CC BY
161
г
V.
ОБСУЖДАЕМ ПРОБЛЕМУ
В.С. НИКОЛЬСКИЙ, доцент Московский государственный индустриальный университет
О признании теологии в качестве отрасли научного знания
В настоящее время продолжается оживленная дискуссия о включении теологии в номенклатуру специальностей научных работников ВАК с последующим формированием экспертного совета по теологии, созданием сети специализированных советов по защите диссертаций на соискание ученых степеней кандидата и доктора теологических наук. В статье обсуждаются некоторые проблемы, связанные с этими процессами.
Ключевые слова: теология, номенклатура научных специальностей.
Скажем прямо, вопрос этот спорный, и аргументы как «за », так и «против » представляются нам достаточно весомыми. При этом эмоциональный накал дискуссии во многом мешает непредвзято и последовательно проанализировать ее существо: категоричные формулировки сторон попросту не позволяют найти возможный и желательный компромисс. В этих условиях, по нашему убеждению, приемлемое решение может быть получено только на основе доброжелательного диалога, когда стороны хотят слышать и слышат своих оппонентов.
Кроме явных недоразумений, когда теологии отказывают в научности на основании ее сравнения с фундаментальными естественными науками, можно обнаружить и менее заметные искажения. Так, если задать, как это часто и происходит, вопрос что называется в лоб: «Является ли теология наукой? » - то ответ может быть только отрицательным, поскольку само понятие теологии объемлет как молитвенное бого-познание, таинство соединения с Богом во Христе, так и соответствующую дискурсивную практику. В этом смысле философия, взятая целиком, также не может быть признана наукой, а подавляющее большинство философов скажут, что философия далеко не всегда отвечает критериям научности, но вместе с тем существуют так называемые философские науки, в которых и представлена ее «научная » составляющая.
Отметим, кроме прочего, что значительная часть аргументов за включение теологии в номенклатуру научных специальностей носит косвенный характер. Иными словами, в этих аргументах идет речь о внешних факторах, не относящихся собственно кпроблеме научного статуса теологии.
В этой связи мы предлагаем последовательно, доброжелательно и критически рассмотреть те аргументы, которые выдвигаются в поддержку включения теологии в номенклатуру ВАК. Г оворя «критически», мы имеем в виду традиционную ценностную установку, принятую в академическом сообществе: любая новация в научной сфере должна ставиться под сомнение. Речь здесь не идет о какой-либо предвзятой позиции заведомо позитивного либо негативного отношения, как это может показаться. При этом для нас важен не сам возможный факт включения теологии в номенклатуру специальностей научных работников
- это решение во многом политическое, - а прежде всего эпистемологическая проблема признания теологии сообществом ученых как равноправной отрасли научного знания.
Предварительно заметим, что «теология » и «богословие » в контексте нашей статьи будут использоваться как синонимы, поэтому какие-либо тонкие различения с привлечением рассуждений о западной и восточной христианской традиции считаем здесь избыточными. Тем более что предста-
вители РПЦ в дискуссиях по данному вопросу настаивают на взаимозаменяемости этих понятий.
Какие аргументы выдвигаются в поддержку теологии в качестве научной специальности?
Аргумент первый (правовой)
Выпускники российских вузов - специалисты, бакалавры, магистры теологии «не могут защитить ни кандидатскую, ни докторскую диссертацию, подготовка теологических кадров высшей квалификации невозможна, следовательно, невозможно полноценное существование и воспроизводство всей системы теологического образования. Фактически это означает дискриминацию верующих. <...> Наши отечественные теологи поражены в правах, они не имеют права защищаться и становиться докторами, профессорами, доцентами» [1].
Как можно оценить этот аргумент? Во-первых, данный тезис имеет смысл только в том случае, если рассматривать кандидатскую и докторскую степени исключительно как образовательные ступени наряду с бакалавром, магистром, специалистом. Так, в рамках Болонского процесса степень доктора трактуется в качестве третьей образовательной ступени вслед за бакалавром и магистром.
Если же речь идет об ученых степенях в принятом у нас смысле, то следует заметить, что не всякая деятельность, для осуществления которой требуется высшее образование, может быть названа научной. Так, среди квалификаций высшего профессионального образования можно встретить бакалавра и магистра дизайна, туризма, специалиста по рекламе и проч. При этом никому и в голову не приходит говорить о том, что они «поражены в правах», поскольку не могут защищать диссертации на соискание ученых степеней кандидата и доктора, скажем, рекламных наук.
