CC BY
28
мительством, которого не требует ни УПК, ни ведомственные приказы МВД России7.
Однако, участие следователя или дознавателя в рассмотрении заявлений и иных сообщений, действительно содержащих информацию о признаках преступления, необходимо, так как решение о возбуждении уголовного дела должно приниматься компетентным должностным лицом либо незамедлительно после поступления сообщения о преступлении, либо после предварительной проверки, проведенной в соответствии со ст. 144 УПК.
Подводя итог, можно сделать вывод о том, что исторический опыт процессуального реагирования на сообщения о преступлениях, основанный на Уставе уголовного судопроизводства Российской Империи, дает нам пример неформальной и оперативной деятельности органов предварительного расследования при обнаружении и раскрытии преступления, и многое из этого опыта может быть воспринято современным законотворчеством и правоприменением.
1 Устав уголовного судопроизводства цитируется по тексту, опубликованному на http: //constitution.garant.ru/history/act1600 -1918/3137/, а также по тексту «Судебные уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны»// Классика российского права: проект компании «Консультант Плюс» при поддержке издательства «Статут» и Юридической научной библиотеки издательства «Спарк» http://civil.consultant.ru/re-print/books/118/189.html. Далее по тексту - УУС.
2 Выступления автора статьи по данному вопросу см.: 150
лет Уставу уголовного судопроизводства России: современное состояние и перспективы развития уголовно-процессуального законодательства: Материалы международной научно-практической конференции в Академии управления МВД России, апрель 2014 г. (ч. 2). М., 2014. С. 333-338; Современное уголовно-процессуальное право России: уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования (посвящается 150-летию принятия Устава уголовного судопроизводства Российской империи): Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции в Орловском юридическом институте МВД России им. В.В. Лукьянова, октябрь 2014. Орел, 2014. С. 229-233.
3 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 21 октября 2014 г.) // Российская газета, № 249, 22 декабря 2001 г. Далее - УПК.
4 Приказ МВД России от 1 апреля 2013 г. № 180 «О проведении эксперимента по апробации порядка разрешения заявлений (сообщений) о преступлениях, предусматривающего принятие по ним процессуальных решений только следователями и дознавателями».
5 http: // mvd.ru/ Deljatelnost/statistics/ reports/item/1609734/.
6 Распоряжение МВД России от 31 января 2014 г. № 1 / 780 «О вопросах реализации результатов эксперимента».
7 Приказ МВД России от 1 марта 2012 г. № 140 «Об утверждении Административного регламента Министерства внутренних дел Российской Федерации предоставления государственной услуги по приему, регистрации и разрешению в территориальных органах Министерства внутренних дел Российской Федерации заявлений, сообщений и иной информации о преступлениях, об административных правонарушениях, о происшествиях» // Российская газета. № 174, 2012. 1 августа.
УДК 343.125 ББК 67.311
О ПРАВЕ МИРОВОГО СУДА АРЕСТОВЫВАТЬ ОСУЖДЕННОГО, УКЛОНЯЮЩЕГОСЯ ОТ ОТБЫВАНИЯ НАКАЗАНИЯ
ВЯЧЕСЛАВ ВЛАДИМИРОВИЧ НИКОЛЮК,
профессор Орловского юридического института МВД России имени В.В. Лукьянова, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Анализируется судебная практика в части заключения под стражу осужденного, уклоняющегося от отбывания наказания; раскрываются показываются разные подходы судов в трактовке предписаний УПК РФ; ставится вопрос о признании за мировыми судьями права применять п. 18 ст. 397 УПК РФ при определенных условиях.
Ключевые слова: мировой суд, заключение под стражу, осужденный, наказание.
Annotation. The court practice regarding the detention of convicted, escaping the service of sentence is analyzed in this article, different approaches of courts in treatment of instructions of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation are shown, the question of recognition for magistrates the right to apply item 18 of Art. 397 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation under certain conditions is raised.
Keywords: magistrate court, detention, convicted, sentence.
Применение меры пресечения в виде заключения под стражу порождает целый комплекс проблем, каждая из которых в отдельности может претендовать на самостоятельное научное направление или стать предметом практических рекомендаций. В рамках современной доктрины государственного принуждения в уголовном судопроизводстве приоритетными по объективным причинам (характер и объем оказываемого на лицо принуждения) оказались проблемы применения меры пресечения в виде заключения под стражу в связи с производством по уголовному делу.
