CC BY
86ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА; ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ
THEORY AND HISTORY OF LAW AND STATE; HISTORY OF DOCTRINES ON LAW AND STATE
УДК-343.979
Лоба Всеволод Евгеньевич
начальник управления научно-исследовательской деятельностью Армавирского государственного педагогического университета, кандидат юридических наук, доцент (г. Армавир)
Ершова Юлия Витальевна
студент юридического факультета Кубанского государственного университета (г. Краснодар)
О ПСИХИЧЕСКОМ ОТНОШЕНИИ ЛИЦА К СОВЕРШЁННОМУ ПРЕСТУПЛЕНИЮ - «ОБИДЕ» ПО РУССКОЙ ПРАВДЕ
Аннотация:
современное учение о субъективной стороне преступления является закономерным результатом развития и совершенствования ещё тех норм и положений, которые были заложены в Русской Правде. Для правильного понимания сущности внутренних процессов, происходящих в сознательной и волевой сферах лица, совершающего либо готовящегося совершить преступление, необходимо обращение к самим истокам их возникновения, что авторы, не претендуя на исчерпывающее освещение этой темы, и сделали, обратившись к тексту Русской Правды.
Loba Vsevolod Evgenievich
Head of the Department of Scientific Research, Armavir State Pedagogical University, Candidate of Legal Sciences, Associate professor (Armavir)
Ershova Yuliya Vitalievna
student, Faculty of Law, Kuban State University (Krasnodar)
ON THE PERSON'S MENTAL ATTITUDE TO THE COMMITED CRIME ("OBIDA") ACCORDING TO RYSSKAYA PRAVDA
Abstract:
the modern doctrine of the subjective side of a crime is a natural result of the development and improvement of some norms and provisions that were laid down in the Russkaya Pravda (Russian Truth). To understand correctly the essence of internal processes that take place in the conscious and volitional spheres of a person committing or preparing to commit a crime, it is necessary to address to the very origins of their occurrence. The authors try to analyze the material in this context researching the text of the Russkaya Pravda (Russian Truth).
Ключевые слова:
Русская Правда, субъективная сторона преступления - «обиды».
Keywords:
Russkaya Pravda (Russian Truth), offence, mental activity of a culprit, subjective side of a crime.
Своего рода аксиомой в отечественном уголовном праве является положение о том, что мотив, цель, эмоции, характеризующие психическую деятельность виновного в связи с совершением преступления, входят в субъективную сторону преступления через такие формы вины, как умысел и неосторожность. Не ставя под сомнение сказанное, вместе с тем ставим вопрос: осознавал ли древнерусский законодатель, что виновный не может относиться безразлично к своим действиям? На этот счёт в научной литературе существует множество мнений, среди которых доминирует взгляд об учёте уголовным правом Киевской Руси субъективной стороны деяния - «обиды». Так, одни сторонники взгляда утверждают, что Русская Правда, не делая различия между умыслом и неосторожностью, выделяет прямой и косвенный умысел [1, с. 26] либо различает деяния по степени их умысла: деяния предумышленные, умышленные (вызванные) и деяния внезапные, учинённые в запальчивости или раздражении [2, с. 474-475]; другие полагают, что Русская Правда различает умысел и неосторожность [3, с. 366-367]. Размышляя над этим вопросом, М.М. Исаев, например, считал, что кража (татьба), которой Правда посвящает немало статей, в те времена, как и в настоящее время, являлась исключительно умышленным преступлением [4, с. 160].
Высказываются и менее категоричные точки зрения, что представление о субъективной стороне преступления в этот период начинает лишь складываться [5, с. 58-59]. В частности, А.Н. Филиппов, поддерживая эту позицию, делает вывод, что если Правда времён Ярослава не различает умышленное и неумышленное убийство,
то Правда Ярославичей содержит намёк на это различие, когда говорит об убийстве огнищанина «в обиду» и «в разбое», причём в первом случае можно предполагать ссору, а во втором - намеренное нападение [6, с. 123].
