CC BY
1244
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
Д. Е. Захаров
О ПОЗИТИВНОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
В правоведении сформировался подход к понимаю юридической ответственности как комплексного правового явления, включающего в себя негативную (ретроспективную) и позитивную (проспективную) ответственность. Концепция позитивной ответственности нашла широкий отклик в отечественной научной среде, однако единого представления о ее природе и сущности в науке до сих пор нет.
В статье предпринята попытка переосмыслить теоретические и практические аспекты позитивной ответственности посредством ее соотнесения с юридической ответственностью. Автор проанализировал основные мнения ученых-правоведов о сущности позитивной ответственности. Приведен перечень отличительных признаков юридической ответственности, они сопоставлены с характерными чертами позитивной ответственности.
Автор отмечает, что теоретические основания для признания позитивной ответственности правовой категорией и отнесения ее к юридической ответственности отсутствуют. Позитивную ответственность обычно понимают как ответственное отношение, сознание долга, понимание смысла и значения своих поступков, так что к юридической ответственности она причислена быть не может. Позитивная ответственность не имеет правового содержания и должна рассматриваться исключительно с позиции социально-философского подхода как нравственно-этический регулятор поведения субъектов.
Ключевые слова: позитивная (проспективная) ответственность, негативная (ретроспективная) ответственность, юридическая ответственность, привлечение к ответственности, меры ответственности
Вопрос о юридической ответственности представляется одним из наиболее сложных и многоаспектных в общей теории права. Юридическая ответственность является базовой категорией науки, и вопросам ее изучения всегда уделялось внимание ученых, но несмотря на это, исследование ответственности не утратило теоретической и практической актуальности.
Юридическая ответственность выступает одной из форм социальной ответственности и, следовательно, оценивая поведение субъекта через призму его социальной значимости, можно признать его как социально вредным, так и социально полезным. Исходя из этого в правоведении сформировался подход к пониманию юридической ответственности как позитивной, заключающейся в исполнении субъектом правовых требований, выражающихся в правомерном поведении. Позитивная ответственность выступает как проспективная, т. е. как ответственность за будущее поведение, последствие которой выражается в правомерном поведении субъектов. Традиционным, не вызывающим возражений в научной среде, является определение юридической ответственности как негативной реакции государства на противоправное поведение субъекта, имеющей ретроспективный характер, поскольку наступает она за уже совершенное правонарушение.
Противники концепции позитивной юридической ответственности полагают, что ответственность следует рассматривать исключительно как ретроспективную, поскольку «юридическая ответственность, с тех пор как она возникла, всегда была ответственностью за прошлое, за совершенное противоправное деяние... Ни научные соображения, ни тем более интересы практики не дают основания для пересмотра взгляда на юридическую ответственность как последствие правонарушения» [Самощенко, Фарукшин 1971: 43]. По мнению же сторонников существования позитивной юридической ответственности, «признание ответственности субъектов права в правомерном поведении и введение в научный оборот категории позитивной ответственности обогащает теорию ответственности» [Витрук 2009: 25]. Научная концепция позитивной юридической ответственности выступила объектом разработок отечественных ученых-правоведов еще в 50-60-е гг. прошлого века, но несмотря на столь «солидную» историю теоретических исследований в этой области, научная полемика продолжается.
Для признания позитивной ответственности юридической она должна обладать качествами правового явления. Аксиомой юриспруденции выступает принадлежность ретроспективной ответственности к юридической. Любая отрасле-
ТЕОРИЯ ПРАВА
2018. № 4
вая правовая ответственность за совершенное правонарушение относится к юридической ответственности как разновидности социальной ответственности, и для отнесения позитивной ответственности к юридической она должна обладать с позиции общей теории права чертами (признаками) юридической (правовой) ответственности.
Прежде всего позитивная юридическая ответственность лишена государственно-принудительного характера. Как отмечает сторонник позитивной ответственности Н. И. Матузов, «позитивная ответственность, в отличие от негативной, не временная и не принудительная, а постоянная (перманентная), добровольная и глубоко осознанная ответственность личности за свое поведение в настоящем и будущем, за надлежащее исполнение своих юридических обязанностей и гражданского долга» [Матузов 1987: 208]. Возможность применения механизма государственного принуждения к исполнению позитивной ответственности полностью отвергается, поскольку при правомерном поведении индивида подвергнуть его государственному принуждению невозможно. Юридическая ответственность в публичных отраслях права (уголовном, административном) может быть реализована только при внешнем подчинении поведения субъекта воле государства, что не исключает ее реализацию в добровольном порядке в гражданском праве (добровольное возмещение убытков, уплата неустойки). Добровольная реализация не лишает гражданско-правовую ответственность как вид юридической ответственности главного квалифицирующего признака - возможности государственного принуждения, поскольку цель принуждения состоит «в устранении возникающих в правовой системе аномалий, приведении ее в случаях неправомерной ситуации в нормальное состояние, воздействии на лиц, нарушающих правопорядок» [Алексеев 1981: 269]. Таким образом, применение (возможность применения) государственного принуждения выступает обязательным признаком юридической ответственности, и лишенная этого ответственность не может быть признана юридической.
