CC BY
21
О необходимости конструирования в уголовном законе состава уклонения от уплаты штрафа
А. В. ИВАНЧИН — доцент кафедры уголовного права и процесса Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова, кандидат юридических наук
По нашим данным, в 2006 г. в Ярославской области штраф как основное наказание был назначен 10,5% лиц от общего числа осужденных, а как дополнительная мера — 1,5 %. За первое полугодие 2007 г. в качестве основной меры штраф назначен 12,5 %, а в качестве дополнительной — 1,5 % лиц. Статистика Ярославской области в целом соответствует общероссийской. Отметим, что до 2003 г. штраф применялся в отношении 6 % осужденных. Однако в 2003 г. было увеличено количество санкций с данным наказанием, конфискация в большинстве статей была заменена штрафом, изменилась и конструкция данного наказания.
Для сравнения укажем, что, например, в Германии доля штрафа в структуре применяемых к осужденным мер составляет более 80 %, во Франции — 50 %. Известно, что на динамику применения того или иного наказания оказывает влияние множество факторов (менталитет населения и судебных органов, социальные условия в стране и пр.). Но приведенные цифры свидетельствуют о том, что возможности штрафа как альтернативы реальному и условному лишению свободы в нашей стране отнюдь не исчерпаны.
Как показывает практика, серьезным стимулом для соблюдения осужденным порядка и условий отбывания наказания в виде штрафа выступает юридическая ответственность за его неуплату. В соответствии с ч. 1 ст. 32 УИК при неуплате в установленный законом срок штрафа или его части осужденный признается злостно уклоняющимся от его уплаты. До 8 декабря 2003 г. под злостным уклонением от уплаты штрафа понимались случаи, когда осужденный не платил штрафа, скрывая свои доходы и имущество, несмотря на предупреждение судебного пристава-исполнителя.
Теперь закон основывается на более жестком подходе. Для констатации злостности достаточно установить сам факт неуплаты, независимо от его причин — уважительных или нет (если буквально тол-
ковать закон). Иногда утверждается, что сделано это из соображений пополнения бюджета: методом кнута законодатель выбивает у осужденного штраф, тем самым игнорируя старое римское «турпис лукра экс-торкуери», то есть извлекая позорную выгоду. Думается, дело здесь все-таки не в меркантильных мотивах, а в попытке законодателя решить остро стоящие перед практиками проблемы доказывания злостности неуплаты штрафа. Известно, что судебные приставы-исполнители испытывают значительные трудности с доказыванием сокрытия осужденным своих доходов.
На практике модификацию понятия злостного уклонения восприняли неоднозначно. Некоторые суды, следуя букве закона, усматривают злостность в самой неуплате, другие — требуют установить помимо неуплаты возможность осужденного заплатить штраф, третьи — по-прежнему связывают злостность с предупреждением пристава-исполнителя.
Разумеется, что такой разнобой не допустим: закон един, а потому единой должна быть практика его применения. На наш взгляд, при толковании ч. 1 ст. 32 УИК РФ необходимо следовать канонам теории права, согласно которым ответственность за неисполнение обязанности мыслима лишь при наличии у лица возможности ее исполнить. Иными словами, наличие реальной возможности заплатить штраф — конститутивное свойство уклонения от его уплаты. Поэтому следует признать верной практику тех судов, которые уклоняющими от уплаты штрафа признают лиц, не уплативших его при наличии реальной возможности сделать это. Только такое толкование является, на наш взгляд, обоснованным и законным.
Отсюда ясно и то, что термин «злостно уклоняющийся» некорректен. Достаточно использовать понятие уклонения, которое адекватно отражает содержание ч. 1 ст. 32 УИК РФ, то есть неуплату штрафа при наличии возможности заплатить. Злостность здесь ни при чем, она только запутывает адресата закона.
Актуальные вопросы юриспруденции
Ее обычно связывают с предупреждением пристава, поэтому некоторые суды до сих пор идут по этому пути. В ходе совершенствования законодательства логично указание на злостность устранить, оставив понятие уклонения.
Последствия злостного уклонения дифференцированы в зависимости от вида штрафа — основной он или дополнительный.
Если не уплачен штраф как основная мера, то судебный пристав не ранее 10 дней, но не позднее 30 дней с момента неуплаты направляет в суд представление о замене штрафа другим видом наказания в пределах санкции статьи, по которой осуждено лицо (ч. 2 ст. 32 УИК, ч. 5 ст. 46 УК). В Ярославской области такие замены единичны, что среди прочего вызвано, как уже говорилось, неоднозначным толкованием понятия злостного уклонения.
