CC BY
109
Семенцов Владимир Александрович
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного процесса Кубанского государственного университета (e-mail: [email protected])
Сафарян Гарник Овикович
аспирант кафедры уголовного процесса Кубанского государственного университета (e-mail: [email protected])
О проблеме определения в стадии возбуждения уголовного дела процессуального статуса лица, которому преступлением причинен вред, и возможном пути ее решения
В статье обосновывается, что в стадии возбуждения уголовного дела статус заявителя недостаточен для обеспечения прав и законных интересов лица, в отношении которого совершено преступление, поскольку имеет локальный, кратковременный характер. Критикуется неоправданное расширение круга субъектов уголовно-процессуальных отношений, предлагается законодательно предусмотреть общий статус участника проверки сообщения о преступлении с правом обжалования итоговых процессуальных решений стадии возбуждения уголовного дела.
Ключевые слова: жертва, потерпевший, заявитель, статус, проверка.
V.A. Sementsov, Doctor of Law, Professor, Professor of the Chair of Criminal Procedure of the Kuban State University; e-mail: [email protected];
G.O. Safaryan, Postgraduate of the Chair of Criminal Procedure of the Kuban State University; e-mail: [email protected]
On the problem of determining under initiation criminal case procedural status the person to whom the crime caused harm and possible solutions
It is argued that in the stage of initiation of criminal case the status of the applicant are insufficient to ensure the rights and legitimate interests of the person against whom a crime has been committed, as has the local, short-term in nature. Criticized the undue expansion of the circle of subjects of criminal procedural relations, and proposed legislation to provide for the status of a participant check message about the crime, with right of appeal procedural decisions of the final stage of initiation of criminal case.
Key words: victim, suffer, applicant, status, check.
В отечественном уголовно-процессуальном законе статус потерпевшего нормативно оформился сравнительно недавно. Поводом к этому послужило осознание законодателем ценности интересов, защищаемых лицом, в отношении которого совершено преступление, а также наличие предписаний по этому вопросу в международном праве. В определенной мере этому способствовало расширение состязательных начал уголовного судопроизводства и необходимость защиты не только публичных, но и частных интересов, охраняемых законом.
Впервые определение лица, в отношении которого совершено преступление, получило свое закрепление в Декларации основных принципов правосудия для жертв преступле-
ний и злоупотреблений властью. В частности, в п. 1 Декларации записано: «Под термином «жертвы» понимаются лица, которым индивидуально или коллективно был причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб , эмоциональные страдания , мате -риальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате действия или бездействия, нарушающего действующие национальные уголовные законы государств-членов, включая законы, запрещающие преступное злоупотребление властью» [1].
Признание жертвой преступления не зависит от того, был ли установлен, арестован, передан суду или осужден правонарушитель, а также от родственных отношений между правонарушителем и жертвой.
227
Как отмечает А.А. Федорченко, кроме лица, которое можно назвать непосредственной или «прямой» жертвой, в Декларации содержится определение лица, именуемого «непрямой» или «косвенной» жертвой: близкие родственники или иждивенцы непосредственной жертвы, а также лица, которым причинен ущерб при попытке оказать помощь жертвам, находящимся в бедственном положении, и др. [2, с. 458-462].
Аналогичное определение приведено в ст. 2 Европейской конвенции о выплате компенсации жертвам тяжких преступлений, принятой в 1983 г. [3], где сказано, что государства обязаны участвовать в компенсациях тем, кто потерпел серьезный физический ущерб или вред здоровью непосредственно вследствие намеренного акта насилия; а также иждивенцам тех, кто скончался в результате такого преступления. В Рекомендации Комитета министров Совета Европы «О положении потерпевшего в рамках уголовного процесса» предусмотрена обязанность государства уделять больше внимания лицам, которым нанесен физический, психологический, материальный и социальный ущерб [4].
