CC BY
242ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ ECONOMIC SCIENCE
УДК 330.35.01
О ПРЕДМЕТЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ М.И. Воейков
Аннотация. В статье проводится сравнение разных определений предмета экономической науки, показываются особенности этой науки и ее место в системе общественных наук. Выясняется соотношение экономической науки в целом и ее частей: политической экономии и экономикс. Характеризуется современный кризис экономической теории.
Ключевые слова: экономика, экономическая наука, политическая экономия, экономикс.
ON THE SUBJECT OF ECONOMIC SCIENCE M.I. Voeykov
Abstract. The article compares the different definitions of the subject of economics, shows the features of this science and its place in the social sciences. It turns ratio of economics as a whole and its parts: political economy and economics. Characterized by the contemporary crisis of economic theory.
Keywords: еconomy, economic science, political economy, economics.
Прежде чем говорить о предмете экономической науки, нужно понять, что собой представляет эта наука. На первый взгляд, и не только на первый, в этой науке имеется много странностей. Для начала полезно различать, собственно, экономику и экономическую науку. Хотя это, по существу разные вещи, обозначаются они почему-то одним и тем же словом «экономика».
Сама по себе экономика есть сфера производства материальных благ и услуг, где люди заняты производительным полезным трудом. А экономическая наука - это то, что изучает экономику. Получается, что одни люди трудятся, создают полезные вещи, а другие все это дело изучают. Последних называют учеными-экономистами. Им даже иногда дают очень престижные Нобелевские премии, которыми отмечаются далеко не все науки. Кроме того, экономистами называют людей, которые организуют какое-либо производство или управляют им. Итак, есть экономисты-ученые, есть экономисты-практики, а также те,
кто непосредственно трудится в экономике, но которых экономистами не называют, то есть просто работники. Значит, экономисты - это те, кто занимается экономикой. Одни ее организуют, то есть являются специалистами (менеджерами) в области практической экономики. Другие ее изучают, то есть они - экономисты-исследователи, или ученые. Таким образом, одно и то же слово «экономика» обозначает два принципиально разных явления. В других науках такого странного случая не наблюдается. Так, ботаника есть наука о растениях; химия - наука, изучающая вещества, их состав, строение, свойства и взаимные превращения. То есть, в природе ни ботаники, ни химии нет. Это возникшие у человека науки, которые изучают какие-то части природы, и потому получили специальные названия. Только с экономикой происходит что-то странное.
Иногда вместо слова «экономика» используют термин «народное хозяйство», а иногда их используют в одном ряду. Так, существует диссертационная специальность «Экономика и управление народным хозяйством» (08.00.05). Часто этот казус объясняют так: экономика - это наука, которая изучает народное хозяйство. Но мы уже говорили, что экономика - это не только наука, но и сфера производства материальных благ и услуг, то есть то же самое, что и народное хозяйство. Иногда термин «народное хозяйство» объясняют советским прошлым. Мол, при социализме все было народное, и хозяйство тоже. Тем не менее, на самом деле происхождение этого термина иное.
Если посмотреть еще дореволюционные учебники политической экономии, то мы увидим, что их авторы часто используют термин «народное хозяйство». Например, в учебнике «Основы политической экономии» М.И. Туган-Барановского (1865-1919) первый отдел так и называется «Общее учение о народном хозяйстве» (3-е издание, 1915) [18]. Возьмем другой очень популярный в дореволюционной России учебник В.Я. Железнова (1869-1933) «Очерки политической экономии» (6-е издание, 1908), где почти везде употребляется термин «народное хозяйство». Например, В.Я. Железнов пишет: «Современное народное хозяйство есть продукт тысячелетнего исторического развития» [8, с. 47]. Частое и широкое использование термина «народное хозяйство» дореволюционными российскими экономистами объясняется довольно просто. Русский термин «народное хозяйство» есть прямой перевод немецкого термина «Volkswirtschaft». В дореволюционной России основным иностранным языком считался немецкий, которым сносно владели почти все преподаватели университетов. Многие из них
посылались на стажировку в Германию, как тогда говорили, «для приготовлению к профессорскому званию». Так термин «народное хозяйство» вошел в российскую экономическую литературу, потом в советскую - и частично остался до сего дня. Правда, сегодня, видимо, по причине господства английского языка, значительно чаще используется слово «экономика» и для обозначения народного хозяйства, и для специальной науки. В английском языке слово «Economy» соответствует нашему термину «народное хозяйство», а экономическая наука обозначается словом «Economics». Все-таки в английском языке используются два разных слова, а у нас одно.
