CC BY
34
НАУКА. ОБЩЕСТВО. КУЛЬТУРА
ББК Ш 113.1
О ПРОТИВОРЕЧИВОСТИ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ
КОГНИТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКИ
Е.Я. Режабек
Заметным событием в когнитивной лингвистике стал выход в свет сборника "Язык и познание. Методологические проблемы и перспективы" (главный редактор А.В. Кравченко), содержание которого составили полемические статьи российских и зарубежных ученых [1]. В аннотации подчеркивается, что в статьях "затрагиваются важнейшие теоретические вопросы, имеющие принципиальное значение для исследования естественного языка на ближайшую и отдаленную перспективу". В обращении Cognitiva
подчеркивается, что "язык должен быть предметом междисциплинарного исследования" [2].
Методологической основой книги стала программная статья А.В. Кравченко "Когнитивная лингвистика и новая эпистемология (к вопросу об идеальном проекте языкознания)" [3]. В статье автор утверждает, что холистический подход к языку требует "новой эпистемологии автопойезиса" и разработки "биологической теории познания и языка". Как известно, разработка теории познания, эпистемологии всегда была прерогативой философии. Автор настоящей статьи является профессиональным философом и его суждение по поводу теории автопоэза, видимо, заслуживает внимания. В статье "Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания" А.В. Кравченко подчеркивал, что "семиотика не может обойтись без гносеологии, и наоборот" [4, с. 7].
Авторами теории автопоэза являются У. Матурана и Ф. Варела. У. Матурана не претендовал на создание оригинальной философской концепции. Он находился под влиянием
Фёрстера. Осенью 1968 г. Хайнс фон Фёрстер пригласил У. Матурану стать участником чикагского симпозиума по обучению. Именно к этому периоду относится основное открытие У. Матураны, т.е. создание теории автопоэза. Х. фон Фёрстер был немецко-американским специалистом в области нейрокибернети-ки [5].
По Х. фон Фёрстеру, фундаментальной идеей нейрокибернетики является идея цикличности, самоотнесенности, обратной связи. Будучи интеллектуально честным автором, Х. фон Фёрстер своим предшественником считает Дж. Беркли.
В свою очередь исследование цветово-сприятия привело У. Матурану к чрезвычайно важному выводу: нервная система функционирует как замкнутая сеть интеракций, в которой каждое изменение интерактивных отношений между определенными компонентами всегда приводит к изменению интерактивных отношений в тех же или других компонентах. По Матуране, живые системы организованы (речь идет об абстрактной модели жизни - Е.Р.) в замкнутый причинный круговой процесс, что обеспечивает возможность эволюционных изменений способа поддержания кругообразности, но без потери при этом самой кругообразности. У Мату-раны нервная система выступает как такой сетевой паттерн, в котором функция каждого компонента состоит в том, чтобы помочь произвести и трансформировать другие компоненты, одновременно поддерживая общую кругообразность сети.
Следующий вывод У. Матураны звучит так: восприятие не может рассматриваться как представление внешней реальности,
Режабек Евгений Ярославович - доктор философских наук, профессор кафедры исторической культурологии Южного федерального университета, 344038, г. Ростов-на-Дону, пр. М. Нагибина 13, e-mail: [email protected], т. 8(863)2303087.
Rejabek Evgeniy - Doctor of philosophy, professor of the History Cultural Science in the Southern Federal University, 13 M. Nagibina Prospect, Rostov-on-Don, 344038, e-mail: [email protected], ph. +7(863)2303087.
но должно быть понято как непрерывное создание новых взаимоотношений внутри нейронной сети [6]. Так родилась концепция автопоэза (autos - греч. "само", poeisis - греч. "достраивание").
Опубликовав свои идеи в 1970 г., Ма-турана начал длительную совместную работу с Франциско Варелой, молодым нейробиоло-гом из университета в Сантьяго. Варела был студентом Матураны, прежде чем стал его сотрудником.