Можно выделить и взгляд, сторонники которого сомневаются в наличии субъективной стороны в тексте памятника [7, с. 184]. Так, по словам И.В. Петрова, субъективная сторона для древнерусского законодателя не имеет существенного значения, поскольку известные современному законодательству формы вины - умысел и неосторожность - не влияют на характеристику преступления. Не важно, намеренно ли преступник лишил жизни человека или случайно, главное, что потерпевший мёртв, а следовательно, должна наступать и кара [8, с. 234].
Для обеих точек зрения есть свои основания, хотя более правильной представляется идея о том, что Русская Правда учитывала субъективную сторону преступления, наличие злой воли. Так, судя по содержанию сохранившихся памятников древнерусского права, в своих базовых чертах тип сознания живших в Киевской Руси принципиально не отличается от современных. И игнорировать это обстоятельство никак нельзя. Согласно нашим предположениям, древнерусский законодатель уже на том, примитивном, этапе развития юридической мысли не мог не сознавать, что виновный не может нести ответственность только за факт причинения вреда, поэтому уделял внимание психическому отношению лица к совершаемому им деянию. В связи с изложенным мы не находим оснований усомниться в словах М.М. Абрашкевича о том, что «...уже из отдалённых времён доходят указания, что отводилось местечко и влиянию внутренней, субъективной стороны» [9, с. 8], но с одной важной оговоркой: при этом наполняет его несколько иной терминологией, чем это принято в современном уголовном праве. Поясним это подробнее. Например, в русском языке термин «вина» понимается как
повод; виновность [10, ^ 17]; начало, причина, источник, повод, предлог [11, ^ 204]; проступок, преступление; причина чего-либо [12, ^ 89]. Теперь обратимся к положениям ст. 26 Пространной редакции Русской Правды: «Не терпя ли противу тому ударить мечем, то вины ему в томь нетуть» [13, ^ 65]. И тут важно отметить, что в данном случае, несмотря на наличие самого термина «вина», мы имеем дело не с оценкой внутренней стороны преступления, а с констатацией невиновности лица, подвергшегося нападению.
Как бы реконструируя тип сознания древних людей и ушедшую в прошлое культуру, одни авторы полагали, что этой нормой признаётся совершенно справедливым воздание тем же позволившему себе самовольное деяние; talio считается теперь общим выражением идеи справедливости [14, ^ 54]; в этом именно лежит первоначальное основание права мести [15, ^ 314]. В то же время другие рьяно утверждали, что в данной норме речь идёт о допустимости обороны против посягательства на личность [16, ^ 70]. Третьи дополняли, что разрешение личной расправы в данном случае основывается не на внешних условиях общежития, допускавших месть, а на особенном психологическом состоянии потерпевшего: он не мог «стерпеть» побоев, нанесённых позорящими орудиями [17, ^ 387].
Приведённое разнообразие мнений, по существу, сводится к одному и тому же стержневому явлению - мести, под которой в самом общем виде понимается отплата злом за зло, а обороняющийся во время нападения может испытывать досаду, обиду, негодование, гнев, ярость и т. п. В этой связи примечательно то, что в рассматриваемой норме важной структурной составляющей является слово «не терпя». Согласно нормам русского языка, глагол «терпеть» означает стойко, безропотно сносить что-либо; испытывать (испытать), переносить (перенести) что-либо тяжелое, бедственное, неприятное, а одно из значений частицы «не» - выражение отрицания при разных членах предложения [12, ^ 508, 1091]. Сказанное позволяет заклю-
чить, что термин «не терпя», по смыслу подразумевающий травмирующую ситуацию, немыслим без ответных агрессивных действий.
Как мы убедились, древний законодатель, не обладая познаниями в области юридической психологии, тем не менее тонко подметил возникновение такой бурной эмоциональной вспышки, при которой лицо хотя и отдаёт себе отчёт в своих поступках и может руководить ими, однако эта способность ослаблена вследствие того, что человек действует как бы в запальчивости. И, находясь в подобном эмоциональном состоянии, он совершает ответные защитительные действия, сопряжённые с мотивом мести за причинённую обиду, зло, которые Русской Правдой признаются правомерными. Иначе говоря, речь идёт, как мы сегодня называем, об аффекте или сильном душевном волнении, предполагающем умышленную форму вины.
