CC BY
43
непочтение, ослушаться, отпроситься, повиновение, повиноваться, подчиняться, прекословить, пререкаться, рапорт, рапортовать, слушаться, экзаменоваться и др.
Социальная роль первого участника ситуации «ниже» социальной роли второго.
Эта особенность правового дискурса проявляется в интерпретативной функции правового дискурса в том, что некоторые из слов, обозначающих социально ориентированные отношения, указывают на определенные социальные функции лиц, между которыми эти отношения устанавливаются. Так, судья должен вынести приговор, солдат должен подчиняться командиру, невзрослый сын обязан слушаться родителей и т.п. Компонент лексических глаголов «подчиняться», «слушаться», указывающий на неравенство статусов участников соответствующей ситуации, здесь вполне очевиден, как очевидна и основная функция языка права - функция долженствования. С помощью этой функции участники правовых отношений получают своеобразную модель поведения в определенной ситуации правового общения.
Сказанное позволяет сделать вывод: специфика языка права определяется необходимостью точно передать взаимосвязь юридических понятий и нюансов мысли законодателя, что становится возможным благодаря и интерпретативной функции правового дискур-
Библиографический список
1. Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика //Московские лекции и интервью. Российская академия наук, институт философии. М., 1995.
2. Алексеев С. С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999.
88
Невский Сергей Александрович
доктор юридических наук, профессор
профессор кафедры уголовного права и процесса Московского городского университета управления Правительства Москвы тел. (861) 290 14 51
О проблемах кадрового обеспечения органов власти на Кавказе в конце XIX - начале XX в.
Кадровое обеспечение имело большое значение для функционирования органов власти на Кавказе, в конечном итоге во многом определяло состоя-ние стабильности в регионе. От уровня компетентности, образования, нрав-ственных качеств чиновников зависело принятие обоснованных решений и их фактическая реализация.
В свое время при наместниках: светлейшем князе М.С. Воронцове, князе А.И. Барятинском, великом князе Михаиле Николаевиче
- попасть слу-жить на Кавказ стремились лучшие представители русской молодежи. Служба на Кавказе считалась очень престижной, она была своеобразным трамплином для дальнейшей карьеры. В.П. Погожев писал: «Там создалась кавказская школа доблести и в военной, и в административной службе. На Кавказе добывались имена... и какие имена!» [1]. С момента упразднения наместничества в 1882 г. качественный уровень подготовки служащих на Кавказе заметно снизился. Отчасти это было обусловлено тем, что управле-ние Кавказом было раздроблено, помимо Главноначальствующего гражданскою частью на Кавказе, управление осуществляли множество ведомств, на-ходившихся в столице Российской Империи, постепенно утрачивался инте-рес к кавказским делам. В результате служба на Кавказе потеряла престиж-ность, сделавшись, главным образом, местом ссылки проштрафившихся. В.П. Погожев отмечал: «Приливающий же на Кавказ русский элемент постепенно измельчал. Служба на Кавказе явилась неприятным искусом, скучным перегоном на пути бюрократической карьеры... Былая жажда славы, стремление к работе на совместную пользу Кавказа и России - отошли в область предания. Их заместила перспектива наживы, которая потянула на Кавказ, между прочим, и отбросы русскаго служилаго люда» [1, с. 131-132]. Далее В.П. Погожев описывает типичную для того времени ситуацию: «Скомпрометировал себя какой-нибудь чиновник, - уволили его. Месяцами обивает он пороги власть имущих... "Ваше-ство, жена, дети... не оставьте без куска хлеба!» - «И рад бы, - отвечают ему ... да вакансий нет ... кандидатов пруд - пруди ... вот ... разве на Кавказ?.." "Что же делать ... на Кавказ так на Кавказ!.. Ваше-ство... жена, дети...
и тем доволен... авось поправлюсь!» И поправлялись, да еще как!» [1, с. 132]. В.П. Погожев сделал вывод, очень актуальный и не потерявший своей значимости для современности: «...вопрос об удовлетворительной организации кавказского управления сводится прежде всего к удачному комплектованию его служебнаго состава» [1, с. 541].