Главный плод сотрудничества У. Ма-тураны и Ф. Варелы - совместная монография [7]. С полной определенностью авторы здесь заявляют: "Именно когнитивный круг характеризует наше становление как выражение нашего свойства быть автономными живыми системами" [7, с. 213].
В полном соответствии с принципом esse est percipi наши нейробиологи пишут: "Нервная система создает мир (курсив наш -Е.Р.), указывая, какие паттерны окружающей среды могут считаться возмущениями и какие изменения возбуждают их в организме" [7, с. 149].
Соответствующий комментарий мы находим в статье А.В. Кравченко. "Автопойети-ческая система - это закрытая динамическая система, в которой все явления подчинены ее автопойезису (т.е. самодостраиванию - Е.Р) и все ее состояния суть состояния автопойези-са" (курсив наш - Е.Р.) [3, с. 9].
Приминительно к жизни интерпретация автопойезиса выглядит так: "Живая система определяется круговой организацией. Эта круговая организация образует гомеостатическую систему с функцией производства и поддержания самой этой круговой организации..." (курсив наш - Е.Р.) [3, с. 9; ср.: 8].
Итак, автопойетическая система - это циклическая система без выхода во внешний мир.
Следует обратить внимание разработчиков холистической концепции языка, что наиболее влиятельной теорией динамических систем или теорией самоорганизации является синергетика. У. Матурана полностью игнорирует второй закон термодинамики, согласно которому всякая закрытая физически организованная система движется к полному термодинамическому равновесию, т.е. к полному разрушению (деструкции) своей организации.
Согласно синергетике, закрытых систем в природе, по сути дела, нет. В природе любая система связана с потоками энергии и вещества с окружающим миром. Нервная система человека, его мозг характеризуются частичной закрытостью, необходимой для поддержания его самоидентичности, однако ни о какой герметичности нейродинамики мозга говорить не приходится (из ничего ничего не возникает).
Так насколько научна теория автопоэза?
A.В. Кравченко согласен, что любая теория заслуживает пересмотра, если уровень ее адекватности "перестал отвечать минимальным требованиям непротиворечивости предлагаемых этой теорией объяснений" [3, с. 11].
Однако теория автопоэза устроена так, что, будучи последовательной, она приводит к абсурду. Свою респектабельность теория У. Матураны и Ф. Варелы сохраняет лишь за счет скрытых, имплицитных противоречий.
Возьмем, скажем, словоупотребление термина "интеракция". Разве "создание" мира и "взаимодействие" с миром суть одно и то же?
Один из участников сборника -
B.В. Глыбин - утверждает, что восприятие позволяет наблюдателю взаимодействовать и с организмом и вселенной [9].
В своей монографии "Знак, значение, знание. Очерк когнитивной теории языка" А.В. Кравченко подчеркивает "свойство живой системы модифицировать состояние взаимной каузации (!!!) с миром на основе опыта" [10]. Развернутую трактовку последнего тезиса мы находим в статье "Является ли язык репрезентативной системой?", где А.В. Кравченко пишет: «... для того, чтобы элемент среды (потенциальный референт потенциального знака) был учтен сознанием, т.е. чтобы он был интенционально включен в область взаимодействий организма со средой, недостаточно лишь его пространственно-временного бытования в сфере "подручного" опыта, нужно, чтобы он был "учтен" организмом как каузальный фактор» [11, с. 148-149].
Далее свою мысль А.В. Кравченко разъясняет следующим образом: «. значащее отношение "предмет - мысль" всякий раз предполагает взаимодействие с источником знака как акустического явления» [11, с. 152]. Дальнейшие пояснения содержатся в статье Е.Б. Китовой, А.В. Кравченко "Ценность как доминанта иерархии концептов data,
information, knowledge", здесь говорится: "Большую часть знаний человек приобретает в процессе обыденных взаимодействий со средой" [12, с. 259].
