CC BY
63
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 2 (58) март-апрель ^
о преимуществах но вой формы «культурного консерватизма»
УДК 008:1-027.21 Е. В. Мареева
Московский государственный университет культуры и искусств
Современная культура в лице постмодернизма сориентирована на новацию как антитезу традиции, а культурная традиция воспринимается как изначально репрессивный механизм социальной регуляции. Автор показывает неадекватность такого решения проблемы соотношения традиции и новации в культуре, при котором отождествляются её методологический и исторический аспект. Из исторической ограниченности традиционного патриархального общества в данном случае делают вывод о необходимости упразднения традиции как таковой. Перспективы развития гражданского общества в этом случае отождествляются с победой новации над традицией, победой креативного момента над нормативным моментом в культуре. Автор указывает на преимущества новой формы «культурного консерватизма» в отношении культурного наследия на фоне пропаганды свободы творчества в его нигилистической форме. Такой консерватизм как актуальное проявление диалектики традиционного и новационного может быть основанием современной культурной политики.
Ключевые слова: культура, традиция, новация, консерватизм, постмодернизм, нигилизм, космополитизм, глобализация.
E. V. Mareeva
Moscow State University of Culture and Arts, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, Khimki city, Moscow region, Russian Federation, 141406
THE ADVANTAGES OF A NEW FORM OF "CULTURAL CONSERVATISM"
The modern culture, in the form of postmodernism, is oriented to innovation as the antithesis of tradition, and the cultural tradition is perceived as inherently repressive mechanism of social regulation. The author shows the inadequacy of such a solution of the problem of correlation of tradition and innovation in culture, in which the methodological aspect and the historical one are identified. In this case, it is used to deduce a necessity of the abolition of the tradition itself from the historical limitations of the traditional patriarchal society. The prospects for the development of civil society is identified with a victory of the innovation over the tradition, or a victory of the creative moment over the regulatory moment in culture. The author points out the advantages of a new form of«cultural conservatism» in our relation to cultural heritage against the propaganda of the creative freedom in its nihilistic form. Such a conservatism as an actual manifestation of the dialectic of traditional and innovational can be the basis of modern cultural policy.
Keywords: culture, tradition, innovation, conservatism, postmodernism, nihilism, cosmopolitanism, globalization.
МАРЕЕВА ЕЛЕНА ВАЛЕНТИНОВНА — доктор философских наук, профессор кафедры социально-философских наук Московского государственного университета культуры и искусств
58 MAREEVA ELENA VALENTINOVNA — Full Doctor of Philosophy, Professor of Department of social
and philosophical sciences, Moscow State University of Culture and Arts
e-mail: [email protected] © Мареева Е. В., 2014
^ Теория и история культуры
ф
В самом общем виде понятие «традиция» означает преемственность, передачу по наследству — не только собственности, но любого культурного продукта. И в этом смысле традиция и новация — необходимые стороны культурной жизни в любом её проявлении. Традиция без новации чревата застоем, нова ция без тра ди ции — не воз мож но стью удержать, передать и закрепить любое достижение. Все будет новым в ситуации, когда не с чем сравнивать новацию.
На этом фоне современная культура сориентирована на новацию как на антитезу традиции. По крайней мере, таков момент её самоосознания. Парадоксальным образом отрицание традиции, в свою очередь, превратилось в традицию. Сохраняющийся с конца ХХ века культ новации в современном интеллигентском сознании ассоциируется с постмодернизмом, в противоположность модерну. Притом, что необходимость критики и самокритики была провозглашена уже отцами-основателями философии Нового времени Ф.Бэконом и I5. Декартом.
Сек рет здесь, од на ко, в сти ра нии принципиальной грани. Учение об идолах Бэкона и методологическое сомнение Декарта направлены против слепого следования тра ди ции, пре ж де все го, там, где ав тори тет Аристотеля в науке был сродни авторитету Священного Писания. Но потребность науки и философии в анализе собственных оснований, не говоря уже о теоретических построениях, не отменяет самого поиска ис-ти ны.
Стремление к истине у Бэкона не является «идолом», истина не является объектом критического опровержения у Декарта. Но один из «трендов» постмодернизма как картины мира как раз в стирании границ. А потому в постмодернистском сознании новое ста новится ан ти подом истин ного. Исти на, справед ли вость, святость — любой идеал и прин цип — ста но вят ся здесь сим волом репрессии.
