CC BY
73
ОБЗОРЫ И СООБЩЕНИЯ REVIEWS AND ESSAYS
УДК 81 '23
Г. Т. Хухуни, А. А. Осипова G.T. Khukhuni, A.A. Osipova
О понятии прогресса в переводах Священного Писания The Notion of Progress in the Translations of Holy Writ
В статье рассматриваются некоторые аспекты, связанные с употреблением термина «прогресс» применительно к межъязыковой передаче сакральных текстов. Отмечается, что по отношению к данной сфере указанное понятие требует существенного уточнения, обусловленного спецификой Священного Писания и его значением для культурной традиции.
The present paper deals with some aspects, connected with the using of the term ‘progress’ while speaking about the translations of the sacred texts. It is mentioned that the said term used in this sphere should be described more precisely, because of the character of the Holy Writ and its meaning for cultural tradition.
Ключевые слова: Библия, текст, прогресс, перевод, традиция, межъязыковой, Священное Писание.
Key words: Bible, text, progress, translation, tradition, interlingual, Holy Writ.
Один из видных представителей отечественной теории и практики перевода в 70-е годы прошлого века писал: «Если в отношении других видов искусств вопрос о прогрессе может быть дискуссионным, то в искусстве перевода постепенное совершенствование, подъем на более высокую ступень является неоспоримым фактом. Новый, более совершенный перевод, как правило, отменяет старый. Правда, прогресс ... осуществляется не прямолинейно и не однозначно, и приобретения были связаны с определенными утратами» [21, с. 290].
Справедливости ради стоит отметить, что сам термин «прогресс» применительно к интересующей нас сфере употреблялся в отечественной литературе по переводоведению не очень часто. Можно в этой связи вспомнить ещё и опубликованное ранее высказывание Ю.Д. Левина, утверждавшего, что «задача историка пере© Хухуни Г. Т., Осипова А. А., 2013
вода в том-то и состоит, чтобы выявить тенденции развивающиеся и отмирающие, установить поступательное, прогрессивное движение перевода» [12, с. 9]. Однако сама идея о «поступательном движении» и о «совершенствовании» переводов (т.е., в конечном счёте, об их «прогрессе») имеет довольно длительную историю. Достаточно вспомнить известное замечание Н.М. Карамзина: «Совершенство удаляется от глаз наших по мере нашего к нему приближения; сие пребудет истиною в морали, в искусствах, и в самом искусстве переводить» (цит. по: [11, с. 226]).
Естественно, что апеллируя к понятию «прогресса» в какой бы то ни было области, неизбежно подразумевают оценочный компонент: «прогрессивное» явно или неявно противопоставляют «реакционному», «отжившему», «отсталому» и т.п. лексическим единицам
w w n w
с негативной коннотацией. В этой связи приходит на память относящееся, правда, к другой области, замечание А.М. Пешковского: «Объективной точкой зрения на предмет следует считать такую точку зрения, при которой эмоциональное и волевое отношение к предмету совершенно отсутствует, а присутствует только одно отношение - познавательное. Понятие. прогресса в нем целиком заменяется понятием. эволюции» [14, с. 288-289]. Вместе с тем, использование данного термина в интересующей нас сфере ставит вопрос и об отношении его к таким ключевым понятиям теории перевода (дисциплине, по идее, претендующей на научную объективность) как адекватность и эквивалентность.
Существует достаточно большое количество посвященной этим понятиям литературы, анализ которой, естественно, не входит в задачи настоящей статьи. Отметим только, что одна из существующих трактовок, принадлежащая В.Н. Комиссарову, в какой-то степени пересекается с антитезой «субъективного» и «объективного» в понимании А.М. Пешковского: «Адекватным переводом называется перевод, который удовлетворяет., в первую очередь, поставленной прагматической задаче. В нестрогом употреблении адекватный перевод - это просто «хороший» перевод, оправдывающий ожидания и надежды участников межъязыковой коммуникации или лиц, осуществляющих оценку качества перевода. Эквивалентный перевод - это перевод, воспроизводящий содержание оригинала на одном из уровней эквивалентности» [10, с. 152].
Таким образом, «прогрессивность» перевода в приведённом выше понимании проявляется, в первую очередь, в его адекватности, которая может определяться непосредственно по соотношению конкретного перевода с подлинником. О «прогрессе» же (либо его отсутствии) в передаче того или иного текста можно говорить лишь в том случае, если на данном языке существует несколько (хотя бы две) его версий, дающих возможность сравнить их друг с другом. С этой точки зрения, естественно, особого внимания заслуживают художественные произведения, составляющие фонд классической литературы, и библейские книги, которым принадлежит уникальная роль в развитии мировой культурной традиции.
