ч. 2 ст. 18 УПК РФ (являющейся нормой-принципом) участник уголовного судопроизводства - подозреваемый, не владеющий или недостаточно владеющий языком, на котором ведется судопроизводство, имеет право пользоваться родным языком или тем, которым он владеет. Кроме того, следует подчеркнуть, что данное право должно быть ему не только разъяснено, но и обеспечена возможность его реализации.
В развитие уголовно-процессуального принципа «Язык уголовного судопроизводства» в п. 7 ч. 4 ст. 46 УПК РФ предусмотрено право подозреваемого бесплатно пользоваться помощью переводчика.
Очевидно, что в определенных ситуациях данное право должно быть реализовано в обязательном порядке.
Кроме того, нельзя обойти молчанием и то обстоятельство, что лица, которых подозреваемый вправе оповестить о своем задержании и месте нахождения, могут не владеть или не в полной мере владеть русским языком, что, по нашему мнению, также нельзя не учитывать.
Таким образом, отсутствуют объективные основания полагать, что должностным лицам не придется решать вопрос о необходимости предоставления переводчика, а это в установленный в ч. 1 ст. 96 УПК РФ срок может оказаться весьма проблематичным с точки зрения своевременной реализации права подозреваемого, предусмотренного в данной норме.
Обращает на себя внимание и другая сторона проблемы, связанной с формулировкой об уведомлении о задержании подозреваемого на русском языке.
Инкорпорируя в отраслевое законодательство положение ч. 2 ст. 68 Конституции Российской Федерации о праве республик устанавливать свои государственные языки, которые в органах государственной власти и государственных учреждениях употребляются наряду с государственным (русским) языком, законодатель сформулировал содержание ч. 1 ст. 18 УПК РФ таким образом, что исключать возможность уголовного судопроизводства на государственных языках республик, входящих в Российскую Федерацию, вряд ли правильно.
Убежденность в правомерности подобного суждения подтверждается и иными, значимыми для регулирования вопроса о языке, нормативными правовыми предписаниями.
Так, согласно ч. 7 ст. 1 закона «О языках народов Российской Федерации» [1] (далее - закона) обязательность использования в России государственного языка не должна толковаться как отрицание или умаление права на пользование государственными языками республик, находящихся в составе Российской Федерации, и языками народов Российской Федерации.
Регламентируя язык судопроизводства и делопроизводства в судах и делопроизводства в правоохранительных органах (ст. 18 закона), законодатель предполагает возможность ведения судопроизводства на государственном языке республики, на территории которой находится соответствующий суд, а лица, участвующие в деле и не владеющие языком, на котором ведется судопроизводство, вправе как выступать и давать объяснения на родном языке или на любом свободно избранном ими языке общения, так и пользоваться услугами переводчика.
На практике, по большей части за пределами центральной части России, имеют место случаи, когда участники уголовного судопроизводства
испытывают трудности со знанием русского языка. Это и не удивительно, так как, например, по данным последней переписи населения из 138 312 535 человек на вопрос о владении русским языком утвердительно ответили 137 494 893 человека, то есть, около 800 тысяч граждан России русским языком не владеют.
Таким образом, есть все основания усомниться в безупречности редакции ч. 1 ст. 96 УПК РФ с точки зрения ограничений,связанных с реализацией предоставленного законом права информировать соответствующих лиц о факте задержания и местонахождении подозреваемого на русском языке.
Следующий вопрос, на который надлежит обратить внимание более подробно, связан с установлением срока реализации права на телефонный разговор.
Согласно ч. 1 ст. 92 УПК РФ после доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю в срок не более 3 часов должен быть составлен протокол задержания, в котором делается отметка о том, что ему разъяснены права, предусмотренные статьей 46 УПК РФ, в том числе, очевидно, и право на один телефонный разговор в целях уведомления о задержании и месте нахождения (ч. 3 ст. 46 УПК РФ). Вместе с тем в соответствии с ч. 1 ст. 96 УПК РФ возможность реализации данного права должна быть предоставлена в кратчайший срок, но не позднее 3-часов с момента его доставления в орган дознания или к следователю.
Таким образом, максимум в течение 3-х часов должностные лица обязаны не только ознакомить подозреваемого с правом на телефонный разговор, но и предоставить возможность его реализации. При этом не исключается, что телефонный разговор может фактически состояться и до составления протокола задержания.
И здесь, конечно же, следует задуматься о целесообразности подобных временных ограничений применительно к праву подозреваемого на телефонный разговор.