Юридическая ответственность возникает как ответная реакция на правонарушение, и ее исполнение основано на применении норм права. Н. И. Матузов полагает, что позитивная ответственность выступает одним из элементов правового статуса личности, и наличие такого статуса диктует необходимость надлежащего исполнения личностью своих обязанностей [Ма-тузов 1987: 209, 214]. Правовой статус личности - юридически закрепленное положение лица
в государстве. Он определяется нормами права, которые устанавливают и ответственность субъекта за правонарушения, но позитивная ответственность в отечественном праве нормативного закрепления не имеет.
Схожей позиции придерживается Т. Д. Зра-жевская [1980: 47-48], по мнению которой возникновение позитивной ответственности связано с фактом приобретения специального государственного-правового статуса (возложением на субъекта определенных государственно-правовых функций). Обладание специальным статусом означает возложение на субъекта соответствующим нормативным правовым актом специальной компетенции (полномочий), что связано с вменением ему и специальных служебных обязанностей. При предложенном подходе позитивная ответственность избирательна в своем действии и применима лишь к специально уполномоченным субъектам, имеющим специальный статус, однако применение юридической ответственности не может быть поставлено в зависимость от наличия или отсутствия у лица специального статуса и противоречить принципу равенства всех перед законом. Стоит отметить, что и правомерное поведение как проявление позитивной ответственности осуществимо любыми субъектами права вне зависимости от их социального статуса и профессиональной принадлежности.
Оригинальную позицию отстаивает другой сторонник позитивной ответственности А. С. Бондарев, по мнению которого «юридическая ответственность - это правовое свойство (качество) самого субъекта права, содержательно выраженное в его знании своих статусных правовых обязанностей, умении распознавать момент их конкретного возникновения в процессе правовой жизни, осмыслении их ценности для его собственных и общественных интересов, положительной эмоционально-чувственной оценке и волевым воплощением их в его правомерном поведении. С исчезновением субъекта права исчезает и его юридическая ответственность» [Бондарев 2008: 12-13]. Правосубъектность рассматривается как юридическое свойство, качество лица и выступает одной из предпосылок его участия в правоотношениях.
При предложенном автором подходе юридическая позитивная ответственность должна составлять содержание правосубъектности. Нельзя не обратить внимание на то, что раз позитивная юридическая ответственность прекращается со смертью гражданина, то она должна составлять содержание правоспособности, а это не согласуется с общей теорией права. Способность нести юридическую ответственность - элемент
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
дееспособности, а не правоспособности. Из приведенного высказывания лишь следует, что моментом прекращения претерпевания позитивной ответственности выступает смерть гражданина, однако не очевидно, с какого именно момента лицо несет такую ответственность. Кроме того, различие объема дееспособности, в том числе способности нести ответственность, определяется законодателем путем дифференциации граждан по степени дееспособности. С теоретических позиций не поддаются точному определению критерии (возрастные, медицинские и т. п.), позволяющие установить субъектов, подпадающих под действие позитивной ответственности. По мнению А. С. Бондарева, юридическая позитивная ответственность заключается в определенной обязанности. В связи с этим следует отметить, что возникновение каких-либо правовых обязанностей обусловлено не социальным статусом лица в обществе, а наличием правовой нормы, наступлением юридических фактов и вступлением в правоотношения.
С точки зрения С. А. Носкова, развитие позитивной юридической ответственности связано с осознанием предписаний, содержащихся в норме права, что и приводит к правомерному поведению субъекта [Носков 2007: 7]. Такая позиция выглядит неубедительной по следующим основаниям: во-первых, для осознания смысла правовых предписаний лицо должно обладать определенным возрастом, уровнем психического развития и, как правило, специальным образованием, следовательно, позитивная ответственность применима в отношении лишь тех, кто смог уяснить значение правовых предписаний; во-вторых, в практическом плане трудно выявить истинные причины, лежащие в основе правомерного поведения субъекта, и относить такое поведение исключительно к последствиям реализации позитивной ответственности необоснованно.