Есть еще одна странная вещь. Экономисты как ученые, мыслители, как профессионалы появились сравнительно недавно, можно даже сказать, очень поздно. Хотя и человечество, и его хозяйственная деятельность существуют очень и очень давно. Роберт Хайлбронер (R.L. Heilbroner) так излагает этот феномен: «Действительно странно: человечество начало сталкиваться с экономическими проблемами задолго до эпохи фараонов, и на сцену успело выйти бесчисленное количество философов, множество ученых, политических мыслителей, историков и художников, тысячи государственных деятелей. Почему же мы не знаем ни одного экономиста?» [19, с. 18]. И далее он отвечает на этот вопрос в том смысле, что многие столетия человек решал проблему выживаемости «по традиции или в соответствии с приказами сверху, не могло быть и речи об отдельной области знаний, именуемой «экономикой» [19, с. 22].
Правда, некоторые авторы пытаются показать, что еще древние мыслители (Аристотель, Ксенофонт, Платон и др.) высказывали отдельны мысли, которые можно отнести к экономической науке. Так, в одном из последних учебных пособий по истории экономических учений авторы указывают, что еще греческий мыслитель Ксенофонт (V-IV вв. до н.э.) написал трактат «Ойкономия», где описывается образцовое ведение домашнего хозяйства. И от слова «ойкономия» происходит современное слово «экономика» [3, с. 13]. И вот, к примеру, что пишет Ксенофонт: «Домоводство есть... название науки... при помощи которой люди могут обогащать хозяйство, а хозяйство, согласно нашему определению, есть все без исключения имущество, а имуществом каждого мы называем то, что полезно ему в жизни, а полезное. - это все, чем человек умеет пользоваться» [9, с. 270271]. Приводя эту и некоторые другие цитаты, современный автор Н.В. Сычев считает, что «философы Древней Греции были одновременно и первыми представителями зарождающейся экономической
науки» [16, с. 29]. Однако отдельные высказывания и мысли - это еще не наука. Поэтому скорее правы авторы уже цитированного учебника, что «экономическая наука - продукт Нового времени. Ее возникновение обычно относят к XVIII в.» [3, с. 12].
Итак, что изучает экономическая наука? Первоначально экономическая наука называлась политической экономией и различий принципиального характера между политической экономией и собственно экономической наукой не делали. Существует множество определений предмета экономической науки (политической экономии). Почти все курсы экономической науки начинаются с определений ее предмета. И это естественно - ведь, прежде всего, надо выяснить, что это за наука, то есть каков предмет ее изучения. Вот тут уже начинаются странности, вернее, продолжаются: разные авторы дают подчас разное определение предмета одной и той же экономической науки. Пожалуй, только у Адама Смита его знаменитое «Исследование о природе и причинах богатства народов» так не начинается. Но оставим в стороне Адама Смита, хотя с него и можно серьезно говорить об экономической науке как об особой отрасли научного знания.
Приведем несколько определений из трудов классиков экономической науке. Джон Стюард Милль (1806-1873) пишет: «Концепция политической экономии как отрасли науки возникла совсем недавно, но сам предмет ее исследований во все века неизбежно оказывался в центре практических интересов человечества, а иногда даже неоправданно поглощал все его внимание. Этим предметом является богатство. Авторы работ по политической экономии провозглашают своей целью преподавание или исследование сущности богатства, законов его производства и распределения» [12, с. 81]. Итак, по Миллю предметом экономической науки является богатство. Близкое определение дает Альфред Маршалл (1842-1924): «Политическая экономия, или экономическая наука (Economics), занимается исследованием нормальной жизнедеятельности человеческого общества; она изучает ту сферу индивидуальных и общественных действий, которая теснейшим образом связана с созданием и использованием материальных основ благосостояния. Следовательно, она, с одной стороны, представляет собой исследование богатства, а с другой - образует часть исследования человека» [11, с. 56]. И еще: «Экономическая наука занимается изучением того, как люди существуют, развиваются и о чем они думают в своей повседневной жизни. Но предметом ее исследований являются главным образом те побудительные мотивы, которые наиболее сильно и наиболее
устойчиво воздействуют на поведение человека в хозяйственной сфере его жизни» [11, с. 68].
