CC BY
74
Гуманизация естествознания, и в первую очередь биологии, нуждается в философском осмыслении и анализе новых тенденций и научных направлений на стыке, к примеру, биологии и человекознания.
Прежде чем ставить вопрос о взаимодействии эволюционно-генетических и социальных детерминант жизнедеятельности человека, следует разобраться в содержании понятия «биологическое», тем более что биологические предпосылки жизнедеятельности человека нередко представляются как неизменные, изначально данные либо «нормальные», т.е. способные к социализации, не имеющие собственного значения.
Ответ на этот и другие вопросы, с нашей точки зрения, может дать относительно новая научная дисциплина - биология человека, целью которой являются интеграция биологических знаний о человеке как природном существе, изучение биологических основ человеческого существования и развития.
Утверждение о том, что непосредственное включение человека в предмет биологии связано с недооценкой социальной детерминации отношений между биологией и человековедением и приводит к созданию биологизаторских концепций человека, не лишено оснований в рамках биосоциального подхода, развиваемого философами с конца 60-х гг. XX в. (Д.И. Дубровский, Р.С. Карпинская, Т.В. Карсаевская, И.Т. Фролов и др.).
Статус биосоциального подхода еще не определен, его содержание и правомерность связываются с теоретической и философской интерпретациями проблемы человека. Данный подход включает в себя общую ориентировку исследовательских программ, некие принципы, направляющие и корректирующие ее, но не предлагающие конкретных методов и методик. Содержанием биосоциального подхода служит установка на осуществление синтеза биологического и социогуманитарного знаний без непосредственных предписаний по поводу путей этого синтеза. По сути, биосоциальный подход относится не к человеку, а только к знанию о нем, способам его исследования, т.е. имеет гносеологическую природу и статус [1, с. 10].
Вместе с тем теоретические обобщения биосоциального подхода имеют онтологические основания, по крайней мере в следующих аспектах бытия человека: двойная детерминация жизнедеятельности и содержание материального субстрата. Значимость биосоциального подхода как методологического регулятива апробирована, по мнению И.К. Лисеева, при позитивной разработке общей стратегии решения глобальных проблем современности и выражена ориентацией на целостность системы «природа-общество-человек» [2, с. 9].
В рамках нашего исследовательского интереса биосоциальный подход важен двумя положениями. Во-первых, утверждается, что онтологическая сторона данного подхода связана с вопросом об участии биологии в решении проблемы человека. Обращение человекознания к биологии вызвано прежде всего экстремальностью жизнедеятельности человека в условиях антропогенного давления на биосферу. Чтобы получить компетентный ответ в отношении возможностей и «запаса прочности» биологической природы человека, необходимо расширить предмет биологии как науки о живом, что потребует существенного изменения способов систематизации биологических знаний.
Использование понятий типа «предметная жизнедеятельность человека» для отражения антиномии биологического и социального призвано в перспективе «оформить» концептуально «гуманизацию» биологии и сделать возможным ее контакт с науками о человеке.
Во-вторых, гносеологическая природа биосоциального подхода не позволяет осуществлять его непосредственно онтологически. Возникают трудности, связанные с регламентацией
исследовательской деятельности в методологическом плане (ожидание рецептов, универсальных для любых уровней исследования, что сковывает научную инициативу). Важные проблемные вопросы трактуются на уровне набора примеров, характеризующих биологические основы жизнедеятельности человека с позиций обыденного сознания.
Отмеченные аспекты биосоциального подхода позволяют сделать некоторое заключение о его гносеологической значимости для биологии человека. Обращение биологии к проблемам человека может осуществляться непосредственно. Сложность человека как объекта исследования биологии нуждается в адекватных предмету познания способах и выражает меру соответствия методов познания объекту изучения, а не выход за границы предметной области биологии.
Парадоксально, но факт - общебиологической теории жизнедеятельности и биологического развития человека еще не создано, хотя необходимость систематизации эмпирических материалов назрела давно.
Биосоциальный подход пока не может иметь эвристичности по отношению к биологии, поскольку существует некий «пробел» в интеграции знаний о человеке как природно-биологическом существе.