Нельзя говорить, что все без исключения чиновники, а в том числе и чины полиции, были профессиональны непригодны и обладали низким нрав-ственным уровнем. В рассматриваемый период на Кавказе служило много достойных людей, безупречно выполнявших свой служебный долг. Однако имевшиеся устойчивые тенденции к ухудшению кадрового состава государственных служащих на Кавказе позволяют достаточно критически рассматривать этот вопрос.
Восстановление Кавказского наместничества в 1905 г. обусловливалось тем обстоятельством, что трудно, как справедливо отметил Д.И. Исмаил-Заде, в Российской Империи было найти регион, в котором сплелись бы в один узел социально-экономические, политические и межэтнические про-блемы в столь экстремальных проявлениях. В сложившихся к тому времени условиях на Кавказе требовалась сильная административная власть, обладавшая широкими полномочиями, способная действовать оперативно с учетом местных условий [2, с. 139, 140].
На должность наместника Его Императорского Величества на Кавказе был назначен граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков [3].
Одной из проблем, с которыми столкнулся И.И. Воронцов-Даш-ков при вступлении на должность наместника, был кадровый вопрос. И.И. Воронцов-Дашков придавал особое внимание подбору чиновников для назначения на руководящие должности на Кавказе, видя в этом условие для улучшения положения в этом регионе. Он писал императору: «От улучшения личного состава администрации зависит, несомненно, в значительной степени успех всех остальных проектированных мною реформ, так как если исполнители окажутся плохи, то реформа или может если не сведена к нулю, то иска-лече-на» [2, с. 147].
В литературе конца XIX - начала XX в. вопросу кадрового обеспечения органов власти на Кавказе также уделялось особое внимание. В частности, Ф.К. Гершельман в своей работе «Причины неурядиц на Кавказе» (СПб., 1908 г.) отмечал, что «в отношениях к населению администрация должна проявлять известную устойчивость, определенность и настойчивость требования; колебания и нерешительность в данном случае безусловно вредны и могут только вредить русскому делу на Кавказе» [4, с. 64]. Далее автор указывает на несколько главных условий осуществления властных полномочий на Кавказе: «... в отношениях к населению должно проявляться уважение к его исто-
рическому прошлому, к выработанным им преданиям, обычаям и вообще порядку жизни» [4, с. 64], «немалое значение принадлежит и заботливому отношению к местному населению, к его нуждам, которое сближает население с администрацией, привязывает к ней, а эта преданность населения создает собою доверчивое отношение к власти и служит лучшим основанием для слияния окраины с центром» [4, с. 65], «отношение к населению должно быть более или менее установленныя и постоянныя. Здесь не может быть места излишней нежности, а тем более заискиванию и заигрыванию; но вместе с тем не должно быть и чувства предвзятаго нерасположения и недоверия» [4, с. 65]. Однако на практике положение дел было зачастую иным. Ф.К. Гершельман следующим образом охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «На деле административныя лица часто держат себя совершенно в стороне от туземнаго населения, не стараясь войти в положение его, ознакомиться с его обычаями, нравами, взглядами, понятиями, словом, со всем складом его жизни, выработанным, совершенно своеобразными историческими и географическими условиями Кавказа. Без этого нельзя и понять нужд населения и примениться к ним. Все это привело к тому, что население перестало понимать требования администрации, отшатнулось от нея, и затаило в себе недоверие и злобу против русской администрации, которыя постоянно крепли» [4, с. 65].
A.C. Френкель в своем реферате "Средства для борьбы с разбоем на Кавказе», прочитанном на заседании Кавказского юридического общества 10 января 1898 г., затронул вопрос: «Какими нравственными качествами должен обладать полицейский чиновник, чтобы воздействовать на население к прекращению разбоев?» И сам ответил на него следующим образом: «Полицейский чиновник в уезде должен быть силою не столько физическою, сколько нравственною, иначе он не в состоянии будет исполнять все свои сложные обязанности и иметь влияние на население. Полицейский чиновник, находясь в постоянном общении с народом, должен быть несравненно выше его во всех отношениях; причем нравственное влияние на население должно быть преимущественное. Достигнуть этого чиновник может только при нравственном же превосходстве над народом. А как забота об общественной безопасности должна быть главнейшею задачею полицейскаго чиновника, то он и должен словом и примером влиять на население, в смысле убеждения его прекратить насилие, грабежи, разбои. При частых сношениях с населением, полицейский чиновник постоянными беседами, примерами, убеждениями, сравнениями, а также разъяснениями законов об ответственности за хищения, насилия, грабежи, разбои и убийства, легко может представить народу все зло от преступлений и выгоду от честной жизни» [5, с, 40-41].