Данная мера пресечения находится и в зоне повышенного внимания государственных органов, правомочных в соответствии с УПК РФ на ее использование. Подтверждением этому служит комплекс разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, содержащихся в постановлении от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога». В нем большая часть разъяснений (35 пунктов) касается непосредственно заключения под стражу подозреваемого, обвиняемого, подсудимого. За время действия УПК РФ указанное постановление Пленума Верховного Суда РФ - второе по счету, посвященное практике применения указанной меры пресечения.
Заключение под стражу подозреваемого и обвиняемого по уголовному делу детально регламентируется УПК РФ (ст.ст. 10, 95, 108-109, 228, 311). Статьи 108 и 109 являются самыми объемными в Кодексе, включающими каждая 14 частей. С момента введения в действие УПК РФ в данные статьи было внесено более тридцати изменений и дополнений, что свидетельствует о стремлении законодателя максимально упорядочить применение этой меры пресечения по уголовным делам, «обставить» процедуру ее избрания развернутой системой гарантий. Конечной «точкой» действия избранной по уголовному делу меры пресечения является момент вступления приговора в законную силу. В п. 10 ч. 1 ст. 308 УПК РФ предусмотрено принятие судом при постановлении обвинительного приговора решения о мере пресечения в отношении подсудимого до вступления приговора в законную силу. С вступлением приговора в законную силу она утрачивает свою юридическую значимость.
Однако, по делам о замене наказания в связи с уклонением осужденного от его отбывания (п. 2 ст. 397 УПК РФ) в качестве меры пресечения уклонения от исполнения приговора, обеспечения явки осужденного в судебное заседание закон (п. 18 и 18.1 ст. 397 УПК РФ) разрешил заключение под стражу осужденного. Тем самым в стадии исполнения приговора законодатель вновь возвращается к данной мере государственного принуждения. При этом, несмотря на то, что ее применение в указанной стадии имеет специфику в сравнении с «обычным» порядком заключения под стражу подозреваемого и обвиняемого по уголовному делу (различны не только основания, сроки, но и процедура ареста осужденных), в уголовно-процессуальном законодательстве отсутствует какая-либо регламентация отно-
шений, возникающих при рассмотрении и разрешении вопроса о заключении под стражу осужденного в соответствии с п. 18 и 18.1 УПК РФ.
Определенную путаницу в обозначенную ситуацию вносят нормы Уголовно-исполнительного кодекса РФ. Установленная ч. 2 ст. 30, ч. 4 ст. 32, ч. 4 ст. 46, ч. 6 ст. 58, ч. 4 ст. 60.2, ч. 2 ст. 60.17, ч. 9 ст. 178.1 УИК РФ возможность продления судом 48-часового срока задержания осужденного до 30 суток не согласуется с п. 18 ст. 397 УПК РФ. В данном случае, вне всяких сомнений, фактически речь идет не о задержании, осуществляемом полицией или должностными лицами уголовно-исполнительной системы, а о заключении осужденного под стражу на основании судебного решения, что уже сформулировано в п. 18 ст. 397 УПК относительно большинства наказаний, не связанных с изоляцией осужденного от общества. Все известные законодательству виды задержания (уголовно-процессуальное, административное) по своей правовой природе и сущности являются кратковременными мерами. Они ориентированы на определенный в ч. 2 ст. 22 Конституции РФ 48-часовой срок задержания, применяемого во внесудебном порядке, и за его пределы выходить не могут.
В постановлениях Пленума Верховного Суда РФ от
20 декабря 2011 г. № 21 «О практике применения судами законодательства об исполнении приговора» и от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» особенности заключения под стражу осужденного, уклоняющегося от отбывания наказания, не разъясняются.
Таким образом, в законе не создан правовой механизм реализации данной меры принуждения в стадии исполнения приговора, из-за чего, во-первых, сдерживается ее применение в случаях необходимости, и, во-вторых, в судебной практике в этой части соответствующие правовые нормы интерпретируются неодинаково, порой взаимоисключающим образом. Один из вопросов, который в судебной практике возник в связи с применением п.п. 18 и 18.1 ст. 397 УПК РФ и решается судьями неодинаково, сводится к следующему: правомочен ли мировой суд, когда приговор постановлялся этим судом, принимать решение о заключении под стражу осужденного, скрывшегося в целях уклонения от отбывания наказания?