Биосоциальный подход начинает «работать» на другом уровне, когда требуется выразить целостность жизнедеятельности и развития человека на основе синтеза разнокачественных типов знаний.
Поэтому построение концептуальной схемы объединения конкретных данных различных наук о биологической природе человека более реалистично и эвристично в рамках эволюционизма и его принципов с учетом самостоятельной предметности биологии человека как науки.
Обоснуем выдвинутое предположение. Как известно, накоплено множество эмпирических данных о том, как устроен организм человека, каковы его морфологические, физиологические, биохимические, поведенческие реакции, способствующие гомеостазу во взаимодействии с природой. Если синтетическая теория эволюции (СТЭ) подвергается критике за увлеченность своеобразным «популяционным центризмом», то исследования медико-биологического направления характеризуются термином «организмоцентризм».
Идея о функциональном уровне предмета биологии человека может стать объединяющей для биологических дисциплин, «допущенных» к изучению материального субстрата (организма) человеческой жизнедеятельности. Теоретическая основа реализации данной идеи начинает оформляться как концепция функционирования биосистем, выступающая предварительным условием синтеза двух типов объяснения закономерностей - функционального и причинного.
Используем для аргументации представления о статусе общебиологических теорий, развиваемые
Э.К. Лекявичюсом [3, с. 13-43]. Любое жизненное явление может рассматриваться в единстве функционирования и развития. Функционирование биосистемы объединяет в концептуальном плане три относительно независимых аспекта: субстанциональный, организационный, физической природы. Субстанциональная основа - это то, из чего состоит данный объект, его материальный носитель. Организационный аспект, кроме субстанции, включает в себя еще и способ соединения частей в функционирующую систему (прежде всего, процессы управления и обмена информацией). Физическая природа функционирования определяется характером вещественно-энергетических отношений.
Следовательно, исходя из указанных признаков функционирования «общебиологической теорией следует называть концепцию, в которой совмещены все четыре главных аспекта, а именно: подход с позиций развития, субстанции, организации и физической природы функционирования» [3, с. 20].
Что меняет данное определение в объяснении и понимании функционального уровня предмета биологии человека? Во-первых, жизнедеятельность организма человека предстает как функционирование. Во-вторых, функциональная устойчивость биосистем обеспечивается совокупностью гомеостатических реакций и иерархическим набором управляющих механизмов, получивших обозначение понятием «адаптация», т.е. основным атрибутом жизнедеятельности выступает адаптация как устойчивое состояние организма человека.
По мнению В.Н. Новосельцева, важнейшими характеристиками управляющих систем целостного организма служат: стационарность состояния, гомеостаз, оптимизация функций, соответственно, как целей первого, второго, третьего порядка [4]. Значит, в-третьих, адаптация на уровне жизнедеятельности организма представляет собой «подгонку оптимумов под изменившиеся условия среды» [3, с. 191-192] и имеет негенетическую природу. Данное замечание Э.К. Лекявичюса позволяет установить связь между генетическими механизмами адаптации человека (требующими дополнительного обсуждения), т.е. биологической эволюцией и оптимальной жизнедеятельностью как адаптацией негенетической природы на уровне организма. В-четвертых, подчеркивается, что адаптивность и устойчивость любых биосистем обеспечиваются структурным разнообразием
управляющих механизмов на всех уровнях организационной иерархии (организменном, популяционном, биоценотическом, генетическом).
Таким образом, установлено методологическое значение принципа организмоцентризма в становлении функционального уровня предмета биологии человека. Основным свойством оптимальной жизнедеятельности выступает адаптация. В качестве необходимого условия общетеоретического синтеза знаний о биологических основах жизнедеятельности человека следует считать комплексный подход к данному феномену [5].
Вместе с тем первоочередной задачей биологии человека является осуществление популяционногенетического подхода, способствующего исследованию биологических характеристик человека как вида. Вопрос о том, продолжается ли биологическая эволюция человека, каковы ее направленность, критерии эволюционных изменений, не менее дискуссионен, чем социально-биологическая проблема, но менее разработан .
