CC BY
164
ПЕРЕВОД И ПЕРЕВОДОВЕДЕНИЕ
УДК 81’255.2
И.М. Михайлова*
О ПЕРЕВОДАХ ИОСИФА БРОДСКОГО С НИЛДЕРЛАНДСКОГО ЯЗЫКА (опыт лингвистического анализа)
Ключевые слова: Бродский И.А., голландская поэзия,
нидерландская поэзия, переводоведение, поэтический перевод, стихотворный перевод, теория перевода
Статья содержит лингвистический анализ русского перевода нидерландского антифашистского стихотворения «Песня восемнадцати казненных» (Ян Камперт 1941). И. Бродский создал блистательное стихотворение, виртуозное по рифмам и ритму, которое идеально вписалось в русскую традицию свободолюбивой поэзии. Однако ряд лирических мотивов стихотворения Я. Камперта, не характерных для русских стихов о Великой Отечественной, при переводе на русский исчезли.
The article contains a linguistic analysis of J. Brodsky’s Russian translation the famous Dutch anti-fascist poem “Het lied der achttien doden” (Jan Campert 1941). J. Brodky’s translation is a brilliant poem, with masterly found rhymes, rhythm, that perfectly suites the Russian tradition of freedom-loving poetry. But some lyrical motifs of Campert’s poem which are less typical for Russian poems about World War II, got lost by translation.
Анализ поэтического перевода представляет собой интереснейшую область переводоведения, привлекающую внимание множества исследователей [1]. Один из самых ранних образцов лингвистического подхода к переводному тексту содержится в статье Л.В. Щербы «”Сосна” Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом» (1926) [2]. В наше время интенсивные поиски четких методов изучения переводов привели к формированию
* Михайлова Ирина Михайловна, кандидат филологических наук, Санкт-Петербургский государственный университет.
45
самостоятельной отрасли переводоведения - «научной критике перевода» [3]. Основой «научной критики перевода» служит объективный лингвистический анализ переводного текста, подразумевающий его детальное сопоставление с оригиналом по всем уровням языковой структуры (от фонетического до синтаксического), определяющим художественный эффект стихотворного текста, с учетом внетекстовой информации, литературоведческого и культурологического аспекта. Кроме того, «научная критика перевода» придает большое значение контексту принимающей культуры, в которой оказывается переводной текст. Переводоведы расходятся в вопросе о том, следует ли производить поэлементное сопоставление двух текстов друг с другом непосредственно или через некий 1егИит сотрагайотэ [4]. Поскольку в настоящей статье речь идет о переводе с нидерландского языка, мало известного в России, представляется естественным использовать такой 1ег11ит сотрагайотэ в виде максимально точного перевода оригинального стихотворения.
Как показали последние исследования, нидерландская поэзия переводится на русский язык на протяжении уже более трех веков [5]. Из десятков переводчиков, переводивших нидерландскую поэзию как прямо с нидерландского, так и через подстрочники [6], самой яркой творческой личностью и единственным нобелевским лауреатом является Иосиф Бродский. Изучая историю знакомства русских читателей с нидерландской поэзией, нельзя не остановиться подробно на его вкладе.
Как известно, в 1960-х - самом начале 70-х годов Иосиф Бродский переводил стихи, по его выражению, «со всех существующих и несуществующих языков» [7]. Сам поэт знал только английский и русский, прочие переводы делались с подстрочника, но, как утверждает Е.В. Витковский в своем очерке о переводах И. Бродского, «никак не
стали от этого хуже» [8]. С нидерландского языка он переводил Яна Камперта (1902-1943), Виктора ван Фрисланда (1892-1974) и анонимных поэтов Сопротивления [9]. Из переведенных И. Бродским стихов в Нидерландах особенно знаменито стихотворение Яна Камперта «Песня восемнадцати казненных». Экземпляр перевода И. Бродского «Песни восемнадцати казненных» с его дарственной надписью голландскому другу К. Верхейлу хранится в Нидерландах, в Гаагском Литературном музее [10]. На основе лингвистического анализа этого перевода в данной статье будет сделана попытка выявить переводческие принципы И. Бродского и ответить на вопрос, которым заканчивается очерк Е. Витковского: «Мастером поэтического перевода Бродский, безусловно, был. Был ли виртуозом - пусть размышляет читатель» [11].