Наши размышления также подкрепим позицией современной психологии, рассматривающей возникновение подобной ситуации как ответ на неожиданный сильный раздражитель при отсутствии заранее подготовленной программы поведения; при этом сила воздействия раздражителя определяется в первую очередь субъективным смыслом событий и ситуаций, в которых действует человек [18, с. 55].
Можно с высокой долей уверенности предположить, что в ходе судебной процедуры учитывалось и спровоцировавшее ответные действия агрессивное поведение инициатора конфликта, которое, как элемент объективной стороны состава преступления, не может не взаимодействовать с такими элементами субъективной стороны, как вина, мотив и цель.
Другая ситуация, связанная с внутренней стороной преступления, описана в ст. 84 Пространной редакции: «А кто пакощами конь порежеть или скотину, продаже 12 гривен, а пагубу господину урок платити» [12, с. 70]. Как правильно понять смысл этой нормы? В древнерусском языке «пакостью» («пакощь», «пакощами») называли
вред, зло; разоренье, грабеж; несчастье; муку, мучение; болезнь; препятствие, помеху; недостаток; обиду; обман; скверну, соблазн, осквернение; скверный поступок, гадость [19, ^ 863-865]; вред, зло; озорство или злостное хулиганство [20, ^ 70]. Из сказанного явствует, что для Киевской Руси преступление носило более опасный и преступный характер, когда оно направлялось низкими, недостойными намерениями и целями, нежели тогда, когда совершалось явно, открыто, мстя за себя [21, ^ 94], что соответствуют прямому умыслу в современном его понимании.
В подтверждение нашей позиции сошлёмся на положения ст. 15 Устава князя Владимира Святославовича о церковных судах, поручавших епископам смотреть за торговыми весами и мерами и хранить образцы их в церковных притворах; епископ же отвечал и за исправность их [22, ^ 165-166], причём эту обязанность необходимо было «блюсти бес пакости, ни умалити, ни умножити» [13, ^ 149]. Таким образом, княжеская власть, пытаясь контролировать торговлю, со ссылкой на божественные установления, предусматривала ответственность за совершение таких известных до настоящего времени обманных действий, как обмеривание, обвешивание и обсчёт, совершаемых с прямым умыслом, которые древнерусский законодатель именует «пакостью».
Пространная редакция предусматривала такое суровое наказание, как поток и разграбление [13, ^ 64, 66, 70], первоначально заключающееся в лишении имущества и изгнании в ссылку не только самого преступника, но и членов его семьи, как необхо -димое последствие «неразрывности брачного союза и семейной жизни» [23, с. 125-126], за убийство в разбое (ст. 7), кражу коня (ст. 35), поджог гумна и дома (ст. 83). Здесь, пожалуй, вполне уместной будет ссылка на высказанное в доктрине уголовного права предложение, что для наличия умысла достаточно осознания лицом фактических признаков деяния [24, ^ 107]. Понятно, реали-
зация планируемых заранее указанных в Правде действий возможна лишь с конкретизированным умыслом.
Мы будем, вероятно, недалеки от истины, если скажем, что эволюция человеческой мысли прошло долгий путь от убийства как формы разрешения социального конфликта к организации общественной жизни, основанной на нормативном начале. В условиях родового общества, на известной ступени общественного развития, субъективная сторона действия не принималась в расчёт. Не только умышленное, но и неосторожное и даже случайное убийство могло влечь за собой месть или выкуп. Но в уголовном праве Киевской Руси, отражающем более высокий культурный уровень законодателя, наряду с объективным моментом уже видим учёт субъективной стороны преступления, учёт злой воли [4, с. 160, 163].