В обоих случаях исследователю приходится иметь дело с так называемым хронологическим переводом - межъязыковой передачей несовременного переводчику текста. (Подробнее о том, как соотносятся в подобном случае понятия адекватности и эквивалентности, см. [4]). Поэтому одним из моментов, обуславливающих «переводческий прогресс» (т.е. необходимость или желательность создания нового перевода), может стать такой фактор, как изменение самого языка перевода, вызванное его историческим развитием. В истории русской культуры наиболее наглядным примером, пожалуй, является наследие в области переводной литературы, которое оставило «осьмнадцатое столетие». Известно, что широта и размах переводческой деятельности были в этот период необычайно велики и стимулировались весьма существенной государственной поддержкой. Достаточно назвать хотя бы «Собрание, старающееся о переводе иностранных книг на российский язык», учреждённое по непосредственной инициативе Екатерины II, эпоху которой нередко называли «златым веком» перевода. Уже в начале 30-х годов прошлого века, рассматривая её, М.П. Алексеев писал: «Классические писатели всех времён и народов тогда переводились отдельно и целыми сборниками в таком количестве, что сотни, если не тысячи произведений мировой литературы имеются у нас только в переводах екатерининского времени» [1, с. 175] (последнее замечание сейчас, разумеется, в значительной степени устарело). Да и участвовали в их создании крупнейшие представители отечественной литературы - от А.Д. Кантемира до Н.М. Карамзина. Но обращаются сейчас к этим переводам преимущественно специалисты в
чисто научных целях: современный читатель явно предпочтёт более поздние («прогрессивные»?) версии.
В отношении Священного Писания, казалось бы, аналогичная ситуация наблюдается по отношению к тому русскому переводу, который с последней трети позапрошлого века, по несколько ироничному замечанию Е.М. Верещагина, «из года в год тиражируют в России и православные, и католики, и баптисты» [6, с. 126]. Речь идёт, естественно, о знаменитом Синодальном переводе Библии, вышедшем в 1876 году. Не касаясь здесь подробностей его создания (о чём имеется большое количество специальных трудов), напомним только, что этот перевод, как неоднократно отмечалось «показывает... и очевидную преемственность предшествующим ему переводам. Новые переводчики определенно пользовались наследием первой половины XIX в., серьезно повлиявшим на конечный результат. Сравнительный анализ переводов Нового Завета РБО [Российского Библейского Общества - Г.Х., А.О.] и Синодального позволяет исследователям утверждать их генетическую связь. Переводной Комитет Санкт-Петербургской Академии в своих трудах по переводу Ветхого Завета имел возможность опираться на Вось-микнижие РБО. Во всяком случае, в Синодальном Ветхом Завете был использован тот же принцип перевода, что и в Восьмикнижии РБО» [19]. А переводы Российского Библейского Общества, как известно, выполнялись в первой четверти XIX столетия, т.е. в языковом отношении были гораздо ближе к упомянутым «переводам екатерининского времени», нежели к современному русскому языку в традиционном понимании - «от Пушкина до наших дней». Данное обстоятельство многократно выдвигалось как обоснование необходимости создания более «прогрессивного» перевода. Ср. замечание М.Г. Селезнёва о том, что «стиль синодального перевода был задан переводами РБО начала XIX века, это еще язык допушкинской эпохи» [18]. Об этом в начале прошлого века писал (причём, в гораздо более резких выражениях) видный отечественный библеист И.Е. Евсеев, на которого также ссылается М.Г. Селезнёв: «Язык этого перевода тяжелый, устарелый, искусственно сближенный со славянским, отстал от общелитературного языка на целый век: это совершенно недопустимый в литературе язык еще допушкинского времени, не скрашенный притом ни полетом вдохновения, ни художественностью текста. Чтобы выразить в переводе уважение
к высоте оригинала, чтобы поставить перевод на уровень литературных требований и доставить ему соответственное влияние, нужно дать не отсталый [курсив наш - Г.Х., А.О.] ремесленный, а художественный, творческий перевод, притом с постоянным попечением о его усовершении» [8].
Если литературно-стилистический аспект процитированного пассажа лежит за пределами нашего рассмотрения, да и вообще представляется несколько спорным («художественность» и «полёт вдохновения» - категории достаточно субъективные), то в лингвистическом плане оспаривать данную автором характеристику достаточно сложно. Не говоря уже о лексическом моменте (вроде часто приводимой в качестве иллюстрации «темноты» и «непонятности»
Синодального текста фразе «покрыл лице свое жиром своим и обл
ложил туком лядвеи свои» [2, с. 831])', - явно не соответствующими нормам современного русского языка выглядят и конструкции типа «и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению» [2, с. 135] со склоняемым кратким причастием.
