CC BY
173
ПРОБЛЕМЫ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ
PROBLEMS OF INTERNATIONAL ECONOMY
УДК 327.57 И. РУКСАНДРА
йО! 10.17150/1993-3541.2014.24(6).110-116 Бухарестский университет,
г. Бухарест, Румыния
О ПЕРСПЕКТИВАХ ЕВРОПЕЙСКОЙ ПОЛИТИКИ СОСЕДСТВА
ПРИГРАНИЧНЫХ ЗОН
Аннотация. Отношение Европейского союза к некоторым регионам, так называемым «шлюзам», ведущим в остальной мир, например, Северную Африку, Ближний Восток или Черноморский регион, становится все более неоднозначным. В данном случае ситуация оказывается очевидно парадоксальной, поскольку нынешние условия мировой политики требуют более комплексного подхода, ориентированного на конкретные результаты. В статье представлен сравнительный анализ различных европейских инициативных проектов, связанных с Европейской политикой соседства, которые касаются двух упомянутых регионов: с одной стороны, Барселонский процесс (Евромед) и Союз Средиземноморья, а с другой, Черноморская синергия и Восточное партнерство. Рассматриваются формы сотрудничества, цели, а также государственные и институциональные субъекты, принимающие непосредственное участие. Один из выводов, сделанный в ходе сравнительного анализа, объясняет неопределенность и отсутствие общей согласованности указанных инициатив из-за конкуренции между государствами-членами и европейскими институтами в своих попытках взять на себя лидирующую роль в этой политике. Другой вывод касается отсутствия надлежащей европейской политической стратегии в целом, которая могла бы привести к консенсусу государств-членов и связать технические и экономические аспекты сотрудничества с соседними странами в более широком политическом видении относительно роли и целей Европейского союза в мире.
Ключевые слова. Европейский союз; Европейская политика соседства; Евромед; Восточное партнерство. Информация о статье. Дата поступления 11 сентября 2014 г.; дата принятия к печати 29 октября 2014 г.; дата онлайн-размещения 27 февраля 2015 г.
I. RUXANDRA
Bucharest University, Bucharest, Romania
ON THE PROSPECTS OF THE EUROPEAN NEIGHBOURHOOD POLICY
Abstract. The attitude of the European Union to certain regions, to so called «gateways» leading to the rest of the world, such as North Africa, the Middle East and the Black Sea region has become increasingly ambiguous. Since the current conditions of world politics require a more comprehensive results-oriented approach, in this case the situation seems to be paradoxical. The article presents a comparative analysis of various European initiative projects related to the European Neighbourhood Policy concerning the mentioned regions: on the one hand, the Barcelona Process (EuroMed) and the Union for the Mediterranean, and, on the other hand, the Black Sea Synergy and the Eastern Partnership. The forms of cooperation, objectives, as well as public and institutional entities involved are considered. Proceeding from a comparative analysis, the author explains the uncertainty and lack of overall coherence of these initiatives because of competition between the members of the EU and the European institutions in attempts to take a leading role in this policy. Another finding concerns the lack of proper European political strategy, which could lead to a consensus of the members of the EU and to associate technical and economic aspects of cooperation with neighboring countries in the wider political vision of the role and objectives of the European Union in the world.
Keywords. European Union; European Neighbourhood Policy; EuroMed; Eastern Partnership.
Article info. Received September 11, 2014; accepted October 29, 2014; available online February 27, 2015.
Южный регион Средиземного моря является для Европейского союза (ЕС) одновременно источником ощутимой опасности (миграция, религиозный фундаментализм, война), а также источником возможностей (нефтяной тракт до Персидского залива, торговые пути на Аравийский полуостров и в Азию), чтобы проверить свое политическое влияние. Однако по-прежне-
© Руксандра Иван, 2015
му остается не разработанным согласованный подход в отношении данного региона, и кажется, остается все меньше и меньше возможностей или желания для его реализации.
Соседние области к востоку от ЕС являются не только коридором доступа в регионы, богатые нефтью, но и зоной, где европейское политическое влияние пересекается с российским.