Популяционный подход к человеку как биологическому виду в прямой экстраполяции требует уточнения особенностей действия основных факторов эволюции: наследственности, изменчивости, естественного отбора на уровне минимальной, элементарной группы человеческих особей, способной эволюционировать, - популяции. Среди многочисленных трактовок воспользуемся следующей, представленной А.В. Яблоковым: «Популяция - это минимальная самовоспроизводящаяся группа особей одного вида, на протяжении эволюционно длительного времени населяющая определенное пространство, образующая самостоятельную генетическую систему и формирующая собственное экологическое гиперпространство» [6, с. 150] . При этом обращается внимание на размеры, генетическую и экологическую системы, длительность существования и занимаемое пространство как признаки популяционного единства некой совокупности индивидов. Приведем некоторые данные конкретных наук, подтверждающие плодотворность и необходимость активизации исследований популяционных закономерностей биологической природы человека.
Генетический аспект. Как известно, изменение наследственности (мутационный процесс) -коренное свойство биосистем. Для человека, как и для любого другого вида, мутационный процесс выступает важнейшим элементом видовой характеристики. Стабильность и непрерывность данного феномена на протяжении всей эволюции человека служит одним из условий формирования наследственного полиморфизма популяций. Изучение мутагенеза в популяциях человека ведется с учетом интенсивности и динамики (частоты возникновения новых мутаций), направленности (соотношения различных типов мутаций), эффектов (летальных, нейтральных и др.), причинных факторов (спонтанного, химического, радиационного) [7, с. 5-8].
В настоящее время ставится вопрос о возможном повышении наследственной изменчивости в связи с усилением процессов индуцированного мутагенеза у человека. Изменение общебиологических свойств человека как биологического вида под воздействием ранее неизвестных факторов окружающей среды (новые экологические условия) может выражаться, по мнению Н.П. Бочкова и А.Н. Чеботарева, в виде трех реакций, каждая из которых альтернативна: дифференциальная смертность или плодовитость в популяции в целом или для специфических генотипов (отбор); изменение экспрессии генов (экогенетические реакции); повреждение наследственности на всех уровнях ее организации (тератогенез, онкогенез, мутагенез).
В связи с этим предлагается разработка системы генетического мониторинга в популяциях людей, проживающих в регионах с различной экологической обстановкой, включающая в себя: регистрацию лабораторными методами новых мутаций в половых клетках; учет таких явлений, как отсутствие
* Монографических работ по данной проблеме существует ограниченное количество (см., например: Новоженов Ю.И. Филетическая эволюция человека. Свердловск, 1983; Красилов В.А. Нерешенные проблемы теории эволюции. Владивосток, 1986; Верещагин В.Ю. Биологическая эволюция человека в условиях социального развития // О целостном подходе к изучению жизнедеятельности человека. М., 1985. Ч. 2. С. 60-72).
Любопытно отметить, что из 300 страниц учебного пособия для студентов биологических специальностей ни одной (!) не посвящено проблемам развития человеческих популяций.
зачатия и спонтанный аборт; введение обязательной проверки на мутагенность всех поступающих в среду обитания человека веществ (промышленность, сельское хозяйство, а не только медицина); создание регистра мутагенных факторов; оценка генетического риска и т.д. [7, с. 251-259; 8, с. 50-83].
Требуются адекватная оценка генетического груза в популяциях человека, освоение новых методов в профилактике наследственных заболеваний.
Следует обратить внимание на то, что генетическое разнообразие популяций создает широкий размах изменчивости материального субстрата биологической природы человека как основу для адаптивной реализации наследственности.
Генетическая структура человеческих популяций обнаруживает наследственный полиморфизм по самым различным признакам: морфофизиологическим, биохимическим, этологическим и т.д., который выражает адаптацию популяции как целого к условиям существования в широком смысле. Генетический аспект популяционного подхода к человеку ориентирован на выяснение закономерностей динамики генетического состава популяции.
Экологический аспект. Экологические компоненты жизнедеятельности человека как объект изучения начинают оформляться в качестве самостоятельной научной дисциплины - экологии человека. Приведем одно из определений: «Экология человека есть комплексная наука, призванная изучать закономерности взаимодействия людей с окружающей средой, вопросы развития народонаселения, сохранения и развития здоровья людей, совершенствования физических и психических возможностей человека» [9, с. 9].