Для перевода какого-либо классического памятника светской литературы (либо даже религиозного текста, принадлежащего к чужой традиции) указанных моментов было бы, вероятно, достаточно для того, чтобы, признавая историческую ценность существующего перевода, заменить его для массовой читательской аудитории новой, более «прогрессивной», т.е. основывающейся на литературной норме своего времени, версией. Собственно говоря, именно к этому и призывал в своей статье И.Е. Евсеев [8]. В принципе, такая замена вполне соответствовала общей тенденции в области библейского перевода. Так, например, огромная роль, сыгранная в англоязычной культурной традиции знаменитой «Библией короля Иакова» (Authorized Version, или King James Version) не помешала тому, что уже с конца XIX века стало проявляться стремление к созданию новых, более «современных» вариантов библейского текста, количество которых во второй половине прошлого - начале нынешнего столетия стремительно возрастает. При этом на закрепившуюся за Authorized Version славу книги, «которая гармонично объединяла. дух
1 Ср. в церковнославянском тексте Елизаветинской Библии (по техническим причинам даётся в упрощённой орфографии): «Яко покры лице свое тоукомъ своимъ и сотвори шметь на стегнахъ».
языка с духовной природой тех, кто пользуется этим языком» [7, с. 264] никто не посягал.
И, тем не менее, позиция Синодального перевода как основного источника знакомства русскоговорящих читателей с библейским текстом за прошедшее столетие в целом осталась неизменной. Думается, и выпущенному Российским Библейским Обществом в 2011 году Современному русскому переводу под редакцией М.Г. Селезнева не удалось пока поколебать статус Синодального перевода и занять место основного «светского» перевода Библии на русский язык. Кроме того, его создатели отнюдь не отрицают культурно-историческое значение Синодального перевода: «Синодальный в России (не де-юре, а де-факто) имеет статус общенационального перевода, как Лютеровская Библия в Германии или King James Version для англоязычных стран. Этот статус - показатель того, что перевод вошел в жизнь народа и Церкви. Такой статус переводу не могут присвоить ни переводчики, ни издатели» [18]. Однако в плане лингвистическом они вполне солидарны с И.Е. Евсеевым: «Но проблемы с пониманием синодальной Библии, несомненно, есть. Особенно Ветхого Завета. В нашей Церкви исключительно редко встречаются люди, которые прочитали бы весь Ветхий Завет. Отчасти это связано с объемом ветхозаветного канона, отчасти - со сложностью текстов для понимания, но отчасти - с очень тяжелым языком перевода, который безо всякой нужды [Курсив наш - Г.Х., А.О.] затемняет то, что в оригинале сказано вполне ясно. Люди предпочитают знакомиться с содержанием Ветхого Завета по пересказам, по «Детским Библиям», но не по синодальному переводу» [18]. В связи с этим подчёркивается, что современный библейский перевод «ориентирован на понимание широким читателей содержания священного Писания, а также его стилистического многообразия» [3, с. 8] а его авторы стремились «передать библейский текст языком современной русской литературы (не имею в виду язык улицы)» [18].
Действительно - возвращаясь к приведённому выше примеру -вряд ли можно отрицать, что соответствующий фрагмент в Современном переводе - «жиром лицо его заплыло и бока его разжирели» [3, с. 570] - в отличие от Синодального текста вполне понятен (может быть, даже - учитывая стилистическую окраску использованных здесь лексических единиц и контекст, в котором они фигури-
руют, - слишком понятен). Однако утверждение о том, что Синодальный перевод затемняет текст «безо всякой нужды», равно как и порицание его за «искусственную сближенность со славянским», думается, требуют некоторого уточнения.
В этой связи вспомним проводимую М.Г. Селезнёвым аналогию с Библией Лютера в Германии и Authorized Version в Англии. Сама по себе даваемая им характеристика Синодального перевода, естественно, призвана подчеркнуть его значимость для отечественной культуры. Однако представляется, что в историческом отношении целесообразно принять во внимание и следующие моменты.
