CC BY
326
Вопросы гражданского права и процесса
УДК 347.1
о понятии «гражданский оборот» (ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ)
© Виниченко Ю. В., 2013
Байкальский государственный университет экономики и права, г. Иркутск
Обосновывается тезис о наличии в отечественной цивилистике проблемной ситуации, связанной с определением понятия «гражданский оборот». С этой целью анализируются отдельные законодательные и доктринальные положения, примеры из судебной практики, не согласующиеся со сложившимся пониманием гражданского оборота и препятствующие построению непротиворечивой научной теории (в частности, касающиеся введения объектов в гражданский оборот, понятия «потребности гражданского оборота»).
Ключевые слова: гражданский оборот; введение в гражданский оборот; объекты гражданского оборота; потребности гражданского оборота; переход прав; правовая форма.
Приступая к рассмотрению вопроса о понятии советского гражданского оборота, О. А. Красавчиков более полувека назад отмечал, что эта категория является «одной из наиболее общих и основных, важнейших в науке советского гражданского права» и писал, что то, что «“гражданский оборот” пользуется в нашей литературе широкими “правами гражданства” , должно быть зафиксировано как факт неоспоримый, доказыванию не подлежащий» [1]. Отмеченная ученым важность и «популярность» рассматриваемой категории сохраняется и в современной цивилистике. Наряду с иными аналогичными понятиями, такими как «торговый оборот», «коммерческий оборот», «имущественный оборот» либо просто «оборот», она используется при освещении и исследовании самых различных вопросов гражданского права.
Достаточно часто при конструировании правовых норм обращается к понятию «оборот» в его различных сочетаниях («деловой оборот», «международный оборот», «платежный оборот», «участники гражданского оборота», «условия гражданского оборота», «введение в гражданский оборот» и т. п.) и отечественный законодатель. Легальные дефиниции приведенных понятий законодательство не содержит.
Определение используемых в правовых нормах понятий, строго говоря, и не
является функцией законодателя [2]. Решению данной задачи призвана служить наука. Между тем единое понимание рассматриваемой категории в современной отечественной цивилистике отсутствует. Гражданский оборот определяется как «совокупность гражданско-правовых отношений имущественного характера» [3]; «юридическая форма экономического оборота, отражающая процесс перехода субъективных имущественных прав участников гражданских правоотношений, основанный на совершении причинно-обусловленных распорядительных юридических поступков, а применительно к вещным договорам — распорядительных односторонних сделок» [4]; «движение вещей и требований, но наряду с ними и движение прав» [5]; «процесс перехода объектов гражданских прав» [6]; «совокупность социальных связей в сфере экономической жизнедеятельности общества, возникающих в результате приобретения, пользования и передачи благ, которые, будучи урегулированными нормами гражданского права, обладают гражданско-правовыми формами» [7]; «совокупность случаев смены носителей субъективных гражданских прав» [8]. В целом ряде случаев, рассматривая то или иное явление в гражданском обороте, ученые используют термин «гражданский оборот» как очевидный, не проводя четкого отграничения
гражданского оборота от оборота коммерческого, торгового и т. п.
Помимо того, что отмеченная содержательная неопределенность понятия «гражданский оборот» негативно сказывается на правоприменительной практике, не способствуя единообразию последней, отсутствие ясности в понимании одной из фундаментальных цивилистических категорий, через призму которой формируются исходные представления об участниках (ст. 48 ГК РФ), об объектах (ст. 129 ГК РФ) гражданско-правовых отношений, равно как и о предмете гражданско-правового регулирования в целом (п. 1 ст. 2 ГК РФ), не только размывает границы самого понятия «гражданский оборот», но и колеблет общую систему гражданско-правовых категорий, элементом которой оно является.