«Песня восемнадцати казненных» была издана в подпольной типографии в 1941 г. во время оккупации Нидерландов фашистской Германией. Ян Камперт написал ее под впечатлением от казни оккупантами восемнадцати заложников после «Февральской стачки», ставшей выражением протеста нидерландского народа против депортации евреев. «Песня» написана в форме предсмертных размышлений одного из заложников накануне расстрела. Автор «Песни» поэт Ян Камперт через два года после ее написания сам погиб в концлагере. Его стихотворение было во время войны чем-то вроде гимна Движения Сопротивления в Нидерландах. После войны оно вошло в сборник поэзии антифашистского сопротивления «Песни Гёзов 1940-1945» («веигепПе^оек 1940-1945» (1945)), уже своим названием отсылающий к песням гёзов XVI века, поднимавших боевой дух голландцев в борьбе против испанского владычества.
«Песни восемнадцати казненных» состоит из четырнадцати четверостиший (всего 56 строк). Для анализа были выбраны две
строфы из начала, две из середины и две последние строфы стихотворения. Здесь и далее слева приводится оригинал, справа (курсивом) - дословный перевод:
Een cel is maar twee meter lang en nauw twee meter breed, veel kleiner nog is het stuk grond
Камера всего два метра длиной и едва ли два метра шириной,
намного меньше участок
земли,
dat ik nu nog niet weet,
maar waar ik naamloos rusten zal
которого я еще не знаю,
но где я безымянный буду
покоиться,
вместе с моими товарищами,
mijn makkers bovendien, wij waren achttien in getal, geen zal den avond zien.
нас было восемнадцать, никто не увидит вечера.
«Песня» написана строгим ямбом, нечетные строки содержат по четыре стопы, четные по три. Рифмы только мужские, рифмовка перекрестная. Такая форма была характерна для песен гёзов XVI века, ср. в русском переводе М. Яснова:
Испанец! Как ты смел поднять На господа копье?
Тебе ль, ничтожный, уповать На воинство твое? [12]
Кроме того, по форме, по тональности и по ряду мотивов стихотворение Яна Камперта сродни «Шильонскому узнику» Байрона: классическому тексту, проникнутому идеей борьбы за свободу:
I was the eldest of the three,
And to uphold and cheer the rest
I ought to do - and did my best -
And each did well in his degree.
(Byron 1816)
«Шильонский узник» в переводе Жуковского, сохранившего размер оригинала, хорошо известен в России, так что тональность героической и романтической борьбы за свободу отечества ценой собственной жизни и в русском восприятии ассоциируется с четырехстопным ямбом с одними только мужскими рифмами:
Из нас троих я старший был;
Я жребий собственный забыл,
Дыша заботою одной,
Чтоб им не дать упасть душой.
(пер. В.А. Жуковского, 1822)
Эту же стихотворную форму имеет и еще одна знаменитая русская поэма о свободолюбивом герое: «Мцыри» Лермонтова (1839):
Когда я стану умирать,
И, верь, тебе не долго ждать,
Ты перенесть меня вели В наш сад, в то место, где цвели Акаций белых два куста...
(М.Ю.Лермонтов 1839)
Такие героико-романтические ассоциации для русского поэтического слуха использованной Яном Кампертом формы, несомненно, упростили задачу И. Бродского. Виртуозность его русского перевода даже выше, чем нидерландского оригинала, т.к. И. Бродский пишет всю первую строфу на сквозную рифму, что еще более усиливает художественный эффект. К тому же, как в этой строфе, так и
в последующих рифмы найдены исключительно высококачественные: переводчик не использует ни одной глагольной и ни одной приблизительной рифмы, что для переводной поэзии уникально:
Два метра камера длиной, два метра шириной.
Но это больше земляной постели, где со мной еще семнадцать человек, молчание храня, сегодня обретут ночлег при ярком свете дня.
В своем переводе И. Бродский мастерски играет со звуковой стороной стиха, в частности, в следующих строках, где он передает аллитерацию на “l” в нидерландском инструментовкой на «в» и на «о» в русском:
O lieflijkheid van licht en land, о очарованье света и земли,
van Holland’s vrije kust... свободного побережья
Голландии...