Широта предметной области экологии человека в данном определении характеризует, по-видимому, междисциплинарное научное направление, еще не оформившееся в самостоятельную науку со свойственными ей предметом, методом, социальным заказом.
Корректнее, с нашей точки зрения, постулировать наличие экологического подхода к жизнедеятельности человека, который традиционно означает выяснение связи популяции как целостной системы с внешними по отношению к ней биотическими и абиотическими факторами. Ограничение экологического подхода уровнем популяции как материального субстрата биологической природы человека отражает реальную разработанность данной проблемы (отсутствие сводок по экологической структуре человеческих популяций, особенностей их развития в условиях социальных воздействий и т.д.). Экология человека подобно генетике человека (медицинской генетике) представляет собой биологическую дисциплину. В пользу такой трактовки можно привести несколько аргументов.
Принципиальное отличие экологии человека от экологии других биосистем заключается в том, что относительная опосредованность человека от прямого воздействия среды сопряжена с параллельным ускорением внедрения человека в природные (биологические) процессы и его влияния на все компоненты биоценозов. Основные уровни организации живого (организм, популяция, биогеоценоз, биосфера) с трудом восстанавливают свою устойчивость, а чаще всего теряют такую способность.
Антропогенное воздействие на биосферу приводит к резким смещениям в ходе естественных процессов, а иногда и к смене направлений эволюции живой природы (антропогенной эволюции). Приведем факты, поражающие своей простотой.
С начала 60-х гг. ХХ в. в городских квартирах появился новый обитатель - комар-пискун, или кулекс, беспокоящий жителей почти круглогодично. Причиной его массового распространения энтомологи считают образование новой экологической ниши - скопления воды, богатой органическими веществами, в теплых подвалах домов крупных городов. Парадокс заключается в том, что обычный комар, освоив новую среду обитания, изменился сам. Сформировалась новая раса, или разновидность, данной популяции. Указывается ряд изменений: приобретение способности
жизнедеятельности в грязной воде; спаривание в небольших замкнутых пространственных структурах; откладывание яиц за счет резервов, накопленных на стадии личинок. «Дикие» комары-пискуны предпочитают чистую воду; спариваются в открытом пространстве роями; не могут откладывать яйца, не попив крови животных. Способность «городских» комаров проходить весь цикл
от яйца до яйца, не покидая подвалов, генетически наследуема. Численность популяции бывает огромной с 1 м2 поверхности воды в сутки выходит 300 комаров [10, с. 14-15].
Подобные примеры можно привести с популяциями уток, двухточечных божьих коровок, вороновых птиц, одуванчика, микроскопического гриба ауреобазидиума (способного разрушать полимерные материалы, созданные человеком и ранее не встречавшиеся в природе).
Отношение человека к популяциям других живых существ с позиций силы и социальной оснащенности «бумерангом» возвращается к нему самому и не соответствует безуспешно затраченным усилиям. Популяции тараканов, мух, крыс, занимающие экологические ниши, близкие к человеку, успешно сопротивляются любым попыткам химического воздействия, приобретая в результате отбора генетически устойчивые групповые формы.
Данные факты непосредственно убеждают в актуальности изучения межпопуляционных отношений человека с другими биологическими видами, что станет основой для «рационального природопользования», а не наоборот.
Выразим коротко суть первого аргумента в защиту понимания экологии человека как науки о закономерностях существования человеческих популяций. Антропогенная эволюция живой природы делает возможным и необходимым популяционный подход к оценке возможных последствий этих процессов для человека как биологического вида.
В научной литературе начинает обозначаться исследовательская тенденция, учитывающая экологические (в вышеназванном смысле понятия) аспекты популяционного подхода к человеку. Выделяется два момента влияния антропогенных последствий на популяции человека: воздействие на продуктивность, качество естественных экосистем и агроценозов (следствие - ограничение ресурсов биосферы); поступление интоксикантов в организм человека (следствие - изменения в структуре и функционировании трофических уровней экосистем). Своеобразие популяционного подхода авторы видят в том, что человек окружен локальными сферами обитания, существенно отличающимися от природных по ряду параметров: происходит качественное изменение трофических связей (чрезмерное содержание токсикантов, повышенная чувствительность к любым антропогенным перестройкам экологических систем в силу принадлежности человека к высшему уровню трофических связей); наблюдается большая разнородность реакций человека на загрязнение среды (условия производства, труда, быта, рациона; стрессовые нагрузки, гиподинамия, широкая, генотипическая разнородность) [11, с. 103-104].