Если не уплачен штраф как дополнительная мера, то судебный пристав взыскивает его в принудительном порядке в соответствии с Федеральным законом «Об исполнительном производстве»: выносит постановление о возбуждении исполнительного производства, при необходимости производит опись имущества осужденного и налагает на него арест, обращает взыскание на это имущество, на заработную плату, пенсию, стипендию и иные виды дохода осужденного, а также на имущество осужденного, находящееся у других лиц.
Иными словами, в этой ситуации взыскание штрафа происходит в рамках стандартной процедуры исполнительного производства, регламентированной вышеназванным законом. К сожалению, по этой схеме по общему правилу происходит взыскание штрафа и как основного наказания. Изучение материалов исполнительных производств показывает, что в абсолютном большинстве случаев судебный пристав-исполнитель, получив исполнительный лист, выданный на основании приговора о назначении основного наказания в виде штрафа, возбуждает исполнительное производство и обязывает должника добровольно исполнить требования исполнительного документа в пятидневный срок. Иными словами, руководствуется не УИК РФ, а все той же ст. 9 Федерального закона «Об исполнительном производстве». И в дальнейшем ситуация развивается по хорошо отработанному «сценарию», заданному названным законом. Очевидно, что такая практика является незаконной, противоречащей ч. 5 ст. 46 УК и ч. 2 ст. 32 УИК. Осужденному необходимо разъяснять не положения Федерального закона «Об исполнительном производстве», а последствия неуплаты им штрафа в течение 30 дней со дня вступления приговора суда в законную силу, а именно направление в суд представления о замене штрафа более суровым наказанием (под роспись к тому же).
Обратим внимание на то, что до 8 декабря 2003 г. ст. 46 УК устанавливался порядок замены штрафа, аналогичный предусмотренному ныне в ст. 49, 50 и 53 УК, для наказаний в виде обязательных и исправительных работ, а также ограничения по военной службе. Таким образом, в ст. 46 УК были прямо названы заменяющие наказания, а именно, обязательные исправительные работы или арест.
Изменение порядка замены штрафа свидетельствует о желании законодателя обосновать примене-
ние к лицу взамен штрафа нового наказания, не назначенного ему по приговору суда. Но вновь получился паллиатив, поскольку заменяющее наказание, как и прежде, не назначается по приговору суда, а применяется на основании постановления судьи (ст. 396, 397 УПК РФ). Поэтому проблема применения взамен штрафа наказания, не опосредованного приговором суда, остается нерешенной до сих пор, несмотря на все попытки законодателя исправить ситуацию.
Упирается указанная проблема в довольно сложный вопрос о том, насколько оправданно вообще существование в Общей части УК норм о замене наказаний на более суровые меры в случае уклонения от их отбывания. Сегодня уклонение от отбывания четырех наказаний влечет их замену на иные наказания на основании Общей части УК. Такая замена предусмотрена при уклонении от уплаты штрафа (ч. 5 ст. 46 УК), от отбывания обязательных работ (ч. 3 ст. 49 УК), исправительных работ (ч. 4 ст. 50 УК) и ограничения свободы (ч. 4 ст. 53 УК).
Уклонение же от отбывания пяти наказаний, обозначенных в Особенной части УК, образует состав преступления. Так, по ст. 313 наказуемо уклонение от отбывания ареста, по ст. 313 и 314 УК — от срочного и пожизненного лишения свободы. Уклонение от наказания в виде смертной казни, на наш взгляд, также подпадает под действие ст. 313 УК, поскольку лица, которым это наказание будет, предположим, назначаться, должны содержаться до приведения приговора в исполнение в СИЗО либо тюрьме. Нарушение режима содержания в дисциплинарной воинской части также возведено в ранг состава преступления и закреплено в ч. 2 ст. 337 УК.
Налицо двойственность в регулировании однотипных юридических фактов. При этом второй вариант регламентации ответственности за уклонение представляется нам и теоретически, и практически более обоснованным. Полагаем, что наличие в Общей части УК норм о замене наказаний в случае уклонения от их отбывания — анахронизм в праве, крайне нежелательный и даже вредный. Со времен Чезаре Беккариа в качестве священного правила признано, что наказание есть следствие совершения преступления 1. Не должно быть наказания без преступления. В случае замены наказания при уклонении от него заменяющее наказание является новым для «уклониста». Следовательно, его применение может быть следствием совершения только нового преступления. Рассматриваемое же уклонение в УК преступлением не признается. Это юридический факт, влекущий применение нового наказания, но не имеющий статуса преступления. В данном случае, как выразился В. П. Коняхин, имеет место «латентная криминализация» 2. Вместе с тем ясно, что криминализация таковой быть не должна и не следует регламентировать деяния, совершение которых уголовно наказуемо, в Общей части. Факты уклонения должны быть обрисованы в Особенной части УК РФ, для чего следует сконструировать самостоятельные составы преступления и поместить их в главу о преступлениях против правосудия.