По прямому смыслу слов термины "каузальное взаимодействие" и однонаправленная каузация, "созидание" имеют разное референтное содержание: первое исключает второе. Однако в статье А.В. Колмогоровой на одной и той же странице они служат объяснительными терминами: «... окружающий мир не дан человеку откуда-то извне, не "окружает" человека, а создается им самим». Познание же "представляет собой формирование в сознании познающего субъекта устойчивого образа объекта (явления), включающего в себя только черты, выделенные на основе опыта успешного взаимодействия человека с такими объектами или явлениями в различных условиях" [13].
В рассмотренной статье Е.Б. Китовой и А.В. Кравченко говорится, что рассматривать знания следует как продукт опыта человека, "результат его взаимодействий со средой - в контексте положений автопоэза и биокультурной теории значения И. Златева" [12, с. 262].
К теории автопоэза как к первоисточнику нам и следует обратиться. В русском языке термин "взаимодействие" предполагает каузальное влияние двух факторов друг на друга. Однако английский термин interaction гораздо шире. Interaction допускает пересечение разных влияний. Сама приставка inter латинского происхождения и означает "между", "посредине". Иаче говоря, речь может идти о некоторой промежуточности.
Согласно исходной концепции Матураны и Варелы, процессы жизни-познания выстраиваются в цепочку причинений, образующих круг, в котором любое звено предполагает одностороннее воздействие причиняющего на причиняемое. Ни в одном пункте своих рассуждений У. Матурана и Ф. Варела не признают каузального воздействия среды на нейронную активность мозга, поэтому когда цепочку следующих друг за другом воздействий мы подменяем понятием взаимной каузации, мы совершаем логическую подтасовку. Иначе говоря, термин "взаимодействие" представляет собой логическую ловушку: его значение заменяет совсем иное референтное содержание.
Остается вопрос, в полный рост поставленный А. В. Колмогоровой: «для
представителей картезианского и некартезианского направлений в философии тезис "мир предопределен" бесспорен, вопрос только чем? - врожденными структурами сознания или устройством самого мира» [13].
Квалификация поставленного вопроса как философского не вызывает сомнений. Тог -да почему решение этого вопроса отдается на откуп биологам и когнитивным лингвистам? Почему философский вопрос они решают за философов?
Книга претендует на междисциплинарное рассмотрение проблемы. Но ни один профессиональный философ в сборнике не представлен. Главным экспертом по философской проблематике в издании выступает Сейичи Имото - доктор ветеринарии. Прямо скажем, философской составляющей в сборнике, представленном А.В. Кравченко, не повезло. Так, в разделе "Интерпретация мира на базе перцептуального пространства" М.И. Попова методологическую база рассуждений ограничивает ссылкой на авторитет А. Шопенгауэра. А. Шопенгауэр примыкал к кантовской традиции в философии. Он, к примеру, писал: "Мы не можем знать ни земли, ни солнца: нам даны лишь глаз, видящий солнце, да рука, осязающая землю" [14]. Нейробиологи-ческий редукционизм У. Матураны известен как "эпистемологический солипсизм". Тот же С. Имото признает, что в концепции У. Мату-раны "сущности, подобные горам и океанам, есть конечные результаты наших перцептивных процессов" [15]. Но Дж. Брунер никогда не был ни кантианцем, ни солипсистом. Как строить науку из таких нестыкующихся блоков?
Особой проблемой для авторов сборника является проблема информационной или неинформационной природы языка. В статье "Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания" А.В. Кравченко стоял на традиционной позиции: "... Язык служит для создания, хранения и передачи информации" [4, с. 3].
Но вот из статьи Е.Б. Трофимовой "Статус языка в концепции У. Матураны" мы узнаем, что согласно концепции У. Матураны, "никакой передачи информации через язык не происходит" [цит. по: 16, с. 21].
Читатель остается в недоумении, нужно ли ему принимать взгляды У. Матура-ны и Ф. Варелы на соотношение языка и информации, или ему нужно согласиться с
утверждением Е.Б. Китовой и А.В. Кравченко: "Ориентирующий потенциал концепта ШБОЯМАТЮК определяется тем, что информация не только наделяется свойством объективно отражать определенные стороны окружающего мира, но и дает человеку, использующему информацию, возможность принимать самостоятельные, адекватные решения на ее основе" [12, с. 265].
