CC BY
15
РО! 10.34216/1998-0817-2019-25-2-18-22 УДК 94(470)"18"
Бенда Владимир Николаевич
кандидат исторических наук Ленинградский государственный университет им. А. С. Пушкина, г. Пушкин
bvn.1962@mail.ru
Козлов Николай Дмитриевич
доктор исторических наук Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина, г. Пушкин
koznik49@yandex.ru
О ПРИЧИНАХ ХИЩЕНИЙ МАТЕРИАЛЬНЫХ И ФИНАНСОВЫХ СРЕДСТВ В ВОЕННОМ ВЕДОМСТВЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА И МЕРАХ БОРЬБЫ С НИМИ (на примере Московской артиллерийской конторы)
В статье затрагивается тема результатов проведения комплексной ревизии денежных и материальных средств в местах их хранения и содержания, проведенной в соответствии с указанием Сената в середине второй половины XVIII в. На примере деятельности Московской артиллерийской конторы - отделения Главного военного органа управления артиллерийским и инженерным корпусами в Москве - рассматриваются проблемы обеспечения целостности и сохранности государственных финансовых и материальных средств в этом учреждении. Автор анализируют причины, приведшие к массовым хищениям денежных и материальных средств в Московской артиллерийской конторе и излагают итоги проведенного расследования по данному факту. Показаны меры ответственности, к которой были привлечены должностные лица конторы, виновные или причастные к этим злоупотреблениям. В статье обобщен новый материал по исследуемой теме, в научный оборот вводятся ранее не опубликованные архивные документы.
Ключевые слова: XVIII в., Екатерина II, Канцелярия главной артиллерии и фортификации, Московская артиллерийская контора, финансовые и материальные средства, хищения, специальная комиссия.
В 1774 г. указами Правительствующего сената (далее ПС) было предписано, чтобы во всех местах хранения материальных и денежных средств «...оные немедленно имеющиеся у них денежные суммы при собрании всех членов освидетельствовали и о смотре наличия денег рапортовали Сенату» о том, сколько денежных средств было выявлено на момент проверки и «.сколько оных быть должно» [1, л. 2], то есть необходимо было провести неотложную ревизию денежных средств, «. поверив наличное состояние их по книгам» [8, с. 291] (имеются в виду приходно-расходные книги учета и движения материальных и денежных средств). Вследствие этого предписания такая ревизия была проведена и в Московской артиллерийской конторе (с 1722 г.). В ходе этой ревизии была «освидетельствована денежная казна», то есть наличие необходимых денежных средств в кассе. По результатам проверки оказалось, что у ответственного за казну (в те времена это была цалмейтерская должность) квартирмейстера (должностное лицо в обер-офи-церском звании, отвечавшее за продовольственное, финансовое и другие виды снабжения армии) Иевлева была выявлена недостача денежной казны в размере 141 850 р. [1, л. 2].
О данном факте сразу было доложено в ПС, который дал указание о немедленном начале следствия по данному факту. Причем ввиду того, что руководящие должностные лица артиллерийской конторы были причастны к данному правонарушению, так как в соответствии с должностными обязанностями должны были отвечать за сохран-
ность, целостность и правильность расходования денежных средств, получаемых от государства, ПС учредил для проведения следствия специальную комиссию [1, л. 2]. Но едва эта комиссия закончила расследование всех обстоятельств выявленной недостачи денежных средств в кассе Московской артиллерийской конторы, как Канцелярия главной артиллерии и фортификации (далее КГАиФ) доложила в ПС о новом хищении, состоявшего в том, что «.у артиллерии капитана Чевкина на бытность его при Московском арсенале цейхвартером (ответственный за хранение материальных средств артиллерийского и инженерного корпусов) не явилось амуничных вещей по цене на 106 153 р.» [1, л. 2 об.].