110
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015, vol. 25, no. 1, pp. 110-116. ISSN 1993-3541 2015. Т. 25, № 1. С. 110-116. ISSN 1993-3541
I. RUXANDRA
Это единственные два региона, которые находятся на границах ЕС и, следовательно, через них он контактирует в физическом и культурном аспектах с внешним миром. В связи с этим взаимодействие между ЕС и упомянутыми регионами оказывается очень важным, во-первых, с прагматической точки зрения, так как это позволяет контролировать, или, по крайней мере, влиять на товарооборот, проходящий через его границы, а во-вторых, с символической точки зрения, поскольку любое политическое единство самоопределяется в оппозиции к другому.
В данной статье представлено описание поведения ЕС, а также осуществлен сравнительный анализ политики в двух ключевых регионах, охватываемых Европейской политикой соседства (ЕПС), а именно, в Северной Африке и бывших советских республиках Восточной Европы. Оба эти региона являются проблематичными по причинам, уже упомянутым, а также с точки зрения формирования европейской идентичности. Вопрос о границах, безусловно, актуален, потому что некоторые государства, являющиеся частью программы ЕПС, выражают намерение стать членами ЕС — достаточно вспомнить Королевство Марокко, которое подало заявку на членство в 1987 г., или Республику Молдова, где внутренняя политика строится на основе разрыва между защитниками проевропейской политики и сепаратистами. После падения коммунистических режимов в Центральной и Восточной Европе ЕС стал объектом зависти и идеальным обещанием процветания для населения, живущего у его границ. Тем не менее, вопрос о границах Европы глубоко политический, вернее геополитический, как указывает К. Смит: «Присоединение означает преодоление разрыва холодной Войны и объединение континента, что может в конечном итоге привести к дроблению тщательно "сотканного" самого Союза. Исключение означает изолировать некоторые страны, которые неспособны преодолеть изоляцию, и тем самым наплевать и сделать посмешище из самого термина "Европейский Союз"» [9, р. 757]. Таким образом, с точки зрения самоопределения, речь идет о принятии решения, с которым можно будет согласиться. Однако вопрос о границах не только географический и прагматический: он в значительной степени символический.
Каждый политический субъект определяется и своими пределами, т. е. границами. Мы живем в эпоху современной системы межгосударственных отношений, где суверенные образования имеют четко определенные рубежи, тем не менее, наблюдаются различные тенденции, кото-
рые бросают вызов жесткому характеру границ в вестфальском смысле. В указанной концепции подразумевается обособление государства, отделение его внутренней области от внешних территорий, разделение понятий «мы — другие» (чужие, потенциально опасные). Именно границы осуществляли эту роль с момента возникновения современных государств согласно Вестфальскому мирному договору. Однако феномен, вытекающий из этого сегодня, означает взаимопроникновение (пермеабилизация), т. е. свободное пересечение границ. Государство больше не может контролировать поток, проходящий через его границы, и, таким образом, оказывается ослабленным в своей способности управлять, что ставит под сомнение его идентичность. Если границы национальных государств становятся проблемой в эпоху глобализации из-за их проницаемости, то данный вопрос оказывается еще более острым для ЕС, где существование внешних четко определенных границ (по крайней мере, условно) не подкрепляется целостностью политического объединения граждан, что также могло бы послужить определению идентифицирующих связей. С каждым расширением ЕС приобретает структуру, все более напоминающую неосредневековую [11] империю, которая характеризуется несколькими уровнями управления, что неизбежно ведет не только к отсутствию единообразия при осуществлении полномочий на всей территории, но и к появлению неоднозначности приграничных районов.
Таким образом, в задачи данного исследования входит рассмотрение нескольких аспектов европейской активности. С одной стороны, очевидная неспособность генерировать какую-либо стратегию и последовательную политику в отношении соседних государств, что может объясняться с политической точки зрения как соперничество за лидерство среди стран-членов, а с институциональной — как стремление к классической организации европейской системы или просто отсутствие политической воли и знания. С другой стороны, на символическом уровне, речь идет о невозможности самоопределения в отношении прилегающих территорий.