Конечно, в общении между людьми у информации есть коммуникативный источник (адресант), но можно ли на этом основании утверждать, что "информация не может рас-матриваться как некая независимая эмпирическая сущность" [10, с. 193]?
Напомним, что понятие информации пришло в науку из кибернетики и физики. Так, в работе Б.Б. Кадомцева мы читаем: "Информация, т.е. определенная порция порядка, может быть усвоена внешними приборами, автоматами или просто внешним миром только за счет появления во внешнем окружении дополнительного беспорядка (теплового движения) с возрастанием энтропии не меньшим, чем усвоено информации" [17].
Очень точно об этом пишет Морено, которого цитирует А.В. Кравченко: "Информация есть макроскопическая характеристика физической сущности, а ее природа является энергетической" [см.: 10, с. 40].
Но если информация - это "способность определенных физических сущностей представать в различных конфигурациях" (Морено), следовательно, они независимы от восприятия субъекта. Так почему естественнонаучное понятие информации когнитивная лингвистика ("когнитивная философия языка") берется перекраивать на свой лад?
Новая эпистемология лингвистики словами А.В. Кравченко безапелляционно утверждает: ошибочным является убеждение в том, что язык "репрезентативен". Согласно принимаемой парадигме, "коммуникация ошибочно рассматривается как обмен информацией, основанной на кодовых языковых единицах" [18, с. 133].
Отказ от информационного подхода к языку приводит к замене понятия репрезентации понятием "взаимной каузации". В качестве нового направления в науке о языке предлагается "распределительная модель языка", центральным понятием которой становится "расширенное сознание". Вот какой комментарий мы находим в указанной
статье: "Расширенное сознание - взгляд, в соответствии с которым сознание не заключено в теле, а ментальные состояния не определяются исключительно состояниями мозга. Внешние факторы играют существенную роль в определении ментальных состояний как результата коррекционных согласований (сцеплений) между средой и организмом; в этой системе сцеплений мозг, тело и мир вступают в меняющиеся отношения взаимной каузации" [18, с. 140].
Безусловно, материальные артефакты, созданные культурой, оказывают обратное воздействие на ментальные состояния мозга и их кодовое воплощение в языке. Но является ли такая цикличность достаточным основанием, чтобы отказаться от понятия репрезентации? Репрезентативная функция сознания является предметом изучения (и, соответственно, концептуализации) психологии, точнее - когнитивной психологии. Одной из итоговых книг в этой области когнитивной науки является монография Е.А. Сергиенко "Раннее когнитивное развитие. Новый взгляд". В ней автор пишет, что в современной психологии понятия "репрезентация" и "репрезентативные когнитивные структуры" становятся одними из центральных. Человек - по существу репрезентативное существо. "Репрезентации управляют не только системой восприятие - действие, но и системой опознания объектов, событий и их причинности" [19].
На III Международной конференции по когнитивной науке (Москва, июнь 2008 г.) рассматривалась тема "Проблемы мышления в философии и психологии: методологический аспект". В своем докладе В.В. Глебкин указывал, что для разработки концепции психического, объединяющей в нерасчлененном единстве мышление, восприятие и действие, базовой категорией является "понятие репрезентации, объединяющее в себе когнитивную, аффективную и сенсорную составляющие" [20].
Если новое направление в науке о языке претендует на междисциплинарность, то аксиомой для полидисциплинарного подхода является не конфронтация интегрируемых дисциплин, а их взаимоувязка и согласие в выводах. Между тем исходные положения "новой эпистемологии лингвистики" принципиально расходятся с когнитивной наукой в целом.
В рассматриваемом сборнике монополия на объяснение лингвистических данных отдается теории автопоэза У. Матураны и Ф. Варелы.
Новаторство прокламируемой эпистемологии лингвистики оказывается крайне сомнительным.