Несмотря на обозначенное различие во взглядах ученых-цивилистов, в целом можно констатировать наличие в отечественном правоведении двух традиционных постулатов, связанных с пониманием гражданского оборота: 1) о том, что гражданский оборот является правовой формой экономического оборота, или, иными словами, гражданский оборот — это переход прав, в то время как переход самих материальных благ — оборот экономический; 2) о том, что в гражданский оборот следует включать только правоотношения, отражающие динамику субъективных гражданских прав, т. е. те, которые направлены на передачу имущества, выполнение работ и оказание услуг. Подобное понятие гражданского оборота следует и из анализа ст. 129 ГК РФ, в которой общее правило оборотоспособно-сти объектов гражданских прав закрепляется посредством установления возможности отчуждения или перехода этих объектов, притом что такое отчуждение или переход могут осуществляться в порядке правопреемства [9].
Указанные постулаты при более критическом прочтении представляются не столь аксиоматичными. Рамки настоящей работы не позволяют детально осветить имеющиеся подходы к пониманию категории «гражданский оборот» в отечественной цивилистике. По этой причине, а также исходя из целей данной статьи, далее будут указаны лишь отдельные законодательные и доктринальные положения, а также примеры из судебной практики, которые не укладываются в сложившееся понимание гражданского оборота.
Одно из таких положений касается закрепленных в Гражданском кодексе РФ норм, содержащих формулировку «правомерное введение в гражданский оборот» [10], которая подразумевает наличие случаев, когда определенные объекты вводятся в гражданский оборот неправомерно. С точки зрения понимания гражданского оборота как оборота не самих объектов гражданских прав (вещей, объектов интеллектуальной собственности и т. д.), а субъективных прав (и обязанностей) на них, введение объекта в гражданский оборот, как представляется, не может быть «правомерным» или «неправомерным» — оно либо есть, либо его нет. Иными словами, либо действие субъекта по введению определенного объекта в гражданский оборот влечет соответствующий правовой результат, либо не влечет его ввиду неправомерности поведения действующего субъекта [11].
Безусловно, право как совокупность правовых норм должно быть рассчитано на тот идеальный порядок, который предполагает неотступное соблюдение этих самых норм и который должен служить образцом, всеобщим масштабом поведения субъектов в обществе. В то же время законодатель не может игнорировать те ситуации, которые фактически существуют на практике, когда некто, формально действующий как управомоченный, в действительности таковым не является, но, тем не менее, производит, продает или иным образом отчуждает либо предлагает к продаже определенные блага. Учетом этих жизненных обстоятельств, как представляется, обусловлены и оговорки о «правомерном» введении в гражданский оборот, и законодательное закрепление стоящих с ними в одном ряду по своей условности норм о недействительных сделках, либо порождающих желаемые сторонами, хоть и нестабильные, правовые последствия (оспоримые сделки), либо влекущих фактический переход имущества от одного лица к другому, а для добросовестного приобретателя при наличии известных условий — и прав на него (исполненные ничтожные договоры). Но в таком случае и само понятие гражданского оборота, на наш взгляд, требует корректировки в части включения в него в качестве объектов не только субъективных прав и обязанностей, но и материальных субстанций [12], в том числе тех, нахождение которых в гражданском обороте является условно правомерным.
В данной связи нельзя не обратить внимания также на то, что практически во всех нормах, в которых используется выражение «введение в гражданский оборот», указывается именно на материальные объекты, в которых выражены охраняемые результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации: товары (п. 2
ст. 1484, п. 2 ст. 1486, ст. 1487 и др. ГК РФ); продукт, в котором использованы изобретение или полезная модель, либо изделие, в котором использован промышленный образец (п. 2 ст. 1358, п. 6 ст. 1359 ГК РФ); семена, животные, растительный или племенной материал (п. 2 ст. 1421, п. 6 ст. 1422 ГК РФ); оригинал или экземпляры опубликованных произведений либо фонограммы (ст. 1272, п. 2 ст. 1274, ст. 1325 ГК РФ); интегральные микросхемы с топологией (п. 3 ст. 1456 ГК РФ) и т. д. Об этом свидетельствует и судебная практика, в материалах которой указывается на введение в гражданский оборот отдельных жилых помещений в коммунальной квартире, недвижимого имущества и проч. [13]. Причем, как видно из приведенных примеров, понятию «введение в гражданский оборот», несмотря на использование его в нормах, закрепленных в части четвертой ГК РФ, правоприменителем вполне оправданно придается общеотраслевое значение.