Как установлено в результате проведенного обобщения судебной практики1, представление о заключении под стражу осужденного в соответствии с п. 18 ст. 397 УПК РФ рассматривают не только федеральные, но и мировые судьи.
С. осужден приговором мирового судьи судебного участка № 2 г. Новодвинска Архангельской области от
21 марта 2012 г. по ч. 1 ст. 157 УК РФ к 7месяцам исправительных работ с удержанием в доход государства 10% из заработка. 23 июля 2012 г. осужденный объявлен в розыск в связи с тем, что скрылся от контроля УИИ и его местонахождение неизвестно. 21 февраля 2013 г. С. задержан. Начальник УИИ направил мировому судье
представление о заключении осужденного С. под стражу на 30 суток до решения вопроса о замене ему наказания в виде исправительных работ как скрывшемуся в целях уклонения от отбывания наказания в виде исправительных работ. По результатам рассмотрения представления постановлением мирового судьи от 22 февраля 2013 г. С. был заключен под стражу на 30 суток. Данное постановление не обжаловалось и вступило в законную силу.
Мировой судья судебного участка № 12 Черновского района Забайкальского края удовлетворил представление УИИ о продлении до 30 суток срока задержания Е., осуждённого мировым судьей к 7 месяцам исправительных работ и скрывшегося в целях уклонения от отбывания наказания. Мировой судья назначил судебное заседание с участием осуждённого, прокурора и адвоката, рассмотрел представление и постановил продлить срок задержания Е. до 30 суток. В апелляционном порядке решение суда обжаловано не было.
В большинстве случаев, когда приговор постановлялся мировым судом и возникала необходимость заключения под стражу осужденного до рассмотрения вопроса о замене наказания в связи с уклонением осужденного от его отбывания, меру пресечения на основании п. 18 ст. 397 УПК РФ избирал районный (городской) суд, а представление о замене наказания рассматривал мировой судья.
Мировой судья судебного участка № 2 г. Северодвинска Архангельской области постановлением от 25 октября 2013 г. удовлетворил представление УИИ о замене наказания в виде исправительных работ на лишение свободы В., осужденного 13 марта 2013 г. мировым судьей судебного участка № 3 г. Северодвинска Архангельской области по ст. 319 УК РФ к исправительным работам на срок 6 месяцев с удержанием в доход государства 10 % заработной платы ежемесячно с отбыванием наказания по месту работы. После вступления приговора в законную силу В. не отбыл ни одного дня исправительных работ, скрылся. На основании ч.2 ст. 18.1 УИК РФ 28 июня 2013г. В. был объявлен в розыск, 27 сентября 2013 г. около 11 часов 30 минут задержан в порядке ч.2 ст. 30 УИК РФ, доставлен в дежурную часть ОМ МВД России по г. Северодвинску Архангельской области и помещен в ИВС. Постановлением Северодвинского городского суда от 28 сентября 2013 г. В. заключен под стражу на срок 30 суток для рассмотрения вопроса о замене исправительных работ более строгим видом наказания. Заменяя исправительные работы лишением свободы, мировой судья оставил меру пресечения В. прежней - содержание под стражей.
Постановлением Железнодорожного районного суда г. Пензы от 16 декабря 2013 г. удовлетворено представление УИИ о заключении под стражу осужденного К. В судебном заседании установлено, что 4 февраля 2013 г. К. осужден приговором мирового судьи судебного участка № 2 Железнодорожного района г. Пензы по ч. 1 ст. 158 УК РФ к 6 месяцам исправительных работ с удержанием 10 % заработка в доход государства. При-
говор вступил в законную силу 15 февраля 2013 г. Суд пришел к выводу о необходимости удовлетворения представления, поскольку К., находясь на свободе, может вновь скрыться от контроля УИИ с целью уклонения от отбывания наказания. Кроме того, суд мотивировал свое решение также тем, что взятие под стражу К. необходимо для обеспечения возможности мировому судье рассмотреть в установленный законом срок вопрос о замене назначенного К. наказания в виде исправительных работ на иной, более строгий, вид наказания.