Ввиду возможной связи двух правонарушений расследование вновь выявленного хищения было поручено той же комиссии, которая занималась расследованием недостачи денежных средств в кассе артиллерийской конторы. Комиссия по результатам своего расследования пришла к заключению, что растрата или хищение денежных средств у квартирмейстера Иевлева и материальных средств у капитана Чевкина могла произойти по вине самих руководящих должностных лиц артиллерийской конторы. Оказалось, что при назначении на материально ответственные должности того же Иевлева были нарушены требования указа от 1714 г., которым предписывалось, чтобы материально ответственные лица более одного года не находились в должности, после чего их необходимо было заменять другим человеком. А квартирмейстер Иевлев мало того что был молодым офицером,
18
Вестник КГУ ^ № 2. 2019
© Бенда В.Н., Козлов Н.Д., 2019
так еще и находился в цалмейтерской должности более трех лет [1, л. 4]. Другими инструкциями и указами также предписывалось, чтобы наличие денежных средств в кассе (казне) проверялось ежемесячно и ежегодно всеми ответственными должностными лицами артиллерийской конторы. Касса (казна) при этом должна была опечатываться печатью главного должностного лица и других чинов, в обязанности которых входила эта процедура. Это требование не выполнялось. Это привело к тому, что и сам Иевлев, пользуясь бесконтрольностью со стороны старших начальников, стал проявлять халатность при исполнении своей должности и лично перестал контролировать сохранность и целостность денежных средств (денежной казны). Иевлев стал перепоручать прием и выдачу денежных средств из кассы своему помощнику канцеляристу Ведякину, которому доверял ключ и печать от кладовых [1, л. 6]. Иногда получалось так, что только один Ведякин принимал и выдавал деньги кому хотел, в том числе и по распискам некоторым руководящим должностным лицам (так называемым присутствующим) артиллерийской конторы. Например, начальник артиллерийской конторы (главный присутствующий) генерал-поручик Мартынов получили таким образом из кассы около 4000 р., генерал-майор Ам-мосов - до 3000 р., асессор Сабуров, который должен был осуществлять контроль за правильностью приема и расходования денежных средств в кассе -до 9000 р. [8, с. 292].
Специальной комиссии, расследовавшей эти злоупотребления, вышеперечисленные лица в свое оправдание заявляли, что денежные средства из кассы ими брались в зачет причитающегося им денежного жалования, а казна не проверялась ими потому, что над нею должен был быть «особый присмотр» со стороны Сабурова. Комиссия не сочла нужным принять данный аргумент за оправдание, так как сверх определенных должностных лиц, контролирующих казну, и старшие начальники артиллерийской конторы обязаны были осуществлять контроль за правильностью расходования денежных средств из казны. Однако главные чины артиллерийской конторы мало того что не делали этого сами, так еще когда Сабуров ходатайствовал перед ними о проведении необходимых ревизий денежной казны с их участием, оставляли его ходатайство без всякого удовлетворения. Сверх этого главные должностные лица артиллерийской конторы в 1774 г. пошли на явный подлог, доложив в КГАиФ, что денежная казна якобы «... хранится в особых палатах и состоит к отдаче в готовности и в надлежащее время присутствием свидетельствуется» [1, л. 7 об.]. На самом деле к моменту их доклада в КГАиФ в кассе Московской артиллерийской конторы уже была существенная недостача денежных средств.
Комиссия также установила, что главные должностные лица артиллерийской конторы своим халатным отношением к исполнению контролирующих функций способствовали хищениям капитаном Чевкиным материальных средств, хранившихся в складах (магазинах). Опять же, специальными инструкциями, указами и законами предписывалось, чтобы старшие воинские чины (в данном случае старшие воинские чины Московской артиллерийской конторы) в середине декабря каждого года осматривали магазины и проверяли наличие в них соответствующего имущества. Однако за время нахождения Чевкина в должности цейхвартера этого не делалось на протяжении более двух лет. Также при приеме Чевкиным от поставщика, фабриканта Грунта, сукна и других материалов кто-то должен был лично присутствовать при этом из главных должностных лиц артиллерийской конторы и ярлыками со своей печатью опечатывать принимаемое имущество и материалы. Однако такого члена приемной комиссии материальных средств даже не назначали! Опять же, пользуясь бесконтрольностью со стороны старших чинов, Чевкин, как и Иевлев, стал поручать печать и ключи от складов своему помощнику - цейхди-неру Катеринину[8, с. 292].