О воздух вольных берегов Голландии родной!
Общеизвестные, «запатентованные» мотивы любви к отечеству и к свободе, ненависти к захватчику и готовности к борьбе перевод И. Бродского передает во всей полноте, однако более индивидуальные, лирические темы стихотворения Яна Камперта, такие, как мысли о невозможности возврата к мирной жизни, атрибутами которой являются
хлеб насущный и близость с возлюбленной, при переложении на русский язык бесследно потерялись:
Теперь берлинский крысолов дудит в свою дуду.
К его мелодии без слов
свои слова найду:
как мы в тот час, когда рассвет
забрезжит, канем в тьму,
так вы ступайте - не вослед! -
наперекор ему.
В самых последних строфах нидерландского стихотворения героика переплетается с другим лирическим мотивом - а именно, с сомнениями героя накануне расстрела в правильности выбранного им пути. И этот лирический мотив в русском переводе также теряется:
гоо waar а!э ік э^акэ dood га! гуп
de ^біє піеі теег гіе еп піеі теег Ьгекеп га! Ие1 brood еп э!ареп га! теі Иааг -уеі^егр а! wat Иу biedt of bood
die Б!uwe vogelaar.
Ое Rattenvanger van Вегіуп рурі пи гуп me!odie,
Крысолов из Берлина
играет на дудочке свою
мелодию,
столь же истинно, как то, что я скоро умру,
свою милую больше не увижу и не преломлю хлеб, и не буду спать с ней, -отриньте все, что он предлагает и предлагал, этот хитрый птицелов.
Door ’t hoge venster draalt -Mijn God, maak mij het sterven licht En zo ik heb gefaald,
Gelijk een elk wel falen kan,
Schenk mij dan uw gena,
Opdat ik heenga als een man Als ‘k voor de lopen sta.
Ik zie, hoe ’t eerste morgenlicht
Я вижу, как первый утренний свет
мешкает в высоком окне, Боже, облегчи мне смерть, и если я ошибся, как может ошибиться любой, то даруй мне свою милость, чтобы я погиб как мужчина, когда встану перед дулами.
Я вижу: первые лучи коснулись потолка.
Господь, страданья облегчи, Да будет смерть легка. Ошибок давних и тоски Сейчас - не обессудь.
Я умираю по-мужски, Благослови мой путь.
В тексте оригинала мотив сомнения появляется на лексическом уровне в том, что автор ставит в сильную позицию (на конце строк) рифмующиеся между собой слова dralen «колебаться» и falen «ошибиться, избрать неверную стезю», причем второе из них повторяется дважды. На морфологическим уровне эта же тема обнаруживается в постановке глагола falen в перфект (“zo ik heb gefaald”). По правилам нидерландской грамматики употребление глагола в перфекте подразумевает причинно-следственную связь называемого им действия с настоящим временем. Однако в переводе добавлено прилагательное «давний», подчеркивающее разрыв между
прошлой и нынешней ситуациями как по времени, так и в плане логических связей. И, наконец, необходимо обратить внимание на одну существенную синтаксическую деталь оригинала. Мысль о мужестве героя перед смертью высказана в придаточном цели (в русском переводе это передается сослагательным наклонением): герой только лишь молит Бога о том, чтобы тот даровал ему смелость. В переводе же «я» уверенно констатирует в самостоятельном предложении (в изъявительном наклонении), что умирает «по-мужски».
Таким образом, И.А. Бродский создал блистательное стихотворение, виртуозное по ритму, рифмам и по языку, которое идеально вписалось в русскую традицию свободолюбивой поэзии. Некоторые строфы переданы с удивительной полнотой, практически без потерь в содержании, со степенью точности, редко встречающейся в поэтическом переводе. Однако нестандартные и не вполне обычные для русских стихов об Отечественной войне лирические мотивы и мотив сомнения в правильности избранного пути, играющие важную роль в нидерландском стихотворении, при переводе на русский исчезли. Впрочем, вероятнее всего в смысловом обеднении нидерландской «Песни» виноваты были анонимное перо, писавшее для Бродского подстрочник, и / или карандаш редактора.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Назовем работы в данной области двух наикрупнейших
специалистов: Гаспаров М.Л. Подстрочник и мера точности //
М.Л. Гаспаров. О русской поэзии. - СПб: Азбука, 2001. - С. 372-390. Steiner G. After Babel. Aspects of Language and Translation. - Oxford: Oxford University Press, 1998.