Кроме того, воздействие социальной среды на жизнедеятельность человека, являясь еще одним отличием экологии человека от других биологических видов, послужило основанием для создания многочисленных вариантов социальных экологий и расширения предметной области экологии как отрасли биологического знания. Попытка учесть социально-экономические связи в среде обитания стала почти «роковой» для экологии человека, поскольку социологизаторские тенденции не только ограничили область применения истинно экологических исследований, но и способствовали утверждению неверной постановки данной проблемы . Социальный прогресс безграничен, преобразовательные возможности человека как социального существа неисчерпаемы по отношению и к природе, и к самому себе, поэтому биологические основы взаимодействия человека с природой всецело социально детерминированы - таково краткое изложение сути данной трактовки.
Вместе с тем экология человека изучает другой аспект развития системы «человек-общество-биосфера»: каким образом преломляется воздействие природной среды на человеческие популяции через социальные механизмы и процессы. Аналогией здесь может выступать антропогенное воздействие человека на природные популяции: чтобы выжить, им надо быстро изменяться под воздействием естественного отбора, обеспечивающего устойчивость мутационных форм.
* На неправильную постановку вопроса о предмете экологии обращали внимание В.С. Преображенский, Е.Я. Райх, А.Г. Воронков и другие авторы (см.: Теория и практика географических исследований экологии человека. М., 1974. С. 12-23, 44-45).
Прямое, непосредственное включение социально-экономических и других связей в характеристику природно-биологической общности человека является, с нашей точки зрения, запрещенной процедурой («срабатывает» принцип разнокачественности объектов познания).
Возьмем за основу результаты антропологических исследований механизмов биологической адаптации человека на популяционном уровне, полученные Т.И. Алексеевой. Один из первоочередных вопросов понимания механизмов адаптации на уровне популяции - какова роль социальных факторов во взаимодействии человеческих популяций с природной средой?
Для человеческих популяций характерна экологическая дифференциация, выражением которой служит гипотеза адаптивных типов как нормы биологической реакции, обеспечивающей состояние гомеостаза популяции [12, с. 45].
Антропоэкологическое изучение урбанизированных (городских) популяций имеет свою специфику: наличие гетерозисных явлений вследствие миграционных потоков, меняющих генофонд в результате смешения; численный состав разноэтнической принадлежности; антропогенный характер связи с окружающей средой и т.д. Наблюдаются морфофизиологические изменения в пределах адаптивной нормы (более крупные размеры тела, больший жировой компонент у городского населения по сравнению с сельским).
Укрупнение размеров тела было, по-видимому, присуще горожанам с самого начала истории городов. Исследования населения средневековых русских городов обнаружили интересную закономерность: независимо от территориальной принадлежности города среднеславянских племен (связанного по происхождению с сельским населением этого же племени) городское население Витичева, Любеча, Чернигова, Киева, Смоленска, Рязани отличалось большей шириной лица, высокорослостью, брахикефальностью (размером головы) [13].
В целом популяционная структура урбанизированных популяций отличается от структуры сельского населения. Морфофизиологические черты горожан не всегда получают объяснение с позиций гипотезы адаптивных типов. Фиксируется более интенсивное давление мутационного процесса. Не проявляет себя генный дрейф как показатель популяционной динамики [14, с. 159-169].
При этом заслуживает внимания предложение Н.А. Агаджаняна о формировании экологического портрета человека - совокупности генетически обусловленных свойств и структурнофункциональных особенностей индивидуума, характеризующих специфическую адаптацию к конкретному набору особых факторов среды обитания (высокогорье, пустыня, Крайний Север и т.д.) [15, с. 101-103]. Влияние урбанизации на традиционную популяционную структуру требует организации исследований так называемых «эталонов» - естественных популяций аборигенов конкретных регионов с целью установления специфического набора исходных реакций на геохимические, природно-климатические, гелиогеофизические воздействия среды обитания.