Очевидно, что данное право предусмотрено в интересах подозреваемого и имеет целью поставить в известность о факте его задержания и месте нахождения кого-либо из широкого круга лиц, перечисленных в ч. 1 ст. 96 УПК РФ. При этом надлежит отметить, что в их числе не представлен адвокат, что позволяет констатировать отсутствие объективных оснований для вывода о том,что срочное предоставление права на телефонный разговор обусловлено необходимостью скорейшего вызова защитника.
Тем более что звонок с этой целью до составления протокола задержания (т.е. в кратчайший срок с момента доставления) может стать преждевременным и лишенным объективных оснований.
Нельзя, по нашему мнению, не учитывать и необходимость участия переводчика в случае, когда подозреваемый не владеет языком уголовного судопроизводства. Предоставление переводчика требует временных затрат, что не позволяет исключить возможность обусловленного объективными причинами и в связи с этим оправданного нарушения срока реализации права на телефонный разговор, предусмотренного в ч. 1 ст. 96 УПК РФ.
Кроме того, исходя из предписаний ч. 1 ст. 96 УПК РФ представляется небезынтересным также задаться вопросом о том, каковы процессуальные механизмы разрешения ситуации, когда, предположим, воспользовавшись правом на телефонный разговор в отсутствии переводчика, подозреваемый использует для защиты своих интересов (которые могут быть продиктованы любыми личными мотивами) не русский язык.
Надлежит обратить внимание, что согласно ч. 3 ст. 92 УПК РФ о производстве задержания уведомление прокурора, призванного осущест-
влять надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия (ч. 1 ст. 37 УПК РФ), предусмотрено в течение 12 часов с момента задержания.
В такой же срок согласно ч. 1 ст. 96 УПК РФ уведомляют соответствующих должностных лиц органов и учреждений о задержании подозреваемого, являющегося военнослужащим или сотрудником органа внутренних дел (ч. 2 ст. 96 УПК РФ), членом общественной наблюдательной комиссии (ч. 2.1 ст. 96 УПК РФ), адвокатом (ч. 2.2 ст. 96 УПК РФ), гражданином или подданным другого государства (ч. 3 ст. 96 УПК РФ).
Изложенное приводит к выводу, что ситуация чрезмерного обременения должностных лиц органов уголовного судопроизводства сокращенными сроками реализации права подозреваемого на телефонный разговор представляется нуждающейся в переосмыслении с целью оптимизации правового регулирования, равно как и содержание части 1 ст. 96 УПК РФ в части права на телефонный разговор на русском языке.
Литература
1. Закон РФ от 25.10.1991 г. № 1807-1 (в ред. от 12.03.2014 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справочной информационной системы «Консультант Плюс».
2. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г., с последующими изменениями и дополнениями) [Электронный ресурс]. Доступ из справочной информационной системы «Консультант Плюс», 2016.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ [Электронный ресурс]. Доступ из справочной информационной системы «Консультант Плюс», 2016
4. Закон Российской Федерации от 25 октября 1991г. № 1807-1 «О языках народов Российской Федерации» (с последующими изменениями и дополнениями) [Электронный ресурс]. Доступ из справочной информационной системы «Консультант Плюс», 2016
5. Вилкова Т.Ю. Принцип языка уголовного судопроизводства: содержание и гарантии // Журнал российского права. 2014. № 10. С. 88-96.
6. МешковМ.В., ГончарВ.В. Институт возбуждения уголовного дела: проблемы правового регулирования // Вестник МосУ МВД России. 2012. № 5. С. 136-140.
= References =
1. The law of the Russian Federation of 25.10.1991 № 1807-1 (as amended on 12.03.2014) [Electronic resource]. Access from reference information system «Consultant Plus».
2. The Constitution of the Russian Federation (adopted by popular vote December 12, 1993, with subsequent amendments and supplements) [Electronic resource]. Access from reference information system «Consultant Plus», 2016.
3. Criminal procedure code of the Russian Federation of December 18, 2001 № 174-FZ [Electronic resource]. Access from reference information system «Consultant Plus», 2016.
4. The law of the Russian Federation of 25 October 1991. № 1807-1 «On languages of peoples of the Russian Federation» (with subsequent amendments and supplements) [Electronic resource]. Access from reference information system «Consultant Plus», 2016.
5. Vilkova T.Y. The principle of the language of the criminal proceedings: contents and warranty // Journal of Russian law. 2014. № 10. P. 88-96.
6. Meshkov M.V., Gonchar V.V. The institution of a criminal case: problems of legal regulation // Bulletin of the Mohs, the Ministry of internal Affairs of Russia. 2012. № 5. P. 136-140.
(статья сдана в редакцию 05.04.2016)