В российском уголовно-процессуальном праве определение потерпевшего впервые было дано в ст. 24 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых 25 декабря 1958 г. [5]. Потерпевшим признавалось лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред. В соответствии с содержанием этого положения аналогичные определения были даны в УПК союзных республик. Например, в ст. 53 УПК РСФСР предусматривалось, что потерпевшим признается лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред. О признании гражданина потерпевшим лицо, производившее дознание, следователь и судья выносили постановление, а суд - определение.
К.И. Кухта пишет: «В законодательстве и других правовых актах США используется слово "жертва" преступления для обозначения лица, которое пострадало в результате совершения преступления и обладает рядом прав, обеспечивающих безопасность и возмещение вреда, причиненного преступлением» [6, с. 18].
В современном УПК РФ правовая категория «жертва преступления» не применяется. В то же время в ч. 2 ст. 2 Федерального закона от 20 августа 2004 г. [7] наряду с потерпевшим применяется термин «жертва преступления». Однако есть основание усомниться в процессуальной природе этого термина, поскольку законодатель прямо указал на то, что государственные меры безопасности могут быть применены к жертве преступления только до возбуждения уголовного дела.
Анализ содержания нормативно-правовых актов позволяет привести и другие примеры использования категории «жертва». Так, в п. 29 Концепции общественной безопасности в Российской Федерации упоминается понятие «жертва преступления» [8]. Это же понятие используется в Указе Президента РФ от 1 июня 2012 г. [9].
Таким образом, для нормативных правовых актов Российской Федерации наиболее традиционным определением лица, пострадавшего от преступления, является «потерпевший», однако наряду с ним появляются новые категории. В частности, при характеристике процессуального положения субъектов уголовно-процессуальных отношений до возбуждения уголовного дела в теории уголовного процесса введены в оборот понятия заявитель, лицо, пострадавшее от преступления, также разрабатываются соответствующие уголовно-процессуальные статусы и процедуры их приобретения заинтересованными лицами. В некоторых случаях законодатель воспринимает результаты научных изысканий и внедряет в уголовно-процессуальное право совокупность тех или иных правомочий, например, в качестве отдельного процессуального статуса заявителя (ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ).
Появление новых процессуальных фигур в уголовном судопроизводстве обусловлено углублением и качественным совершенствованием уголовно-процессуальных отношений, а также законодательным регулированием процессуального статуса потерпевшего, уже не охватывающего все многообразие уголовно-процессуальных отношений, в которых возможно участие лица, которому преступлением причинен определенный вред. Иными словами, этот процесс является объективным и в определенной степени прогрессивным, подтверждающим приверженность государства к выстраиванию системы максимальной обеспеченности прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
Поэтому высказанные в литературе предложения о расширении круга субъектов уголовно-процессуальных отношений в целом не вызывают возражения, хотя и приобрели масштабный характер. В частности, стало своеобразной традицией по итогам научных исследований формулировать предложения о пополнении системы участников уголовного судопроизводства новыми лицами с самостоятельным процессуальным статусом. Для иллюстрации приведем лишь некоторые примеры.
Выдвигается предложение о введении в уголовно-процессуальное законодательство «новой процессуальной фигуры, исходя из возникающих правоотношений между лицом, которое было задержано, и органами или долж-
228
ностными лицами, осуществившими его захват, доставление в правоохранительные органы. Соответственно, возникает потребность ввести в уголовно-процессуальное законодательство понятие, отражающее статус задержанного» [10, с. 138].
В другом случае предлагается решить вопрос о процессуальном статусе социального работника, осуществляющего досудебное сопровождение несовершеннолетнего, совершившего преступление [11, с. 187].
Высказывается предложение о введении новой процессуальной фигуры на стадии возбуждения уголовного дела - пострадавшего [12; 13; 14].
Данные и иные аналогичные предложения свидетельствуют об активизации процесса неоправданного расширения круга субъектов уголовно-процессуальных отношений, который вызывает определенную настороженность и, как представляется, утрачивает свое изначально позитивное значение, поскольку ведет к разрастанию всех системно связанных с этим институтов, в том числе тех, что содержат средства процессуального обеспечения прав участников. Кроме того, признавая за новыми участниками процессуальные права, законодатель должен провести их синхронизацию с обязанностями должностных лиц и государственных органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, адаптировать процедуры процессуальных действий и решить многие другие проблемы.