Традиционная система европейской политики видна не только по манере решения внутренних проблем, но и во взаимоотношениях с соседними регионами. В том, что касается южного Средиземноморья, можно выделить два основных подхода:
1. Барселонский процесс, известный как Евро-средиземноморское партнерство, или
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, 2015, vol. 25, no. 1, pp. 110-116. ISSN 1993-3541
PROBLEMS OF INTERNATIONAL ECONOMY
Евромед — предшественник европейской политики по отношению к региону Леванта (Восточное Средиземноморье). Был запущен в 1995 г. в качестве основы управления двусторонними и многосторонними отношениями между 15 странами-членами ЕС и 12 странами Средиземноморского региона (Алжир, Кипр, Египет, Израиль, Иордания, Ливан, Мальта, Марокко, Сирия, Тунис, Турция, Палестина). Данный список включает в себя страны-кандидаты, некоторые из них стали со временем членами ЕС, а другие, очевидно, никогда ими не будут: из чего следует, что подход ЕС имеет весьма неоднородную природу. В первую очередь нас интересуют три измерения сотрудничества: диалог политики и безопасности, направленный на поддержание мира, правового государства и прав человека; экономическое и финансовое сотрудничество, основанное на коммерческих принципах свободной торговли; культурное, социальное и гуманитарное партнерство, сконцентрированное на укреплении транснациональных связей между гражданскими обществами этих стран1. Вопросы миграции были добавлены к проекту в 2005 г. Принципы, утвержденные европейскими государствами и, предположительно, являющиеся основой Барселонского процесса, заключаются в следующем: «безопасность на основе сотрудничества, стабилизация в регионе, разделение обязанностей, культурное сближение, экономическая поддержка и политическая модернизация» [5, p. 963].
С 2005 г. наблюдается смещение интереса стран-членов ЕС к вопросам о миграции в условиях повышения политических ставок в странах ЕС, а также борьбе с терроризмом. В дальнейшем именно эти два аспекта займут особое место, нанося ущерб традиционной европейской направленности на соблюдение прав человека и принципов правого государства. Политические разногласия были отличительной чертой Евро-средиземноморского партнерства, ставшей одной из причин, которые привели к формализации данного сотрудничества. Подход ЕС оказался слишком евро-центристским, практически односторонним, в связи с чем отношения ЕС со средиземноморскими странами были отмечены демократической условностью [10].
2. Европейская политика соседства (ЕПС) — проект запущен в 2004 г., когда в контексте расширения ЕС переместил свои восточные границы к новым соседям. Идея первоначально возникла в Британии в 2002 г. и была обращена в первую
1 Cf. site officiel du Service Européen d'Action Externe. URL : http://eeas.europa.eu/euromed/index_en.htm.
Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015. Т. 25, № 1. С. 110-116. ISSN 1993-3541
очередь к странам на востоке (Беларусь, Молдова, Россия и Украина), но последующая работа ЕС расширила программу за счет включения всего региона Черного моря и Средиземноморья [9, р. 759]. Целью политики стало создание вокруг ЕС пояса «хорошо управляемых» государств, не представляющих никакой угрозы. Данный проект был задуман для того, чтобы предложить соседним государствам «нечто большее, чем партнерство, но меньшее, чем членство» [7], как выразился Р. Проди, бывший председатель Еврокомиссии.
ЕПС базировалась на двусторонней основе — одна из главных характеристик, отличающих ее от Евро-средиземноморского партнерства, которое рассматривалось как многостороннее. Еще одно отличие заключается в том, что ЕПС обращена как к территориям к югу от ЕС (Северная Африка и Ближний Восток), так и к восточным регионам.
На сегодняшний день существует 12 проектов взаимодействия между ЕС и такими странами, как Армения, Азербайджан, Египет, Грузия, Израиль, Иордания, Ливан, Молдова, Марокко, Палестина, Тунис и Украина2. Однако указанные документы не имеют юридической силы в связи с отсутствием формальных соглашений ассоциации (процесс оказался более сложным, чем первоначально надеялись на европейском уровне). Двусторонний формат позволил разнообразить их содержание, что, как ожидалось, должно было привести к подписанию соглашений между заинтересованными странами и ЕС. Тем не менее, проекты о взаимодействии3 продемонстрировали их односторонний порядок. На практике оказалось, что они содержат рекомендации для соседних стран ЕС в таких областях, как права человека, борьба с коррупцией, судебная реформа, а также экономика, которые налагают неолиберальные направления политики и повышают требования Международного валютного фонда. В свою очередь ЕС не берет на себя никаких обязательств согласно этим проектам кроме так называемой «поддержки», методы и способы которой никак не зафиксированы документально4.