Так, при правомерном поведении сложно выявить, чем руководствуется субъект, избирая подобную модель поведения. Можно предположить, что если субъект ведет себя законопослушно, то в основе его правомерного поведения лежит несформированное положительное отношение к нормам права, страх угрозы привлечения к ответственности, нежелание подвергнуться общественному осуждению и применению к нему различных мер государственного принуждения либо конформизм, заключающийся в пассивном соблюдении норм права, подчинении своего поведения мнению и действиям большинства. При этом нельзя исключать и ситуацию, при которой правомерное поведе-
ние есть результат не уяснения смысла правовых норм и сформированной убежденности соблюдать закон, а стечения особых обстоятельств, наличия чувства внутреннего долга, нежелания портить отношения с кем-либо и т. п.
Из сказанного можно заключить, что правомерное поведение не всегда выступает результатом уяснения субъектом значения правовых норм, его желанием или осознанием необходимости действовать в строгом соответствии с буквой закона. Правомерное поведение есть результат действия разных социальных, экономических, политических, правовых средств (в том числе угроз наступления негативной юридической ответственности), а также факторов как внешнего (объективного), так и внутреннего (субъективного) характера, что лишает нас возможности признать правомерное поведение исключительным следствием несения субъектом позитивной юридической ответственности.
Применение любой юридической ответственности означает претерпевание субъектом мер ее воздействия. Согласно позиции С. А. Носкова, «поощрение есть также мера юридической ответственности, но не негативной, а позитивной» [Носков 2007: 127]. Правовое поощрение выступает мерой не юридической ответственности, а юридического одобрения положительного поведения субъекта права. Мера юридической ответственности всегда вызывает негативные (нежелательные) последствия для правонарушителя, правовые же поощрения означают наступление благоприятных, положительных результатов. Юридическое поощрение есть следствие позитивного поведения индивида, но не мера ответственности, хотя при этом нельзя отрицать, что такое поощрение стимулирует субъекта к правомерному поведению, тем самым в некоторой степени препятствует совершению им правонарушений.
Раскрывая взаимосвязь нормы права и позитивной ответственности, А. С. Бондарев отмечает, что «позитивная правовая обязанность субъекта права устанавливается регулятивной нормой права, содержание которой он узнает, осознает, эмоционально положительно воспринимает ее требования, вследствие чего добровольно воплощает их в собственном правомерном поведении» [Бондарев 2008: 15]. Оценивая изложенную позицию, обратим внимание на следующие обстоятельства. Так, автор указал на значение для позитивной ответственности регулятивных норм права, хотя в науке признается, что нормы права, регулирующие общественные отношения, связанные с юридической ответственностью и применением ее мер, име-
ют охранительный, а не регулятивный характер. А. С. Бондарев отметил, что позитивная юридическая ответственность действенна лишь при условии осознания и принятия субъектом содержания норм права, что противоречит постулату юриспруденции, согласно которому юридическая ответственность наступает для субъекта вне зависимости от его знания закона.
Ответственность как правовое явление связана с правоотношением, в рамках которого реализуется, и вне правоотношения существовать не может. Д. А. Липинский и Р. А. Хачатуров полагают, что позитивная юридическая ответственность базируется на правовых нормах, обусловливающих ее нормативность и общеобязательность, обеспечивается государственным убеждением, поощрением или принуждением, реализуется в регулятивных правоотношениях [Хачатуров, Липинский 2007: 172-173]. Высказанная позиция требует некоторых критических замечаний. Содержание и назначение регулятивного и охранительного правоотношений различны, а юридическая ответственность может быть обеспечена и реализована с применением мер государственного принуждения исключительно в охранительных правоотношениях, но никак не в регулятивных, как указывают сторонники позитивной ответственности.
На первый взгляд, эти противоречия сглаживает, по мнению А. П. Чиркова, то, что ретроспективная ответственность есть та же самая позитивная ответственность, но только под принуждением, это то же исполнение обязанности, но в состоянии принуждения [Чирков 1996: 20]. Но субъекты общественных отношений в соответствии с требованиями правовых установлений обязаны соблюдать их и без какого-либо воздействия на них позитивной ответственности, иначе они будут нести юридическую ответственность. При предложенном подходе границы позитивной и негативной ответственности размываются, ведь принуждение есть качество любой ответственности, а правомерное поведение исполняется добровольно, что исключает принуждение.
В. М. Лазарев полагает, что позитивная ответственность осуществляется не в регулятивных, а в общеохранительных правоотношениях, и началом ее реализации выступает момент наступления тех жизненных обстоятельств, которые предусмотрены гипотезами соответствующих правовых норм [Лазарев 1990: 22]. Схожую точку зрения отстаивает Н. Н. Черногора, по мнению которого, «позитивная ответственность реализуется в рамках общего правоотношения, а негативная - конкретного правоотношения» [Проблема правовой ответственности
государства 2000: 33]. Таким образом, сторонники позитивной ответственности считают, что охранительные отношения в зависимости от их типа ведут к наступлению ответственности двух видов - позитивной и негативной.