Другим моментом, также связанным с выражением «введение в гражданский оборот», является вопрос о способах введения в гражданский оборот, в контексте проблемы определения гражданского оборота сводящийся к тому, следует ли включать в него только отношения «динамики» (перехода прав на объекты), либо он охватывает и отношения «статики» (юридической принадлежности объектов отдельным лицам).
В числе возможных способов введения объектов в гражданский оборот в законодательстве применительно к отдельным видам объектов прямо указаны: продажа или иное отчуждение, ввоз на территорию России, изготовление, производство, применение (внедрение), предложение о продаже, демонстрация на выставках и ярмарках (ст. 1358, 1359, 1484, п. 2 ст. 1519 ГК РФ). На этом основании следует признать, что введение в гражданский оборот может осуществляться, в том числе, и производством (созданием) материальных объектов, а не только их отчуждением.
Данный вывод подтверждается и судебной практикой. Так, например, в постановлении ФАС Восточно-Сибирского округа от 27 октября 2005 г. № А58-3881/04-Ф02-5278/05-С2 по иску о признании права хозяйственного ведения на незавершенное строительством здание и истребование данного имущества из чужого незаконного владения указано, что «...право собственности на вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации. Таким образом, именно с этого момента недвижимое имущество включается в гражданский оборот и может являться предметом различных сделок». Поскольку при этом говорится о включении в гражданский оборот, можно заключить, что вследствие этого объект становится частью гражданского оборота [14], следовательно, должен охватываться понятием последнего, несмотря на то, что в рассматриваемом случае речь идет о возникновении субъективного права, а не об его отчуждении или переходе [15].
Аналогичный вывод следует сделать в таких допускаемых законом (п. 1, 3
ст. 1233, п. 1, 4 ст. 1235, 1236 ГК РФ) случаях, как временное предоставление либо передача части исключительного права правообладателем другому лицу, когда при возникновении исключительного права у одного лица одновременного прекращения этого права у (первоначального) правообладателя не происходит. По смыслу ст. 129 ГК РФ указанные случаи не подлежат включению в гражданский оборот, поскольку смены обладателя субъективного права при этом не происходит, этих обладателей просто становится больше. Точно так же отсутствует смена правообладателя при перемещении имущества внутри организации (в частности, при наделении юридическим лицом имуществом созданных им филиалов и представительств либо иных структурных подразделений), равно как при возврате собственнику принадлежащего ему имущества из чужого незаконного владения в порядке реализации заявленного виндикационного требования. В то же время исключение подобных случаев из гражданского оборота представляется необоснованным сужением содержания последнего даже с позиций сложившегося понимания, поскольку «динамика», традиционно отмечаемая в числе сущностных
признаков гражданского оборота, здесь, на наш взгляд, безусловно, присутствует.
Еще одним моментом, препятствующим построению непротиворечивой научной теории гражданского оборота, является нередкое в последнее время использование такого понятия, как «потребности гражданского оборота», упоминаемое, в частности, наряду с условиями социально-экономического развития общества или государства при обосновании необходимости совершенствования тех или иных положений гражданского законодательства.
Так, в определении Конституционного Суда РФ от 8 апреля 2010 г. № 456-О-О [16] по жалобам, связанным с порядком исчисления исковой давности по требованиям третьих лиц, указано, что требования заявителей сопряжены с внесением изменений в правовое регулирование, что «относится к прерогативам федерального законодателя, который реализует их в том числе с учетом конкретных условий социально-экономического развития Российской Федерации и потребностей гражданского оборота». В определении Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 декабря 2009 г. № ВАС-13944/09 по делу
№ А56-31225/2008 также используется данное выражение, однако говорится не об изменении действующего законодательства, а о необходимости «приспособления имеющегося инструментария к современным условиям и потребностям гражданского оборота, включая применение судами норм законодательства по аналогии» [17].