В Русской Правде по мотиву и цели преступления против жизни, которым отведено значительное место, разделялись на убийства: «в обиду» (ст. 19 Краткой редакции) - убийство «несправедливо» [25, с. 359], умышленно [26, с. 80], но без корысти [27, с. 96], в отместку, в ответ на действия жертвы, за обиду [28, с. 73], возникшее на почве личных неприязненных отношений; «в разбои» (ст. 20 Краткой редакции, ст. 3 Пространной редакции), т. е. тайно, без всякого вызова со стороны убитого, с корыстной целью [29, с. 118], без всякой вражды и ссоры [30, с. 8], вследствие кровной мести [31, с. 171]; «в сваде» (ст. 6 Пространной редакции), т. е. убийство в пылу ссоры, драки, в раздражении; «в пиру явлено» (ст. 6 Пространной редакции), т. е. убийство на пиру, в состоянии опьянения [32, с. 111].
Не следует «сбрасывать со счетов» издалека просматривающееся разграничение преступлений против жизни и здоровья на заранее планируемые и совершённые под влиянием возникающих в ситуации конфликта сиюминутных порывов.
Достаточно просто устанавливается субъективная сторона совершения преступления в ст. 37 Краткой редакции: «А оже украдуть
чюжь пес, любо ястреб, любо сокол, то за обиду 3 гривны» [13, ^ 49], поскольку в рассматриваемой норме фактически речь идёт о стремлении к извлечению материальной выгоды в самом широком смысле слова, т. е. корыстного мотива, что, безусловно, означает и наличие у виновного умысла на совершение хищения.
Кроме этого, в древнерусском обществе, где грубая материальная сила была принципом жизни людей всех сословий, начиная от князя, где употребление силы считалось заурядным явлением и в ней не видели ничего особенно опасного [33, ^ 20], корыстный мотив был теснейшим образом связан как с тайным способом совершения хищения предназначенных для охоты животных, так и с насилием, с его характером и спецификой применения.
В другом случае: «Аще утнеть мечем, а не вынем его, любо рукоятью, та 12 гривне за обиду» - ст. 4 Краткой редакции; «Аже кто ударить мечемь, не вынез его, или рукоятию, то 12 гривен продажи за обиду» - ст. 23 Пространной редакции [13, ^ 47, 65] - умысел виновного направлен на унижение чести и достоинства потерпевшего в форме физических действий путём нанесения последнему удара мечом, которого даже не вынули из ножен, либо рукоятью меча. Этим как бы подчёркивалась отрицательная оценка личности пострадавшего, даже не заслуживающего честного поединка.
Один из вариантов виновного поведения человека описывается в ст. 58 Пространной редакции, регламентирующей ответственность закупа за утрату скота своего господина: закуп не платит за скотину, пропавшую из хлева. Но если причиной пропажи скота является оплошность самого закупа (скот был оставлен в поле, не загнан во двор и не закрыт и т. д.), то это уже неосторожная вина закупа: «О ЗАКУПЕ ЖЕ. Аже из хлева выведуть, то закупу того не платити; но (о)же погубить на поли и в двор не вженеть и не затворить, кде ему господин велить, или орудья своя дея, а того погубить, то то ему платити» [13, ^ 68].
В центре внимания ст. 54 Пространной редакции находится оправдание купца, который, взяв деньги в кредит («шед с чужими кунами»), потерпит кораблекрушение («истопиться»), будет ограблен неприятелем во время войны или подвергнется пожару («любо рать возметь, ли огнь»). В этом случае нельзя в отношении его творить какое-либо насилие или продать в рабство («не насилити ему, ни продати его»), а должно довольствоваться рассрочкой платежа на несколько лет, потому что это несчастье от бога и он не виноват в нём («зане же пагуба от бога есть, а не виноват есть») [13, с. 68]. Тогда как купец, пропивший или проигравший чужие деньги и «в бе-зумьи» повредивший чужие товары, отдаётся в полное распоряжение владельцев товаров [32, с. 135].
С определённой степенью вероятности можно сказать, что положения Русской Правды всё же отражают принцип личной виновной ответственности, когда лицо отвечает лишь за то, что было результатом его субъективных намерений: «Аже холоп крадеть кого любо, то господину выкупати и любо выдати и, с ким будеть крал, а жене и детем не надобе; но оже будуть с ним крали и хоронили, то всех выдати, паки ли а выкупаеть господин; аже будуть свободнии с ним крали или хоронили, то князю в продаже» (ст. 121 Пространной редакции) [13, с. 72-73]. В данном случае, как не трудно понять, семья холопа, виновного в преступлении, не несёт ответственности, если не помогала вору. Но если его жена и дети были соучастниками преступления, то с ними следует поступить, как с холопом. В свою очередь, если же в воровстве или в укрывательстве похищенного принимали участие свободные, то они наказываются продажей.