Здесь следует дать несколько комментариев. Правоотношение становится таковым только после применения норм права; вне правоотношения никакое правовое регулирование невозможно. Принятие нормы права нельзя признать юридическим фактом, порождающим возникновение правоотношения ответственности. Принятие нормы выступает лишь нормативной предпосылкой для установления компетентным органом
Юридическая ответственность может быть обеспечена и реализована с применением мер государственного принуждения исключительно
в охранительных правоотношениях, но никак не в регулятивных, как указывают сторонники позитивной ответственности
правовой связи между потерпевшим и правонарушителем. Сами по себе, без соответствующего юридического факта ни права, ни обязанности из закона возникнуть не могут. Установление законодателем норм об ответственности в отсутствие их применения оказывает правовое воздействие (превентивное) на обеспечение правопорядка, которое не требует для этого возникновения правоотношений. Нормы об ответственности без правонарушения непосредственно какие-либо отношения регулировать не могут, они обладают упреждающим значением для предупреждения совершения правонарушений.
Предложенная указанными авторами экстраполяция ответственности в теорию правоотношений означает, что общее правоотношение должно соответствовать общепризнанным положениям юридической науки, согласно которым любое правоотношение характеризуется субъектным составом и содержанием. Однако в силу данного подхода возникшее общее правоотношение ответственности ни тем, ни другим не обладает, поскольку субъекты общих правоотношений абстрактны и ими могут быть любые лица. Права и обязанности субъектов такого правоотношения не конкретизированы, а его содержание представлено лишь общей чертой любой ответственности - претерпеванием последствий ее наступления. Да и как, собственно, можно установить конкретное содержание правоотношения, если его субъектами потенциально выступают любые субъек-
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
ты права? Таким образом, концепцию общего «предправоотношения» позитивной юридической ответственности нельзя признать научно и практически обоснованной.
В. М. Лазарев и В. Г. Федорова полагают, что прекращение соответствующих запретов (обязываний) и изменение объективных условий, приведших к фактической невозможности совершения правонарушения, служит причиной прекращения позитивной ответственности [Лазарев, Федорова 2005: 92]. Трудно представить, какие обстоятельства могут повлечь правовые последствия в виде невозможности совершения субъектом права какого-либо правонарушения. Совершено непонятно, должна ли такая невозможность совершения правонарушения носить неопределенно-длительный характер или же ее следует рассматривать как временное явление. Выдвинутый авторами тезис означает, что наступление невозможности противоправного поведения субъекта квалифицируется в качестве правопрекращающего факта, однако такое основание прекращения правоотношений системе юридических фактов неизвестно.
Приверженцы позитивной юридической ответственности рассматривают ее как правильное активно-сознательное выполнение человеком своих социальных обязанностей, обусловленных необходимостью соблюдения общественных интересов [Липинский 2005: 19-22]. Получается, что сама ответственность является критерием оценки личности и заключается она в осознании необходимости действовать правомерно, в подчинении морально-правовым установкам, принятым в обществе. При таком подходе уместно говорить не о позитивной ответственности, а об особой системе правовых взглядов, идей, нравственных ориентиров, представлений и убеждений, выражающих отношение к правовым явлениям в обществе, формирующих правосознание.
На страницах научных изданий высказано мнение о необходимости объединить под началом юридической ответственности как позитивную, так и негативную ответственность. Так, Д. А. Липинский полагает, что юридическая ответственность - это юридическая обязанность соблюдать и исполнять требования, предусмотренные нормой права, реализующаяся в правомерном поведении субъектов, одобряемом или поощряемом государством [Липинский, Хачатуров 2013: 240]. Схожую концепцию «сложной» юридической ответственности можно найти и у других авторов: «Юридическая ответственность, как и все другие виды социальной ответственности, едина. „Позитивная" и „ретроспективная" ответственность есть добровольная и принудительная формы реали-
зации юридической ответственности, которая призвана отразить взаимосвязь диспозиции и санкции правовой нормы, позитивной юридической обязанности и мер государственного принуждения, поскольку они должны обеспечить должное, ответственное поведение субъектов права» [Хачатуров, Ягутян 1995: 70]. По мнению А. П. Чиркова, в системе права существует юридическая ответственность, объединяющая не просто негативную и позитивную ответственность, а два самостоятельных института - институт позитивной и институт негативной юридической ответственности [Чирков 1989: 15].