Ссылки на потребности гражданского оборота имеются также в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации [18] (далее — Концепция), в которой, в частности, указано, что «потребности гражданского оборота в разнообразных финансовых услугах требуют как расширения круга возможных банковских счетов, так и развития регламентации уже предусмотренных законодательством видов банковских счетов» (п. 2.4.1 подр. 2.4 «Банковский счет» разд. VI «Законодательство о ценных бумагах и финансовых сделках»). Пункт 4.1.1. подр. 4 разд. II данной Концепции содержит следующее положение: «С учетом существующей судебной практики и нужд имущественного оборота следует рассмотреть вопрос о возможном расширении понятий “отлагательное условие” и “отменитель-
ное условие” в сделках под условием». В заключении по проекту Федерального закона «Об электронной подписи» [19] отмечено, что данный законопроект соответствует зарубежному законодательству, «где преобладают технологически нейтральные модели регулирования электронных подписей, отвечающие в большей степени потребностям гражданского оборота».
При видимой понятности приведенных положений представляется не вполне ясным, что являют собой указанные «потребности гражданского оборота». Раскрытие содержания понятия «потребность», означающего «надобность, нужду в чем-нибудь, требующую удовлетворения» [20], большей внятности в понимание приведенных выражений не вносит.
Можно предположить, что в тех случаях, когда используется данное понятие, имеются в виду потребности не собственно гражданского оборота, а его участников, как это, например, прямо говорится и в Концепции гражданского законодательства РФ (во введении к разделу IV «Законодательство о вещных правах»). Но и в этом случае вопрос о значении выражения «потребности участников гражданского оборота» остается открытым и во многом определяется как раз содержательным наполнением понятия «гражданский оборот». Кроме того, указание на субъектов отмеченных потребностей — участников гражданского оборота — привносит известную долю субъективизма, поскольку каждый из таких участников в сфере гражданского права действует своей волей и в своем интересе, исходя из своих индивидуальных потребностей. Очевидно, что эти индивидуальные интересы и потребности отдельных участников могут не совпадать и существенно разниться, в связи с чем апелляция к «потребностям участников гражданского оборота» возможна лишь после предварительного приведения всех имеющихся индивидуальных потребностей субъектов к «общему знаменателю», что, как представляется, является крайне затруднительным. Таким образом, ссылка на них как на нечто, обусловливающее объективную необходимость изменений действующих законодательных положений, представляется сомнительной.
Изложенное позволяет сделать вывод, что, несмотря на достаточно широкое использование, понятие «потребности граж-
данского оборота» не является определенным в своем содержании. То же можно сказать относительно используемого в Концепции развития гражданского законодательства РФ понятия «стабильность (устойчивость) гражданского оборота» (п. 9 разд. I, п. 5.2.1. разд. II Концепции). Это, в свою очередь, связано с отсутствием ясности в вопросе о значении понятия «гражданский оборот», подавляющее большинство имеющихся определений которого при дополнении словом «потребности», как минимум, лишается практической значимости. Исходя из этого, следует либо констатировать, что выражение «потребности гражданского оборота» является не более чем терминологической единицей, лишенной какого-либо смысла и юридического значения, а потому вряд ли способной обосновывать необходимость совершенствования законодательства и права, либо, что видится более верным, признать необходимость изменения понимания категории «гражданский оборот».