В то же время, из-за отсутствия (в самом примитивном представлении) неразрывной взаимосвязи внешней и внутренней стороны преступления, ст. 19 Пространной редакции исключалась возможность ответственности верви, на территории которой были
найдены кости или труп человека, который никому не известен и не опознан: «А по костех и по мертвеци не платить верви, аже име-не не ведають, ни знають его» [13, c. 65].
Подведём следующие итоги.
I. В доктрине отсутствует единообразное понимание психической деятельности лица в связи с совершением преступления - «обиды», что связывается с казуистичностью изложения норм Русской Правдой, отсутствием абстрактных обобщений, краткостью изложения, что составляет большой простор для личных взглядов, не заботящихся об их приемлемости остальными авторами.
Крайне существенно и то, что для категорических выводов нет достаточного количества сохранившихся исторических памятников, поэтому некоторые выводы даже могут представляться невероятными.
II. Несмотря на наличие в тексте Русской Правды термина «вина», мы имеем дело не с оценкой внутренней стороны преступления, а с констатацией невиновности лица, подвергшегося нападению.
III. Анализ текста Русской Правды, отразившей более высокий уровень развития общества, в т. ч. правовой культуры, говорит о том, что судебная власть путём оценки поведения виновного и обстоятельств совершённого деяния учитывала психическую деятельность субъекта преступления - «обиды» (вину, мотив, цель, эмоции).
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Кудинов О.А. История отечественного государства и права : курс лекций / О.А. Кудинов. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Ось-89, 2006.
2. Бернер А.Ф. Учебник уголовного права. Части общая и особенная. Т. I. Часть общая / А.Ф. Бернер ; с примеч., прил. и доп. по истории рус. права и законодательству положит. магистра угол. права Н. Неклюдова ; пер. и изд. Н. Неклюдова. - СПб. : В тип. Н. Тиблена и комп. (Н.А. Неклюдова), 1865.
3. Юшков С.В. История государства и права России (1Х-Х1Х вв.) / С.В. Юшков. - Ростов н/Д. : Феникс, 2003.
4. Исаев М.М. Уголовное право Киевской Руси / М.М. Исаев // Ученые труды Всесоюзного института юридических наук Министерства юстиции СССР. Вып. VIII. - М., 1946.
5. Лаптева Л.Е. Древнерусское государство и право (1Х-Х11 вв.) / Л.Е. Лаптева // История отечественного государства и права : учебник / Л.Е. Лаптева, В.В. Медведев, М.Ю. Пахалов. - М. : Юрайт, 2011.
6. Филиппов А.Н. Учебник истории русского права : пособие к лекциям. Ч. I / А.Н. Филиппов. - 4-е изд., изм. и доп. - Юрьев : тип. К. Мат-тисена, 1912.
7. Гайнутдинов Р.М. Основные черты права Древней Руси / Р.М. Гайнутдинов // История государства и права России : учебник для бакалавров / под общ. ред. В. Е. Рубаника. - М. : Юрайт, 2012.
8. Петров И.В. Государство и право Древней Руси / И.В. Петров. -СПб. : Изд-во Михайлова В.А., 2003.
9. Абрашкевич М.М. Эволюция идеи о преступлении и наказании : публичная лекция / М.М. Абрашкевич. - Одесса : Экономическая типография, 1903.
10. Мрочек-Дроздовский П. Материалы для словаря правовых и бытовых древностей по Русской Правде / П. Мрочек-Дроздовский. - М. : Синодальная типография, 1910.
11. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. Т. 1 / В.И. Даль. - СПб. : Диамант, 1998.
12. Комплексный словарь русского языка / под ред. А.Н. Тихонова. -М. : Русский язык, 2001.
13. Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. Т. 1. Законодательство Древней Руси / отв. ред. В.Л. Янин. - М. : Юридическая литература, 1984.