С методологической точки зрения представляется неоправданным объединять под началом юридической ответственности негативную и позитивную ответственность. Признание существования позитивной ответственности как компонента юридической ответственности означает, что позитивной должны быть присущи все правовые признаки юридической. Однако позитивная ответственность не обладает необходимыми юридическими качествами, позволяющими включить ее в структуру юридической ответственности. Признание за позитивной ответственностью качества юридической означало бы, что субъект, действуя как правомерно (позитивная ответственность), так и противоправно (негативная ответственность), находится под воздействием юридической ответственности. В связи с этим нельзя не согласиться с Н. С. Малеиным, который полагал, что правовое положение субъекта не может быть одинаковым в случаях, когда он надлежащим образом выполняет свои обязанности и когда он их не выполняет [Малеин 1985: 133]. Правовая ответственность не может включать в себя два антагонистических элемента, которые не имеют генетической связи и не относятся к одному категориальному аппарату.
М. Д. Шиндяпина, отрицая возможность отражения в одном понятии двух аспектов юридической ответственности, считает, что «ретроспективный аспект ответственности в праве точнее было бы именовать „юридической ответственностью", а позитивный - „правовой ответственностью"» [Шиндяпина 1996: 13-15]. По мнению исследователя, «правовая ответственность» представляет собой объективное явление, выражающееся в мотивированном поведении, в основе которого лежат идеи, заложенные в праве, а объективность такой ответственности опосредуется субъектом и связана с процессами осознания и правильного понимания им возложенных на него обязанностей [Там же: 15]. Представляется, что указанное разграничение не дает научного обоснования существования
позитивной ответственности, лишь, напротив, порождает терминологическую неясность, поскольку в юриспруденции «юридический» и «правовой» используются синонимично.
Итак, необходимость соблюдать закон - не обязанность, возникающая вследствие существования позитивной ответственности, а общий посыл системы права, адресованный любому субъекту права. Причислять необходимость соблюдения правовых норм к заслуге «позитивной ответственности» неоправданно, поскольку правомерное поведение суть результат применения средств правового, политического, идеологического, организационного характера, и оно отражает уровень правовой культуры в обществе, обеспечивается юридическими гарантиями и средствами правовой защиты, созданием благоприятных экономических условий, развитием и укреплением социальных институтов, стимулируется средствами поощрения и одобрения.
Представляется, что «позитивная ответственность» тяготеет к философскому пониманию ответственности как ответственного отношения, сознания долга, понимания человеком смысла и значения своих поступков. Позитивная ответственность представляет собой не ответственность в юридическом смысле, а отражение некоторого набора морально-нравственных ориентиров, лежащих в основе поведения индивида, другими словами, внутренний регулятор правомерного поведения. Для признания позитивной ответственности юридической она должна обладать чертами, характеризующими ее именно как правовое явление, но она таковыми не обладает.
Позитивная ответственность базируется не на государственном принуждении, как любая юридическая ответственность, а на внутреннем убеждении в необходимости правомерного, социально полезного поведения. Она является результатом добровольного отклика индивида на социально полезные потребности общества и лежит вне плоскости правового воздействия. Если юридическая ответственность апеллирует к тем субъектам, которые соответствуют закрепленным в законе возрастно-волевым критериям, т. е. имеет адресата и применима в отношении конкретного лица (лиц), то позитивная ответственность безгранична и простирается на всех и на каждого, что противоречит такому качеству ответственности, как персонализация субъекта, привлекаемого к ней. Правоприменение, без которого невозможна реализация ответственности, осуществляется в рамках конкретных правоотношений, в установленных государством процессуальных формах, сопровождается вынесением персонифицированного правоприменительного
акта, что также не свойственно позитивной ответственности.
Юридическая ответственность имеет строгие временные рамки воздействия, юридически определенные моменты возникновения и прекращения. Позитивная же ответственность возникает с момента принятия нормы права и действует до момента совершения правонарушения, утраты нормой права юридической силы или смерти субъекта. Если возникновение юридической ответственности - всегда реакция на порочное с позиции закона поведение,
Позитивная ответственность представляет собой не ответственность в юридическом смысле, а отражение некоторого набора морально-нравственных ориентиров, лежащих в основе поведения индивида
которое связано с волевыми поступками лица, то начало позитивной ответственности никак не зависит от поведения того или иного лица. Юридическая ответственность основывается на правонарушении, а позитивная - на правомерном поведении, т. е. выходит за рамки любого вида юридической ответственности. Таким образом, ни по моменту возникновения, ни по моменту окончания юридическая и позитивная ответственность не совпадают. Однако они тесно связаны между собой.