А вот более современные определения. «Экономика - это наука, изучающая, как люди распределяют имеющиеся у них ограниченные ресурсы для удовлетворения своих желаний» [20, с. 23]. «По сути своей экономика - это наука о выборе» [14, с. 20]. «Экономикс исследует проблемы эффективного использования ограниченных производственных ресурсов или управления ими с целью максимального удовлетворения материальных потребностей человека» [10, с. 3]. «Экономика между тем есть управление издержками» [4, с. 50]. Таким образом, экономика как наука изучает не только и не столько богатство, сколько проблемы эффективного использования ограниченных или редких ресурсов. То есть методы и средства достижения богатства. И наконец, приведем для коллекции цитат высказывание А. Маршалла: «Следовательно, чем меньше мы предаемся схоластическим изысканиям на тему, относится ли то или иное положение к предмету экономической науки, тем лучше» [11, с. 84]. Однако это высказывание перечеркивает все усилия множества выдающихся экономических умов по поиску более точной формулировки предмета экономической теории.
Теперь зададимся другим вопросом: является ли наукой экономическая наука? Ведь любая приличная наука, открыв объективную закономерность или закон, дает возможность подтвердить это экспериментальным путем. В экономической науке эксперименты не играют никакой существенной роли, поэтому экономисты-теоретики время от времени пытаются найти аргументы, доказывающие, что экономическая наука является все же наукой. Например, Й. Шумпетер (1883-1950) считает, что «наука - это любая область знания, выработавшая специализированную технику поиска и интерпретации (анализа) фактов... Поскольку экономисты используют технику анализа, недоступную широкой публике, экономическая наука, безусловно, является наукой в том смысле, который мы вкладываем в это понятие». [22, с. 8-9]. Вообще это довольно странное определение: если представители какой-то науки или секты говорят на языке, недоступном широкой публике, значит это наука. Но ведь существует ряд так называемых лженаук, язык которых вообще никому не понятен. Хотя современная экономическая наука широко применяет статистические и математические методы, но точной наукой ее никто не называет. Опять странность: неточная, то есть приблизительная наука.
В английском языке любую точную науку относят к science (наука). Экономику к science не относят. Правда, в последнее время широкое использование получил термин social science (социальная наука), куда включают экономику, социологию, историю и др. И некоторые методологи экономической науки обсуждают вопрос: экономика - наука это или искусство? Возьмем для примера популярный учебник П. Самуэльсона, где сказано: экономическая теория, «как и любая другая общественная наука, даже не пытается претендовать на право называться точной или околоточной наукой. Экономическая теория будет оставаться в равной степени искусством и наукой, и вы всегда сможете почувствовать разницу между компетентной теорией и дилетантскими рассуждениями» [14, с. 16]. В этих словах содержится не просто странность, но какое-то недоразумение. Если «дилетантские рассуждения» - это искусство, а «компетентная теория» - это наука, и мы всегда можем почувствовать разницу между ними, то значит, мы всегда можем почувствовать, а точнее сказать, понять разницу между наукой и искусством. Стало быть, экономика - это все же не искусство. Тогда бы ее изучали не в экономических вузах, а в искусствоведческих заведениях.
Этот же вопрос волновал и Альфреда Маршалла. «Экономисты строят свою работу, - писал Маршалл, - на научной основе. Во-первых, предметом их изучения являются факты, которые можно наблюдать, и величины, которые можно измерить и зафиксировать; в результате, когда возникают расхождения во взглядах на рассматриваемые факты и величины, эти разногласия можно устранить путем обращения к общедоступной и общепризнанной статистике. Наука, таким образом, обретает надежную базу для исследований. Во-вторых, проблемы, которые классифицируются как экономические, так как они специально относятся к поведению человека под влиянием побудительных мотивов, поддающихся измерению денежной ценой, образуют вполне однородную группу. Экономическая наука потому считает себя наукой, что она способна опираться на объективные критерии и что она обладает внутренней однородностью» [11, с. 83]. Положение о том, что проблемы, которыми занимается экономическая наука, должны поддаваться измерению денежной оценкой - это очень меткое и верное утверждение. Но сказать, что экономическая наука обладает «внутренней однородностью» - значит сильно приукрасить эту науку. Ведь в экономической науке имеются принципиально различные течения и школы, высказывающие прямо противоположные тезисы. Существует старый анекдот, что эконо-
мическая наука - единственная наука, в которой два человека могут получить Нобелевскую премию за прямо противоположные утверждения. И действительно, например Фридрих фон Хайек (F. Hayek, Нобелевская премия по экономике 1974 г.) выступал за минимизацию регулирующей роли государства, а Джозев Стиглиц (J. Stiglitz, Нобелевская премия по экономике 2001 г.), наоборот, за решающую роль государства в регулировании экономики.
