CC BY
88УДК 34
Юридические науки
Филипенко Екатерина Сергеевна, магистр,
Забайкальский Государственный Университет, кафедра уголовного
права и уголовного процесса
О НЕПОСРЕДСТВЕННОМ ОБЪЕКТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО СТАТЬЁЙ 264 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Аннотация: В данной статье освещаются проблемные вопросы, связанные с определением основного непосредственного объекта преступлений, предусмотренных статьёй 264 Уголовного кодекса Российской Федерации. Анализируются мнения юристов по исследуемой проблематике и судебная практика. Предпринимается попытка выявить и дать определение основному непосредственному объекту рассматриваемого преступного деяния.
Ключевые слова: безопасность дорожного движения; нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств; непосредственный объект преступления.
Annotation: This article highlights the problematic issues related to the definition of the main direct object of the crimes provided for in Article 264 of the Criminal Code of the Russian Federation. The opinions of lawyers on the issues under study and judicial practice are analyzed. An attempt is made to identify and define the main direct object of the criminal act in question.
Key words: road safety; violation of traffic rules and operation of vehicles; direct object of the crime.
Верное определение объекта, на который направлено преступное деяние, имеет ключевое значение для квалификации совершённого преступления,
позволяющее отграничить пределы действия соответствующей нормы Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), понять её существо и правовую природу.
Методика классификации объектов преступлений, применяемая в теории уголовного права, подразделяет их по вертикали на общий, родовой, видовой и непосредственный, по горизонтали на основной, дополнительный и факультативный.
Опираясь на данную классификацию, а также на структуру уголовного закона можно увидеть, что в качестве основного родового объекта состава преступления, предусмотренного статьёй 264 УК РФ, выступает обширный круг общественных отношений, связанных с обеспечением общественной безопасности. Данный вывод следует из наименования раздела IX УК РФ, в котором размещена указанная статья.
Применительно к анализируемому вопросу, необходимо отметить, что согласно пункту 4 утверждённой Президентом Концепции общественной безопасности в Российской Федерации [1], обеспечение общественной безопасности является одним из приоритетных направлений государственной политики в сфере национальной безопасности России.
Из изложенного следует, что предупреждение дорожно-транспортных преступлений, с учётом их количества и последствий совершения, безусловно, является важнейшим направлением государственной политики.
В научных и специальных юридических публикациях высказывается мнение о том, что родовым объектом рассматриваемого преступного деяния являются общественные отношения, связанные с безопасной эксплуатацией и функционированием транспортных средств.
Например, А.И. Коробеев полагает, что расширительное толкование термина «общественная безопасность» в полной мере не отражает специфические характеристики родового объекта транспортных преступлений [2; 8].
Значение общего термина «функционирование», выражается в
передвижении и эксплуатации, что в целом можно отождествить с безопасностью дорожного движения и эксплуатацией транспортных средств. При этом из содержания глав 24-28 УК РФ видно, что общественная безопасность охватывает несколько смежных категорий общественных отношений, а, в частности, безопасность движения и эксплуатации транспорта (глава 27 УК РФ).
Как следует из пункта 13 приведённой выше Концепции правильное функционирование системы использования гражданами всех видов транспорта поставлено в прямую зависимость от обеспечения общественной безопасности в этой сфере деятельности.
Таким образом, безопасность движения и эксплуатации транспортных средств, являясь одним из структурных элементов общественной безопасности, как родового объекта, охватывает более узкий круг защищаемых общественных отношений, то есть представляет видовой объект.
В Решении Комиссии Таможенного союза от 9 января 2011 года № 877 «О принятии технического регламента Таможенного союза «О безопасности колёсных транспортных средств» (вместе с «ТР ТС 018/2011. Технический регламент Таможенного союза. О безопасности колёсных транспортных средств»)» [3] под эксплуатацией понимается стадия жизненного цикла транспортного средства, на которой осуществляется его использование по назначению, с момента его государственной регистрации до утилизации.
Из изложенного следует, что в рамках исследуемой темы безопасную эксплуатацию транспортных средств можно определить, как процесс, направленный на защиту человека от происшествий с участием транспорта, в том числе, с учётом соответствия состояния транспортного средства требованиям технических регламентов.
Вместе с тем в юриспруденции имеют место и иные мнения о видовом объекте преступного деяния, предусмотренного статьёй 264 УК РФ.
Так, например, высказывается позиция, в соответствии с которой в качестве видового объекта нарушения правил дорожного движения и
эксплуатации транспортных средств указывается транспортная безопасность [4]. При этом в силу Федерального закона от 9 февраля 2007 г. № 16-ФЗ «О транспортной безопасности» в данном случае под этим определением понимается состояние защищённости объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств от актов незаконного вмешательства, то есть от противоправных действий (бездействия), причиняющих ущерб транспортной инфраструктуре, жизни и здоровью людей либо повлёкший иные отрицательные последствия.
В развитие положений вышеназванного Федерального закона в совместном приказе Минтранса России № 52, ФСБ России № 112, МВД России № 134 перечислены потенциальные угрозы противоправного воздействия на транспортные объекты, в том числе, взрыв, захват, поражение опасными веществами и т.д.
В этой связи необходимо обратить внимание, что в изложенной альтернативной позиции и соответствующих нормативно-правовых актах, понятие транспортной безопасности практически идентифицируется с защищённостью транспортной инфраструктуры от террористических угроз.