2 I bid.
3 I bid.
4 Exception: ENPI, depuis 2007. 11181 mil. Euro dans la programmation 2007-2013, cf. Site official. URL : http://europa. eu/legislation_summaries/external_relations/relations_with_ third_countries/eastern_europe_and_central_asia/r17101_ en.htm; Soit environ 14% du budget pour l'action externe et 1,5% du budget total de l'Union. Proposition pour 2014-2020: 15 433 mil. Euro, d'un total de 51 419 mil. Euro budget pour l'action externe (environ 18%). Cf site official. URL : http:// europa.eu/rapid/press-release_MEMO-13-1134_en.htm.
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015, vol. 25, no. 1, pp. 110-116. ISSN 1993-3541 2015. Т. 25, № 1. С. 110-116. ISSN 1993-3541
I. RUXANDRA
В 90-е гг. XX в. между ЕС и странами Центральной и Восточной Европы, когда последним была предложена ясная перспектива вступления в ЕС, отношения между ЕС и заинтересованными странами в рамках двусторонних проектов взаимодействия строились на основе принципа «учитель — ученик» или же «священник — кающийся грешник» [3; 4]. К сожалению, без результатов, которые могли бы удовлетворить ожидания, возложенные некоторыми из этих стран на европейскую интеграцию или, по крайней мере, повысить уровень жизни после либерализации торговли с ЕС. Новые проекты также не оправдали себя.
Не следует поэтому удивляться тому, что девять лет спустя после введения ЕПС только три страны восточного региона подписали соглашения об ассоциации с ЕС, которые до сих пор еще не ратифицированы. Молдова, Грузия и Украина заключили эти соглашения в июне 2014 г. При этом семь стран в Средиземноморском регионе имеют подобные, уже действующие соглашения (Алжир — с 2005 г., Египет — 2004 г., Израиль — 2000 г., Иордания — 2002 г., Ливан — 2006 г., Марокко — 2000 г. и Тунис — 1998 г.). Следует отметить, что соглашения были подписаны еще до народных революций «арабской весны», т. е. когда некоторые из этих государств не считались демократическими, что делает очевидным двойной стандарт европейской демократической обусловленности, так активно распространяемой среди его соседей на востоке.
Вместе с тем, тогда как все планы взаимодействий схожи односторонним порядком отношения со стороны ЕС, который требует исполнения реформ и мер, не предлагая ничего конкретного взамен, есть одно обстоятельство: «Исключением является план взаимодействий с Израилем, поскольку он содержит меньший список обязательств для Израиля и больший список действий для совместного исполнения Израилем и Евросоюзом. С одной стороны, точное указание о равном положении обоих участников, а с другой иное проявление ЕС, предлагающего Израилю слишком много пряника и недостаточное использование кнута» [9, р. 766] (слишком много моркови и недостаточное количество палки. — Пер.). Ученые, настроенные более пессимистично, обращают внимание на отсутствие эффективности ЕПС по отношению к странам восточных областей, причины которого заключаются в недостаточной проработанности самих планов взаимодействия, а также отсутствием возмещений в соответствующих случаях [8], при том что совсем недавно кто-то уже объявил: «спустя десять лет
ЕПС явно не работает» [6, p. 1]. Это явилось результатом разнородности стран-участников, а также неспособности программы адаптироваться к очень быстро происходящим геополитическим изменениям, непоследовательного и необдуманного применения условий, евроцентризма и двустороннего подхода1. Система двусторонних соглашений осложняется тем, что предусматриваются другие инструменты для стран на Западных Балканах, с которыми ЕС подписали соглашения о стабилизации и ассоциации (но они не являются предметом данного исследования). В итоге, ЕПС представляет собой набор двусторонних отношений и различных разрозненных форм сотрудничества, в которых не хватает согласованности, стратегического видения и четкой цели.