Таким образом, приведенный аргумент
не имеет отношения к вопросу о признании теологии в качестве науки.
Аргумент второй (историкоправовой)
«Православное образование и православная наука должны быть восстановлены в своих правах, тех правах, которые они имели до революции в России и имеют во всех европейских странах » [2].
В ответ на данное утверждение необходимо заметить, что в императорской России теология в университетском образовании была представлена лишь некоторыми кафедрами. В основном же богословское образование осуществлялось духовными учебными заведениями, которые были предметом особой заботы государства. Кроме того, данный аргумент вызывает определенные воспоминания о «Законе Божи-ем» в школах, священниках на государственном содержании и многом другом. Все ли права и все ли структуры надо восстанавливать?
Можно признать, что данный аргумент излишне категорично сформулирован. Те права, которые имели «православное образование и православная наука» в императорской России, в рамках нынешней государственно-правовой системы восстановлению не подлежат. В современных же европейских государствах правовые нормы, которые регулируют данный вопрос, во многом различаются от одной страны к другой, и о каких в этой связи правах идет речь, непонятно.
Таким образом, данный аргумент можно оценить как риторический, как оборот речи, призванный не обосновать некую идею, а заручиться поддержкой внешнего авторитета.
Аргумент третий (исторический)
«Теология - первая наука, с которой начинались европейские университеты» [2]. «Болонский университет - «колыбель » теологического образования и науки» [3].
Анализируя данный аргумент, можно заметить, что понятие «средневековая наука » следует понимать условно. Если верно, что цель науки - познать истину, то верно и утверждение о существовании «науки» в Средние века. Но при этом мы должны отдавать себе отчет в различении научной и религиозной истин. Вместе с тем некорректно приводить такой довод по причине трудностей сопоставления средневековых и современных образования и науки.
Что касается значения теологии в истории университетского образования, то подчеркнем, что два самых первых европейских университета -известные школы: медицины в Салерно и права в Болонье (в Болонском университете теологический факультет был открыт только в XIV в.) - подготовку теологов не проводили. И лишь вслед за ними были созданы университеты Парижа и Оксфорда, по преимуществу теологические. Парижский университет был создан слиянием церковных и монастырских школ, а Оксфордский - с целью дать образование только священнослужителям.
Отметим, однако, что из 79 университетов, организованных в Европе до 1500 г., 50 были основаны папами или с их участием [4]. Понятно, что Церковь создавала университеты в своих интересах. Большинство римских понтификов были выпускниками университетов, а потому прекрасно понимали возможности, которые открывает образование для укрепления папского престола. По этой причине XIII век особенно насыщен случаями вторжения Церкви в академическую деятельность. В первую очередь это касалось содержания исследований и преподавания и только во вторую
- организационных вопросов. Запреты на изучение тех или иных книг наследия Аристотеля, «учителя тех, кто знает» - по выражению Данте [5] - вводились в 1210, 1215, 1231, 1245, 1263 гг. Известно также осуждение в 1270 и 1277 гг. аверроистско-го учения Сигера Брабантского и многие другие схожие процессы. Таким образом, XIII век оказывается веком жесткого под-
чинения университета интересам Церкви. «Парижский университет мог быть только либо самым мощным средством воздействия, которым располагала Церковь для распространения религиозной истины во всем мире, либо неисчерпаемым источником заблуждений, способным отравить целый христианский мир» [6]. Церковь предпочла первое. Со времени же Реформации и рождения протестантизма «университеты управляются по принципу cuius regio, eius religio (чья власть, того и вера)» [7].
К нашей теме все это имеет непосредственное отношение по той причине, что, когда право признания научной истины принадлежит некоему социальному институту, внешнему по отношению к научной деятельности, тогда наука вырождается в инструмент идеологического воздействия. И в этой ситуации у нас нет оснований различать средневековую церковную науку и, скажем, коммунистическую партийную науку - как равноудаленные от подлинно научного знания.