Экологический аспект популяционного подхода обнаруживает адаптивность популяций как характерный признак биологической природы человека. Экологическая структура человеческих популяций дифференцированна, динамична, адаптивна.
Представленные аргументы о возможности изучения популяционных закономерностей не вызывают сомнений и использованы нами в двух смыслах: во-первых, для правильной постановки проблемы о предметной области биологии человека и, во-вторых, с целью привлечения внимания к формированию концептуальной основы биологии человека и методов исследования адаптации как атрибутивного свойства человеческих популяций.
Обсуждение вопроса о популяционно-генетическом подходе к человеку затрагивает проблему ближайшего будущего, «судьбы» человека как биологического вида. Следует согласиться с позицией Ю.И. Новоженова о том, что специфика биологической эволюции современного человека выражается изменением генетической и экологической структуры популяции. Этот вид эволюционирует филетически, т.е. без дивергенции благодаря приобретению человеком новой адаптационной способности: обеспечивать сохранение выживаемости, репродукции в человеческих популяциях с помощью культуры. Эволюционное развитие человека сменило направленность - реализуется процесс адаптации к неограниченно растущей культуре [16, с. 43].
Отбор в популяциях человека продолжает действовать, вероятно, на основе второй стратегии -дифференцированная рождаемость при низкой смертности. Правомерность такого утверждения основана на эмпирических данных. Отбор лишь потерял свое значение единственного преобразующего фактора в эволюции человека. Его исход подчинен социальным факторам, в число которых входит и медицина. То, что отбор отнюдь не прекратил своего действия, видно из следующих цифр. Около половины зигот, образовавшихся в данном поколении, не участвует по тем или иным причинам в воспроизводстве следующего поколения. Около 15 % детей погибают до рождения, 3 % - при рождении, 2 % - сразу после рождения, 3 % - не достигнув половой зрелости, 20 % людей не вступают в брак и 10 % браков бездетны. В этих условиях отбор может привести к быстрым сдвигам в генном содержании популяции [17, с. 132]. Имеется достаточно надежный материал о естественном отборе в популяциях человека на устойчивость к болезням. Данная проблема подлежит дальнейшему исследованию без предвзятых оценок и навешивания ярлыков социал-дарвинизма.
Интересна в рамках эволюционизма попытка Э.К. Лекявичюса определить отбор как генерирующий информацию механизм, т.е. избирательные ограничения, которые фиксируются в закодированном виде на уровне генетического материала в компактной форме [3, с. 213].
Такой подход позволяет учесть координационные ограничения, налагаемые экосистемой на изменчивость составляющих ее видов, и объединить концептуально понятия внутреннего, индивидуального, группового и видового отборов, нейтральности. Сходную позицию отстаивает В.А. Красилов утверждением о многоуровневом характере отбора, обеспечивающего определенные темпы эволюции организмов и отбирающего направления эволюции генетической системы - результаты отбора на более низких системных уровнях [18, с. 73].
Еще одним важным вопросом, касающимся эволюционного будущего человека как вида, является обсуждение прогрессивной направленности в развитии живой природы и ее критериев. Концепция прогресса в эволюции принадлежит Гексли, который определил прогрессивную эволюцию как направление, связанное с изменениями в прошлом и характеристиками в настоящем, не ограничивающими будущих возможностей. Таким критериям удовлетворяет только вид Ното sapiens с его разумом, культурой и гибким поведением. Если проследить изменения в эволюционном ряду от низших морских животных и через позвоночных до человека, то обнаружатся следующие критерии прогрессивной эволюции: возрастание скорости метаболических процессов; повышение
эффективности размножения; улучшение способности восприятия сигналов из внешней среды; возрастание управленческого отношения к среде и уменьшение зависимости от нее [19, с. 330-333].