В книге «Культура как репрессия» известный культуролог А. Я. Флиер характеризует
постмодерн как поиск новой культуры, основанием которой является «реакция на её переизбыток, уже мешающий жить и чувствовать себя свободным» [7, с. 297]. Переизбыток культуры в данном случае понимается как господство в ней репрессивной нормативности. Парадокс в том, пишет Флиер, что большинст во подобных норм не име ет под собой никакого объективного обоснования. Просто так сложилось исторически (в культуре данного народа). А в культуре другого народа сложилось иначе. А потому «общим для раз лич ных вари ан тов по стмодер на можно считать его отвержение "зарегулиро-ванности" социальной жизни культурными нормами (воплощёнными в культурных текстах)... призывом к деконструкции культурных тек стов и эк лек тич ному сме шению художественных языков, отвержением доми-ни рую щих представ ле ний об ис тории и социальной реальности, как набора заведомых нарративов и симулякров» [7, с. 291—292].
С одной стороны, у Флиера речь идёт о преодолении «зоны торжества традиционализма», где нормально следовать историческим тра дици ям. Именно с этим борет ся постмодерн. Это борьба с сохранившимися традиционными сообществами, с присущей им «тотальной зависимостью общества от исторически унаследованной культуры и её традиций, — пишет Флиер, — являющихся плодом решения проблем совершенно другого времени. Жизненные обстоятельства меняются, а культура меняется гораздо медленнее, в меньшем объёме и глубине» [7, с. 294].
Но, с другой стороны, речь здесь идёт о постмодерне как борьбе с репрессивностью традиции как таковой. Хотя культурные нормы всегда являются случайными конвенциями, читаем мы у Флиера, до сих пор их признавали культурны ми тра диция ми. Но традиция как признание нормы и эталона — «инструмент культурного принуждения». Традиция по большому счету является выражением репрессии. А потому от культуры, основанной на традиции, человечест-
ф
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 2 (58) март-апрель ^
ф
во переходит к культуре как предпосылке творчества.
Постмодерн со второй половины XX века, считает Флиер, и стал поиском обоснованного места культуры в современном обществе. Если до сих пор культура была по преимуществу «механизмом социальной регуляции, то ныне начинают преобладать её креативные (творческие) функции» [7, с. 295]. Но как возможна креативная функция культуры без нормативной? Разве не репрессивны правила дорожного движения в самых передовых сообществах? Без элемента репрессии невозможна самая передовая правовая система. И хотя в Интернете не только «корова», но и другие слова пишут, как попало, и стёрта грань между цензурным и нецензурным, тем не менее, сохраняются правила приличного поведения. А если мы хотим стать современными интеллек-туа лами за пад ного ти па, то долж ны иметь общие критерии того, кто такой «интеллектуал», что такое «современный» и чем «Восток» отличается от «Запада».
Здесь перед нами все та же тенденция к стиранию границ, в культурологии в том числе, когда одна проблема накладывается на другую. Один вопрос — преимущества и недостатки традиционного общества вчера и сегодня, что не отменяет, кстати, вопроса о минусах «современного» западного обще ст ва. И дру гой вопрос, ка ко ва диа лек тика традиции и новации в любом творческом процессе, где, подчеркнём, всегда существовала антитеза волюнтаризма и догматизма.
В том, что волюнтаризм абсолютизирует новацию, а догматизм — традицию, как моменты культурного творчества, — азы философии. В этом свете методологический анархизм Пола Фейерабенда является как раз про тес том про тив нарас та ния дог матиз ма в науке ХХ века [6]. Это был протест против догматизма в понимании методов научного познания, что не делает продуктивной данную крайнюю позицию. Понятно, что постмодернизм — ра дикальный про тест про тив нарочитого академизма в культуре. Но край-
ности сходятся, и культ свободы творчества оборачивается деградацией и повторением за дов, что и про изош ло в совре мен ной англо-американской философии [3].