Подобная корректировка необходима, кроме того, исходя из общей тенденции постоянного развития науки гражданского права. В данной связи можно заметить, что существующее и преобладающее ныне понимание гражданского оборота укоренилось в отечественной цивилистике в советский период [21]. Не отрицая несомненной значимости работ ученых того периода, в частности О. А. Красавчикова, с именем которого связана теория правовых форм, в свете которой ученый определял и гражданский оборот [22], полагаем, что с позиций современных исследований следует принимать во внимание также вновь появляющиеся учения (теории, концепции и т. п.). Применительно к учению о правовых формах, как представляется, нельзя не учитывать концепцию гражданско-правовых форм В. А. Белова, согласно которой необходимо выделять более десятка гражданско-правовых форм [23]. Исходя из этого, возникает вопрос: в какой именно форме «отражается» в праве экономический оборот: только ли в форме обязательств [24] или в вещно-правовых формах тоже [25]?
В связи с пониманием гражданского оборота как юридической (правовой) формы экономических отношений возникает и целый ряд иных вопросов, а именно: как может одно из двух видовых явлений,
выражаемых в соответствующих понятиях («гражданский оборот» и «экономический оборот»), выступать формой другого? Является ли гражданский оборот единственно возможной формой экономического оборота? Если гражданский оборот — форма экономического оборота, следовательно, последний является его содержанием; но имеет ли он (экономический оборот) в таком случае свое собственное содержание и что при этом является его формой? Не вызывает сомнения, что ответы на приведенные вопросы требуют глубокого осмысления и серьезного научного анализа.
Изложенное убеждает в том, что сложившееся в российском гражданском правоведении понимание категории «гражданский оборот» нуждается в переосмыслении с позиций современных цивилистических концепций, не согласуется с отдельными конструкциями и понятиями, в том числе закрепленными законодательно, которые содержат семантически родственные гражданскому обороту выражения (в частности, «потребности гражданского оборота», «введение в гражданский оборот»), а также не в полной мере совпадает с трактовкой гражданского оборота, имеющейся на уровне правоприменительной практики. Отмеченный диссонанс не может быть нивелирован путем того или иного толкования соответствующих положений и в рамках имеющихся подходов к содержательному наполнению рассматриваемой категории носит неустранимый характер.
Сказанное свидетельствует о наличии в отечественной цивилистике проблемной ситуации, связанной с определением понятия «гражданский оборот», в связи с чем теоретически и практически необходимым является детальное научное исследование данной категории права и соответствующего ей явления правовой действительности.
1. Красавчиков О. А. Советский гражданский оборот (понятие и основные звенья) // Вопросы гражданского, трудового права и гражданского процесса. М., 1957. С. 4. (Учен. зап. СЮИ; т. 5).
2. Хотя отдельные авторы и считают законодательное определение понятия «гражданский оборот» необходимым. Именно такой итоговый вывод, анализируя вопрос о понятии гражданского оборота, делают, например, А. В. Руденко и С. Б. Цветков
(см.: Руденко А. В. О понятии «гражданский оборот» // Актуальные проблемы правоведения. 2003. № 3(6). С. 109; Цветков С. Б. О сущности и понятии гражданского оборота // Свобода. Право. Рынок : материалы Всерос. науч. конф. «40 лет Волгоградской цивилистике», 21—22 мая 2007 г. Волгоград, 2007. Вып. 5. С. 154).
3. Эбзеев Б. Б. Гражданский оборот: понятие и юридическая природа / / Государство и право. 1999. № 2. С. 35.
4. Полуяхтов И. А. Гражданский оборот имущественных прав : автореф. дис. ... канд.
юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 6.
5. Чеговадзе Л. А. Структура и состояние гражданского правоотношения. М., 2004. С. 40.
6. Астахова М. А. К вопросу о понятии гражданского оборота // Бюл. нотариальной практики. 2006. № 5. С. 44.
7. Головизнин А. В. Гражданско-правовое регулирование оборота культурных ценностей : дис. . канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2006. С. 9.
8. Белов В. А. Объект субъективного гражданского права, объект гражданского правоотношения и объект гражданского оборота: содержание и соотношение понятий // Объекты гражданского оборота : сб. статей / отв. ред. М. А. Рожкова. М., 2007. С. 76.