Одновременно с внедрением в уголовное судопроизводство принципиально новых участников продолжается разработка дифференциации оснований для появления уже известных уголовному процессу фигур, например подозреваемого и обвиняемого. Предусмотрены законодательные отличия в процедуре вовлечения в сферу уголовного судопроизводства и иных участников, следствием чего служит появление вариативности не только по кругу оснований, но и в процессуальных способах приобретения прав и обязанностей. Так, В.М. Михеев пишет: «Есть все основания выделять в качестве самостоятельного способа приобретение лицом статуса обвиняемого по делам частного обвинения» [15, с. 56].
Такого рода разнонаправленная дифференциация в части разработки основ процессуального положения субъектов уголовно-процессуальных отношений приводит к «размыванию» уголовно-процессуального закона. В его содержании собственно правила производства по уголовным делам, определяющие процедуры процессуальных действий и принятия решений, занимают все меньше места. В то же время значительно увеличивается в объеме нормативное регулирование вопросов служебного характера, а именно:
1) способы вовлечения субъектов в уголовно-процессуальные правоотношения;
2) нормативное описание процессуальных статусов и их содержания применительно к одним и тем же категориям лиц;
3) механизмы осуществления прав и обязанностей, их охраны, защиты и восстановления;
4) средства обеспечения функционирования этих механизмов.
В результате уголовно-процессуальный закон уже с трудом выполняет свое первоначальное предназначение как регулятора порядка производства по уголовным делам.
Применительно к проблеме дифференциации процессуального статуса лица, именуемого потерпевшим, можно отметить, что основная дискуссия ведется относительно проблем особенностей содержания, а также наименования и закрепления его процессуального статуса в стадии возбуждения уголовного дела.
Так, А.Р. Белкин пишет: «...зияющий пробел между моментом подачи заявления пострадавшим от преступления лицом и моментом признания этого лица потерпевшим. Как бы мы не призывали ускорить принятие решения о признании пострадавшего лица потерпевшим, по объективным причинам вовсе устранить этот пробел невозможно. Кем в этот период является данное лицо? Просто заявителем? Очевидно, что этого недостаточно» [16, с. 67].
С.А. Синенко делает следующий вывод: «Даже с учетом произошедших изменений в уголовно-процессуальном законодательстве, мы склонны утверждать, что правовой статус заявителя значительно уступает по объему прав статусу потерпевшего, что не позволяет лицу, которому преступлением причинен вред, надлежащим образом защищать свои интересы на первоначальном этапе уголовного судопроизводства. Использование понятия "заявитель" для обозначения лица, пострадавшего от преступления, в стадии возбуждения уголовного дела неоправданно и потому, что его содержание не охватывает всех ситуаций участия пострадавшего в рассмотрении и разрешении сообщения о преступлении» [17, с. 25].
Высказано предложение о наделении пострадавшего в стадии возбуждения уголовного дела всеми процессуальными правами заявителя в случае, когда заявление о преступлении сделано не самим пострадавшим, а иным лицом, с установлением 24-часового срока для сообщения заявителю о принятом решении об отказе в возбуждении уголовного дела и наделении заявителя правом на ознакомление с материалами проверки сообщения о преступлении [13, с. 9-10].
Проведенный анализ предложений о совершенствовании процессуального статуса лица, фактически пострадавшего от преступления, наводит на следующие размышления.
229
Формулируемые предложения не всегда и не в полной мере учитывают то обстоятельство, что пострадавший далеко не во всех случаях выступает заявителем, а заявитель - не всегда заинтересованное лицо. Наделение же заявителя большинством из предлагаемых процессуальных прав дает ему возможность выступать именно как заинтересованное лицо, тогда как фактически пострадавший вновь оказывается «не у дел».