В работе «Культура как репрессия» А.Я. Флиер присоединяется к критике идеалов Просвещения, представ лен ных в дан ном случае как идеалы разума и демократии. «Принципы индивидуальной социальной и культурной свободы, разработанные Просвещением, американской конституцией, британским либерализмом, Гражданским ко дек сом На по ле она и т.п., — пи шет он, — уже не удов ле тво ря ют по треб но сти в ин тел-лектуальной свободе высокообразованных людей» [7, с. 295]. И, прежде всего, потому, считает Флиер, что в теории и практике ли-бера лиз ма все строи лось и строит ся до сих пор на ин тере сах кол лек ти ва, а ин те ре сы индивида при этом не берутся в расчёт
Вы зов ли бера лиз му в дан ном кон тек сте не случаен, поскольку в новоевропейском либерализме, начиная с Д. Локка, шла речь о гарантиях прав личности, прежде всего, в по ли ти че ской и хо зяйст вен ной жиз ни. И «репрессивность» так понятой демократии проистекала из необходимости гарантировать не только свободу каждого, но и свободу всех.
Но уже в эпоху Просвещения у маркиза де Сада идея личной свободы предполагает освобождение не только от социального гнёта Личная свобода здесь осознается как абсолютная свобода телесных проявлений, по сути как полная свобода натуры от культуры. Ту же позицию уже в ХХ веке занял З. Фрейд. То, что моральные и религиозные нормы ре-прес сив ны в от но ше нии зова те ла, — глав ная идея З. Фрейда. И как раз он впервые и одно знач но про воз гласил идею репрессив но-сти культуры. Потому не случайно в глазах Флиера в период создания работы «Культура как репрессия» современными борцами за освобождение личности оказываются представители ЛГБТ-сообщества. Именно здесь, с данной точки зрения, главный фронт борьбы между традиционалистами и новаторами,
ф
^ Теория и история культуры
Ф
где под тра ди циона лиз мом име ют в ви ду существующие нормы религии и морали.
Но и в этом историческом аспекте проблемы «традиция и новация», следует различать, а не стирать различия. Ведь одно дело, модернизация традиционных сообществ, что собственно, и осуществляет глобализация, вовле кая весь мир в хо зяй ст вен ную и политическую жизнь постиндустриального общества. Исторически такая модернизация шла через превращение земледельческого труда в индустриальный, через разру-ше ние со слов ных свя зей, че рез сме ну вла сти авторитета равным для всех законом, а также сме ну идео логии, где прин цип ве ры ус ту-пает главенству аргументам разума. Борьба с такого рода традиционализмом, или патриархальностью, шла в Европе с XVII века, и не нужно быть «просветителем», чтобы констатировать её победу в мировом масштабе.
Тем не менее, острие постмодернистского дискурса в наши дни направлено на победу над традицией в той области, которую обычно отделяют от экономики и политики. Под «зонами торжества традиционализма» име ют в ви ду ре гионы, где при дер жи ва ют ся традиционных норм морали и религии, га-ран ти руе мых, пре ж де всего, обычным правом, а не юридическим законом. Если от-бро сить эв фе миз мы, речь, конеч но, идёт об исламском мире, ряде католических стран и, конечно, о нашей стране, где пропаганде ЛГБТ-сообщества пытается противостоять православие. И в этом свете в современных спорах о традиционализме важно осознавать идеологическую подмену, когда защита классических традиций в духовной культуре выдаётся за консервацию экономической отсталости и реакционных политических режимов. Соответственно, борьба с устаревшими социально-политическими устоями переходит в противостояние нравственности и культуре вообще.
Разводя социально-политическую и культур ную со став ляю щую совре мен ной борь бы с традиционализмом, не стоит упрощать си-
туа цию, поскольку сре ди за щит ни ков классического культурного наследия оказываются как верующие, так и атеисты. И здесь стоит вспомнить, что христианство было духовной реакцией на нравы Древнего Рима, ко торый они име нова ли не иначе, как Ва ви-лонской блудницей. «Вавилон значит Рим; что неведомо постороннему, то хорошо знает христианский чи татель. Всё, что ска за но о Вавилоне, в действительности относится к Риму» — читаем в Комментарии Баркли на Откровение Иоанна в главе 17 [1].
Хри сти ан ский обет без брачия — это радикальное отрицание культа разврата. Хотя под развратом в данном случае имеется в виду не только и не столько чрезмерная сексу-аль ность, но чрез мер ное вни ма ние к те лу и его утехам — чревоугодие, роскошь, прожигание жизни. «Чтобы никто не подумал, что это приговор ограниченного христианина, — читаем мы там же, — вспомните, что римский ис то рик Та цит назвал Рим, "ме стом, в которое со всего света стекается все самое ужас ное и бес стыд ное и поль зует ся там самой большой популярностью"; а философ-стоик Сенека назвал Рим "отвратительной сточной трубой". В сравнении с картинами, нарисован ны ми рим ляна ми, кар тина нарисованная Иоанном, далее более сдержанна. Вот в та кую ци ви ли за цию при шло хри сти-анство...» [1]. Но опять же, когда крайности схо дят ся, перед на ми все то же ли це мерие и разврат, сыгравший свою роль в религиозной Реформации с XVI века.