В 2008 г. переживает возрождение Евро-средиземноморское партнерство, переименованное в Союз Средиземноморья по инициативе французской стороны. Однако в отличие от первой версии Барселонского процесса политические вопросы отошли на второй план, в то время как основное направление сотрудничества приобретает специфическую окраску технического характера. Обсуждаются вопросы по борьбе с загрязнением, строительству дорог, устранению стихийных бедствий, развитию солнечной энергетики и созданию Евро-средиземноморского университета, который открылся в Словении в 2008 г.2 Политические вопросы почти открыто отклоняются, что может указывать на отсутствие консенсуса между партнерами и политических полномочий со стороны ЕС для продолжения активного продвижения принципов правового государства и прав человека. Несколько балканских стран были кооптированы для сотрудничества: Албания, Босния, Герцеговина, Хорватия, Черногория, а также Мавритания и Монако. Так, увеличивается неоднородность интересов стран-членов и практически сводится к нулю количество вопросов, по которым можно найти общий язык.
Одним из последствий деполитизации и концентрации на технических вопросах стал внезапный интерес арабских лидеров, которые, отказавшись участвовать в первых формах сотрудничества в рамках Евромеда, стали более открытыми для нового формата сотрудничества в Союзе для Средиземноморья [5, p. 964]. Тем не менее, возобновление деятельности Евромеда под другим именем и с другим наполнением вызвало критическое суждение теоретиков, которые об-
1 Там же.
2 Cf. site officiel du Service Européen d'Action Externe. URL : http://eeas.europa.eu/euromed/index_en.htm.
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015, vol. 25, no. 1, pp. 110-116. ISSN 1993-3541 2015. Т. 25, № 1. С. 110-116. ISSN 1993-3541
PROBLEMS OF INTERNATIONAL ECONOMY
наружили, что за попыткой ограничить иммиграцию «Европа поддерживает действия по нарушению прав человека в Северной Африке, выбирая подход к организации системы безопасности в виде "надзора и контроля"» [5, р. 966]. Основной акцент в настоящее время приходится на борьбу с нелегальной иммиграцией и терроризмом, что влечет за собой перераспределение финансов и направленности поддержки этим областям. Чтобы избежать обвинений в евроцентризме, предъявляемым Евромедом, в структуре Союза Средиземноморья предусматривается сопредсе-дательство, которое связывает его с представителем стран южного региона Средиземноморья.
Всего через несколько лет после создания Союза Средиземноморья он доказал свои ограничения во время арабских бунтов. В 2011 г. неэффективность этой организации была уже очевидна. Озадаченные собственным бессилием при встрече с быстрыми и непонятными изменениями на Ближнем Востоке, за которыми они не в состоянии уследить, европейские лидеры перенаправили свое внимание на восток и дополнили ЕПС еще двумя политическими инициативами — Черноморская синергия и Восточное партнерство.
Черноморская синергия1 — новая многосторонняя инициатива регионального сотрудничества, запущенная в 2007 г. Европейской комиссией.
В первоначальном документе основными направлениями сотрудничества определены демократия, соблюдение прав человека и надлежащего управления и как следствие управление передвижением людей и товаров, безопасность, решение замороженных конфликтов, трафик энергии. Политические аспекты, к сожалению, также испытывают недостаток внимания — как и в случае с Барселонским процессом наблюдается переход к более техническим вопросам, таким как энергия, транспорт, окружающая среда, миграция и безопасность. Черноморская синергия предназначалась в качестве дополнения к ЕПС, которая могла бы также включить Россию и Турцию. Эту инициативу критиковали с самого ее начала: «Европейский парламент, кажется, считает ее слишком эклектичной» [1, р. 4]. Вместе с тем финансовый отчет за первый год был довольно разочаровывающим с точки зрения приоритетных направлений демократии и прав
1 Le document qui lance la Synergie, «Black Sea Synergy: A New Regional Cooperation Initiative. Communication fron the Commission to the Council and the European Parliament», Bruxelles, 11.04.2007, peut être retrouvée à l'adresse suivante. URL : http://eeas.europa.eu/enp/pdf/pdf/ com07_160_en.pdf.