Было выявлено еще одно нарушение со стороны старших должностных лиц артиллерийской конторы. В 1772 г. капитана Чевкина в его должности сменил цейхвартер Филипов. Однако прием сукна от поставщика Грунта продолжал осуществлять все тот же Чевкин! Вскоре на складах была обнаружена недостача более 200 000 аршин (~ 142000 м) сукна и каразеи [1, л. 11] (грубая шерстяная ткань). Но и после этого Московская артиллерийская контора умолчала о злоупотреблениях Чевкина и Грунта, вследствие чего КГАиФ разрешила продолжать поставку сукна на следующие годы все тому же подрядчику Грунту, благодаря чему хищения приняли еще больший размер. Следственной комиссией был допрошен фабрикант Грунт, который показал, что тех должностных лиц артиллерийской конторы, от которых зависело подписание актов приема и выдачи денег за якобы поставленную продукцию в соответствии с ложными рапортами Чевкина, он «. одаривал сукном, напитками, товарами и деньгами» [1, л. 11 об.]. Это подтвердил и Чевкин, но все упомянутые должностные лица конторы отрицали эти обвинения. Ввиду отсутствия явных улик и отрицания этого злоупотребления всеми виновными, следственная комиссия приняла решение показания Грунта «. оставить и предать воли Божьей, пока оно впредь само объявится» [8, с. 293]. Кстати, из всех старших должностных лиц артиллерийской конторы сознался в приеме подношений от Грунта только один генерал-майор Аммосов, который показал, что на самом деле Грунт доставлял ему к праздникам и на
именины сахар, чай, сукна и разные напитки, но принимал он эти подношения только из-за уважения к Грунту, а не за подписание соответствующих актов и других бумаг [1, л. 19 об.].
По результатам следствия, которое продолжалось несколько лет, 29 июня 1781 г. указом императрицы Екатерины II из Правительствующего сената все виновные в данных правонарушениях и злоупотреблениях были отданы под суд или привлечены к другой ответственности. В преамбуле указа были обозначены те или иные нарушения и проступки всех должностных лиц артиллерийской конторы, которые напрямую или косвенно потворствовали совершению этих преступлений. Так, например, «. присутствовавшие в той конторе артиллерии генерал-поручик Мартынов, генерал-майор Аммосов, инженер-полковник Уваров оказались виновными в небрежности должности их, несмотрении за имевшими на руках своих деньги и вещи при них, в неосвидетельствовании казны, во взятии под расписки казенных денег и в несправедливом доношении начальству об их целости и исправности во всем. Асессоры Долгов, Сабуров не только в равном преступлении, но по бытности смотрителем над казной - в участии с похитителями забором денег, поверением печати другим и знанием обмана в перекладке мешков. Контролер Хрущов - в не освидетельствовании казны и вещей и в несправедливом рапортовании. Бывший в унтер-цалмейстерской должности квартермей-стер Иевлев - в преступлении должности, поверяя оную канцеляристу в заборе на себя денег, в раздаче в долги, в ложном рапортовании и в обмане расположенных мешков с тяжеловесной монетой между легковесной, чтобы никто не узнал расхищения казны. Писаря Трофимова в знании и умолчании, что другой писарь привозил себе денег и в долги раздавал» [1, л. 19]. Бывший цейхвартер Чевкин в обмане из корысти по приему амуничных вещей, в ложных рапортах, в утрате через то немалой суммы и во взятии денег казенных. Фабрикант Грунт в уговаривании помянутого Чевкина на таковые преступления и обольщении его к тому корыстию, для закрытия своей несправности взяв немалое число казенных денег за вещи и их не-поставление. Вагенмейстер Титов - в оплошном смотрении за порученными ему и капитану Мари-су в совесть Иевлеву, чтобы показать деньги проигранными в карты. Из них же Амосов, Хрущев, Иевлев - в игрании в запретительную игру, а сверх того по оговору в приеме якобы присутствующими от фабриканта Грунта подарков вещами и деньгами, хотя прочее не доказано» [1, л. 19 об.].