14. Колосовский П.Д. Очерк исторического развития преступлений против жизни и здоровья. Опыт исследования по русскому уголовному праву / П.Д. Колосовский. - М. : Т.Т. Волков и К°, 1857.
15. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права / М.Ф. Владимирский-Буданов. - 7-е изд. - Киев : Тип. Т-ва И.Н. Кушнерев и Ко, 1915.
16. Попов А.Н. Русская Правда в отношении к Уголовному праву /
A.Н. Попов. - М. : Унив. тип., 1841.
17. Максимейко Н.А. Русская Правда и литовско-русское право / Н.А. Максимейко // Сборник статей по истории права, посвященный М.Ф. Владимирскому-Буданову его учениками и почитателями / под ред. М.Н. Ясинского. - Киев : Тип. С.В. Кульженко, 1904.
18. Ситковская О.Д. Новые направления судебно-психологической экспертизы : справочное пособие / О.Д. Ситковская, Л.П. Конышева, М.М. Коченов. - М. : Юрлитинформ, 2000.
19. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Т. 2. Ч. 2 / И.И. Срезневский. - Репр. изд. - М. : Книга, 1989.
20. Исаев М.А. Толковый словарь древнерусских юридических терминов: От договоров с Византией до уставных грамот Московского государства / М.А. Исаев. - М. : Спарк, 2001.
21. Грибовский В.М. Древнерусское право. Краткий обзор чтений по истории русского права. Вып. 1. Древнейший земско-княжеский период / В.М. Грибовский. - Петроград : Двигатель, 1915.
22. Беляев И.Д. Лекции по истории русского законодательства / И.Д. Беляев. - 2-е изд. - М. : Тип. А.А. Карцева, 1888.
23. Ланге Н.И. Исследование об уголовном праве Русской Правды / Н.И. Ланге. - СПб. : Тип. И.И. Глазунова, 1860.
24. Беляева Н.В. Вина / Н.В. Беляева // Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред.
B.П. Кашепов. - М. : Городец, 2005.
25. Эверс И.Ф.Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии / И.Ф.Г. Эверс ; пер. с нем. И. Платонова. - СПб. : Тип. Штаба Отд. корп. вн. стражи,1835.
26. Тихомиров М.Н. Пособие для изучения Русской Правды / М.Н. Тихомиров. - М. : Изд-во Московского ун-та, 1953.
27. Щепкин Е.Н. Варяжская вира / Е.Н. Щепкин. - Одесса : Славянская типография Е. Хрисогелос, 1915.
28. Чебышев-Дмитриев А.П. О преступном действии по русскому допетровскому праву / А.П. Чебышев-Дмитриев. - Казань : Тип. Имп. ун-та, 1862.
29. Богдановский А.М. Развитие понятий о преступлении и наказании в русском праве до Петра Великого / А.М. Богдановский. - М. : Тип. Каткова и Ко, 1857.
30. Безверхов А. Грабеж и разбой в древнем и средневековом праве / А. Безверхов // Уголовное право. - 2001. - № 2.
31. Власьев Н.С. О вменении по началам теории и древнего русского права / Н.С. Власьев. - М. : Унив. тип., 1860.
32. Свердлов М.Б. От Закона Русского к Русской Правде / М.Б. Свердлов. - М. : Юрид. лит., 1988.
33. Тальберг Д.Г. Насильственное похищение имущества по русскому праву (разбой и грабеж). Историко-догматическое исследование / Д.Г. Тальберг. - СПб. : Тип. В.С. Балашева, 1880.
REFERENCES
1. Kudinov O.A. Istorija otechestvennogo gosudarstva i prava [History of domestic state and law]. Moscow, Os-89 Publ., 2006. (In Russian).
2. Berner A.F. Uchebnik ugolovnogo prava. Chasti obshhaja i osobennaja. T. I [A textbook of criminal law. General and special parts. Vol. I]. Saint Petersburg, N. Tiblen and comp. Publ., 1865. (In Russian).
3. Jushkov S.V. Istorija gosudarstva i prava Rossii (IX-XIX vv.) [History of Russian State and Law (IX-XIX centuries)]. Rostov on Don, Fenix Publ., 2003. (In Russian).
