CC BY
31Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
О НЕКОТОРЫХ СОВРЕМЕННЫХ ПРОБЛЕМАХ ТОЛКОВАНИЯ И ПРИМЕНЕНИЯ СТ. 314 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ШИХАНОВ Владимир Николаевич,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Иркутского юридического института (филиала) Университета прокуратуры Российской Федерации. E-mail: ShikhanovVN@Rambler.ru
Краткая аннотация: В статье проанализированы особенности современного толкования и применения ст. 314 УК РФ об ответственности за уклонение от отбывания уголовных наказаний в виде ограничения свободы, лишения свободы, а также за уклонение от прохождения принудительных мер медицинского характера. Используя логико-юридический метод и систематическое толкование нормативных правовьх актов, судебную практику судов апелляционной и кассационной инстанций, автор по-новому сформулировал понятие непосредственного объекта преступлений, выделил четыре их разновидности. Наряду с описанием межотраслевой правовой коллизии, которая возникла между ч. 2 ст. 314 УК РФ с одной стороны и ст.ст. 82, 82.1 УК РФ, ст. 398 УПК РФ, ст.ст. 178 и 178.1 УИК РФ, выявлена имеющаяся сейчас возможность применения этой правовой нормы, сформулированы предложения по корректировке текста статьи 314 УК РФ.
Abstract: The article analyzes the features of the modern interpretation and application of article 314 of the criminal code of the Russian Federation on responsibility for evasion from serving criminal penalties in the form of restriction of liberty, deprivation of liberty, as well as for evasion from passing compulsory medical measures. Using the logical-legal method and systematic interpretation of normative legal acts, judicial practice of courts of appeal and cassation, the author formulated the concept of the direct object of crimes in a new way, identified four of their varieties. Along with a description of interbranch collision of the legal norm that has arisen between part 2 of article 314 of the criminal code on the one hand, and articles 82, 82.1 of the criminal code, article 398 of the code of criminal procedure, articles 178 and 178.1 of the Criminal Executive code of the Russian Federation, revealed is now available the possibility of applying this legal norm formulated proposals to amend the text of article 314 of the criminal code.
Ключевые слова: отсрочка приговора, отсрочка наказания, уклонение от наказания, преступление против правосудия, правовая коллизия.
Keywords: postponement of execution of a guilty verdict, postponement of punishment, evasion of punishment, crime against justice, collision of the legal norm.
Уголовное право в современном обществе является не просто формой выражения государственной монополии на насилие. К нему предъявляется ряд требований, которые ограничивают волю законодателя и обеспечивают баланс между конституционно-значимыми интересами личности, общества и государства. Происходящее усложнение самого уголовного права и развитие гуманных мер уголовно-правового воздействия на нарушителей требуют действенных правовых средств, обеспечивающих обязательность судебных решений. С этих позиций ст. 314 УК РФ об ответственности за различные способы уклонения от исполнения уголовного наказания и принудительных мер медицинского характера занимает важное место в механизме правовой охраны общественных отношений.
Вместе с тем, анализ судебной практики и судебной статистики позволяет обнаружить, что эта статья уголовного закона применяется достаточно редко, в особенности части вторая и третья. Например, по ч. 2 ст. 314 УК РФ в России в 2015 г. было осуждено 35 человек, в 2016 году - 33, в 2017 году - 20, в 2018 г. - 32 [12]. При этом те же отсрочки от исполнения наказания в виде лишения свободы, а также отсрочки исполнения обвинительного приговора, предоставляемые в порядке ст. 82, 82.1 УК РФ и ст. 398 УПК РФ, не являются редкостью, как не являются редкостью и случаи нарушения условий таких отсрочек. Пожалуй, главной причиной непопулярности ст. 314 УК РФ являются технико-юридические недостатки, которые осложняют её уяснение правоприменителями. Более того, по ряду позиций можно говорить о признаках межотраслевой правовой коллизии.
Увы, большинство научных и учебных публикаций, посвящённых юридическому анализу ст. 314 УК РФ, а равно комментарии к УК РФ не способствуют снятию этой проблемы.
Во-первых, на страницах юридической печати объект уголовно-правовой охраны этого уголовно-правового запрета подчас обозначается весьма обобщённо. Это, в свою очередь, не позволяет корректно понять место ст. 314 УК РФ в системе преступлений против правосудия, а при определённых ситуациях ведёт к существенным сложностям при разграничении этого деяния с побегом (в особенности из колонии-поселения). Во-вторых, в специальной литературе уделяется недостаточно внимания такому виду состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 314 УК РФ, как неявка лица, которому была предоставлена отсрочка отбывания наказания или исполнения приговора суда, в орган уголовно-исполнительной системы по истечении срока отсрочки. Чаще всего приводится самое общее описание, которое малопригодно для правоприменителей. Л.В. Лобанова, прийдя к выводу, что состав такого преступления ввиду рассогласования с другими нормативными правовыми актами является нерабочим, указала на бесперспективность юридического анализа его объективной и субъективной стороны [1, 40-41].
В этих условиях представляется необходимым, используя метод систематического толкования, обратиться к уголовно-правовой характеристике преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ, по двум направлениям: во-первых, уточнить специфику непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ; во-вторых, рассмотреть положения ч. 2 ст. 314 УК РФ, которые оказались в состоянии коллизии с другими нормативными правовыми актами, и определить условия, при которых состав преступления, связанный с неявкой осуждённого по истечении срока отсрочки в орган уголовно-исполнительной системы, всё же может быть применён в настоящее время. Определившись с этими вопросами, можно
прийти к выводам о целесообразности совершенствования текста ст. 314 УК РФ и направлениях такого совершенствования.