Все виновные понесли заслуженное ими наказание [1, л. 19 об.]. Генерал-поручик Мартынов был отставлен от службы (по всей видимости, соответствует освобождению от занимаемой должности), а Аммосов, Уваров, Хрущев и Титов - ис-
ключены (уволены) со службы с запретом впредь их определять или назначать на какую-либо должность или службу. Помимо этого, Аммосову было запрещено посещение Санкт-Петербурга и Москвы. Долгов и Сабуров были лишены своих чинов, Иевлев - разжалован в рядовые и отправлен для дальнейшей службы в отдаленные гарнизоны. Чев-кин был лишен дворянского достоинства и вместе фабрикантом Грунтом сослан в Оренбург.
Что касается фабриканта Грунта, то ему предписывалось восполнить весь материальный ущерб, причиненный государственной казне по его вине. С этим случаем прослеживаются любопытные исторические параллели. В современной России, как только уличают в казнокрадстве или других хищениях и злоупотреблениях соответствующих должностных лиц, те, избежав ареста, бросаются в бега и скрываются от правосудия. Аналогичным образом поступил в те времена и фабрикант Грунт, который избежал ареста и сумел скрыться. Правительствующий сенат в отношении его личности сделал специальное определение, которым предписывалось, что так как «.о фабриканте Грунте неизвестно, где он находится, требовать Санкт-Петербургское губернское правление и Московскую полицмейстерскую канцелярию, чтобы в случае его въезда в столицах и пребывания, сыскав, отправить в комитет за караулом» [1, л. 19 об .-20], то есть, выражаясь современным языком, фабрикант Грунт был объявлен в розыск.
В заключение отметим, что от следствия и суда были освобождены только два должностных лица Московской артиллерийской конторы - генерал-майор Лавров и асессор Вельяшев-Волынцев «по совершенно их неприкосновенности» к указанным злоупотреблениям и правонарушениям [8, с. 293].
Что же могло привести или что способствовало таким злоупотреблениям и хищениям денежных и материальных средств в Московской артиллерийской конторе?
Заметим, что еще опыт Семилетней войны обнаружил, что квартирмейстерская часть русской армии находилась в довольно расстроенном состоянии. Результатом многих недостатков этой системы стали значительные злоупотребления, главным образом по комиссариатскому и провиантскому ведомствам, показавшие необходимость немедленного реформирования квартирмейстерской части армии. Этот факт ясно осознавался и воинской комиссией, созданной в 1762 г. на основании именного указа императрицы от 12 июля того же года [3, с. 17]. В первом же своем докладе комиссия указала на один из главных недостатков русской армии - это отсутствие необходимого количества чинов квартирмейстерской части (тыловых подразделений обеспечения). Работа комиссии благотворно сказалась на оживлении и улучшении деятельности высших органов военного управления.
20
Вестник КГУ ^ № 2. 2019
Уже в сентябре 1762 г. Екатерина II дала указание Военной коллегии, чтобы в последующем та при представлениях в ПС присылала «свои заключения, а не ограничивалась пересылкой работы своей канцелярии» [9, с. 34]. В марте 1763 г. был издан указ, в соответствии с которым Военной коллегии предписывалось еженедельно подавать Ея Императорскому Величеству рапорты об исполнении по именным и сенатским указам [3, с. 199].