4. Isaev M.M. The Criminal Law of Kievan Rus. Uchenye trudy Vsesojuznogo instituta juridicheskih nauk Ministerstva justicii SSSR. Vyp. VIII [Scientific works of the All-Union Institute of Legal Sciences of the Ministry of Justice of the USSR. Iss. VIII]. Moscow, 1946. (In Russian).
5. Lapteva L.E., Medvedev V.V., Pahalov M.Ju. The Old Russian State and Law (IX-XII centuries). Istorija otechestvennogo gosudarstva iprava [History of domestic state and law]. Moscow, Uright Publ., 2011. (In Russian).
6. Filippov A.N. Uchebnik istorii russkogo prava. Ch I [History of Russian law. Textbook. Part I]. Urjev, K. Mattisen Publ., 1912. (In Russian).
7. Gajnutdinov R.M. The main features of the law of Ancient Rus. In Rubanik V.E. (ed.). Istorija gosudarstva i prava Rossii [History of the state and law of Russia]. Moscow, Uright Publ., 2012. (In Russian).
8. Petrov I.V. Gosudarstvo i pravo Drevnej Rusi [State and Law of Ancient Russia]. Saint Petersburg, V.A. Mikhailov Publ., 2003. (In Russian).
9. Abrashkevich M.M. Jevoljucija idei o prestuplenii i nakazanii [Evolution of the idea of crime and punishment]. Odessa, Economic Press Publ., 1903. (In Russian).
10. Mrochek-Drozdovskij P. Materialy dlja slovarja pravovyh i bytovyh drevnostej po Russkoj Pravde [Materials for the dictionary of legal and everyday antiquities in Russkaya Pravda (Russian Truth)]. Moscow, Synodal Press Publ., 1910. (In Russian).
11. Dal' V.I. Tolkovyj slovar' zhivogo velikorusskogo jazyka: v 4 t. T. 1 [Explanatory dictionary of Russian language: in 4 volumes. Vol. 1]. Saint Petersburg, Diamant Publ., 1998. (In Russian).
12. In Tikhonov A.N. (ed.). Kompleksnyj slovar' russkogo jazyka [Comprehensive dictionary of Russian language]. Moscow, Russian Language Publ., 2001. (In Russian).
13. In Yanin V.L. (ed.). Rossijskoe zakonodatel'stvo X-XX vekov: v 9 t. T. 1. Zakonodatel'stvo Drevnej Rusi [Russian legislation of the X-XX centuries: in 9 volumes. Vol. 1. Legislation of Ancient Rus]. Moscow, Legal literature Publ., 1984. (In Russian).
14. Kolosovskij P.D. Ocherk istoricheskogo razvitija prestuplenij protiv zhizni i zdorov'ja. Opyt issledovanija po russkomu ugolovnomu pravu [Essay on the historical development of crimes against life and health. Experience of research on Russian criminal law]. Moscow, T.T. Volkov and Co. Publ., 1857. (In Russian).
15. Vladimirskij-Budanov M.F. Obzor istorii russkogo prava [Overview of Russian law history]. Kiev, I.N. Kusneryrev and Co. Press Publ., 1915. (In Russian).
16. Popov A.N. Russkaja Pravda v otnoshenii k Ugolovnomu pravu [Russkaya Pravda (Russian Truth) in relation to criminal law]. Moscow, University Press Publ., 1841. (In Russian).
17. Maksimejko N.A. Russkaya Pravda (Russian Truth) and Lithuanian-Russian Law. In Yasinsky M.N. (ed.). Sbornik statej po istorii prava [Collection of articles on the history of law]. Kiev, S.V. Kulzhenko Press Publ., 1904. (In Russian).
18. Sitkovskaja O.D., Konysheva L.P., Kochenov M.M. Novye napravlenija sudebno-psihologicheskoj jekspertizy [New directions of forensic psychological examination]. Moscow, Urlitinform Publ., 2000. (In Russian).
19. Sreznevskij I.I. Slovar' drevnerusskogo jazyka. T. 2. Ch.. 2 [Dictionary of Old Russian language. Vol. 2. Part 2]. Moscow, Kniga Publ., 1989. (In Russian).