человека2. В этом отчете наблюдается также нарушение порядка приоритетных областей, которые соответствуют прогрессу в каждой из этих областей. Неоднозначная природа Черноморской синергии является одной из ее основных характеристик: для ЕС она никогда не была приоритетом; отношения между Черноморской синергией, ЕПС и Восточным партнерством не ясны; нет конкретных финансовых инструментов и обязательств ЕС в этом направлении; наконец, направления сотрудничества очень расплывчаты.
Одним из критических замечаний в адрес ЕПС было то, что ее двусторонний формат при завязывании отношений между отдельными странами и ЕС не способствовал их сближению и региональному сотрудничеству [9, р. 771]. Кроме того, двусторонний подход обеспечивает ЕС сильную позицию и больше рычагов влияния в переговорах с отдельными странами. В случае со Средиземноморьем была предпринята попытка устранить этот недостаток путем реализации проектов Евромед и Средиземноморский Союз, для региона Черного моря инициативы подобного рода не имеют даже скромных результатов, полученных в процессе указанного сотрудничества.
Восточное партнерство является еще одной попыткой наладить согласованную политику в отношении восточных соседей, в таком формате, где многосторонний подход дополняет двусторонний, существующий с 2009 г. Здесь речь идет об инициативе Польши, которая после вступления в Европейский Союз создала имидж активного участника в решении вопросов внешней политики и безопасности (следует отметить, что существует некоторая конкуренция между Польшей и Румынией на должность «посредника» между ЕС и странами постсоветского пространства (Армения, Азербайджан, Беларусь, Грузия, Молдова и Украина). Этот конкурс выигрывала до настоящего времени Польша, так как все румынские инициативы в этом направлении имели посредственные результаты [2, р. 155-172]). С самого начала эта инициатива стала яблоком раздора между странами-членами ЕС: с одной стороны, она породила соперничество между Польшей и Румынией за позицию лидера в поддержании контактов с восточными соседями, а с другой, воспринималась старыми странами-членами ЕС (Германией и Францией) как слишком явная перспектива для
2 Report on the first year of implementation of the Black Sea Synergy // Communication from the Commission to the Council and the European Parliament. Bruxelles : Commission to the European Communities, 2008. URL : http://eeas.europa.eu/ blacksea/doc/com08_391_en.pdf.
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015, vol. 25, no. 1, pp. 110-116. ISSN 1993-3541 2015. Т. 25, № 1. С. 110-116. ISSN 1993-3541
I. RUXANDRA
случайного расширения союза, хотя с позиции Польши это и было основной целью.
ЕС поторопился предусмотреть возражения, которые могли быть представлены в отношении нового партнерства, уточняя его цели и содержание. Например, на вопрос «Нет ли наслоения между Черноморской синергией и Восточным партнерством» на официальном сайте ЕС ответили: «Нет. ВП является дополнением к ЧМС и другим инициативам по региональному сотрудничеству. Предполагается, что в результате деятельности ЧМС будут решаться проблемы, которые требуют усилий и внимания в регионе в целом. Его центром тяжести является Черное море. Целью ВП является упорядочивание стран-партнеров ЕС. Его центр тяжести находится в Брюсселе»1.
Недавние результаты Восточного партнерства оказались довольно скромными. Хотя и косвенно, Восточное партнерство является источником украинского кризиса, который начался осенью 2013 г. и определить конец которого еще не представляется возможным. Наибольший успех с точки зрения Восточного партнерства ЕС является продвижение Республики Молдова по пути про-европейских реформ: на деле, это страна, в которой правительство оказалось наибольшим энтузиастом в вопросе подписания Соглашения об Ассоциации этим летом. Но, опять же, следует быть осторожнее, прежде чем делать выводы на среднесрочный период, поскольку результаты выборов, которые состоятся 30 ноября, могут оказаться неожиданными для про-ев-ропеистов, которые могут прийти к власти, и для коммунистов, которые сейчас на коне, но всего лишь с 25 %2, при этом первые находятся в предпочтениях у молдавского населения.