Первым своим указом императрица принимала меры к тому, чтобы заставить Военную коллегию выйти из той, образно выражаясь, «спячки», в которой она пребывала в период царствование императрицы Елизаветы Петровны, и в особенности в последние его 14 лет, когда даже пост президента Военной коллегии в период с 1746 по 1760 гг. оставался вакантным. Второй указ императрицы был значительно важнее, так как устанавливал непосредственное взаимодействие Военной коллегии с верховной властью и делал её президента личным докладчиком императрицы.
Наряду с этим предпринимались меры по ускорению хода дел и в других органах центрального военного управления, а именно: а) был определен новый штат Канцелярии главной артиллерии и фортификации [2, л. 4 об. - 5], которым более резко разграничивался процесс делопроизводства в артиллерийском и инженерном ведомствах, соответствующее организационно-штатное устройство было определено и в артиллерийской конторе в Москве; б) провиантская канцелярия была разделена на два департамента: один занимался решением текущих дел, другой - старых дел, которых скопилось огромное количество [3, с. 857]; в) изданы новые штаты комиссариатских учреждений [7, с. 80-86] и проведены некоторые другие мероприятия. Казалось бы, все необходимые меры для организованного и планомерного функционирования органов военного управления созданы.
С другой стороны, из вышеизложенного становиться очевидным, что деятельность комиссии выразилась главным образом в расширении штатов высших органов военного управления, но почти не коснулась реорганизации их деятельности и устройства. Становится очевидным и тот факт, что одной из особенностей государственного строя Российской империи второй половины XVIII столетия является рост бюрократизма как в гражданской, так и военной сферах государственного управления. Например, Военная и Адмиралтейская коллегии в середине XVIII в. представляли собою крупнейшие центральные органы государственного и военного управления, которые имели свои хозяйственные, финансовые, ревизионные и даже судебные части, состоящие под общим их контролем.
Однако и военная комиссия, и президенты коллегий пока не рискнули произвести коренных преобразований в системе центрального военного
управления. Всё это не привело к более четкой и организованной деятельности центральных органов военного управления и усилению исполнительской дисциплины личного состава этих учреждений.
Таким образом, можно предположить, что главнейшим недостатком системы военного управления был слабый контроль со стороны должностных лиц различного уровня и ранга как над хозяйственной деятельностью, то есть над вопросами финансового, продовольственного и других видов обеспечения войск, так и над организацией повседневной жизнедеятельности армии, службы войск и деятельности военных учреждений. На наш взгляд, именно это обстоятельство и способствовало злоупотреблениям и хищениям денежных и материальных средств, произошедших в Московской артиллерийской конторе.
Недостатки в системе военного управления, проявившиеся в недостаточном контроле со стороны соответствующих должностных лиц за хозяйственной и повседневной жизнедеятельностью и службой войск, были очевидными и для назначенного в 1774 г. вице-президентом Военной коллегии Григория Александровича Потемкина, который решил их устранить путем переустройства центральных органов военного управления. В 1781 г. для упорядочения денежной отчетности по хозяйственным операциям при Военной коллегии вновь была учреждена счетная экспедиция [4, с. 341-342], когда-то созданная Б.Х. Минихом, но упраздненная Елизаветой Петровной. В обязанности этой экспедиции входила необходимость ревизии счетов по военному ведомству, а в случае выявления каких либо злоупотреблений или хищений - производство начетов и взысканий. Контроль за расходованием денежных средств оказался в руках Военной коллегии, что усилило её власть. В 1785 г. при Военной коллегии была учреждена инспекторская экспедиция [5, с. 451], деятельность которой упорядочила и облегчила работу войсковых инспекторов. Наконец в апреле 1791 г. состоялось учреждение нового организационно-штатного устройства Военной коллегии [6, с. 235], созданной по образцу Адмиралтейств-коллегии.
К сожалению, завершить реформу центральных органов военного управления Г. А. Потемки-ну-Таврическому не удалось, так как 5 октября 1791 г. он скончался на пути из Ясс в Николаев. Заметим, что деятельность князя Потемкина-Таврического имела благотворное влияние на усовершенствование русской армии. Главная его заслуга в отношении русской армии заключалась в том, что он упорядочил внутреннюю организацию войск и их снабжение.