A.C. Френкель подчеркивал значение знания полицейскими чи-новни-ками местных языков, нравов и обычаев населения Кавказа: "Не подлежит сомнению, что да, иначе они не в силах быть в непосредственном общении с народом и исполнять, как следует свои обязанности; в особенности подобное знакомство с языком, нравами и обычаями важно в деле искоренения разбоя и приобретения доверия жителей. Поэтому, если назначается на должность полицейска-го чиновника не туземец, а русский, но необходимо требовать от него знания прежде всего языка участка, куда он назначается... и всякий русский (офицер или иной чиновник), пожелавший поступить на полицейскую службу должен изучить тот или иной разговорный язык» [5, с. 42, 43].
A.C. Френкель рассмотрел также весьма актуальный для полицейских служащих на Кавказе вопрос: «В каком соотношении должна быть материальная обезпеченность полицейскаго с количеством и качеством работы, воз-лагаемой на него?». Он писал по этому поводу: «...ни один полицейский чин не обезпечен материально в достаточной степени: жалованье, которое полицейские чиновники и земская стража получают, решительно недостаточны для семейнаго человека, а потому забота о необходимом в значительной мере отымает энергию у полицейских в их работе. Поэтому увеличение содержания полиции - вещь крайне необходимая. Таким образом, если численность и материальное положение полиции вообще (приставов, старшин и пр.) и земской стражи в частности будут достаточно увеличены, то представится возможность требовать от всех должностных лиц уездной полиции строгаго исполнения их обязанностей, -но не формальнаго лишь, как это бывает до сих пор, а существеннаго, действительнаго усерднаго. Если должностное лицо будет знать, что он, а в случае какого либо с ним несчастья - вся его семья будут вполне гарантированы от ежедневной нужды, то и службу свою такое должностное лицо будет исполнять самым преданным образом; причем, дорожа службою, оно будет стараться быть на ней полезным. С своей стороны и власти будут нравственно (а не только по букве закона) вправе требовать от подчиненных лиц неуклоннаго исполнения их долга, а затем, в каждом случае нерадения по службе, подвергать виновных заслуженному наказанию» [5, с. 43, 44].
Низкое денежное содержание существенно затрудняло комплектование полиции, особенно нижними чинами.
Полицмейстер г. Темрюка в рапорте начальнику Кубанской области и наказному атаману Кубанского казачьего войска от 20 июня 1906 г. докладывал, что «по смете на 1906 год, из городских сумм ассигнованы деньги на содержание 21 городового, считая каждому по 15 руб., а одному старшему 20 руб. в месяц; ... при чем, считаю долгом доложить, что при трудности полицейской службы и дорого-
92
визне жизненных припасов, действительно не представляется возможным иметь порядочных и надежных городовых на жалованье в 15 руб. в месяц и на собственной одежде» [6].