Во-первых, обе названные версии, являясь протестантскими, изначально были задуманы отнюдь не только как «душеполезное чтение». Создавались они в противовес бывшей символом папского Рима Вульгате и предназначались для церковного богослужения вместо последней. Синодальный перевод, напротив, должен был вписаться в существующую традицию, и его появление призвано было способствовать укреплению православия. Поскольку сохранение богослужения на церковнославянском языке было само собой разумеющимся условием (что особо подчеркивал сыгравший решающую роль в создании русской Библии митрополит Московский Филарет [20]), постольку, естественно, «представлялось, конечно, очень желательным, чтобы русский перевод как можно меньше отличался от славянской Библии» [17, с. 204]. В этом смысле «сближенность» с языком последней вряд ли целесообразно однозначно оценивать как негативное явление - даже с позиций сегодняшнего дня. Тем более сказанное относится к эпохе создания Синодального перевода, когда сама необходимость создания русской Библии ставилась под сомнение и когда весьма авторитетные светские и духовные лица вполне разделяли мысли её решительного противника А.С. Шишкова, утверждавшего: «Когда. я слышу: «Се, Женихъ гря-детъ въ полунощи», - то я вижу Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа; когда же я слышу: «Вонъ женихъ идетъ въ полночь», - то я никакого Христа тут не вижу» [9].
Во-вторых, если английская и немецкая Библии создавались в период формирования национальных языков и сыграли в указанном процессе большую роль, с Синодальным переводом дело обстояло иначе. Подобной задачи перед его создателями явно не стояло. Напротив, некоторая архаизация текста и противопоставленность
языку «современной» (для середины XIX столетия) литературы придавала тексту Синодального перевода соответствующую окраску, делая его ярким образцом именно «библейского» функционального стиля. Указанное обстоятельство, кстати, признают и многие нынешние критики. Характеризуя его как «весьма неточный русскоязычный перевод», они вместе с тем считают целесообразным «включать цитаты в текст в форме, приданной им синодальным переводом,, поскольку именно текст синодального перевода опознаётся большинством русскоязычных читателей как “библейский”» [5, с.122].
В-третьих, если всё познаётся в сравнении, то «сближенность» Синодального перевода со славянским - если сопоставить его, скажем, с более поздней версией Нового Завета, выполненной К.П. Победоносцевым [15], - вряд ли выглядит чрезмерно большой.
Наконец, в-четвёртых - что представляется в плане оценки «прогресса» новых переводов библейских книг особенно существенным - само представление о «языке современной русской литературы» и его отличии от «языка улицы» носит достаточно субъективный характер. В частности, данные понятия весьма по-разному трактовались создателями ветхозаветной части Современной русской Библии, с одной стороны, и автором включённой в неё новозаветной «Радостной Вести» - с другой [13], что привело к довольно серьёзным последствиям (см. об этом, в частности [16]).
Приведённые соображения показывают, что даже принимая тезис о «неточности» Синодального перевода (т.е. о недостаточной его эквивалентности), приходится признать, что в эпоху своего создания он, несомненно, обладал необходимой адекватностью. Данное положение не противоречит тому, что - как вполне справедливо отмечается создателями Современного перевода - «в своё время этот труд встретил немало критических замечаний как в научном, так и в особенности в литературном отношении» [3, с. 7]. «Ожидания и надежды», фигурирующие в приведённом выше определении адекватности, естественно, не совпадают у различных представителей любой читательской аудитории, и в этом смысле адекватным любой перевод будет признаваться далеко не всеми. Кстати, Ю. Найда, на идеи которого во многом опирались авторы Современного перевода, неоднократно подчёркивал это обстоятельство, отмечая, что существуют различные переводы, которые можно назвать «правильными», в зависимости от того, кому они
предназначены [22, с. 1]. Возможно, что с этой точки зрения и Современный перевод будет признан таковым аудиторией, состоящей из «обычных людей, не имеющих специальной лингвистической и богословской подготовки» [3, с. 7], - но, вероятно, пока говорить об этом несколько преждевременно.
Думается, все сказанное позволяет утверждать, что понятие «переводческого прогресса» или, напротив, квалификация того или иного перевода как «устарелого» (во всяком случае, поскольку речь идёт о межъязыковой передаче сакрального текста) имеют достаточно относительный характер. Тем более это относится к утверждению, что «новый, более совершенный перевод, как правило, отменяет старый». Кстати, и создатели Современного русского перевода оговаривают, что «он был начат и осуществлён вовсе не для того, чтобы полностью заменить Синодальный перевод в тех сферах, где он продолжает использоваться» [3, с. 8]. Правда, если учесть, что богослужебным языком Русской православной церкви остаётся церковнославянский, а создатели новой версии предназначают её «для миссионерских, учебных и духовнопросветительных целей» [3, с. 7], то остаётся всё-таки не совсем ясным, какие именно сферы они предполагают оставить за традиционным текстом,
Список литературы
1. Алексеев М.П. Проблема художественного перевода: сб. трудов Иркут. Ун-та. - Иркутск, 1931. - Т.18. - №1. - С. 143-196.