9. Нельзя не отметить, что положения ст. 129 ГК РФ позволяют вывести нормативное определение понятия «оборот», а не «гражданский оборот». Однако нуждающиеся в разграничении с позиций доктрины (как соотношение родового и видового) при толковании гражданско-правовых норм данные понятия, на наш взгляд, должны рассматриваться как тождественные.
10. Такая формулировка используется в ряде статей ГК РФ. Например, в п. 2 ст. 1274 ГК РФ говорится о том, что «в случае, когда библиотека предоставляет экземпляры произведений, правомерно введенные в гражданский оборот (здесь и далее по тексту курсив наш. — Ю. В.), во временное безвозмездное пользование, такое пользование допускается без согласия автора или иного правообладателя и без выплаты вознаграждения»; ст. 1344 ГК РФ гласит: «Если оригинал или экземпляры произведения, обнародованного в соответствии с настоящим параграфом, правомерно введены в гражданский оборот путем их продажи или иного отчуждения, дальнейшее распространение оригинала или экземпляров допускается без согласия публикатора и без выплаты ему вознаграждения».
11. Впрочем, современный российский правопорядок позволяет привести примеры, когда формально правомерно введенные в гражданский оборот субъективные права по существу являются введенными в него неправомерно.
Например, в случае заключения лицом, не управомоченным на передачу права, предусмотренного ст. 1285 и 1234 ГК РФ договора об отчуждении исключительного права на произведение, ввиду отсутствия права у отчуждателя не должно следовать перенесение этого права на другого участника гражданского оборота. В то же время ст. 1257 ГК РФ закрепляет презумпцию авторства, в соответствии с которой при отсутствии доказательств иного автором произведения считается лицо, указанное в качестве автора на оригинале или экземпляре произведения. До момента опровержения данной презумпции неуправомоченный отчуждатель формально будет считаться автором произведения и, таким образом, первоначальным обладателем исключительных прав (п. 2 ст. 1255 ГК РФ), в
связи с чем соответствующий (изначально ничтожный) договор должен предполагаться действительным. Следовательно, исключительное право автора, являющееся предметом данной распорядительной сделки, должно считаться введенным в гражданский оборот, хотя и неправомерно.
Другим примером может быть государственная регистрация вещных прав на юридически дефектные объекты недвижимости. Так, известна практика российских судов, которые, стремясь защитить так называемых дольщиков, в целом ряде случаев выносят решения о признании права собственности на жилые помещения, расположенные в построенных, но не введенных (в том числе по причине самовольности постройки) в эксплуатацию многоквартирных домах. Можно указать и на случаи незаконного отвода и изменения правового режима земельных участков. Несмотря на то, что последующая государственная регистрация прав на подобные объекты формально осуществляется на законном основании (на основе судебного решения, акта органа государственной власти), сама дефектность появления соответствующих объектов определяет изначальную порочность прав на них, которые, таким образом, должны, на наш взгляд, рассматриваться как ставшие объектами гражданского оборота неправомерно, что подтверждается отчасти предусмотренной законом (в частности, абз. 2 п. 1 ст. 2 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (Собр. законодательства РФ. 1997. № 30. Ст. 3594), ст. 1248, 1252, 1398, 1441, 1512, 1535 ГК РФ) возможностью оспаривания решения о государственной регистрации и основанного на ней признания субъективного права на определенный объект.
12. Аргументом в пользу такого решения может быть и планируемое законодательное признание фактического владения (см.: Подраздел 1 «Владение» раздела II «Вещное право» ГК РФ в редакции проекта Федерального закона от 27 апреля 2012 г. № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система).