Полицмейстер г. Майкопа неоднократно обращал внимание вышестоящего начальства на трудности в комплектовании личного состава, обусловленные незначительным денежным содержанием чинов полиции. В рапорте от 17 декабря 1906 г. он писал: «...главною причиною не обнаружения виновных в том или ином другом преступлении или проступке служит то, что полицейскому чиновнику, по большей части обремененному семьей и получающему недостаточное содержание для себя и семьи, как напр, в гор. Майкопе. Пристав получает жалованья в месяц 36 р. 75 к., а его ближайший по-мощник
- околоточный надзиратель - 28 р. 58 к. не представляется возможным, за неимением средств, выехать по горячим следам преступника, скрывшагося из города...» [7]; в рапорте от 19 декабря 1906 г. говорилось, что «штат вверенной мне полиции при 46-тысячном населении состоящий только из 35 городовых, и получающих содержание от 12 р. 50 к., - до 13 р. 33 к., в месяц не всегда бывает заполнен, что особенно рельефно заметно в летнее время и в начале осенняго времени, когда заканчиваются полевыя работы и нет совершенно желающих поступить на службу в полицию на такое незначительное содержание" [8]. 1 мая 1907 г. полицмейстер г. Майкопа в рапорте временному генерал-губернатору Кубанской области опять указывал не некомплект чинов полиции и ходатайствовал о командировании в Майкоп сотни казаков: «...имею честь присовокупить Вашему Превосходительству, что до 1 Мая у меня было городовых 50 человек, а в настоящее время в виду наступления полевых работ многие из них не пожелав остаться на жаловании 15 руб. в месяц, оставили службу в полиции и в данное время я имею лишь 38 городовых, которые и обслуживают весь город с его 40. 000 населением. При таком незначительном штате охрана всего города, в особенности в ночное время, представляется весьма трудной задачей, почему я вновь покорнейше прошу распоряжения Вашего Превосходительства о командировании в Майкоп сотни казаков, так как лишь одно присутствие конной части в городе может сдерживать все порывы необузданности местных обывателей» [9].
Полицмейстер г. Екатеринодара в 1912 г. докладывал: "Благодаря небольшому окладу жалованья (20 рублей в месяц), в городовые поступают большей частью лица, прибывшие в город из других мест, которые, не найдя работы, поступают в городовые до подыскания другой, более выгодной службы и при первой же возможности уходят на железную дорогу, трамвай и другие учреждения, где труд гораздо дороже оплачивается. С наступлением весны многие городовые оставляют службу и идут на полевые и другие работы, так как заработок
у чернорабочих является выше существующих окладов у городовых...» [10, с. 346-347].
В.П. Погожев писал: "В недостаточном вознаграждении чиновников, при сравнительной дороговизне жизни на Кавказе, кроется источник многих печальных явлений... Взяточничество, даже в среде жертв его, оправдывается на Кавказе растлевающим мотивом: «надо же человеку есть!... За недостатком людей нередки случаи, что увольняемый от службы, заведомом порочный, представитель администрации немедленно находит себе административное же место в другой части края» [1, с. 539].
Анализ исторических материалов свидетельствует, что последствиями неудовлетворительного кадрового обеспечения полиции были многочисленные злоупотребления ее сотрудников. В частности, в отчете сенатора А.М. Кузминского о проведенной в 1905 г. ревизии г. Баку и Бакинской губернии крайне неудовлетворительное состояние полицейского дела объяснялось главным образом «неудовлетворительностью и крайне низким уровнем умственнаго и нрав-ственнаго развития чинов городской полиции». Отмечалось, что "в виду крайне дороговизны жизни в Баку и совершенной недостаточ-но-стью окладов содержания чинов полиции, а также трудности и небезопасно-сти полицейской службы, состав Бакинской городской полиции комплекту-ется элементом случайным, неподготовленным, весьма ненадежным и далеко не соответствующим своему назначению. В городскую полицию, - особенно на низшие должности городовых и околоточных надзирателей, - поступают преимущественно люди, не имеющие возможности пристроиться в других местах или прельщающиеся возможностью противозаконной наживы, - да и те или сами уходят, при первом удобном случае, на более выгодныя места, или, как в большинстве случаев совершенно нетерпимые и невозможные, изгоняются. - Лучшим доказательством сказаннаго служит то обстоятельство, что, по собранным в полицейском управлении данным, за три года, при составе городской полиции из 227 городовых, было определено на службу 2337 человек и столько же уволено, из чего следует, что состав городовых в течение года изменялся около четырех раз, - причем некоторые из них по нескольку раз поступали и уходили, а зачастую, за невозможностью подыскать людей, состав городовых не доходил до установленной нормы» [11, с. 537]. Говоря о нравственном уровне чинов полиции, в отчете еще раз подчеркивается, что недостаточность получаемого чинами полиции содержания, несоответствующего дороговизне жизни и тяжести возложенных на полицию обязанностей, служит одной из главных причин того, что на полицейскую службу вообще, а в г. Баку в особенности, поступали "большею частью люди с сомнительным прошлым, чуждые всяких нравственных устоев и считающие, по своим нравственным воззрениям, обычным делом пользоваться разными неблаговидными и
преступными средствами наживы» [11, с. 540-541]. По свидетельству членов Бакинского окружного суда, мировых судей, судебных следователей и лиц прокурорского надзора, а также заслуживающих доверия чинов полиции, должностных лиц других ведомств и частных лиц, «взяточничество и вымогательство в среде Бакинской городской полиции развито в ужасающих размерах; им заражены все полицейские чины без исключения, начиная с полицеймейстера и кончая городовыми; вся разница между ними заключается лишь в сумме; чем выше поставлено полицейское должностное лицо, тем больше оно требует и получает. Всякое действие, требующее участия полиции, оплачивается, - ничто не делается даром. Все торговыя, промыш-ленныя и иныя заведения, - все рестораны, трактиры, чайныя заведения, публичные дома и пр. обложены известным сбором в пользу полиции, уплачиваемым или ежемесячно или в известные сроки...» [11, с. 541-542].