2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе. Издание второе. - СПб.: В Синодальной типографи, 1878. - 1600 + 392 с.
3. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. Современный русский перевод. - М.: Российское Библейское Общество, 2011. - 1407 с.
4. Валуйцева И.И., Хухуни Г.Т. Эквивалентность и адекватность перевода: лингвистический и лингвокультурный аспект // Языковые измерения: пространство, время, концепт: материалы IV Междунар. науч. конф. по актуальным проблемам теории языка и коммуникации. 2 июля 2010 г. - Военный университет. -Т. 2. - М.: Книга и бизнес, 2010. - С. 245-252.
5. Васютинская Д.О. Некоторые замечания о переводе поздних мидрашей на русский язык // Университетское переводоведение. - 2002. - Вып 3. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ. - С. 121-124.
6. Верещагин Е.М. Библия // Русский язык. Энциклопедия / под ред. Ю.Н. Караулова. - М.: Научное издательство Большая Российская энциклопедия, 2003. - С. 53.
7. Данэм Б. Герои и еретики: политическая история западной мысли. - М.: Прогресс, 1967. - 502 с.
8. Евсеев И.Е. Собор и Библия. - [Электронный ресурс]. - URL: // http://www.sfi.ru/statja/sobor-i-biblija/ (дата обращения: 12.02.2013).
9. Камчатнов А.М. Сакральный славянский язык в церкви и культуре. -[Электронный ресурс]. - URL: http://www.philology.ru/linguistics2/kamchatnov-96.htm (дата обращения: 12.02.2013).
10. Комиссаров В.Н. Современное переводоведение: курс лекций. - М.: ЭТС, 2000. - 192 с.
11. Кочеткова Н.Д. Середина 1780-х годов - 1800. Сентиментализм // История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век. - Т. 1. - СПб.: Издательство «Дмитрий Булавин»; Koln; Weimar; Wien, 1995. - С. 213-279.
12. Левин Ю. Д. Об исторической эволюции принципов перевода: (к истории переводческой мысли в России) // Международные связи русской литературы: сб. статей / под ред. акад. М. П. Алексеева. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 5-63.
13. Новые переводы Евангелия открывают новые смыслы. // Нескучный сад. Журнал о православной жизни. - [Электронный ресурс]. - URL: // http://www.nsad.ru/articles/novye-perevody-evangeliya-otkryvayut-novye-smysly. (дата обращения: 15.02.2013).
14. Пешковский А.М. Объективная и нормативная точка зрения на язык // Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях. -
Ч. 2. - М.: Просвещение, 1965. - С. 288-299.
15. Победоносцев К.П. Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа в новом русском переводе К. П. Победоносцева. - [Электронный ресурс]. - URL: // http://www.sbible.ru/pobed.htm (дата обращения: 15.02.2013).
16. Ребров Д. Новый перевод Библии расколол Российское библейское общество. // Нескучный сад. Журнал о православной жизни. - [Электронный ресурс]. - URL: // http://www.nsad.ru/artides/novyj-perevod-biblii-raskolol-rossijskoe-biblejskoe-obshhestvo (дата обращения: 15.02.2013).
17. Рижский М.И. Русская Библия. История переводов Библии в России. -СПб.: Аквалон, Азбука-классика, 2007. - 256 с.
18. Селезнёв М.Г. Переводу нужен диалог с читателем // Церковный Вестник. - [Электронный ресурс]. - URL: http://e-
vestnik.ru/interviews/perevodu_nuzhen_dialog_3778 (дата обращения: 15.02.2013).
19. Тихомиров Б.А. К истории отечественного перевода Библии. - [Электронный ресурс]. - URL: // http://www.sfi.ru/statja/k-istorii-otechestvennoi-biblii/ (дата обращения: 12.02.2013).
20. Чистович А.И. История перевода Библии на русский язык. - СПб., 1899. - [Электронный ресурс]. - URL: www.greeklatin.narod.ru/chist/chist.htm (дата обращения: 15.02.2013).
21. Шор В.Е. Как писать историю перевода? // Мастерство перевода: Сборник статей. - М.: Советский писатель, 1973. - С. 277-297.
22. Nida E.A., Taber Ch. R. The Theory and Practice of Translation. - Leiden: Published for the United Bible Societies by E.J. Brill, 1982. - 288 p.
219