20. Isaev M.A. Tolkovyj slovar' drevnerusskih juridicheskih terminov: Ot dogovorov s Vizantiej do ustavnyh gramot Moskovskogo gosudarstva [Explanatory dictionary of ancient Russian legal terms: From treaties with Byzantium to the charter of Moscow State]. Moscow, Spark Publ., 2001. (In Russian).
21. Gribovskij V.M. Drevnerusskoe pravo. Kratkij obzor chtenij po istorii russkogo prava. Vyp. 1. Drevnejshij zemsko-knjazheskij period [Old Russian law. A short review on the history of Russian law. Iss. 1. The old Zemstvo-princely period]. Petrograd, Dvigatel Publ., 1915. (In Russian).
22. Beljaev I.D. Lekcii po istorii russkogo zakonodatel'stva [Lectures on the history of Russian legislation]. Moscow, A.A. Kartsev Press Publ., 1888. (In Russian).
23. Lange N.I. Issledovanie ob ugolovnom prave Russkoj Pravdy [A study on the criminal law of the Russkaya Pravda]. Saint Petersburg, I.I. Glazunov Press Publ., 1860. (In Russian).
24. Beljaeva N.V. Guilt. In Kashepov V.P. (ed.). Nauchno-prakticheskij kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federacii [Scientific and practical commentary to the Criminal Code of the Russian Federation]. Moscow, Gorodets Publ., 2005. (In Russian).
25. Jevers I.F.G. Drevnejshee russkoe pravo v istoricheskom ego raskrytii [The ancient Russian law in its history]. Saint Petersburg, Headquarters of the external guard Press Publ., 1835. (In Russian).
26. Tihomirov M.N. Posobie dlja izuchenija Russkoj Pravdy [A Handbook for the Study of the Russkaya Pravda]. Moscow, University Press Publ., 1953. (In Russian).
27. Shhepkin E.N. Varjazhskaja vira [Varangian vira]. Odessa, E. Chrisogelos Slavic Press Publ., 1915. (In Russian).
28. Chebyshev-Dmitriev A.P. O prestupnom dejstvii po russkomu dopetrovskomu pravu [On the criminal act of Russian pre-Petrine law]. Kazan, Emp. University Press Publ., 1862. (In Russian).
29. Bogdanovskij A.M. Razvitie ponjatij o prestuplenii i nakazanii v russkom prave do Petra Velikogo [Development of concepts of crime and punishment in Russian law before Peter the Great]. Moscow, Katkov & Co. Press Publ., 1857. (In Russian).
30. Bezverhov A. Robbery and burglary in ancient and medieval law. Ugolovnoepravo = Criminal law, 2001, no. 2. (In Russian).
31. Vlas'ev N.S. O vmeneniipo nachalam teorii i drevnego russkogo prava [On imputations on the basis of theory and ancient Russian law]. Moscow, University Press Publ., 1860. (In Russian).
32. Sverdlov M.B. Ot Zakona Russkogo k Russkoj Pravde [From the Russian Law to the Russkaya Pravda]. Moscow, Legal literature Publ., 1988. (In Russian).
33. Tal'berg D.G. Nasil'stvennoe pohishhenie imushhestva po russkomu pravu (razboj i grabezh). Istoriko-dogmaticheskoe issledovanie [Forcible abduction of property under Russian law (robbery and burglary). Historical and dogmatic study]. Saint Petersburg, V.S. Balashev Press Publ., 1880. (In Russian).
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ BIBLIOGRAPHIC DESCRIPTION
Лоба В.Е. О психическом отношении лица к Loba V.E., Ershova Yu.V. On the person's men-
совершённому преступлению - «обиде» по Рус- tal attitude to the commited crime ("obida") ac-
ской Правде / В.Е. Лоба, Ю.В. Ершова // Закон cording to Rysskaya Pravda. Zakon i zhizn' = Law
и жизнь. - 2017. - Т. 1, № 2. - С. 5-20. and life, 2017, vol. 1, iss. 2, pp. 5-20. (In Russian).