Сложившаяся коррупционная система создала такие условия, что полицейские чины должны были соблюдать установленные правила, или же увольняться из полиции. По этому поводу в отчете сенатора А.М. Кузминского говорилось особо: «Многие околоточные надзиратели признавали, что и они, следуя общему течению, берут взятки, так как, с одной стороны, на получаемое содержание, котораго не хватит на одну только одежду и обувь, жить нельзя в Баку, а с другой стороны, если не действовать солидарно с остальными, то окружающая среда заест и служба сделается невозможной вследствие раз-наго рода придирок, интриг и неприятностей. Одни из названных околоточных надзирателей, прежде чем решиться протянуть руку за взяткою, переходили из участка в участок, стараясь избежать соблазна, и только после того, как убедились, что от этого зла не укроешься, стали сами умеренно пользоваться приношениями, дабы не прослыть шпионами и избежать враждебнаго к себе отношения. Другие, находя, что служба в Бакинской полиции черезчур уже грязна, и не имея возможности с нею сжиться, задумали бросить ее и бежать. Третьи, служившие раньше по полиции во внутренних губерниях России, говорят, что полиция и там берет взятки, - но деятельность на этом поприще Бакинской полиции не может быть и сравниваема с российскою; здесь происходит повальное, открытое и грубодерзкое обирание, как говорится, «с живаго и мертваго», - настоящий дневной грабеж" [11, с. 542-543]. Нельзя сказать, что с коррупцией в Бакинской полиции никто не боролся. Это зависело от личности ее руководителей. В частности, в указанном отчете сенатора А.М. Кузминского приводится пример деятельности одного из полицмейстеров г. Баку князя Волконского: «За время полициймейстера князя Волконского взяточничество несколько затихло: ему удалось прижечь эту язву, но с его уходом она снова стала гноиться» [11, с. 543].
Наместник Кавказа генерал-адъютант граф И.И. Воронцов-Даш-
ков считал, что повышение денежного содержания чинам полиции обусловит существенное улучшение их работы. В частности, во «Всеподданнейшем отчете за восемь лет управления Кавказом», анализируя состояние преступности на Кавказе и отмечая ее снижение после революционных событий 1905-1907 гг., он пишет: «Отмеченное снижение преступности свидетельствует отчасти об улучшении личнаго состава местной полиции, хотя она, конечно, еще далеко не на надлежащей высоте, так как доселе мне удалось обезпечить чинов ея достаточным содержанием лишь в городах Баку и Тифлисе, преступность которых и понизилась до общаго уровня в этом отношении больших городов внутренней России» [12, с. 6].