Уважая традиции античности, гуманисты эпохи Возрождения не отказывались от христианского превос ходст ва стрем лений духа над стремлениями тела. Даже в атеистической критике Просвещения сохранялась привержен ность класси ческим идеалам Истины, Добра и Красоты, к которым, вместо или рядом со Святостью, буржуазная эпоха поставила Свободу, Равенство и Справедливость. Собственно «скрепами» классической культуры является не только «априорное» превосходство духовного над матери аль ным, но и при зна ние прин-
Ф
ф
Ф
ISSN 1997-0803 ♦ Вестник МГУКИ ♦ 2014 ♦ 2 (58) март-апрель ^
ци пи аль ной раз ни цы ме ж ду тем и дру гим, которую как раз и пытается преодолеть постмодернизм как тип мировоззрения и культуры.
Культурным «традиционалистом», в одном ряду с либералами, в данном случае оказывается революционер В. И. Ленин, который был противником художественных экспериментов Пролеткульта. И в этом выразилась как раз не непоследовательность, а адекватность позиции Ленина историческим обстоятельст вам. Корен ную перемену точки зрения большевиков после революции он видел в том, что раньше все было направлено на политическую борьбу, а теперь центр тяжести сводится к «культурничеству». Но не в создании новой пролетарской культуры видел он перспективу социализма, а в развитии лучших образцов, традиций, результатов уже существующей культуры [2, с. 462]. Своеобразие культурной революции в России, пишет В. М. Межуев, согласно Ленину, состояло не только в усвоении дос-ти же ний ци ви ли за ции, но и в пре вра ще нии в общественную собственность всей предше-ст вую щей ми ро вой культу ры в це лях раз вития каждого человека [4, с. 358].
Понят но, что ли бе ральный и рево лю ци-он ный де мократ, хри стиа нин и атеист будут прочерчивать в мировой культуре собственную тра дицию, про ставлять свои ак цен ты. Но их объединяет взгляд на культурную новацию как на преобразование, а не преодоление традиции. Таким образом, в совре-мен ных ус лови ях вос тре бован новый вариант «культурного консерватизма» как ответ на постмодернистскую версию нигилизма в культуре.
«Современный интеллектуал нуждается в статусе гражданина мира, — пишет Флиер,
— не ограниченного никакими этно-нацио-нальны ми культурны ми нормами, в статусе интеллектуала-космополита» [7, с. 296]. Космополитизм, как известно, манифестировали античные киники, у которых отказ от общепринятого выражался в своеобразной аскезе как предельном упрощении потребностей, что, в свою очередь, предполагало силу характера, воли, духа. Хотя, в отличие от христиан, киники стремились не к Богу, а к природе, где не бы ло мес та при вя зан но сти к роду, жилищу, нормам полисной жизни.
Современная глобализация, унифицируя образ жизни людей, в данном случае также отрывает их от исторических корней, превращает в этом смысле в безродных космополитов. Характеризуя современную мозаичную культуру, Ж. Ф. Лиотар писал: «Эклектизм является отличительной чертой всей современной культуры: человек слушает РЭГ, смотрит вестерн, ест завтрак у Мак-дональда и обедает в ресторане с национальной кух ней, пользует ся парижски ми духами в Токио и носит одежду стиля "ретро" в Гонконге; знание становится элементом телевизионных игр» [цит. по: 5, с. 18].
Глобализация объединяет сегодня человечество, фрагментируя человеческую личность и её потребности. В этом специфика данного этапа глобализационного процесса. На этом фоне интеллектуал-космополит, оторванный от роди ны, тра диционной и классической культуры, свободно манипулирует фрагментами утраченного, стирая грани между природой и богом, человеком и жи вот ным, бо лью и насла ж дением, добром и злом. Такая «игра в бисер» выглядит как выражение предельной свободы, путь к которой прокладывает постмодернизм. Но не все наши современники с этим согласны.