Таким образом, в судебной практике имеют место два разных подхода к трактовке подсудности дел, рассматриваемых в соответствии с п. 18 ст. 397 УПК РФ. Учитывая, что представление о заключении под стражу разысканного осужденного должно быть рассмотрено судом оперативно, в кратчайшие сроки (они не могут превышать предельный 48-часовой срок задержания), ибо осужденный снова может скрыться от уголовно-исполнительной инспекции, должностным лицам последней надлежит понимать, в какой суд следует направлять указанное представление и доставлять осужденного в судебное заседание.
По мнению судей Калининградского областного суда, «вопрос, указанный в п. 18 ст. 397 УПК РФ, разрешается судом по месту задержания осужденного (п. 4.1 ст. 396 УПК РФ). Такое право предоставлено только федеральному суду. По смыслу ч. 3 ст. 396 УПК РФ мировой судья не относится к судам по месту отбывания наказания, поскольку эти места связываются с административно-территориальным регионом, а не с территорией судебного участка. По аналогичным основаниям нельзя считать, что уголовно-процессуальный закон относит мировых судей к судам по месту жительства осужденного или по месту задержания осужденного (ч. 4, 4.1 ст. 396 УПК РФ). С учетом изложенного мировой судья не вправе разрешать вопрос о заключении под стражу на срок до 30 суток лиц, скрывшихся от отбывания наказания, а также о заключении под стражу осужденного к лишению свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении, уклонившегося от получения предписания или не прибывшего к месту отбывания наказания»2.
Такой же точки зрения придерживается Верховный Суд Республики Саха (Якутия), обосновывая ее следующим: «Споров о подсудности по данной категории дел не возникает. Между тем необходимо заметить, что ходатайство о заключении под стражу осужденного, скрывшегося в целях уклонения от отбывания наказания в виде штрафа, обязательных работ, исправительных работ либо ограничения свободы, не может рассматриваться мировым судьей по месту задержания, даже если приговор в отношении осужденного постановлен мировым судьей. Вопросы компетенции мирового судьи в стадии исполнения приговора напрямую регулируются лишь ч. 1 ст. 396, ст. 398 и 400 УПК РФ. Уголовно-процессуальный закон наделил правом рассмотрения определенного перечня вопросов суд, постановивший приговор, в том числе мирового судью. Перечень этих вопросов является исчерпывающим. По смыслу ч. 3 ст. 396 УПК РФ
мировой судья не относится к судам по месту отбывания наказания или применения принудительных мер медицинского характера, поскольку эти места связываются с административно-территориальным регионом, а не с территорией судебного участка. В связи с этим представляется, что мировой судья не вправе рассматривать в стадии исполнения приговора вопросы, перечисленные в ч. 3 ст. 396 УПК РФ. Эти вопросы находятся в компетенции только федеральных судей районных судов. Мировой судья не вправе разрешить вопрос о заключении под стражу на срок до 30 суток осужденного, скрывшегося в целях уклонения от отбывания наказания»3.
Судьи Липецкого областного суда также считают, что «вопрос о заключении под стражу осужденного, скрывшегося в целях уклонения от отбывания наказания в виде штрафа, обязательных работ, исправительных работ либо ограничения свободы, должен рассматривать федеральный судья по месту задержания осужденного. Судьи исходят из того, что вопросы компетенции мирового судьи в стадии исполнения приговора напрямую регулируются ч. 1 ст. 396, ст. 398, 400 УПК РФ. Поскольку вопрос о заключении под стражу на срок до 30 суток лиц, скрывшихся от отбывания наказания, регулируется иной нормой закона, мировой судья не вправе его разрешать. Данное право предоставлено только федеральному суду и только по месту задержания осужденного. Поэтому в целях формирования единообразного подхода и исключения ошибок следует разъяснить вопрос, касающийся подсудности»4.
Полагаем, что подобная трактовка соответствующих норм УПК РФ является формальной и не совсем точной.