2. Щерба Л.В. Опыты лингвистического толкования стихотворений
II. «Сосна» Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом //
Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. - М.: Учпедгиз, 1957.
- С. 97-109.
3. См., например: Тюленев С.В. Теория перевода. - М.: Гардарики, 2004. - С. 296-301.
4. Преимущества использования tertium comparationis обсуждают,
например, Т. Лангерак и Г. Тури: Langerak Th. Annenski volgens Wilfred Smit // De taal van Peter de Grote. - Leuven: ACCO, 2006. - P. 145-157; Toury G. In search of a theory of Translation. - Tel Aviv: The Porter Institute for Poetics and Semiotics. 1980. - Р. 112 e.v. За прямое сравнение двух текстов путем сопоставления «трансем» ратует К. ван Лёвен-Зварт: Leuven-Zwart K. M. van. Vertaalwetenschap: ontwikkelingen en
perspectieven. - Muidenberg: Coutinho, 1992. - Р. 78-82.
5. О первом русском переводе стихов Й. ван ден Вондела в 1674 г. см. в кн.: Михайлова И.М. Язык нидерландской поэзии и проблемы поэтического перевода. - СПб: Изд-во филолог. ф-та СПбГУ, 2007. - С. 49-58.
6. См. Схелтьенс В. Библиография нидерландской литературы на русском языке. - СПб: Алетейа, 2003.
7. Цит. по: Гордин Я.А. «Наше дело - почти антропологическое» // В ожидании варваров. Мировая поэзия в переводах Иосифа Бродского.
- СПб: Изд-во журнала «Звезда», 2001. - С. 5-8.
8. Витковский Е.В. Иосиф Бродский // Строфы века-2. Антология мировой поэзии в русских переводах ХХ века. - М.: Полифакт, 1998. -С. 885.
9. Первая книжная публикация трех переводов в сб.: Ярость благородная. Антифашистская поэзия Европы. - М.: Художественная литература, 1970. - С. 297-299, 302-305, 307-308.
10. В Гаагском музее хранится страница, видимо, из журнала «Костер», с неполным текстом перевода (без последних двух строф) и
цветной иллюстрацией. Дарственная надпись Кейсу Верхейлу сделана
и и и и ^ ■■
красной шариковой ручкой, по-английски, с ошибками. Данная публикация не учтена в библиографиях изданий И. Бродского.
11. Витковский Е.В. Указ. соч. - С. 885.
12. Валерий А. «Испанец! Как ты смел поднять...» // Из поэзии Нидерландов XVII века. - Л.: Художественная литература, 1983. - С. 30.
УДК 81.25
Л.П. Тарнаева*
КОНЦЕПЦИИ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ В КОНТЕКСТЕ ПРОБЛЕМ ПЕРЕВОДОВЕДЕНИЯ
Ключевые слова: гармоничный поликультурный механизм,
дискурс, идиолект, интерпретационная концепция, коммуникативная деятельность, коммуникативная личность, межкультурная коммуникация, межкультурная языковая личность, менталитет, многоаспектный объект, национальная личность, национальнокультурная идентичность, национальные культуры, национальный характер, перевод, поликультурность, речевая личность, социальная роль, социальный заказ, социокультурные ценности, социоцентричность, средство общения, теория культуры речи, трансформированная идентичность, функционально-стилевые разновидности литературного языка, элитарный тип речевой культуры, языковая личность, языковое сознание
В статье рассматриваются современные концепции языковой личности в преломлении к проблематике перевода. Главная мысль статьи заключается в том, что языковая личность переводчика формируется как результат выполнения социальной функции транслятора информации в общении людей, принадлежащих к разным лингвокультурным сообществам. Характерной особенностью языковой личности переводчика является своеобразие ее культурной идентичности, которое проявляется в гармоничной поликультурности языкового сознания. В значительной степени характеристики языковой личности переводчика обусловлены
* Тарнаева Лариса Петровна, кандидат педагогических наук, Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена.