Историческая проблематика весьма многообразна, и влияние Церкви на европейские университеты, конечно, нельзя оценивать только негативно. Но и нельзя замалчивать то, что в эпоху Возрождения магистры университетов оказались безразличны или открыто враждебны новому гуманистическому мировоззрению, а потому доступ гуманистам на университетские кафедры был закрыт, что вкупе с политизацией университетов и схоластическим способом мышления привело к созданию таких новых организаций, как Платоновская академия под покровительством Козимо Медичи и руководством Марсилио Фичи-но. Гуманистически ориентированное познание, как и научная революция Нового времени, в этих условиях осуществлялись отдельными группами вне формальной университетской системы. Так произошел трагический для университета разрыв между ученостью и преподаванием, производством знания и его передачей.
Необходимо принять во внимание, что
современная наука создавалась как антитеза церковно-схоластическому мировоззрению. И хотя Фрэнсис Бэкон, Исаак Ньютон и многие другие выдающиеся ученые были глубоко верующими людьми, новая наука строилась на различении знания научного и теологического. Как известно, Галилей повторял слова о том, что «Библия учит нас тому, как взойти на небо, а не тому, как вращается небо». Это также верно в институциональном плане, например, Лондонское королевское общество при своем основании прямо включило в свой устав отказ от рассмотрения теологических вопросов.
Одновременно можно согласиться с тем, что, как писал А. Койре, «существует истинная - и глубокая - преемственность между средневековой философией и философией Нового времени. Декарт и Маль-бранш, Спиноза и Лейбниц нередко являлись продолжателями трудов своих сред-невековыхпредшественников» [8], а «фундаментальные принципы физики, возникающие в XVII веке, были связаны как раз с теологическими доктринами» [9]. Но преувеличивать заслуги теологии перед современной наукой, на наш взгляд, не следует.
Наша озабоченность основана на том, что сегодня не только Русская православная церковь, но и церковь католическая вновь заявляют свои права на университет. Так, в выступлениях понтифика, кардиналов и других лиц ватиканской иерархии [10] мы встречаем необоснованно позитивную оценку роли Церкви в рождении университета и культивировании в нем особых ценностей гуманизма, свободы интеллектуального творчества, демократических начал управления и проч., что дает повод для попытки возрождения влияния Церкви на университет.
Аргумент четвертый (сравнительный)
«В западноевропейских странах теология является полноправной наукой, представленной многочисленными бого-
словскими кафедрами, факультетами, библиотеками, обширными учеными сообществами. <..> В этой ситуации отрицать научность теологии невозможно и противоестественно» [1]. «Мы знаем, что все западные университеты имеют теологические факультеты» [9].
Мы могли бы согласиться с данным аргументом, если бы не уже упоминавшаяся излишняя категоричность утверждений. Дело в том, что теология представлена далеко не во всех даже крупных западных университетах. В тех же Салерно и Болонье теологического образования как не было при их основании, так нет и сегодня. В настоящее время в Болонском университете среди 23 факультетов мы не обнаружим теологического. Правда, там изучаются такие учебные предметы, как религии классического мира, история древнего христианства, древняя христианская литература, но это ни в коей мере не свидетельствует о присутствии теологии в каком-либо статусе. Современный Парижский университет (Сорбонна), включая в себя 13 университетов и десятки факультетов, теологического не имеет. Впрочем, это не исключает возможности заниматься исследованиями различных религий, что у нас называется религиоведением. По отношению к Оксфорду можно сказать следующее. Во-первых, в современной Великобритании нет государственного высшего образования, поэтому признания теологии на государственном уровне не происходит. Во-вторых, оксфордские колледжи вполне автономны и принадлежат религиозным орденам, а их названия говорят сами за себя: Колледж Всех Святых, Колледж Троицы, Колледж Святого Петра и др.
Мнимую же «полноправность» теологии в образовании и науке можно проиллюстрировать словами кардинала Римской католической церкви Роже Эчегерая: «Действительно важно, чтобы теология, в истинном смысле этого понятия обладающая научным статусом и признанной самобытностью, теология, которую нельзя свести ни
к науке, ни к философии, обрела своё место в ряду университетских дисциплин, а также возможность и волю служить связующим звеном между ними » [11]. Знакомая риторика.