Библиографический список
1. Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи (Архив
ВИМАИВ и ВС). - Ф. 2. - Оп. ШГФ (Штаб гене-рал-фельдцейхмейстера). - Д. 4772.
2. Архив ВИМАИВ и ВС. - Ф. 2. - Оп. Сборная. - Д. 3312.
3. Полное собрание законов Российской Империи: Собрание первое. - СПб.: Тип. II Отд-ния собств. Е. И. В. канцелярии, 1830. - Т. 16: С 28 июня 1762 по 1764. - 1016 с. (ПСЗ)
4. ПСЗ. Собр. 1. - СПб.: Тип. II Отд-ния собств. Е. И. В. канцелярии, 1830. - Т. 21 (1781-1783). -1083 с.
5. ПСЗ. Собр. 1. - СПб.: Тип. II Отд-ния собств. Е. И. В. канцелярии, 1830. - Т. 22: 1784-1788). -1158 с.
6. ПСЗ. Собр. 1. - СПб.: Тип. II Отд-ния собств. Е. И. В. канцелярии, 1830. - Т. 23: 1789 - 31 октября 1796. - 969 с.
7. ПСЗ. Собр. 1. - СПб.: Тип. II Отд-ния собств. Е. И. В. канцелярии, 1830. - Т. 43: Книга штатов: Ч. 1: Штаты военно-сухопутные (1711-1800): 1762-1796. - 316 с.
8. Столетие военного министерства, 1802-1902. Главное артиллерийское управление: исторический очерк. - СПб.: Тип. М.О. Вольф, 1902. - 574 с.
9. Столетие военного министерства, 1802-1902. Исторический очерк развития военного управления в России. - СПб.: Тип. П.Ф. Пантелеева, 1902. - 812 с.
References
1. Arhiv Voenno-istoricheskogo muzeya artillerii, inzhenernyh vojsk i vojsk svyazi (Arhiv VIMAIV i VS). - F. 2. - Op. SHGF (SHtab general-fel'dcejhmejstera). - D. 4772.
2. Arhiv VIMAIV i VS. - F. 2. - Op. Sbornaya. -
D. 3312.
3. Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj Imperii: Sobranie pervoe. - SPb.: Tip. II Otd-niya sobstv.
E. I. V. kancelyarii, 1830. - T. 16: S 28 iyunya 1762 po 1764. - 1016 s. (PSZ)
4. PSZ. Sobr. 1. - SPb.: Tip. II Otd-niya sobstv. Е. I. V. kancelyarii, 1830. - T. 21 (1781-1783). - 1083 s.
5. PSZ. Sobr. 1. - SPb.: Tip. II Otd-niya sobstv. Е. I. V kancelyarii, 1830. - T. 22: 1784-1788). - 1158 s.
6. PSZ. Sobr. 1. - SPb.: Tip. II Otd-niya sobstv. Е. I. V. kancelyarii, 1830. - T. 23: 1789 - 31 oktyabrya 1796. - 969 s.
7. PSZ. Sobr. 1. - SPb.: Tip. II Otd-niya sobstv. Е. I. V. kancelyarii, 1830. - T. 43: Kniga shtatov: CH. 1: SHtaty voenno-suhoputnye (1711-1800): 1762-1796. - 316 s.
8. Stoletie voennogo ministerstva, 1802-1902. Glavnoe artillery skoe upravlenie: istoricheskij ocherk. - SPb.: Tip. M.O. Vol'f, 1902. - 574 s.
9. Stoletie voennogo ministerstva, 1802-1902. Istoricheskij ocherk razvitiya voennogo upravleniya v Rossii. - SPb.: Tip. P.F. Panteleeva, 1902. - 812 s.
22
Вестник КГУ № 2. 2019