Во-первых, в ч. 4.1 ст. 396 УПК РФ действительно указывается на то, что вопросы, предусмотренные п. 18 и 18.1 ст. 397 УПК, разрешаются судом по месту задержания осужденного. Однако, если осужденный не задерживался с помещением его в ИВС, а установлен и обнаружен по месту фактического нахождения, представление о заключении его под стражу вносится в суд по месту его обнаружения. Такая практика является достаточно распространенной. Вывод о том, что заключение под стражу осужденного, уклоняющегося от отбывания наказания, может применяться только при необходимости продления срока временного ограничения свободы уже задержанного с помещением в ИВС осужденного, однозначно не вытекает из уголовно-процессуальных норм, посвященных этому виду ареста. Выражение законодателя «по месту задержания» (п. 4.1 ст. 396, п. 3 ч. 1 ст. 399 УПК РФ) надлежит понимать не только как место задержания, которое осуществлено в порядке, регулируемом гл. 12 УПК РФ, с помещением осужденного в ИВС, но и как место обнаружения осужденного. Наконец, нельзя исключать и случаи, когда место задержания осужденного совпадает с границами судебного участка.
Во-вторых, в ситуации, когда мировым судьей был постановлен обвинительный приговор и назначено наказание, не связанное с лишением свободы, уклоняю-
щийся от отбывания наказания осужденный может быть обнаружен в пределах территории судебного участка, на которую распространяется юрисдикция мирового судьи. При доставлении к нему осужденного для решения вопроса о заключении его под стражу на основании п. 18 ст. 397 УПК РФ, если расширительно понимать термин «по месту задержания осужденного», мировой судья вправе рассмотреть соответствующее представление уголовно-исполнительной инспекции по существу.
В-третьих, мировой судья наделен законом полномочиями на рассмотрение уголовного дела по существу, в его компетенции как суда, постановившего приговор, находится и вопрос о замене наказания в случае злостного уклонения от его отбывания. При удовлетворении представления уголовно-исполнительной инспекции, внесенного в мировой суд в соответствии с п. 2 ст. 397 УПК РФ, до вступления судебного постановления в силу в отношении осужденного избирается, как правило, мера пресечения в виде заключения под стражу. С точки зрения логики закона вряд ли можно найти веские причины для того, чтобы лишить мирового судью права применять п. 18 ст. 397 УПК РФ при описанных выше условиях.
Принимая во внимание изложенное, надлежит признать необходимым разъяснение Пленумом Верховного Суда РФ норм УПК РФ в части определения подсудности материалов о заключении осужденного под стражу в соответствии с п.п. 18 и 18.1 ст. 397 УПК РФ, формулирования условий, при которых такие материалы могут быть рассмотрены мировым судом.
1 Приводимые в статье данные и примеры получены в результате проведенного Верховным Судом РФ с участием автора обобщения практики применения судами в 2013 г. норм УПК РФ и УИК РФ, регулирующих задержание и заключение под стражу осужденных, уклоняющихся от отбывания наказания.
2 Справка Калининградского областного суда по итогам обобщения и анализа практики применения судами норм уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, регулирующих заключение под стражу осужденного, уклоняющегося от отбывания наказания (п. 18 ст. 397, ч. 2 ст. 97 УПК РФ, ч. 5 ст. 46, ч. 7 ст. 58 УИК РФ), при разрешении вопросов, возникающих при исполнении приговора (п. 2, 4.1, 7 ст. 397 УПК РФ).
3 Справка Верховного Суда Республики Саха (Якутия) об изучении практики применения судами норм уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, регулирующих заключение под стражу осужденного, уклоняющегося от отбывания наказания (п. 18 ст. 397, ч. 2 ст. 97 УПК РФ, ч. 5 ст. 46, ч. 7 ст. 58 УИК РФ), при разрешении вопросов, возникающих при исполнении приговора (п. 2, 4.1, 7 ст. 397 УПК РФ).
4 Справка Липецкого областного суда по обобщению судебной практики применения судами норм уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, регулирующих заключение под стражу осужденного, уклоняющегося от отбывания наказания (п. 18 ст. 397, ч. 2 ст. 97 УПК РФ, ч. 5 ст. 46, ч. 7 ст. 58 УИК РФ), при разрешении вопросов, возникающих при исполнении приговора (п. 2, 4.1, 7 ст. 397 УПК РФ). Аналогичная точка зрения по этому вопросу выражена и судьями Забайкальского краевого суда.