Обеспечение порядка в обществе, в коллективе людей происходит за счет разнообразных средств, особое место среди которых принадлежит праву. Юридическая ответственность обеспечивает правопорядок при помощи не только механизма защиты (охраны) прав, но и регулятивных средств. Существование норм права и понимание субъектом возможности наступления для него негативных последствий, сопряженные с применением механизма государственного принуждения, естественным образом стимулируют субъекта и ориентируют его на правомерное поведение. Такой положительный правовой эффект отнюдь не является заслугой позитивной ответственности, он есть результат комплексного функционирования механизма обеспечительно-правовых мер (способов, средств), среди которых выделяется и юридическая ответственность.
По мнению сторонников позитивной ответственности, она базируется на регулятивных нормах права, что не согласуется с теоретическими основами права, поскольку любой отраслевой вид юридической ответственности зиждется на нормах охранительного характера. Именно угроза применения норм права, содер-
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
жащих санкции, стимулирует субъекта к правомерному поведению, регулятивные нормы права таким обеспечительным свойством не обладают. Сама суть правовой нормы заключается в установлении правил поведения; структурный анализ правовой нормы показывает, что в ней заключена модель ответственного поведения (поступка) субъекта, поскольку она содержит указание не только на то, как нужно, можно или нельзя поступать в гипотетически определенной ситуации, но и на то, что последует (положительное или отрицательное) за этим для него [Астемиров 1979: 63].
Вместе с тем следует критически относиться к распространенному в юридической науке пониманию позитивной ответственности как долга и юридической необходимости эмоционального осознания человеком своего ответственного поведения. Так, по мнению В. А. Тархова, юридическая ответственность - это «регулируемая правом обязанность дать отчет в своих действиях» [Тархов 1973: 8-11]. М. С. Строгович писал: «Юридическая ответственность есть прежде всего ответственное отношение человека к своим обязанностям, ответственность за правильное выполнение лицом возложенных на него законом обязанностей... Если же обязанность не выполнена, наступает ответственность в ее, так сказать, негативном значении - принуждение, взыскание, наказание и т. п.» [Строгович 1979: 73]. По мнению Ф. Н. Фаткуллина, позитивная ответственность - это осознание своих действий и их соотнесение с действующим законодательством [Фаткуллин 1987: 265]. Л. Б. Смирнов полагает, что осознание долга, его эмоциональное осмысление выступает существенным признаком ответственности [Смирнов 1995: 7].
В «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова понятие «ответственность» трактуется как необходимость, обязанность отвечать за свои действия, поступки, быть ответственным за них. В приведенном определении дано понятие ответственности через использование синонимичных устойчивых словосочетаний. Очевидно, что вышеуказанные позиции авторов схожи с определением ответственности в русском языке. Думается, что сложившееся у многих отечественных правоведов представление о позитивной ответственности - во многом результат механического перенесения дефиниции ответственности из филологии и философии на юридическую почву с формальными переработками.
Такой подход означает возложение на участников правоотношений обязанности понимать и осознавать свое поведение. Однако закон подоб-
ной юридической обязанности не предусматривает. Помимо этого, в праве предполагается, что его субъекты действуют осознанно и в соответствии со своей волей, понимая характер и последствия своего поведения, если не установлено иное. Дополнительным аргументом в пользу несостоятельности данного подхода к ответственности выступает то, что его сторонники, устанавливая необходимость осознания последствий совершаемых лицом поступков, тем самым определяют ее сущность посредством психическо-волевого отношения индивида к своему поведению, что связано с субъективной оценкой им своего поведения, в то время как юридическая ответственность имеет объективный характер и не зависит от ее восприятия лицом.
Таким образом, попытки связать в один «клубок» юридической ответственности негативную и позитивную ответственность несостоятельны. Включение в содержание юридической ответственности позитивного элемента искажает всю ее суть и размывает ее содержание, попросту девальвируя ее. Юридическая ответственность - это сугубо правовое явление, и включение в нее инородного в теоретическом, методологическом, институциональном плане элемента - позитивной ответственности - выглядит необоснованным.
Позитивная ответственность как теоретическая конструкция имеет право на признание и дальнейшее ее исследование с общефилософских позиций, но не в качестве юридической ответственности. Ее следует отнести к регуляторам правомерного поведения, имеющим безусловное теоретическое и практическое значение для обеспечения правопорядка. Однако правомерное поведение, одобряемое государством и членами общества, есть не проявление позитивной ответственности, а результат высокого уровня правосознания субъекта. Оно связано с морально-этическими представлениями индивида, его правовыми знаниями и убеждениями, уровнем правовой культуры в совокупности с упреждающим действием юридической ответственности.
Позитивную ответственность следует рассматривать как средство убеждения и стимулирования к правомерному поведению, но не в качестве юридической ответственности. Позитивная ответственность обеспечивается исключительно моральными нормами, принятыми в обществе. Она обращена не к правовым категориям и явлениям, а представляется осознанием долга, ответственности перед обществом, государством и самим собой.