Многосторонние инициативы менее успешны, чем двусторонние. Со временем сотрудничество ослабляется и все больше отдаляется от вопросов политического характера. Это также является результатом того, что трудно найти консенсус по политическим вопросам в рамках многосторонних отношений, и часто сотрудничество ограничивается наименьшим общим знаменателем, которой становится тем меньше, чем больше количество участников. Двусторонний характер ЕПС превращает его в инструмент для оказания влияния на отдельные страны, гра-
1 URL : http://eeas.europa.eu/eastern/faq/index_en.htm.
2 Public Opinion Survey Residents of Moldova // International Republican Institute. 2014. 7-27 juin. URL : http://www. iri.org/sites/default/files/2014%20July%2025%20Public%20 Opinion%20Survey-Residents%20of%20Moldova%2C%20 June%207-27%2C%202014.pdf.
ничащие с ЕС. Тем не менее, некоторые страны ухватились за эту стратегию, что приводит их иногда к нерешительному поведению при подписании соглашений с ЕС (ситуации с Арменией, Азербайджаном или Украиной в 2013 г.).
Еще одной особенностью этих инициатив является то, что все они начинаются с обсуждений о всеобщих ценностях (правовое государство, права человека, демократия), чтобы затем, по мере знакомства с территориальной проблематикой, спуститься к решению более прагматичных вопросов, таких как контроль за миграцией или движением товаров, борьба с терроризмом, сотрудничество в энергетической сфере (вопросы, по которым ЕС даже готов пойти на уступки). Инициативы Комиссии являются более успешными в технических областях, чем в областях политики. Существует конкуренция между Комиссией, Парламентом и Советом относительно политических инициатив, а также вопросов, охватываемых этими инициативами. Вот почему иногда эти три учреждения предпринимают «диверсионные действия» в отношении друг друга в вопросах внешней политики. Кроме того, существует конкуренция между государствами-членами в отношении политических инициатив: каждая страна хочет быть инициатором сотрудничества в областях, где она имеет особый интерес. Например, это случай Франции и Союза Средиземноморья, а также Польши и Восточного партнерства.
Изменения на Ближнем Востоке и в Северной Африке во время арабских революций, также как и в Восточной Европе в 2014 г. были слишком быстрыми для бюрократической структуры ЕС, поэтому его реакция не могла быть последовательной и решительной. Кажется, что ЕС, во-первых, не понимает, что произошло в последние годы в этих регионах; во-вторых, нет согласия среди государств-членов в отношении политических позиций, которые необходимо принять вследствие этих изменений; в-третьих, ЕС как таковой не имеет политических инструментов для решительных действий в этих изменениях, учитывая тот факт, что внешняя политика остается в ведении самих государств, а не ЕС. Наконец, два символических вопроса возникают в дополнение к этим моментам:
- вопрос о связи с соседними областями, что, в конечном счете, является, как мы показали, вопросом идентичности и самобытности;
- вопрос о двойном стандарте, который становится очевидным при ближайшем рассмотрении карты конкретных мер ЕС, не достигающих высокого уровня рассуждений о всеобщих ценностях.
Пер. с фр. Е. О. Ильичёвой
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015, vol. 25, no. 1, pp. 110-116. ISSN 1993-3541 2015. Т. 25, № 1. С. 110-116. ISSN 1993-3541
PROBLEMS OF INTERNATIONAL ECONOMY
Список использованной литературы
1. Delcour L. The EU's Black Sea Synergy: Results and Possible Ways Forward / L. Delcour, P. Manoli. — Brussels : Directora te Genral for External Policies, European Parliament, 2010. — 23 p.
2. Ivan R. New Regionalism or No Regionalism? Emerging Regionalism in the Black Sea Area / R. Ivan. — London : Ashgate, 2012. — 250 р.
3. Jacoby W. Priest and penitent: the European Union as a force in the domestic politics of Easten Europe / W. Jacoby // East European Constitutional Review. — 1999. — Vol. 8, no. 1/2. — P. 62-67.
4. Jacoby W. Tutors and Pupils: International Organizations, Central European Elites, and Western Models / W. Jacoby // Governance. — 2001. — Vol. 14, no. 2. — P. 169-200.
5. Kausch K. The End of the «Euro-Mediterranean Vision» / K. Kausch, R. Youngs // International Affairs. — 2009. — Vol. 85, no. 5. — P. 963-975.
6. Lehne S. Time to reset the European Neighborhood Policy / S. Lehne // Bruxelles : Carnegie Endowment Paper, 2014. — 26 p.