Сам по себе статус заявителя может быть использован гражданином весьма кратковременно и только в период представления сообщения о преступлении в уполномоченный орган или должностному лицу, причем в одной лишь форме - непосредственная явка и заполнение протокола принятия заявления о преступлении. Процессуальная миссия заявителя завершается получением талона-уведомления. Если же сообщение о преступлении сделано по почте, то заявитель вовсе может миновать этап выступления в этом качестве в уголовно-процессуальных отношениях.
При осуществлении наиболее активной части стадии возбуждения уголовного дела - проверки сообщения о преступлении, заявитель может выступить уже как лицо, привлекаемое для дачи объяснений, в отношении которого ст. 144.1 УПК РФ устанавливает собственные правила участия и некоторые процессуальные права, т.е. имеет смысл говорить о динамике статуса заявителя и его трансформации в статус лица, дающего объяснения. Кроме того, в этой же части уголовного судопроизводства лицо может быть вовлечено в производство следственных и иных процессуальных действий и приобрести права, отвечающие содержанию процессуального действия.
Завершающий этап стадии возбуждения уголовного дела выполняет важнейшую процессуальную миссию - определяет перспективу продолжения уголовного судопроизводства. В его производстве, полагаем, может принимать участие только то лицо, законные интересы которого неправомерно ограничиваются принимаемым процессуальным решением, но оно может быть вовсе не заявителем.
И правильно отмечает Л.А. Воскобитова, что первым этапом реализации судебной власти является обеспечение доступа к правосудию и необходимо включение в систему принципов уголовного процесса права потерпевшего от преступления или злоупотребления властью на доступ к правосудию и внесение в ст. 11 УПК РФ соответствующего дополнения [18, с. 29].
Именно этой цели должно быть подчинено решение законодателя о доступе к производству на данном этапе стадии возбуждения уголовного дела определенного круга лиц в качестве полноценных субъектов уголовно-
процессуальных отношений (располагающих необходимым и достаточным объемом процессуальных прав).
Однако для того, чтобы обеспечить доступ к правосудию на законных и достаточных основаниях, в стадии возбуждения уголовного дела необходимо определить заинтересованное лицо (лиц) и только для него (них) решить вопрос о наделении и обеспечении надлежащих процессуальных прав. Такой подход позволит избежать нарушения законных интересов и необоснованного «разрастания» круга участников, обладающих в некоторых случаях вовсе излишними процессуальными правами.
Мы считаем, что при динамично изменяющихся ситуациях стадии возбуждения уголовного дела нет смысла устанавливать единый процессуальный статус заявителя. Необходимо менять подход к решению вопроса по наделению и обеспечению прав заинтересованных лиц в стадии возбуждения уголовного дела, которые имеют перспективу стать потерпевшими в стадии предварительного расследования.
Из всего многообразия жизненных ситуаций, которые возникают в практической деятельности, приведем лишь некоторые.
1. Заявитель - лицо, в отношении которого совершено преступление, оно же привлекается для дачи объяснений и участия в иных процессуальных, в том числе следственных, действиях. Здесь не возникает, как правило, затруднений в определении фактического процессуального положения лица и нет, как представляется, препятствий для принятия процессуального решения о допуске его в качестве потерпевшего еще до возбуждения уголовного дела либо одновременно с этим решением.
Это самая простая с точки зрения определения надлежащих субъектов уголовно-процессуальных отношений ситуация.
2. Заявитель - гражданин-очевидец, не являющийся непосредственным участником события преступления. Он также будет привлечен в качестве объясняющегося, участвующего в иных процессуальных, в том числе следственных, действиях. Но его задача равноценна свидетельской - предоставить в распоряжение уполномоченных органов максимально достоверную, точную и подробную информацию. Предоставлять ему процессуальные права, например, по обжалованию процессуальных решений, принятых в порядке ст. 125 УПК РФ, как представляется, ошибочно и противоречит всей конструкции уголовного судопроизводства, обусловленной ст. 6 УПК РФ. Развитие этой ситуации может иметь как минимум два варианта:
1) собраны достаточные данные, свидетельствующие о причинении ущерба определенному лицу;
230
2) такие сведения не получены либо недостаточны для законного и обоснованного решения.