Вопрос о качественном уровне служащих на Кавказе был неоднократно предметом обсуждения в Государственной Думе, в частности, в декабре 1908 - феврале 1909 гг. Например, на заседании 21 января 1909 г. депутат Чхеидзе, проведя анализ деятельности кавказской администрации, сказал следующее: «Как видите, Кавказ служит местом сплава бракованных элементов чиновничьего мира. Если вы примите во внимание, что даже высший сорт этого добра не обладает особенной доброкачественностью, то можете себе представить, что представляет собою бракованный элемент» [13, 73-74]. На заседании 5 февраля 1909 г. депутат Каменский, рассмотрев некоторые аспекты преступности на Кавказе и отметив, что «в некоторых местностях Кавказа замечается разбойничье засилье, как бы установилась система достаточно хорошо организованнаго разбойнаго управления», высказал мнение о необходимости проведения на Кавказе сенаторской ревизии для расследования злоупотреблений со стороны местных властей, а также улучшения состава администрации, в том числе и полиции: «затем мы полагаем, что необходимо сейчас же начать обновление состава управления администрации, особенно полиции, в привлечением лиц более высокаго нравственнаго и умственнаго уровня» [13, с. 90-91].
3 октября 1916 г. было принято Постановление Совета Министров «Об усилении полиции в 50 губерниях Империи и об улучшении служебного и материального положения полицейских чинов» [14]. Целью данного Постановления являлось «приведение числа и состава как городской, так и уездной полиции в надлежащее соответствие с современной численностью населения обслуживаемых районов. Далее во внимание к признанной недостаточности существовавших штатов полиции размер присвоенных полицей-ским должностям окладов содержания значительно увеличен сообразно повысившимся требованиям материального обеспечения правительственных служащих. В связи с этим улучшением положения полицейских чинов вступление на полицейскую службу и дальнейшее ея прохождение обусловлены известными требованиями квалифицированного образовательнаго и служебнаго ценза» [15].
Указанное Постановление Совета Министров от 23 октября 1916 г. не распространялось на ряд губерний и областей Российской Империи, в частности, на Кавказский край.
В циркулярном письме из канцелярии наместника Его Императорского Величества на Кавказе начальнику Кубанской области от 8 декабря 1916 г. (№ 35482) говорилось: «В отношении постановки в нем полицейской охраны Кавказский край находится до сих пор в условиях, которыя предоставляются еще менее соответствующими современным требованиям дела, чем существовавшим в губерниях внутренней России до издания Положения 23 октября сего года. Полиция в крае образована на основании штатов, утвержденных разновременно для отдельных местностей, в большинстве значительно устаревших и не отвечающих более действительной потребности как в общем количественном составе полицейских чинов, так и в распределении различных классных полицейских должностей. Большая сложность и разнообразность обязанностей по службе, при несомненной недостаточности служебнаго и материальнаго обезпечения, часто являются сериозным препятствием для привлечения к полицейской службе таких лиц, которыя по своему развития и деловому опыту могли бы с успехом выполнить возлагаемую на них трудную и ответственную задачу ограждения в стране законнаго порядка и внут-ренняго спокойствия. Между тем самое положение Кавказа, как азиатской окраины Империи, создающее ряд местных особенностей, требовало бы, повидимому, особливо внимательнаго отношения к правильной организации в крае административно-полицейской службы, которая не может протекать в условиях вполне планомерной и плодотворной работы при настоящей переобремененности разнородными деловыми поручениями немногочисленнаго и невсегда достаточно подготовленнаго к этой работе состава существующих полицейских чинов» [16].
Учитывая давно назревшую потребность усиления и улучшения состава и положения полиции на Кавказе, наместник Его Императорского Величества на Кавказе принял решение о разработке законопроекта о реформе полиции на Кавказе. Канцелярия наместника, приступая к исполнению этого, просила руководителей административно-территориальных образований, входящих в Кавказский край, сообщить соображения и сведения по данному вопросу. Однако революционные события 1917 г. помешали разработке законопроекта о реформе полиции на Кавказе, как и дальнейшему существованию полиции в России, поскольку декретом Временного правительства от 11 марта 1917 г. полиция была упразднена.
Учет исторического опыта необходим для оптимизации деятельности органов власти. Практика показывает, что зачастую детерминанты преступности и неудовлетворительной управленческой деятельности в современных условиях сходны по своей природе с ана-
логичными явлениями, имевшими место в России, в частности на Кавказе, в конце XIX - начале XX в. Опыт преодоления негативных явлений, без сомнения, следует использовать при разработке мер по улучшению ситуации в таком сложном регионе, как Северный Кавказ в современной Российской Федерации.