Свою лингвистическую концепцию У. Матурана строит на нейрологических данных, но с философской стороны эта конструкция является лишь перепевом каких-то рассуждений постмодернистской философии. Наиболее четко философские импликации "новой" лингвистики манифестирует С. Имо-то. Позицию нейроредукционистов он эксплицирует так:
1. Реальность как универсум независимых сущностей, о которых мы говорим, есть фикция. Реальность есть продукт чисто описательной (оязыковляющей) области.
2. Нам следует применять понятие реальности по отношению к этой самой области описаний, в которой мы, описывающая система, взаимодействуем с нашими описаниями как с независимыми сущностями.
3. Состояния относительной активности между нейронами порождают новые описания в языковой области в виде мыслей и последующих описаний [см.: 21, 22].
Согласно У. Матуране и Ф. Вареле, сама жизнь есть не что иное, как познание, которое оязыковляет мир и тем самым создает его: "Именно с помощью оязыковления акт познания порождает мир в той поведенческой координации, которая есть язык" [7, с. 207].
То, что познание создает мир, утверждал Дж. Беркли в "Трактате о началах человеческого знания", опубликованном в 1710 г. Какая уж тут новизна!
"Новая" лингвистика добавляет опосредующее звено: познание создает мир путем его оязыковления. В философии постмодернизма соответствующее утверждение является расхожим местом.
Абсурдность выводов эпистемологического солипсизма признает сам У. Матурана. В работе 1992 г. он пишет: "Природа, мир, общество, наука, религия, физическое пространство, атомы, молекулы, деревья и т.п., на самом деле все вещи есть когнитивные сущности, объясняющие праксис или случающуюся жизнь наблюдателя и именно как эти самые объяснения они существуют лишь как [воздушный] пузырь человеческих действий,
плывущий по поверхности ничего (курсив наш - Е.Р.)" [23, с. 116].
Mutatis mutandis эта характеристика относится к теории автопоэза как научному продукту. Иначе говоря, сам автор признает, что его теория - лишь воздушный пузырь, плывущий по поверхности ничего. Так какой оценки заслуживает теория, если она расписывается в научной несостоятельности всех своих "оязыковляющих" построений?
Конфронтация с "новой эпистемологией" содержится в самом сборнике "Язык и познание". Так, если Е.Б. Трофимова считает, что язык - это сложное социально-биологическое коммуникативное образование, обеспечивающее "кристаллизацию коллективного опыта взаимодействия индивидов" [16, с. 27], то
B.В. Глыбин утверждает, что "когнитивный опыт индивидов капсулирован и непрозрачен для других индивидуумов" [9]. В противовес отрицанию репрезентации у А.В. Кравченко,
C.Н. Плотникова полагает, что адекватно "сформулированный репрезентационный сценарий есть не что иное, как изоморфная ментальная репрезентация наблюдаемого мира" [24].
Свою статью А.А. Залевская посвящает трактовке А. Дамазио проблемы "тело - разум". По А. Дамазио, язык - "это перевод чего-то иного; посредством языка происходит переход от неязыковых образов, которые репрезентируют сущности, события, отношения и выводные знания" [25, с. 85]. По Дамазио, базовые "дескрипции" основываются на репрезентативных орудиях сенсорной и моторной систем. Для Дамазио активность мозга возникает из "координирования взаимодействия между целостным организмом, с одной стороны, и физическим и социальным окружением - с другой стороны" [цит. по: 25, с. 96].
Используя аргументацию А. Дамазио, А.А. Залевская приходит к следующим выводам: язык ничего не значит сам по себе, означаемые естественного языка требуют тела и эмоций для того, чтобы стать семантически функциональными. Поток образов в разуме представляет собой отображение взаимодействий между организмом и окружением, отображение того, как реакции мозга на окружение оказывают влияние на тело, отображение того, как приспособление тела отражается на жизненном состоянии организма. "Оптика кончается на ретине, за ее пределами
происходят физические трансформации с достигнутым благодаря длительной истории эволюции набором соответствий между независимыми от нас физическими характеристиками объекта и наборами возможных ответов организма на эти характеристики" [25, с. 99].