Из этого следует, что содержание терминов «безопасность движения и эксплуатации транспорта» и «транспортная безопасность» не тождественно, что вызывает сомнения в своей правильности.
Как отмечалось ранее, в юридической доктрине непосредственный объект принято подразделять на основной, дополнительный и факультативный.
Так, наделённый теми же признаками, что и видовой, родовой, непосредственный объект является их частным структурным элементом, определяющим социальную направленность преступного деяния, и, следовательно, конкретную норму уголовного закона.
В уголовно-правовой теории продолжается дискуссия на предмет того, что именно является непосредственным объектом состава статьи 264 УК РФ.
По мнению, И.В. Танага таковым является безопасность дорожного движения, проявляющаяся в степени защиты его участников от дорожно-
транспортных происшествий и негативных последствий их совершения [5].
Между тем необоснованное сужение сферы общественных отношений, находящихся по охраной уголовного закона, выражающееся в оставлении без внимания такого сегмента, как безопасность эксплуатации транспорта, может привести к правоприменительными ошибкам.
Как полагает В.Г. Волколупов, основным непосредственным объектом нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств считаются безопасные условия дорожного движения и их эксплуатации [6].
В философской же энциклопедии термин «условие» определяется как совокупность материальных и нематериальных объектов, процессов и отношений, необходимых для возникновения, существования или изменения обуславливаемого объекта.
Исходя из этого, В.Г. Волколуповым была предложена следующая дефиниция понятия «безопасные условия дорожного движения и эксплуатации транспорта», как объекта рассматриваемого преступления, - это состояние, при котором сведена к минимуму или отсутствует вовсе опасность негативного воздействия последствий дорожно-транспортных происшествий на лиц и иные объекты, участвующие в дорожном движении. При этом такое состояние достигается и поддерживается посредством комплекса организационных, технических, инженерных иных мероприятий, при условии соблюдения участниками правил дорожного движения и поддержания транспортных средств в надлежащем техническом состоянии.
Однако сформулированное В.Г. Волколуповым определение является слишком объёмным.
При этом представляется, что наиболее правильной и, соответственно, приемлемой следует считать позицию основной массы юристов, заключающуюся в том, что непосредственным защищаемым статьёй 264 УК РФ объектом являются общественные отношения, обеспечивающие безопасность дорожного движения и эксплуатации механического транспорта [7].
Законодательное же определение безопасности дорожного движения,
содержится в статье 2 Федерального закона от 10 января 1995 г. № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения», согласно которой - это состояние данного процесса, отражающее степень защищённости его участников от дорожно-транспортных происшествий и их последствий.
В контексте рассматриваемого вопроса это понятие видится чрезмерно узким, поскольку в нём акцентировано внимание только на безопасности только участников дорожного движения.
Например, как следует из Приговора Тайшетского городского суда Иркутской области от 6 сентября 2018 г. по делу № 1-229/2018 в результате наезда виновным, управлявшим автомобилем, на здание кафе произошло разрушение его частей, при котором находящейся в нем гражданке Китайской Народной Республики причинены телесные повреждения, относящиеся к категории тяжкого вреда здоровью человека.
В приведённом примере судебной практики вред в результате дорожно -транспортного происшествия был причинён лицу, находящемуся в помещении, то есть не имеющему отношения к дорожному движению.
Учитывая изложенное, под безопасностью дорожного движения необходимо понимать общественные отношения, связанные с процессом перемещения людей и грузов транспортными средствами или без них по дорогам, обеспечивающих защиту человека от последствий дорожно-транспортных происшествий, совершённых в результате нарушения правил дорожного движения.
Следовательно, основным непосредственным объектом анализируемого преступного деяния, являются общественные отношения, связанные с обеспечением безопасности дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, и защиты человека от дорожно-транспортных происшествий, совершённых по вине субъектов, управлявших транспортным средством, дополнительным - здоровье человека, факультативным - жизнь.
Библиографический список:
1. Концепция общественной безопасности в Российской Федерации (утв. Президентом РФ 14 ноября 2013 г. № Пр-2685) // СПС КонсультантПлюс.
2. Коробеев А. И. Уголовная ответственность за нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2007. - № 11. - С. 39.
3. Решение Комиссии Таможенного союза от 09.12.2011 N 877 (ред. от 17.08.2021) «О принятии технического регламента Таможенного союза «О безопасности колесных транспортных средств» (вместе с «ТР ТС 018/2011. Технический регламент Таможенного союза. О безопасности колесных транспортных средств»)» // Официальный сайт Комиссии Таможенного союза http://www.tsouz.ru/. - 15.12.2011.
4. Алтухов С.А. Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта: монография. - Ростов н/Д. - 2017. - 406.
5. Танага И. В. Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств: проблемы уголовно-правового регулирования и предупреждения: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Ростов н/Д. - 2010. - 241 с.
6. Волколупов В. Г. Уголовно-правовая характеристика нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК РФ) // Научно-методический журнал «Концепт». - 2016. - Т. 15. - С. 2201-2205.
7. Балашов С. К. Об универсализации ответственности за совершение некоторых транспортных преступлений // Юристъ-правоведъ. - 2007. - № 2. -С. 33.
8. Коробеев А.И Транспортные преступления. - М.: Юр. центр-Пресс, 2003. - С. 27.