Дело, наверное, в том (может быть, конечно, и не только в том), как подходить и представлять себе экономическую науку. Экономическая наука есть несколько особая наука. Так, Морис Алле пишет, что экономическую науку «взятую в целом и в ее нынешнем состоянии» нельзя «рассматривать как науку». Может быть, продолжает М. Алле, «таковой она и не станет в полной мере, поскольку ее исходный материал тесно связан с интересами и идеологиями» [2, с. 28]. В обычной науке каждую гипотезу или теорию можно проверить логически или количественно. В экономике это далеко не так. Еще в 1945 г. Ф. Хайек высказал мысль, что в экономическом анализе достаточно важную роль играет идиосинкразическое знание (idiosyncratic knowledge - то есть смешенное, странное знание): «Такое знание по своей природе не может быть обобщено статистическими методами, но тем не менее, представляет собой огромную экономическую ценность, поскольку является основой для локальной адаптации [25, р. 523-524]. Иными словами, экономическая наука включает значительную часть материала, который поступает не от статистически обнаруживаемых закономерностей и фактов, а от индивидуальных наблюдений и обобщений, где личные пристрастия, интересы и способности субъекта наблюдений могут играть решающую роль. То есть интуиция и ценностные соображения в экономической науке имеют существенно большее значение, чем в науке вообще. Кроме того, такие выводы, полученные интуитивным путем, почти невозможно статистически проверить.
Как уже говорилось, ранее экономическую науку и политическую экономию отождествляли, но с конца XIX в. стали выделять так называемый экономикс. Хотя бы кратко рассмотрим вопрос о соотношении экономикс, экономической теории и политической экономии. Вопрос этот имеет определенную историю.
О конце политической экономии в отечественной экономической науке много говорилось у нас в 1920-х гг., вслед за немецкими социал-демократами, точнее, катедер-социалистами. Например, М.И. Туган-Барановский, повторяя немцев, писал: «Есть полное
основание признавать судьбу политической экономии, как своеобразной науки о причинно-функциональных соотношениях хозяйственных явлений, тесно связанной с современным народным хозяйством. Вместе с ним она возникла и развилась и вместе с ним должна сойти со сцены. В социалистическом строе для этой науки места не будет, хотя именно в этом строе практические знания, относящиеся к области экономической политики, и все необходимые для этого вспомогательные научные дисциплины - например, статистика - должны получить чрезвычайное развитие. Политическая же экономия частью превратится в теорию экономической политики, а частью войдет в состав более общей науки об обществе - социологии» [18, с. 20]. Тогда политическую экономию в марксистской литературе прочно связывали с товарно-капиталистическими отношениями и рыночным хозяйством. Вот что в этой связи писал Н.И. Бухарин, будучи одним из ведущих теоретиков большевистской партии: «Теоретическая политическая экономия есть наука о социальном хозяйстве, основанном на производстве товаров, то есть наука о неорганизованном социальном хозяйстве. Конец капиталистически-товарного общества будет концом и политической экономии» [6, с. 82-83]. Некоторая пикантность ситуации состоит в том, что в 1920-х гг. политэкономию хоронили, потому что намечался переход к социализму. Сегодня же политэкономию отменили в обратной ситуации, когда осуществился переход к капитализму. Между тем в ведущих англоязычных странах политической экономии как таковой сегодня нет. Конечно, что-то еще есть. Например, «радикальная политическая экономия» или журнал «Journal of Political Economy». Но вот учебника «Политическая экономия» на английском языке найти нельзя или очень трудно. И нет там политэкономов.
Думается, во всем этом есть какая-то фундаментальная составляющая. Хотя, с другой стороны, функции классической политической экономии далеко еще не исчерпаны. Но вот все это показать и доказать довольно трудно.