Редактор журнала Language Science Найджел Лав подчеркивает, что согласно концепции "распределенного сознания" Энди Кларка, "течение мыслей и адекватная успешность сознания зависят от повторяющихся и при этом решающих взаимодействий с внешними факторами" [26]. И.К. Архипов констатирует, что «люди до сих пор не исчезли с лица Земли потому, что их нервная система и психика передают "свои впечатления" в степени, достаточной для приспособления человека к условиям окружающей среды» [27].
В противовес всему направлению философского постмодернизма В.П. Даниленко утверждает: "Языкознание входит в культурологию, поскольку язык - один из продуктов культуры" [28].
В работе Йордана Златева "Значение = жизнь (+ культура): Набросок единой биокультурной теории значения" дается вполне реалистическая трактовка автопоэтичности как таковой: "Организмы автопоэтичны, т.е. они активно сохраняют свою организацию как динамическое единство, и этой цели подчиняются все остальные процессы" [29, с. 346]. В ходе семиотического посредничества сознание становится "более (само)рефлексивным и потенциально свободным от биологической ценности" [29, с. 353].
К сожалению, взаимное исключение и конфликтность многих утверждений, сопо-ложенных в пространстве одного и того же издания, не стала предметом специального анализа хотя бы у одного из авторов сборника.
Можно ли считать научно обоснованным обвинение со стороны В.В. Глыбина Е.Б. Трофимовой как якобы попавшей в "ловушку репрезентационизма"? Очевидно, речь идет о расхождении концепции автопоэза с наиболее влиятельными направлениями мировой когнитивной науки. И тогда защита В.В. Глыбиным местечковой позиции отнюдь не представляется доблестью. Очевидно, "новой философии языка" отнюдь не принадлежит монополия в решении ряда непростых вопросов. Конечно,
когнитивный опыт можно редуцировать к "активности нейронов", но разве когнитивная лингвистика располагает экспериментальными средствами для решения подобных вопросов? Это совсем не ее "епархия". Итак, разнобой в методологических основаниях двух парадигм в изучении языка и познания - у сторонников и противников позиции А.В. Кравченко - так и остался на уровне простой конфронтации. По большей части А.В. Кравченко просто повторяет, что было постулировано У. Мату-раной. В целом решение проблемы интеграции междисциплинарного знания в сборнике "Язык и познание" осталось только благим пожеланием.
Логика обязывает нас сделать выбор либо в пользу автопоэза как эпистемологического солипсизма, либо в пользу философского реализма, свойственного науке в целом. Эклектическое соединение противоположных философских подходов, рядоположенных так, как это сделано в сборнике "Язык и познание", усложняет возможность междисциплинарного диалога.
Логическое противоречие в дискурсе, совмещающем утверждение и отрицание относительно одного и того же предмета дискурса, деструктивно. Если научный дискурс содержит в себе логическое противоречие, он порождает шизофрению. Ни одна наука в своих выводах не может опираться на контрадикторные высказывания. Увековечивание логических противоречий приводит и не может не привести лишь к шизофреническому расколу научного сознания. Ни эклектика, ни конфронтация не украшают "новую эпистемологию языка". Если подводить итог сказанному, то автор настоящей статьи направляет острие своей критики не против интересной монографии, а против философского волюнтаризма, который во все больших масштабах проникает в языкознание. Если оценивать книгу "Язык и познание" в целом, нужно сказать, что она выполнила важную просветительскую функцию: ознакомила российскую аудиторию с достижениями зарубежной когнитивной науки (включающей в себя направление когнитивной лингвистики), что называется, "из первых рук". Этого достоинства у книги ни в коем случае нельзя отнять. Вместе с тем валидность методологических оснований "новой эпистемологии лингвистики", как она программирует направление языковедческих исследований на ближайшую
и более отдаленную перспективу, оставляет желать лучшего.
ЛИТЕРАТУРА
1. Язык и познание. Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. 364 с.
2. Демьянков В.З. Studia Lingvistica Cognitiva -призыв к сотрудничеству // Там же. С. 5.