Аргумент пятый (содержательный)
«Теология - это комплекс наук, которые изучают историю вероучений и институциональных форм религиозной жизни, религиозное культурное наследие (религиозное искусство, памятники религиозной письменности, религиозное образование и научно-исследовательскую деятельность), традиционное для религии право, археологические памятники истории религий, историю и современное состояние взаимоотношений между различными религиозными учениями и религиозными организациями. Предметом теологии являются накопленные в течение длительного исторического срока религиозный опыт, памятники религиозной культуры, а также интеллектуальное и духовное богатство».
Приведенное утверждение - это цитата из Государственного образовательного стандарта по специальности «Теология». Это определение чаще всего приводится в качестве содержательного аргумента в пользу признания теологии как научной специальности и включения ее в номенклатуру ВАК.
В такой трактовке, по нашему убеждению, теология может быть признана научной дисциплиной, поскольку, по существу, не отличается от конфессионального религиоведения. Дело в том, что теология в целом не может быть признана отраслью научного знания, но в этом качестве могут быть признаны теологические дисциплины. В определенном смысле это признание уже состоялось не только за рубежом, но и в отечественной науке, когда теология трактуется как конфессиональное религиоведение.
В этой связи может появиться возражение, основывающееся на представлениях о так называемом внеконфессиональном бо-
гословии. На это можно ответить, что, во-первых, большинство богословских дисциплин не могут быть отвлеченными и всегда несут на себе печать той или иной конфессии, во-вторых, отечественные примеры вне-конфессионального богословия исключительно редки. Это накладывает определенные ограничения на статус научности богословия, поскольку возникает опасность отождествления богословия и церковной науки, зависимой в мировоззренческом плане не только от основ того или иного вероучения, но и от церковной организации.
Наши сомнения основываются на том, что вопрос о включении теологии в номенклатуру ВАК инициирует прежде всего Русская православная церковь. Если, как нас убеждают, речь идет о внеконфессиональ-ной теологии, то зачем это Церкви? Теология, по крайней мере, в нашей стране и в ближайшей перспективе не может быть явлением внеконфессиональным. В этом надо отдавать себе отчет. Важно при этом, чтобы сформировалось сообщество теологов, автономное от конкретных религиозных объединений. Когда же представители РПЦ говорят, что у нас есть люди, чтобы составить экспертный совет в ВАКе, то о какой автономии может идти речь и не будет ли такой совет неким фильтром, пропускающим только угодные Церкви диссертации?
Научный поиск, по общему признанию, является независимым от политической власти. Речь идет об академической свободе, под которой обычно понимается свобода поиска и распространения научной истины учеными в их исследованиях и преподавателями в обучении. В таком ракурсе идея академической свободы оказывается предметом обсуждения на различных международных конференциях, входит в содержание университетских уставов, употребляется в различных правовых документах [12].
Признание знания в качестве научного есть результат свободного обсуждения и критической проверки внутри академического сообщества. Собственно говоря, требование свободы науки от внешней власти
исходит из того, что научная деятельность должна руководствоваться научными целями и иметь научный результат. Интересно в этой связи рассмотреть возможность свободного теологического исследования. Речь идет о способе принятия решений по тем или иным богословским вопросам, например, в РПЦ. Так, в «Православной энциклопедии» раскрывается смысл термина «богословское мнение», под которым понимается частное мнение по догматическому вопросу, существующее наряду с догматами и вероучительными истинами, обладающими авторитетом догматов. Теолог может высказывать богословское мнение, поскольку догмат всегда шире любой догматической формулировки. Но «в случае если частное богословское мнение в той или иной форме отвергается церковным авторитетом, то оно является ложным. <...> Церковь всегда безошибочно опознает и оценивает истину и ложь. Отношение же к самому заблуждению, не меняясь в принципе, может ужесточиться в новых обстоятельствах церковной жизни. Если же после того, как Церковь признала то или иное частное богословское мнение ложным, оно все же продолжает кем-то высказываться и защищаться, вызывая соблазн у верующих, то Церковь может признать его еретическим и предать анафеме.» [13]. Т аким образом, «свободные» богословские дискуссии весьма ограничены.