Неисчерпанность политической экономии сегодня можно обнаружить хотя бы в том, что товарно-капиталистические отношения продолжают господствовать в подавляющем большинстве стран мира. Рынок везде функционирует более или менее одинаково, и объяснять все это призвана одна наука - политическая экономия. Социальная проблема, то есть проблема социального неравенства людей, проблема распределения социального продукта остается, противоречия между трудом и капиталом, если и не принимают вза-
имоуничтожающих форм, все же остаются. Причем, эти проблемы остаются как основные проблемы общественной жизни. Остаются, стало быть, и функции политической экономии [7].
В советский период было устойчивое понимание политической экономии как науки, «изучающей систему общественно-производственных (экономических) отношений, то есть отношений между людьми, складывающихся в процессе производства, распределения, обмена и потребления материальных благ, экономические законы функционирования и развития исторически определенных общественно-экономических формаций» [1, с. 277]. Это была советская классика. Такое определение, возможно, и правильное, но настолько общее, что в нем тонет специфика собственно политической экономии. Например, отношения между людьми в процессе производства изучает также и экономика труда, которая в чем-то, конечно, соприкасается с политической экономией, но все же это другая наука.
Если обратиться к старым русским политэкономам, то можно обнаружить в их работах более конкретные определения политической экономии. Так, М.И. Туган-Барановский пишет: «Изучая отношения хозяйства, политическая экономия вторгается в сферу хозяйственных интересов, являющихся, при господствующих условиях общественной жизни, наиболее мощными и доминирующими интересами современности. Но при наличности глубокого и неустранимого антагонизма хозяйственных интересов, характерного для существующего строя хозяйства, выводы политической экономии не могут не вступать в столкновение с хозяйственными интересами тех или иных групп населения» [18, с. 1-2]. Очень близко к этому пишет и И.И. Янжул, что в науке политической экономии следует «искать ответов и разъяснений на. вопрос о пользе или вреде покровительственных пошлин, о причинах, которыми вызвано их существование, и, наконец, о необходимости или бесполезности их удержания и о их наиболее разумной организации» [23, с. 372]. Таким образом, политическая экономия изучает то, что связано с определенными экономическими интересами определенных групп или классов людей.
Из старых экономистов очень давно и очень точно это выразил Д. Рикардо. В письме к Т. Мальтусу 9 октября 1820 г. он писал: «По вашему мнению, политическая экономия есть исследование о природе и причинах богатства; я думаю, что ее следует скорее назвать исследованием о законах, на основе которых продукт труда распределяется между классами, участвующими в его создании» [13, с. 110-111].
И действительно, если политическая экономия изучает отношения между людьми в производстве, то есть производственные отношения, то изучение это идет вокруг вопроса о «пользе или вреде» той или иной экономической ситуации для определенных больших групп людей. Политическая экономия не может изучать поведение отдельного человека, индивидуума, поскольку их бесконечное разнообразие в конкретной практике не есть научное изучение. Научно изучать экономическое поведение людей возможно, лишь абстрагируясь от многих личностных характеристик и объединяя этих людей в большие социальные группы, в классы. Политэкономический подход к анализу социальных явлений по сути своей есть осмысливание и объяснение определенных экономических явлений и процессов с точки зрения политических интересов народа, отдельных его слоев и классов. Именно это дает понимание объективных закономерностей экономического и социального развития общества.
В последнее время много стали говорить о так называемом кризисе экономической теории. Действительно, тут есть вопрос. М. Блауг приводит многочисленные высказывания западных ученых, которые с разных сторон характеризуют этот кризис. Например, высказывания такого рода: «Основной проблемой современной экономической теории является то, что ее предпосылки о человеческом поведении всецело произвольны, буквально «взяты с потолка». Или вот такое «сейчас существуют целые направления абстрактной экономической теории, не имеющие связи с конкретными фактами и почти не отличимые от чистой математики» [5, с. 357-358]. Далее, сам М. Блауг пишет, что «эмпирические исследования, которые не оценивают конкурирующие объяснения, вскоре вырождаются в разновидность бездумного инструментализма, и мы не перегнем палку, сказав, что именно это свойственно большей части эмпирических исследований в современной экономической теории». И наконец, такой его итоговый вывод: «Основания для скептицизма в отношении основного течения экономической мысли достаточно убедительны» [5, с. 371]. Российский исследователь основных тенденций в новейшей западной экономической теории А.Г. Худокормов, проделав тщательный анализ разных аспектов кризиса западной экономической теории, делает такой осторожный вывод: «Иными словами, диагноз кризиса современной западной теории возник не на пустом месте» [21, с. 97].