Специалисты высказывают и ряд других серьезных аргументов в пользу отстаиваемой нами позиции. Так, Л. Л. Кругликов справедливо указывает на то, что замена на основании Общей части УК не допустима в силу ст. 49 Конституции РФ, поскольку наказание
ПРЕСТУПЛЕНИЕ • НАКАЗАНИЕ • ИСПРАВЛЕНИЕ
должно применяться по приговору суда, а механическая замена одного наказания другим не позволяет индивидуализировать последнее с учетом характера уклонения и личности уклонившегося 3. Кроме того, по мнению Л. Л. Кругликова, при установлении лицу наказания в таком упрощенном порядке серьезно страдают его права: «...предварительное расследование по факту уклонения от наказания в установленном уголовно-процессуальном порядке не проводится, защита не осуществляется, судебное следствие со всеми его атрибутами отсутствует» 4. Этот аргумент в полной мере подтверждает практика.
При этом существенно страдает и сторона «обвинения», лишенная данного статуса. Показательна в этом плане практика исполнения наказания в виде штрафа. Судебные приставы-исполнители полномочиями органов предварительного расследования, разумеется, не наделены, следственные действия проводить не могут, применять меры процессуального принуждения также. Норма о задержании лиц, не уплативших штраф и скрывшихся с места жительства, предусмотренная ч. 4 ст. 32 УИК РФ, носит декларативный характер (она лишена механизма исполнения: не разработаны бланки документов для оформления задержания, у приставов нет мест содержания для таких задержанных и т.д.). Эта процессуальная неурядица устранима только путем трансформации уклонения от уплаты штрафа в состав преступления с определением подследственности по этому составу в ст. 151 УПК РФ (логично, думается, отнести расследование по данной категории дел к компетенции дознавателей службы судебных приставов).
Итак, норму о замене штрафа на основании Общей части УК уместно реконструировать в самостоятельный состав преступления и разместить его в Особенной части УК (в главе о преступлениях против правосудия). Добавим также, что уголовную ответственность должна влечь неуплата штрафа, назначенного и в качестве основной, и в качестве дополнительной меры. Если злостно не уплачен штраф как дополнительное наказание, то к назначенному за это наказанию следует на основании ст. 70 УК присоединять неотбытую часть основного наказания по первому приговору суда. Соответственно, в законе необходимо предусмотреть, что в случае неуплаты осужденным штрафа при отсутствии признаков преступления (если у осужденного нет «живых» денег) взыскание должно производиться судебным исполнителем в принуди-
тельном порядке, установленном законодательством об исполнительном производстве.
Предлагаемый шаг позволит зафиксировать в тексте самого уголовного закона признаки уголовно наказуемого уклонения от уплаты штрафа. Сегодня замена штрафа предусмотрена УК, а основания его замены конкретизированы в ст. 32 УИК. Вместе с тем эта конкретизация относится к предмету ведения уголовного права, а потому и выражена должна быть в уголовном законе.
Российскому законодателю целесообразно при введении указанной выше статьи в уголовный закон ориентироваться на опыт ряда стран СНГ (Республики Беларусь, Украины) и дальнего зарубежья (например, Испании), в законодательстве которых ответственность за неуплату штрафа, назначенного в виде уголовного наказания, сосредоточена, как это и должно быть, в Особенной части УК. Понятно, что к построению состава уклонения от уплаты штрафа следует подойти взвешенно и учитывать не только зарубежный опыт, но и специфику отечественного уголовного и уголовно-исполнительного права, а также законодательства об исполнительном производстве. В порядке обсуждения предлагаем следующий вариант диспозиции статьи УК о неуплате штрафа: уклонение осужденного от уплаты штрафа, назначенного по приговору суда, при наличии реальной возможности его уплатить.
Таким образом, необходимость конструирования в Особенной части УК РФ самостоятельного состава уклонения от уплаты штрафа диктуется целым рядом уголовно-правовых и процессуальных соображений, а реализация данной идеи должна заметно оптимизировать порядок исполнения данного наказания.
Н ПРИМЕЧАНИЯ:
1 См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях / Пер. М. М. Исаева. М., 1939. С. 204.
2 См.: Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части российского уголовного права. СПб., 2002. С. 109.
3 См.: Кругликов Л. Л. Проблемы замены наказания более строгим не по приговору суда с позиции международно-правовых стандартов // Российская правовая система и международное право: современные проблемы взаимодействия. Н. Новгород, 1996. С. 160. _
4 Там же.