При первом варианте следует незамедлительно признавать лицо потерпевшим, а при втором остается лишь продолжать доказательственную и иную познавательную процессуальную деятельность при условии, что нашло свое подтверждение утверждение о наличии события преступления. Это означает, что время признания лица потерпевшим откладывается до получения соответствующих как по качеству, так и по объему сведений о потерпевшем.
3. Заявитель - анонимное лицо. В этом случае отсутствие процессуального повода к возбуждению уголовного дела в форме заявления не означает, что проверочные действия проводиться не будут, поскольку анонимное заявление может быть использовано в оперативных целях. В соответствии со ст. 7 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» подобное сообщение рассматривается как основание для проведения оперативно-розыскных мероприятий, результатом которых могут быть данные о совершенном или готовящемся преступлении, служащие самостоятельным поводом для возбуждения уголовного дела в форме рапорта, требующим проверки. Тогда в числе участников проверки вполне могут оказаться пострадавшие, в отношении которых, при наличии достаточных оснований, должно приниматься решение о признании потерпевшими.
Во всех приведенных ситуациях участники стадии возбуждения уголовного дела
1. Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью: принята 29 нояб. 1985 г. резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН. Доступ из справ. правовой системы «Кон-сультантПлюс».
2. Федорченко А. А. Понятие потерпевшего в международном уголовном процессе // Международное право и международные организации. 2014. № 3.
3. Европейская конвенция о выплате компенсации жертвам тяжких преступлений. URL: http://conventions.coe.int.
4. О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса: рекомендация № R (85) 11 Комитета министров Совета Европы государствам-членам: принята Комитетом министров 28 июня 1985 г. на 387-ом заседании представителей министров. URL: http:// conventions.coe.int
5. Об утверждении Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных респу-
имеют один общий признак - вовлечение в процессуальные действия.
Отметим основные выводы.
1. В современных отечественных нормативных правовых актах категория «жертва преступления» встречается значительно реже, чем традиционное понятие «потерпевший», которое в последние годы, в результате проведения масштабных научных исследований, подвержено тенденции к углублению и дифференциации содержания.
2. Подвергнуто критике неоправданное расширение круга субъектов уголовно-процессуальных отношений, хотя по-прежнему актуален вопрос об именовании и процессуальном статусе в стадии возбуждения уголовного дела лица, в отношении которого совершено преступление.
3. Статус заявителя недостаточен для обеспечения прав и законных интересов лица, в отношении которого совершено преступление, поскольку имеет локальный и кратковременный характер. Для обеспечения прав и законных интересов всех лиц, а не только прямо заинтересованных в результатах проверки сообщений о преступлении, необходимо законодательно предусмотреть возможность приобретения общего статуса участника процессуальных действий (в случае привлечения к проверке сообщения о преступлении).
4. Правом обжалования итоговых процессуальных решений стадии возбуждения уголовного дела должны обладать любые заинтересованные лица, реализующие его в порядке, предусмотренном гл. 16 УПК РФ.
1. Declaration of basic principles of justice for victims of crime and abuse of power: adopted on Nov. 29, 1985 by resolution 40/34 of the UN General Assembly. Access from legal reference system «ConsultantPlus».
2. Fedorchenko A.A. The concept of the victim in international criminal proceedings // International law and international organizations. 2014. № 3.
3. European Convention on compensation of victims of violent crimes. URL: http://conventions. coe.int
4. On the position of the victim in criminal law and procedure: recommendation № R (85) 11 of the Committee of Ministers of the Council of Europe to member States: adopted by the Committee of Ministers on June 28, 1985 at the 387th meeting of the Ministers' deputies. URL: http://conventions. coe.int
5. On approval of the Fundamentals of criminal procedure of the USSR and Union republics: law of the USSR d.d. Dec. 25, 1958 // Bull. of the Supreme Soviet of the USSR. 1959. № 1. Art. 15.
231
блик: закон СССР от 25 дек. 1958 г. //Ведомости Верховного Совета СССР 1959. № 1. Ст. 15.