Итак, в чем же главная причина этого кризиса? На мой взгляд, причина состоит в том, что экономика ведущих западных стран до-
вольно заметно уходит от чисто рыночного регулирования. Рынок перестает играть доминирующую роль в этих обществах. Большие сферы жизни цивилизованных стран Запада выводятся из-под рыночного воздействия (образование, здравоохранение, наука, культура, окружающая среда, правопорядок). Рынок сужается, а основное направление экономической теории (мейнстрим) продолжает оставаться рыночным, продолжает описывать рациональное поведение человека на рынке. Инструментарий экономической науки становится все более мощным и изощренным. Более того, этот экономический инструментарий начинают использовать в сферах, никакого отношения к экономики не имеющих. То есть продолжается анализ внешних, поверхностных форм не только экономической жизни, но и других социальных явлений. Так, Г. Беккер считает, что экономику не следует понимать как привязанную к определенному предмету изучения (в частности, деньгам или богатству), а как метод, применимый ко многим аспектам человеческого поведения. [24, р. 3-14].
Таким образом, внешние формы принимаются за суть явлений. Анализ форм и их функциональных взаимосвязей предпринимается ради самой формы - даже забывается, что экономические явления непременно должны иметь и содержание. Фетишизм товарной формы получает полное господство. Это все и есть современная вульгаризация экономической теории, и она не может не привести к кризису такой науки. Так что кризис современной экономической теории есть закономерный итог ее вульгаризации, господства рыночной идеологии.
В заключение приведем очень интересные слова Шумпетера: «Наши интеллектуальные достижения мало кого приводят в восторг, и меньше всех - нас самих, экономистов. Более того, они всегда были (и есть) не только скромными, но и крайне неупорядочными... И хотя. в каждую эпоху существовала утвердившаяся профессиональная точка зрения по научным вопросам. мы все же не имеем оснований говорить о ней с той же уверенностью, что и физики или математики. В результате мы не можем или не хотим доверить друг другу задачу обобщить современное состояние нашей науки» [22, с. 7]. Да, действительно, экономическая наука - странная наука.
Библиографический список
1. Абалкин Л.И. Политическая экономия // Экономическая энциклопедия.
Политическая экономия. Т. 3. М., 1979.
2. Алле М. Экономика как наука. М., 1995.
3. Ананьин О.И. От истоков до первых научных школ. // История экономических учений: учебное пособие / под ред. В. Автономова, О. Ананьина, Н. Макашевой. М., 2005.
4. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999.
5. Блауг М. Методология экономической науки или как экономисты объясняют. М., 2004.
6. Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1990.
7. Воейков М.И. Политическая экономия. Очерки и этюды. М., 2004.
8. Железнов В.Я. Очерки политической экономии. М., 1908.
9. Ксенофонт Афинский. Домострой. М., 1935.
10. Макконнелл К.Р., Брю С.Л. Экономикс: принципы, проблемы и политика. Т. 1. М., 2003.
11. Маршалл А. Принципы экономической науки: в 3 т. М., 1993.
12. МилльДж.С. Основы политической экономии: в 3 т. М., 1980-1981.
13. Рикардо Д. Письма к экономистам // Он же. Сочинения. Т. 5. М., 1961.
14. Самуэльсон П.Э., Нордхаус В.Д. Экономика. М., 2005.
15. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 1962.
16. Сычев Н.В. Актуальные проблемы политической экономии. М., 2015.
17. Сэндлер Т. Экономические концепции для общественных наук. М., 2006.
18. Туган-Барановский М.И. Основы политической экономии. Петроград, 1915.
19. Хайлбронер Р.Л. Философы от мира сего. Великие экономические мыслители: их жизнь, эпоха и идеи. М., 2008.
20. Харвей Дж. Современная экономическая теория. М., 2003.
21. Худокормов А.Г. Основные тенденции в новейшей экономической теории Запада. М., 2008.
22. Шумпетер И. История экономического анализа. Т. 1. М., 2001.
23. Янжул И.И. Избранные труды. М., 2005.
24. Becker G. The Economic Approach to Human Behavior. Chicago, 1976.
25. Hayek F. The use of knowledge in society // American Economic Review. 1945. Vol. 35. September.
М.И. Воейков
доктор экономических наук, профессор
заведующий сектором Института экономики РАН (г. Москва),
главный научный сотрудник Института социоэкономики
Московского финансово-юридического университета МФЮА
E-mail: mvok1943@mail.ru