список литературы
Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. М.: Юрид. лит., 1981. Т. 1. 361 с.
Астемиров З. А. Понятие юридической ответственности // Советское государство и право. 1979. № 6. С. 59-67.
Бондарев А. С. Юридическая ответственность и безответственность - стороны правовой культуры и антикультуры субъектов права. СПб: Юрид. центр «Пресс», 2008. 187 с.
Витрук Н. В. Общая теория юридической ответственности. М.: Норма, 2009. 259 с.
Зражевская т. Д. Ответственность по советскому государственному праву. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1980. 159 с.
Лазарев В. М. Юридическая ответственность как форма и средство реализации социальной справедливости в советском обществе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1990. 24 с.
Лазарев В. М., Федорова В. Г. Принцип правового равенства и юридическая ответственность (проблемы методологии и теории взаимосвязи). Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2005. 132 с.
Липинский Д. А. Позитивная ответственность: за и против (часть 1) // Право и политика. 2005. № 11. С. 9-18.
Липинский Д. А. Хачатуров Р. Л. Теория государства и права: учеб. М.: Директ-Медиа, 2013. 466 с.
Матузов Н. и. Правовая система и личность. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1987. 293 с.
Малеин Н. С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. М.: Юрид. лит., 1985. 192 с.
Носков С. А. Институт юридической ответственности: дис. ... канд. юрид. наук. Тольятти, 2007. 178 с.
Проблема правовой ответственности государства, его органов и служащих: круглый стол // Государство и право. 2000. № 3. С. 20-36.
Самощенко и. С., Фарукшин М. Х. Ответственность по советскому законодательству. М.: Юрид. лит., 1971. 240 с.
Смирнов Л. Б. Юридическая ответственность осужденных в пенитенциарных учреждениях (теоретико-правовой аспект): автореф. дис. . канд. юрид. наук. СПб., 1995. 18 с.
Строгович М. С. Сущность юридической ответственности // Советское государство и право. 1979. № 5. С. 72-78.
тархов В. А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1973. 455 с.
Хачатуров Р. Л., ягутян Р. Г. Юридическая ответственность. Тольятти: Междунар. акад. бизнеса и банков. дела, 1995. 200 с.
Чирков А. П. Ответственность в системе законодательства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1989. 26 с.
Чирков А. П. Ответственность в системе права: учеб. пособие. Калининград: Изд-во Калининград. ун-та, 1996. 77 с.
шиндяпина М. Д. Стадии юридической ответственности: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1996. 211 с.
Фаткуллин Ф. Н. Проблемы теории государства и права: курс лекций. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1987. 336 с.
дмитрий Евгеньевич Эахаров - кандидат юридических наук, LL.M (Германия), доцент кафедры гражданского права Уральского государственного юридического университета (Екатеринбург). 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21. E-mail: [email protected].
On the Positive Legal Responsibility
In theory of law, legal responsibility is usually understood as an integrated legal phenomenon including negative (retrospective) and positive (prospective) responsibility. The concept of positive responsibility has found a wide response in the domestic academic environment, but in legal studies there is no broadly recognized conception of its nature and essence.
In the article, an attempt is made to rethink the theoretical and practical aspects of positive responsibility by means of its correlation with legal responsibility. The author analyzes the opinions of legal scholars
ОБРАЗОВАНИЕ ПРАКТИКА НАУКА
on the essence of positive responsibility and defines a range of distinctive features of legal responsibility in comparison with the characteristics of positive responsibility. Studying positive responsibility through the prism of law allows making a new approach to its definition.
The author believes that there are no theoretical grounds for recognizing positive responsibility as a legal category and referring it to legal responsibility. Positive responsibility tends to be a philosophical concept which means a responsible attitude, a consciousness of duty, an understanding of the meaning and significance of one's actions, so it cannot be regarded as a legal liability. Positive responsibility has no legal content and should be considered solely from the standpoint of the socio-philosophical approach as a moral and ethical regulator of the conduct of subjects.
Keywords: positive (prospective) responsibility, negative (retrospective) responsibility, legal responsibility, prosecution, liability measures
References
Alekseev S. S. Obshhaya teoriya prava [General Theory of Law], in 2 vols, Moscow, Yurid. lit., 1981, vol. 1, 361 p.
Astemirov Z. A. Ponyatie yuridicheskoi otvetstvennosti [The Concept of Legal Liability], Sovetskoe gosudarstvo i pravo, 1979, no. 6, pp. 59-67.
Bondarev A. S. Yuridicheskaya otvetstvennost' i bezotvetstvennost' - storony pravovoi kultury i antikul'tury sub''ektov prava [Legal Responsibility and Irresponsibility Are the Sides of Legal Culture and Anti-Culture of Subjects of Law], Saint-Petersburg, Yurid. tsentr «Press», 2008, 187 p.