13. См.: Постановление Конституционного Суда
РФ от 3 ноября 1998 г. № 25-П; Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 27 октября 2005 г. № А58-3881/04-Ф02-5278/05-С2; Определение
Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 октября 2011 г. № вАс-13314/11 // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
14. Это соответствует и тому значению, которое придается слову «включить» в русском языке: «ввести, внести в состав, в число кого-чего-нибудь», «присоединить к системе чего-нибудь» (см.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999. С. 85).
15. В понимании терминов «отчуждение» и «переход» в целом нам близка позиция В. А. Белова, который отчуждение определяет как «акт распоряжения субъективным правом, целью и результатом которого является смена его обладателя», а переход рассматривает так же, как смену правообладателя, но вследствие любых иных юридических фактов, кроме акта отчуждения (см.: Белов В. А. Отчуждение и приобретение по российскому гражданскому кодексу (понятийно-терминологическая сторона вопроса) // Законодательство. 2006. № 7. С. 8—14; Он же.
Объект субъективного гражданского права, объект гражданского правоотношения и объект гражданского оборота: содержание и соотношение понятий.
С. 74-75).
16. Определение Конституционного Суда РФ от 8 апреля 2010 г. № 456-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб закрытого акционерного общества «Викон» и гражданки Лоховой Алевтины Павловны на нарушение конституционных прав и свобод пунктом 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации».
17. Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 дек. 2009 г. № ВаС-13944/09 по делу № А56-31225/2008.
18. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации : одобр. решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства 7 окт. 2009 г. // Вестн. Высш. Арбитраж. Суда РФ. 2009. № 11.
19. По проекту Федерального закона № 159631-4 «Об электронной подписи» : решение Комитета по энергетике, транспорту и связи от 14 сент. 2005 г. № 3.25-12/52 // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
20. См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Указ. соч. С. 572.
21. Несколько иначе понимали гражданский оборот дореволюционные цивилисты. Например,
B. И. Синайский писал: «Совокупность жизненных отношений (потребностей, интересов) как юридических отношений частноправового порядка и составляет так называемый гражданский оборот, постоянно изменчивый и сложный как изменчивы и сложны человеческие потребности (интересы)» (Синайский В. И. Русское гражданское право. М., 2002. С. 54-55).
C. А. Муромцев определял гражданский оборот как «совокупность всех юридических действий, которые совершаются субъектами в данном гражданском обществе и в пределах гражданско-правового порядка» (Муромцев С. Гражданское право Древнего Рима. М., 1883. С. 47-48).
22. Красавчиков О. А. Указ. соч. С. 3-28.
23. См. Белов В. А. Гражданское право. Т. 4. Особенная часть. Относительные гражданско-правовые формы : учебник. М., 2013.
24. Как совокупность гражданско-правовых обяза-
тельственных форм определяет гражданский оборот такого объекта, как валютные ценности, Р. А. Ражков (см.: Ражков Р. А. Гражданско-правовое регулирование оборота валютных ценностей : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2007. С. 8). Вместе с тем В. А. Белов наряду с формой обязательственных правоотношений выделяет также относительные правовые формы, не являющиеся обязательствами, а именно: охранительные гражданские правоотношения,
права ожидания удовлетворения, относительные секундарные права и права участия (корпоративные права) (см.: Белов В. А. Гражданское право. Т. 4).
25. Вещно-правовые формы гражданского оборота, в частности культурных ценностей, выделяет, например, А. В. Головизнин. См.: Головизнин А. В. Указ. соч. С. 114—157.
On the Concept of «Civil Turnover» (Statement of the Problem)
© Vinichenko Yu., 2013
The author proves the existence in the domestic civil law of a problem situation with regard to the definition of the concept «civil turnover». For this purpose analyzed of separate legislative and doctrinal position, examples of jurisprudence, are not consistent with the prevailing the understanding of civil turnover and that hinder the formation a non contradictory scientific theory (in particular, relating to the introduction of objects in the civil turnover, the concept of «needs of civil turnover»).
Key words: civil turnover; introduction in the civil turnover; objects of civil turnover; needs of civil turnover; transition of rights; legal form.