Примечания
1. Комментарии Баркли на Откровение Иоанна в главе 17 [Электронный ресурс] : [веб-сайт]. URL: http:// www.bible.by/barclay-new-testament/read-com/66/17/
2. Ленин В. И. Набросок резолюции о пролетарской культуре // Полное собрание сочинений. Москва, 1974. Т. 41.
3. Мареева Е. В. Д. Серл: старое и новое в понятии сознания // Философия сознания: история и современность. Москва, 2003.
Ф
ф
^ Теория и история культуры
4. Межуев В. М. Ленинская теория культурной революции как модернизационный проект для России // Русский марксизм: Георгий Валентинович Плеханов, Владимир Ильи Ульянов (Ленин). Москва, 2013.
5. Орлова Э. А. Введение в социальную и культурную антропологию. Москва, 1994.
6. Фейерабенд П. Против метода. Очерк анархистской теории познания. Москва, 1986.
7. Флиер А. Я. Культура как репрессия. Москва, 2006.
References
1. Kommentarii Barkli na Otkrovenie loanna v glave [Comments' Barkley on the Revelation of John Chapter 17]. Available at: http://www.bible.by/barclay-new-testament/read-com/66/17/
2. Lenin V. I. Nabrosok rezoliutsii o proletarskoi kul'ture [Sketch resolution on proletarian culture]. Polnoe sobranie sochinenii [Omnibus edition]. Moscow, 1974, Vol. 41.
3. Mareeva E. V. D. Serl: staroe i novoe v poniatii soznaniia [Searle: old and new to the concept of consciousness]. Filosofiia soznaniia: istoriia i sovremennosf [Philosophy of mind: history and modernity]. Moscow, 2003.
4. Mezhuev V. M. Leninskaia teoriia kul'turnoi revoliutsii kak modernizatsionnyi proekt dlia Rossii [Lenin's theory of the cultural revolution as a modernization project for Russia]. Russkii marksizm: Georgii Valentinovich Plekhanov, Vladimir IPi UPianov (Lenin) [Russian Marxism: Georgy Valentinovich Plekhanov, Vladimir Ilya Ulyanov (Lenin)]. Moscow, 2013.
5. Orlova E. A. Vvedenie v sotsiaPnuiu i kuPturnuiu antropologiiu [Introduction to social and cultural anthropology]. Moscow, 1994.
6. Feierabend P. Protiv metoda. Ocherk anarkhistskoi teorii poznaniia [Against method. Essay anarchist theory of knowledge]. Moscow, 1986.
7. Flier A. Ia. KuPtura kak repressiia [Culture as repression]. Moscow, 2006.
% Ч #
1 "селовек и модернизационные процессы: принципы постнеклассической методоло гии
УДК 008:1-027.21 С. С. Игнатьева
Арктический государственный институт искусств и культуры
В данной статье исследуются принципы постнеклассической методологии, фокусирующие внимание на изучении человека и условий его жизни в современном стремительно модернизирующемся мире. Эти принципы, по мнению автора, позволяют интерпретировать общество как антропосо-циетальную систему, которая существует благодаря взаимодействиям людей, их социокультурному обмену и которая способна динамично изменяться в ответ на разные угрозы и риски. Прослеживается генезис концепции индивидуальности и дальнейшее развитие нового типа индивидуальности как уникальной, независимой от социальной структуры, являющейся не следствием включённости в общество, а его предпосылкой. Особо рассматривается сущность антропоцентризма эпохи модерна. Автор обосновывает доминирующую модель развития современного общества, отмечая главную миссию человеческого капитала в модернизационных процесса. Основная гипотеза автора состоит в том, что в период перехода от общества экономической детерминации к постэкономической актуальным становится принцип человекоразмерности, а вложения в человека выступают самым надёжным и эффективным инструментом общественного развития.
Ключевые слова: модернизационные процессы, человеческий капитал, принципы постнеклассической методологии.
ИГНАТЬЕВА САРГЫААНА СЕМЕНОВНА — кандидат педагогических наук, профессор, ректор Арктического государственного института искусств и культуры, Почётный работник высшего про- 63
фессионального образования Российской Федерации
IGNAT'EVA SARGYLANA SEMENOVNA - Ph.D. (Pedagogical Sciences), Professor, Rector of Arctic State Institute of Art and Culture, Honored worker of university education of Russian Federation
e-mai: [email protected] © Игнатьева С. С., 2014