Антропоцентричность прогрессивной эволюции подвергается справедливой критике, поскольку важнейшие результаты, подобные эволюции человека, достигнуты и в других филетических линиях (у млекопитающих, птиц, общественных насекомых, в царстве растений). Человек - венец природы (в смысле результата органической эволюции), но не единственный. Есть еще грызуны, крылатые насекомые, пустынные кустарники и прочие виды, венчающие на данном эволюционном этапе прогрессивные направления в развитии живого [19, с. 334].
Отсюда следует, что для понимания специфики эволюции человека и преодоления антропоцентризма необходим синтез филогенетических методов с подходами систематики к человеку как виду. Убедительный, на наш взгляд, пример в этом плане дает концепция сторонников прерывистой эволюции. Сомнению подвергается наличие постепенной прогрессивной эволюции ряда от человекообразных обезьян до человека «рамапитеки-австралопитеки-человек умелый-человек прямоходящий - неандертальцы - человек разумный». В качестве доказательств в пользу прерывистой эволюции человека приводятся два важных факта: филогения рода Ното была кустистой, а не линейной (существовал не один вид гоминид, а присутствовало несколько); установлены относительно длительные периоды застоя в филогении как группы австралопитеков, так и гоминид, что необъяснимо на фоне высокой абсолютной скорости эволюции человека [20, с. 119121].
Подведем краткие итоги обсуждаемых вопросов.
1. Биосоциальный подход как вариант философско-методологического регулятива исследований социально-биологической проблемы «не работает» на уровне биологии человека.
2. Популяционно-генетический подход в биологии человека конкретизирует методологические возможности принципов эволюционизма (селективности, адаптивности, изменчивости, наследственноти) в синтезе эмпирических знаний о человеке как биологическом виде.
3. Обсуждение проблем специфики биологической эволюции современного человека неразрывно связано с филогенетикой и систематикой, позволяющими уточнить критерии прогрессивной направленности биологического развития человека.
В заключение отметим, что всякое философское исследование человека, игнорирующее действительные условия его жизнедеятельности, является абстрактно-метафизическим. Об этом свидетельствуют попытки конструирования западноевропейской философской антропологии и отечественный опыт построения общих теорий жизни.
Литература
1. Карпинская Р.С. Биология в системе наук о человеке. М., 1984.
2. Лисеев И.К. О целостном подходе к изучению жизнедеятельности человека. М., 1985. Ч. 2.
3. Лекявичюс Э.К. Элементы общей теории адаптации. Вильнюс, 1986.
4. Новосельцев В.Н. Теория управления и биосистемы. М., 1978.
5. Верещагин В.Ю. Философские проблемы теории адаптации человека. Владивосток, 1988.
6. Яблоков А.В. Популяционная биология. М., 1987.
7. Бочков Н.П., Чеботарев А.Н. Наследственность человека и мутагены внешней среды. М., 1989.
8. Дубинин Н.П. Новое в современной генетике. М., 1986.
9. Казначеев В.П. Экология человека и проблемы социально-трудового потенциала населения // Проблемы экологии человека. М., 1986.
10. Захаров И.А. Экологическая генетика и проблемы биосферы. Л., 1984.
11. Безель В.С., Архипова О.Г. и др. Популяционный подход к оценке воздействия антропогенных загрязнителей на человека // Пограничные проблемы экологии. Свердловск, 1986.
12. Алексеева Т.И. Антропоэкологическое изучение различных районов мира // Проблемы экологии человека. М., 1986.
13. Алексеева Т.И. Этногенез восточных славян, по данным антропологии. М., 1973.
14. Алексеева Т.И. Методы исследования биологической адаптации человеческих популяций в условиях естественной и урбанизированной среды // Экология человека. Основные проблемы. М., 1988.
15. Агаджанян Н.А. Проблемы адаптации и экология человека // Экология человека. Основные проблемы. М., 1988.
16. Новоженов Ю.И. Социобиология и филетическая эволюция человека // Пограничные проблемы экологии. Свердловск, 1986.
17. Берг Р.Л., Давиденков С.Н. Наследственность и наследственные болезни человека. М., 1971.
18. Красилов В.А. Нерешенные проблемы теории эволюции. Владивосток, 1986.
19. Грант В. Эволюция организмов. М., 1980.
20. Кейлоу П. Принципы эволюции. М., 1986.