3. Кравченко А.В. Когнитивная лингвистика и новая эпистемология (к вопросу об идеальном проекте языкознания) // Известия АН. Сер. литературы и языка. 2001. Т. 60. № 5. С. 3-13.
4. Кравченко А.В. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания // Вопросы языкознания. 1999. № 6. С. 3-12.
5. Foerster H. von. Sicht und Einsicht, Versuhe zu einer operativen Er kenntnistheorie. Braunschweig -Wiesbaden, 1985.
6. Maturana H.R., Varela F. Autopoiesis and Cognition: The Realization of the Living. D. Reidel, Dordrecht, Boston, London: Springer, 1980. 170 p.
7. Матурана У.Р., Варела Ф.Х. Древо познания. Биологические корни человеческого понимания. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 223 с.
8. Климонтович Ю.Л. Физика открытых систем -научное направление XXI века // Наука и технология в России. 1998. № 7. С. 7.
9. Глыбин В.В. "Эпистемологические миражи" лингвистики // Язык и познание. Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. 364 с. С. 35.
10. Кравченко А.В. Знак, значение, знание. Очерк когнитивной теории языка. Иркутск: ОГУП "Иркутская областная типография № 1", 2001. 261 с.
11. Кравченко А.В. Является ли язык репрезентативной системой? // Язык и познание. Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. 364 с. С. 135-156.
12. Китова Е.Б., Кравченко А.В. Ценность как доминанта иерархии концептов data, information, knowledge // Там же. С. 257-275.
13. Колмогорова А.В. Языковое значение как структура знания и опыта // Там же. С. 241.
14. Schopenhauer A. The world as will and idea. London: Routledge and Kegan Paul, 1833.
15. Имото С. Философское основание теории восприятия Матураны // Язык и познание.
Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. 364 с. С. 13.
16. Трофимов Е.Б. Статус языка в концепции У Матураны // Там же. С. 20-30.
17. Кадомцев Б.Б. Динамика и информация. М.: Редакция журнала "Успехи физических наук", 1997. 400 с. С. 29.
18. Коули С.Д., Кравченко А.В. Динамика когнитивных процессов и науки о языке // Вопросы языкознания. 2006. № 6. С. 133-141.
19. Сергиенко Е.А. Раннее когнитивное развитие. Новый взгляд. М.: Изд-во "Институт психологии РАН", 2006. 464 с. С. 231.
20. Глебкин В.В. Проблема мышления в философии и психологии: методологический аспект // Третья Международная конференция по когнитивной науке (тезисы докладов). Москва, 20-25 июня 2008 г. В 3 т. Т 2. М.: Художественно -издательский центр, 2008. 620 с. С. 512-514.
21. Ymoto S. Nothing as plenum: Lao-tzu's Way and Maturana's Substratum // Cybernetics and Human Knowing. 2005. VqI. 12. № 4.
22. Ymoto S. What is the external world?: A cognitive science perspective // Tetsugaku (Annals of the Philosophical Society of Hokkaido University) 2004. Vol. 4.
23. Maturana H.R. The biological foundations of self-consciousness and the physical domain of existence // N. Luhmann, H. Maturana, M. Namiki et al. Beobachter: Konvergenz der Erkenntnistheorien? 2nd. ed. München: Wilhelm Fink Verlag, 1992. S. 116.
24. Плотникова С.Н. Когнитивно-дискурсивная деятельность: наблюдение и конструирование // Язык и познание. Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. 364 с. С. 75.
25. Залевская А.А. Проблема "тело-разум" в трактовке А. Дамазио // Там же. С. 82-104.
26. Лав Н. Когниция и языковой миф // Там же. С. 109.
27. Архипов И.К. Полифония мира, текст и одиночество познающего сознания // Там же. С. 167.
28. Даниленко В.П. Два порока моррисовской триады // Там же. С. 211.
29. Златев Й. Значение = жизнь (+ культура): Набросок единой биокультурной теории значения // Там же. С. 308-361.
10 сентября 2009 г.