6. Кухта К. И. Правовой статус жертвы преступления (потерпевшего) в уголовном процессе США: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.
7. О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства: федер. закон от 20 авг. 2004 г. № 119-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 2004. № 34. Ст. 3534.
8. Концепция общественной безопасности в Российской Федерации: утв. Президентом РФ 14 нояб. 2013 г. № Пр-2685. Доступ из справ. правовой системы «Консультант-Плюс».
9. О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы: указ Президента РФ от 1 июня 2012 г. № 761 // Собр. законодательства РФ. 2012. № 23. Ст. 2994.
10. Корнелюк О. В. Особенности уголовно-процессуального статуса задержанного о преступлениях в сфере незаконного оборота наркотиков // Библиотека криминалиста. 2015. № 4(21).
11. Скрипченко Н.Ю., Машинская Н.В. К вопросу о процессуальном статусе лица, осуществляющего досудебное сопровождение несовершеннолетнего, совершившего преступление // Библиотека криминалиста. 2015. № 2(19).
12. Исаев Р.М. Социально-правовые основы обеспечения законности в стадии возбуждения уголовного дела: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Уфа, 2007.
13. Шаров Д. В. Обеспечение прав потерпевшего в досудебном производстве: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.
14. Горский В. В. Тактические основы деятельности адвоката - представителя потерпевшего в уголовном судопроизводстве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2009.
15. Михеев В.М. О процессуальном статусе обвиняемого в уголовном судопроизводстве // Наука. 2011. № 3(6).
16. Белкин А. Р. Процессуальный статус потерпевшего нуждается в пересмотре // Публичное и частное право. 2010. № 3.
17. Синенко С. А. Обеспечение прав и законных интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве. Хабаровск, 2013.
18. Воскобитова Л. А. Механизм реализации судебной власти посредством уголовного судопроизводства: дис. . д-ра юрид. наук. М., 2004.
6. Kuhta K.I. Legal status of the victim (suffer) in criminal proceedings in USA: diss. ... Master of Law. Moscow, 2006.
7. On state protection of victims, witnesses and other participants of criminal proceedings: fed. law d.d. Aug. 20, 2004 № 119-FL // Coll. of legislation of the Russian Federation. 2004. № 34. Art. 3534.
8. The Concept of public security in the Russian Federation: approved by the President of the Russian Federation on Nov. 14, 2013 № PR-2685. Access from legal reference system «ConsultantPlus».
9. About National strategy of actions in interests of children on 2012-2017: decree of the President of the Russian Federation d.d. June 1, 2012 № 761 // Coll. of legislation of the Russian Federation. 2012. № 23. Art. 2994.
10. Kornelyuk O.V. Peculiarities of criminal-procedural status of the detainee on crimes in the sphere of illegal turnover of drugs // Library of the criminalist. 2015. № 4(21).
11. Skripchenko N.Yu., Mashinskaya N.V. To the question about the procedural status of the person exercising the pre-support imperfect-year-old who committed the crime // Library of the criminalist. 2015. № 2(19).
12. Isaev M.R. Socio-legal bases of maintenance of legality at the stage of initiation of criminal proceedings: auth. abstr. ... Master of Law. Ufa, 2007.
13. Sharov D.V. Ensuring the rights of the victim in pre-trial proceedings: diss. ... Master of Law. Moscow, 2006.
14. Gorsky V.V. Tactical foundations of the lawyer - representative of the victim in criminal proceedings of Russia: auth. abstr. ... Master of Law. Voronezh, 2009.
15. Mikheev V.M. About the procedural status of the accused in criminal proceedings // Science. 2011. № 3(6).
16. Belkin A.R. Procedural status of victim in need of review // Public and private law. 2010. № 3.
17. Sinenko S.A. Ensuring the rights and legitimate interests of victims in criminal proceedings. Khabarovsk, 2013.
18. Voskobitova L.A. Mechanism of realization ofjudicial authority by criminal proceedings: diss.... Dr of Law. Moscow, 2004.
232