Библиографический список и примечания
1. Погожее В.П. Кавказские очерки. СПб., 1910. (здесь и далее при цитировании, по возможности, сохранены стиль и орфография использованных источников).
2.Исмаил-Заде Д. И. И. И. Воронцов-Дашков. Наместник Кавказский // «Россия и Кавказ - сквозь два столетия». Исторические чтения. СПб., 2001.
3. Воронцов-Дашков Илларион Иванович, граф (1837-1916) - генерал от кавалерии, генерал-адъютант; участник Кавказской войны; командовал лейбгвардии Г/сарским полком; состоял в свите Его Императорского Величества; в 1881-1897 гг. - министр императорского двора и уделов; в 1905-1915 гг. - наместник на Кавказе.
4.Гершельман Ф.К. Причины неурядиц на Кавказе. СПб., 1908.
5. Френкель A.C. Средства для борьбы с разбоем на Кавказе (Реферат, читанный в Кавказском Юридическом Обществе 10 января 1898 г.). Тифлис, 1898.
6. Государственный архив Краснодарского края (далее - ГАКК).
Ф. 454. Оп. 1. Д. 3344. Л. 6, 6 об.
7. ГАКК. Ф. 454. Оп. 1. Д. 288. Л. 15.
8. ГАКК. Ф. 449. Оп. 1. Д. 4. Л. 19.
9. ГАКК. Ф. 454. Оп. 1. Д. 288. Л. 93.
10. Екатеринодар - Краснодар: Два века города в датах, событиях, воспоминаниях... Материалы к Летописи. Краснодар, 1993.
11. Всеподданнейший отчет о произведенной в 1905 году, по Высочайшему повелению, сенатором Кузминским ревизии города Баку и Бакинской губернии. Б/м, б/г.
12. Всеподданнейший отчет за восемь лет управления Кавказом генерал-адъютанта графа Воронцова-Дашкова. СПб., 1913.
13. Кавказский запрос в Государственной Думе. Полные речи всех ораторов по официальным стенограммам. Тифлис, 1909.
14. Собрание узаконений и распоряжений правительства. 1916. № 307. Ст. 2426.
15. ГАКК. Ф. 449. Оп. 2. Д. 1368. Л. 4.
16. ГАКК. Ф. 449. Оп. 2. Д. 1368. Л. 4 об, 5.
98
Клещина Елена Николаевна
кандидат юридических наук, доцент Московский университет МВД России тел. (861) 290 14 51
Потерпевший как объект криминалистического исследования
Проблема потерпевшего многоаспектна, изучается криминальной виктимологией, а также многими правовыми науками.
Потерпевший является объектом криминалистического исследования, так как играет важную роль в раскрытии и расследовании преступлений.
Криминалистика - это наука о закономерностях механизма преступления, возникновении информации о преступлении и его участниках, собирания, исследования, оценки и использования доказательств и основанных на познании этих закономерностей специальных методах и средствах судебного исследования и предотвращения преступлений [1, с. 59].
Объектом криминалистической науки является преступная деятельность и деятельность по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений, а также составляющие оба эти вида деятельности различные факты, процессы, отношения и явления, свойства и признаки - как сами оригиналы, так и их копии, отражения [2, с. 4].
В криминалистической деятельности участвуют все участники уголовного судопроизводства, в том числе и потерпевшие, связанные с информационным обеспечением доказывания.
Как отмечает Е.Е. Центров, «разработка научно-технических средств, тактических приемов и методических рекомендаций по расследованию преступлений невозможна без тщательного криминалистического исследования различных объектов и явлений, связанных с совершенным преступлением. Причем познание каждого из них, выделение и обособление из общей изучаемой совокупности неизбежно приводят при методологически правильном подходе к постижению криминалистически значимых признаков, свойств, связей и отношений с другими объектами и явлениями. Не представляет исключения в этом отношении и жертва преступного посягательства, которая является специфическим объектом криминалистического исследования» [3, с. 6].
Теоретические основы криминалистики и основанные на них практические рекомендации связаны с наукой уголовного процесса. Поэтому криминалистика использует уголовно-процессуальное понятие потерпевшего, предусмотренное в ч. 1 ст. 42 УПК РФ.