Очевидно при этом, что по своей структуре теология весьма многообразный феномен. В первом приближении богословие есть, во-первых, практика богообщения, жизнь в согласии с верой, молитва, духовная жизнь. В таком прочтении теология наукой, конечно, не является. Во-вторых, это систематизация и изложение религиозных истин, религиозного опыта и религиозной деятельности, научное исследование богословского наследия. В этом случае возможно отнесение теологии к научному знанию. Однако и в последнем случае мы не можем все традиционные богословские дисциплины на равных правах назвать на-
учными, несмотря на то, что и предмет познания, и используемые в теологии методы познания могут быть таковыми.
Обратимся в этой связи к системе богословских дисциплин, к которым традиционно относят систематическое богословие, догматическое богословие, апологетическое богословие, сравнительное богословие, пастырское богословие, нравственное богословие, библейское богословие, историческое богословие. В рамках данных дисциплин возможны исследования как научные, так и не относящиеся к науке.
Теология и религиоведение
Теперь скажем о том, каково, на наш взгляд, место теологии среди социальных и гуманитарных наук. По сути, включение теологии в номенклатуру специальностей научных работников ВАК может рассматриваться как формальное разделение конфессионального и внеконфессионального религиоведения.
Нельзя отрицать того, что теология много сделала для научного познания феномена религии. С этим согласны и религиоведы [15]. Историю религиоведения украшают имена К.П. Тиле, С. Кьеркегора, В.С. Соловьева, П. Тиллиха, М. Бубера и других ученых, которые были глубоко религиозными людьми. Само религиоведение сформировалось в результате усилий представителей богословской, философской и научной мысли.
В религиоведении, кроме философского и конкретно-научного подходов, правомерно выделять также теологический подход, который характерен для конфессионального религиоведения. Представляется, что богословие может обрести самостоятельное место в структуре религиоведения, но отнести теологические исследования к имеющимся разделам науки о религии весьма затруднительно. Теологические изыскания, использующие философскую методологию, исследовательские приемы конкретных наук, не могут быть сведены к ним.
В основе понимания религии может ле-
жать религиозная вера, а познание сущности религии доступно для верующей души. «Несомненно, личный религиозный опыт исследователя в процессе самонаблюдения становится объектом внутреннего созерцания, в результате которого может быть получен уникальный материал, имеющий большое значение для развития религиоведческого познания» - утверждается в учебнике для вузов [15]. Для нас здесь важно то, что религиозная вера не отбрасывается как противоречащая религиоведческому познанию. Следовательно, поскольку религиозная вера служит источником познания в основном в рамках теологии, правомерно выделение теологии как относительно самостоятельной отрасли религиоведческого знания.
В рамках теологии проводится глубокий анализ религиозных феноменов. Поэтому включение теологической мысли в ряд основных отраслей науки о религии представляется вполне обоснованным, но лишь с одной оговоркой: теология понимается здесь в специфическом смысле - как отрасль знаний, направленная на изучение религии с позиции религиозной веры.
Таким образом, религиоведение состоит из двух больших исследовательских пространств - конфессионального и внекон-фессионального. Существовать же автономно друг от друга они не могут и так или иначе находят пути соотнесения своих достижений, пути сотрудничества. Религиоведение - весьма разноплановая наука, включающая в себя взаимодополняющие, а порой и противоположные подходы. Но мы говорим о религиоведении как о цельной, хотя и имеющей свою специфику науке. В религиоведении сосуществуют и вера в Бога, и интеллектуальный анализ, и практический эксперимент. Поэтому мы должны с уважением относиться к религиоведческим изысканиям независимо от конфессиональной принадлежности исследователя. В этом проявляется, по нашему мнению, особенность наук о религии.
Справедливости ради отметим, что пред-
ставители РПЦ - инициаторы включения теологии в номенклатуру специальностей научных работников - выступают, по-видимому, против отождествления богословия с религиоведением, не без основания указывая на специфику теологического познания. Но ведь и сами религиоведы говорят о том, что им «тесно» в списке ВАК под шифром философских наук. Религиоведение не сводится к философскому познанию, хотя философия и считается его базовым разделом.
Теология, на наш взгляд, есть та грань религиозного мировоззрения, в соприкосновении с которой возможен диалог, как принято выражаться, науки и религии. Поэтому жизненно важно находить приемлемые формы диалога. Как некоторым религиоведам, так и некоторым представителям Церкви следует отказаться от привычной риторики и пустых аргументов. Давно и, надеемся, безвозвратно ушли времена насильственной атеизации, и ссылаться на наше атеистическое прошлое так часто, как это делают, вовсе не следует. Как не следует провозглашать и церковную монополию на нравственность.