7. Prodi R. A Wider Europe: a proximity policy as a key to stability / R. Prodi // Discours a la 6e conférence mondiqle du réseau ECSA. — 2002. — 5-6 dec. — URL : http://europa.eu/rapid/press-release_SPEECH-02-619_fr.htm.
8. Sasse G. The European Neighborhood Policy: Conditionality Revisited for the EU's Eastern Neighbors / G. Sasse // Europe-Asia Studies. — 2008. — Vol. 60, no. 2. — P. 295-316.
9. Smith K. The Outsiders: The European Nighborhood Policy / K. Smith // International Affairs. — 2005. — Vol. 81, no. 4. — P. 757-773.
10. Vasconcelos A. Union for the Mediterranean: The Political and Security Agenda: in The Euro-Mediterranean Dialogue: Prospects for an Area of Prosperity and Security / Alvaro de Vasconcelos. — Rome : Foundation for European Progressive Studies, 2009. — Р. 60-63.
11. Zielonka J. Europe as Empire: The Nature of the Enlarged European Union / J. Zielonka. — Oxford : Oxford University Press, 2006. — 233 р.
References
1. Delcour L., Manoli P. The EU's Black Sea Synergy: Results and Possible Ways Forward. Brussels, Directora te Genral for External Policies, European Parliament, 2010. 23 p.
2. Ivan R. New Regionalism or No Regionalism? Emerging Regionalism in the Black Sea Area. London, Ashgate, 2012. 250 р.
3. Jacoby W. Priest and penitent: the European Union as a force in the domestic politics of Easten Europe. East European Constitutional Review, 1999, vol. 8, no. 1/2, pp. 62-67.
4. Jacoby W. Tutors and Pupils: International Organizations, Central European Elites, and Western Models. Governance,
2001, vol. 14, no. 2, pp. 169-200.
5. Kausch K., Youngs R. The End of the «Euro-Mediterranean Vision». International Affairs, 2009, vol. 85, no. 5, pp. 963-975.
6. Lehne S. Time to reset the European Neighborhood Policy. Bruxelles, Carnegie Endowment Paper, 2014. 26 p.
7. Prodi R. A Wider Europe: a proximity policy as a key to stability. Discours a la 6e conférence mondiqle du réseau ECSA,
2002, 5-6 December. Available at: http://europa.eu/rapid/press-release_SPEECH-02-619_fr.htm.
8. Sasse G. The European Neighborhood Policy: Conditionality Revisited for the EU's Eastern Neighbors. Europe-Asia Studies, 2008, vol. 60, no. 2, pp. 295-316.
9. Smith K. The Outsiders: The European Nighborhood Policy. International Affairs, 2005, vol. 81, no. 4, pp. 757-773.
10. Vasconcelos A. Union for the Mediterranean: The Political and Security Agenda: in The Euro-Mediterranean Dialogue: Prospects for an Area of Prosperity and Security. Rome, Foundation for European Progressive Studies, 2009, pp. 60-63.
11. Zielonka J. Europe as Empire: The Nature of the Enlarged European Union. Oxford, Oxford University Press, 2006. 233 р.
Информация об авторе Руксандра Иван — доцент, факультет политических наук, Бухарестский университет, 050107, Румыния, г. Бухарест, сектор 5, бул. М. Когэлничану, 36-46, e-mail: ruxandra.ivan@fspub.unibuc.ro.
Библиографическое описание статьи Руксандра И. О перспективах Европейской политики соседства приграничных зон / Иван Руксандра // Известия Иркутской государственной экономической академии. — 2015. — Т. 25, № 1. — С. 110-116. — DOI : 10.17150/1993-3541.2015.25(1).110-116.
Author
Ivan Ruxandra — Associate Professor, Faculty of Political Sciences, Bucharest University, 36-46 Blv. Kogel-nichanu, Sector 5, 050107, Bucharest, Romania, e-mail: ruxandra.ivan@fspub.unibuc.ro.
Reference to article Ruxandra I. On the prospects of the European Neighbourhood Policy. Izvestiya Irkutskoy gosudarstvennoy ekonomicheskoy akademii = Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, 2015, Vol. 25, no. 1, pp. 110-116. DOI: 10.17150/1993-3541.2015.25(1).110-116. (In Russian).