Chirkov A. P. Otvetstvennost' v sisteme zakonodatel'stva [Responsibility in the System of Legislation]: auto-abstract of cand. jur. sc. thesis, Moscow, 1989, 26 p.
Chirkov A. P. Otvetstvennost' v sisteme prava [Responsibility in the System of Law], Kaliningrad, Izd-vo Kaliningrad. un-ta, 1996, 77 p.
Fatkullin F. N. Problemy teorii gosudarstva i prava [Problems of Theory of State and Law], Kazan, Izd-vo Kazan. un-ta, 1987, 336 p.
Khachaturov R. L., Yagutyan R. G. Yuridicheskaya otvetstvennost' [Legal Liability], Tol'yatti, Mezh-dunar. akad. biznesa i bankov. dela, 1995, 200 p.
Lazarev V. M. Yuridicheskaya otvetstvennost' kak forma i sredstvo realizatsii sotsial'noi spravedli-vosti v sovetskom obshhestve [Legal Responsibility as a Form and a Means of Realizing Social Justice in the Soviet Society]: auto-abstract of cand. jur. sc. thesis, Moscow, 1990, 24 p.
Lazarev V. M., Fedorova V. G. Printsip pravovogo ravenstva i yuridicheskaya otvetstvennost' (problemy metodologii i teorii vzaimosvyazi) [A Legal Equality Principle and Legal Responsibility (Problems of Methodology and Theories of Interrelation)], Volgograd, Izd-vo VolGU, 2005, 132 p.
Lipinskii D. A. Pozitivnaya otvetstvennost': za i protiv (chast' 1) [Positive Responsibility: Pros and Cons (Part 1)], Pravo i politika, 2005, no. 11, pp. 9-18.
Lipinskii D. A. Khachaturov R. L. Teoriya gosudarstva i prava [Theory of State and Law], Moscow, Direkt-Media, 2013, 466 p.
Matuzov N. I. Pravovaya sistema i lichnost' [Legal System and Personality], Saratov, Izd-vo Saratov. un-ta, 1987, 293 p.
Malein N. S. Pravonarushenie: ponyatie, prichiny, otvetstvennost' [Offense: Concept, Causes, Responsibility], Moscow, Yurid. lit., 1985, 192 p.
Noskov S. A. Institut yuridicheskoi otvetstvennosti [Institute of Legal Responsibility]: cand. jur. sc. thesis, Tol'yatti, 2007, 178 p.
Problema pravovoi otvetstvennosti gosudarstva, ego organov i sluzhashhikh: kruglyi stol [A Problem of Legal Responsibility of a State, Its Bodies, and Employees: Round Table], Gosudarstvo i parvo, 2000, no. 3, pp. 20-36.
Samoshhenko I. S, Farukshin M. Kh. Otvetstvennost' po sovetskomu zakonodatel'stvu [Responsibility Under the Soviet Law], Moscow: Yurid. lit., 1971, 240 p.
Smirnov L. B. Yuridicheskaya otvetstvennost' osuzhdennykh v penitentsiarnykh uchrezhdeniyakh (teo-retiko-pravovoi aspekt) [Legal Responsibility of Convicts in Penitentiary Institutions (Theoretical and Legal Aspects)]: auto-abstract of cand. jur. sc. thesis, Saint-Petersburg, 1995, 18 p.
Strogovich M. S. Sushhnost' yuridicheskoi otvetstvennosti [The Essence of Legal Responsibility], Sovetskoe gosudarstvo i pravo, 1979, no. 5. pp. 72-78.
Shindyapina M. D. Stadii yuridicheskoi otvetstvennosti [Stages of Legal Liability]: cand. jur. sc. thesis, Moscow, 1996, 211 p.
Tarkhov V. A. Otvetstvennost' po sovetskomu grazhdanskomu pravu [Responsibility under the Soviet Civil Law], Saratov, Izd-vo Saratov. un-ta, 1973, 455 p.
Vitruk N. V. Obshhaya teoriya yuridicheskoi otvetstvennosti [General Theory of Legal Responsibility], Moscow, Norma, 2009, 259 p.
Zrazhevskaya T. D. Otvetstvennost'po sovetskomu gosudarstvennomu pravu [Responsibility under the Soviet State Law], Voronezh, Izd-vo Voronezh. un-ta, 1980, 159 p.
Dmitry Zakharov - candidate of juridical sciences, LL.M (Germany), associate professor of Civil law department, Ural State Law University (Yekaterinburg). 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: [email protected].
Дата поступления в редакцию / Received: 23.07.2018
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 30.08.2018