Литература
1. Протоиерей Владимир Воробьев. Теология
как система знания и отрасль гуманитарных наук // Теология в системе научного знания и образования: Материалы слушаний Общественной палаты Российской Федерации / Под ред. акад. РАН В.А. Тиш-кова. М.: Изд. Общественной палаты Российской Федерации, 2009.
2. Из выступления ректора Православного Свя-
то-Тихоновского гуманитарного университета протоиерея Владимира Воробьева на пресс-конференции «Перспективы развития теологического образования и науки в России » (18 февраля 2010 г., РИА Новости).
3. Из выступления ректора Московского го-
сударственного лингвистического университета И.И. Халеевой на пресс-конференции «Перспективы развития теологического образования и науки в России» (18 февраля 2010 г., РИА Новости).
4. Документы по истории университетов Ев-
ропы XII-XV вв. Воронеж, 1973.
5. Данте А. Божественная комедия. М., 1982.
Ад. Песнь четвертая. 131.
6. Жильсон Э. Средневековая философия.
1922. С. 299.
7. Пупар П. Церковь и культура. Милан-Мос-
ква, 1993.
8. Койре А. Очерки истории философской мыс-
ли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. М., 1985. С. 51.
9. Катасонов В.Н. Роль теологии в культуре
и в развитии научного знания // Теология в системе научного знания и образования: Материалы слушаний Общественной палаты Российской Федерации / Под ред. акад. РАН В.А. Тишкова. М.: Изд. Общественной палаты Российской Федерации, 2009. С. 57.
10. См.: Высшее образование в Европе. 2006. №4.
11. Эчегерай Р. Призыв к нравственности университетского образования в Европе и для Европы // Высшее образование в Европе. №4. 2006.
12. См.: Рекомендация о статусе преподавательских кадров учреждений высшего образования. Париж, 11 ноября 1997 г. // Центр образовательного законодательства. URL: http://www.lexed.ru/mpravo/ razdel2/?doc18.html
13. Православная энциклопедия. М., 2002. Т. V. С. 535.
14. См.: Религиоведение: Учеб. пособие и учебный словарь-минимум по религиоведению (Под ред. проф. И.Н. Яблокова). М.: Гардарики, 1998. С. 11-16.
15. Основы религиоведения: Учеб. / Ю.Ф. Бо-рунков, И.Н. Яблоков, К.И. Никонов и др. / Под ред. И.Н. Яблокова. М., 2000. С. 10.
NIKOLSKIY V. ABOUT RECOGNITION OF THEOLOGY AS A SCIENTIFIC DISCIPLINE
The article discusses some problems concerning the recognition of theology as a scientific discipline.
Keywords: theology, scientific discipline, nomenclature.
Ю.В. ГОРИН, профессор А.Д. НЕЛЮДОВ, доцент Б.Л. СВИСТУНОВ, профессор Пензенская государственная технологическая академия
«Креативная вертикаль» в инженерном образовании
Показана необходимость формирования у будущих инженеров творческой (креативной ) компетенции. Обобщен опыт реализации интегрированной образовательной программы в Пензенской государственной педагогической академии. Обосновывается необходимость формирования креативной компетенции для инженерных кадров инновационной экономики.
Ключевые слова: инженер, профессиональное образование, естественно-научные дисциплины, компетенция, креативность, инноватика.
Ещё в середине прошлого века было определено содержание триады, характеризующей существо деятельности инженера. Это изобретательство, анализ и принятие решений [1]. Знания, умения и практические навыки в этих областях работы инженера являются компонентами его базовой профессиональной компетенции. Это аксиома профессионального технического образования. Каждый из этих компонентов находит своё отражение в ГОС ВПО, учеб-
ных программах дисциплин и с разной степенью глубины и успешности реализуется в учебном процессе вузов [2]. Фундамент образовательной вертикали - общенаучные дисциплины (общематематический и естественно-научный циклы и философия), цикл общепрофессиональных дисциплин, создающих теоретический и практический задел для венчающего вертикаль цикла специальных дисциплин, носящих, как правило, узкоспециальный характер.