Подходы к определению непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ, в юридической литературе разнятся. Например, Л. В. Лобанова считает, что рассматриваемая статья уголовного закона охраняет общественные отношения, обеспечивающие обязательность судебного акта в части отбывания осужденным наказания [1, 33] (выделено нами - В.Ш.) .
А. В. Бриллиантов и Н. Р. Косевич определяют непосредственный объект весьма лаконично - интересы правосудия. В последнем случае непосредственный объект по своему определению практически отождествляется с видовым (по главе 32 УК РФ) и понять его содержание можно только из рассуждений авторов об общественной опасности рассматриваемого преступления (об основаниях криминализации) [2, 461].
Требуется уточнить и определение Л. В. Лобановой, поскольку уголовно-правовой запрет, установленный в ст. 314 УК РФ, является составной частью общественных отношений, направленных на обеспечение обязательности судебного акта, в том числе приговора суда. Соответственно, уголовно-правовые отношения (охранительные по своей сути и регулятивные до момента совершения общественно опасного деяния) совершением преступления не нарушаются, а уголовный закон сам себя не охраняет.
Очевидно, что уголовный закон в рассматриваемом нами контексте охраняет:
1. установленный уголовно-исполнительным законодательством и подзаконными нормативными правовыми актами порядок отбывания уголовного наказания в виде лишения свободы (со всеми вариантами его отсрочки) и ограничения свободы, а также порядок прохождения принудительных мер медицинского характера после отбытия уголовного наказания;
2. конкретные правоотношения между осуждённым и органами исполнения наказания, содержание которых основывается на обвинительном приговоре суда со всеми последующими судебными решениями (которые этот приговор дополняют, уточняют, изменяют). Это и есть непосредственный объект уголовно-правовой охраны для ст. 314 УК РФ, если рассмотреть его в самых общих чертах. Однако в действительности этот вид объекта варьируется в зависимости от разновидности преступления.
Ознакомление с текстом ст. 314 УК РФ позволяет выделить, по крайней мере, четыре разновидности состава преступления:
1. злостное уклонение от отбывания дополнительного наказания в виде ограничения свободы;
2. невозвращение в исправительное учреждение лица, осужденного к лишению свободы, которому разрешен выезд за пределы исправительного учреждения, по истечении срока выезда;
3. неявка в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы лица, осужденного к лишению свободы, которому предоставлена отсрочка исполнения приговора или отбывания наказания, по истечении срока отсрочки;
4. уклонение лица, страдающего расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости, от применения к нему принудительных мер медицинского характера после отбытия уголовного наказания.
Наименее проблемной в толковании и применении является ч. 1 ст. 314 УК РФ, где речь идёт о злостном уклонении от отбывания дополнительного наказания в виде ограничения свободы. Осуждённый в этих случаях нарушает нормальный ход правоотношений, которые существуют между осуждённым и уголовно-исполнительной инспекцией. Такие правоотношения создаются судом (в результате вступления обвинительного приговора суда в силу), а их содержание (субъекты, цели, задачи и интересы, права и обязанности сторон) описано в уголовно-исполнительном законодательстве. Не каждое отступление от обязанностей осуждённого признаётся злостным: перечень таких нарушений и необходимые условия также устанавливаются уголовно-исполнительным законодательством (ст. 58 УИК РФ).
Таким образом, мы приходим к выводу, что непосредственным объектом уголовно-правовой охраны в ч.1 ст. 314 УК РФ являются порядок и условия отбывания дополнительного наказания в виде ограничения свободы, которые установлены уголовно-исполнительным законодательством и которые осуждённый обязан соблюдать на основании обвинительного приговора суда, вступившего в законную силу.
В ч. 3 ст. 314 УК РФ говорится о случаях уклонения лица, отбывшего наказание, от применения принудительных мер медицинского характера в связи с нарушениями предпочтения сексуального влечения (педофилии). Формулировка субъекта преступления такова, что к нему не относится осуждённое лицо. Уголовно-исполнительные отношения в этих случаях уже исчерпаны, однако в обвинительном приговоре суда в таких случаях содержится решение (основанное на ч. 2.1 ст. 102 УК РФ) о назначении виновному лицу принудительных мер медицинского характера для его излечения или улучшения его психического состояния.
Поскольку такие меры наказанием не являются, они могут быть продолжены и после отбытия уголовного наказания. Основанием для прекращения исполнения таких принудительных мер медицинского характера является заключение комиссии врачей-психиатров. Надзор за прохождением лечения осуществляет уголовно-исполнительная инспекция. Сторонами нормального правоотношения в таком случае являются: лицо, которому назначены упомянутые меры; учреждение здравоохранения, применяющее эти меры; а также уголовно-исполнительная инспекция, осуществляющая надзор. Сами эти
правоотношения возникают на основании обвинительного приговора суда либо определения суда, вынесенного после обращения администрации исправительного учреждения в порядке ч. 4 ст. 18 УИК РФ. Содержание этих правоотношений урегулировано законодательством Российской Федерации и подзаконными нормативными правовыми актами.
Следовательно, непосредственным объектом уголовно-правовой охраны в ч. 3 ст. 314 УК РФ следует считать порядок прохождения принудительных мер медицинского характера, назначенных лицу судом в связи с расстройством сексуального предпочтения (педофилией) по основаниям, предусмотренным ч. 2.1 ст. 102 УК РФ и ч. 4 ст. 18 УИК РФ, когда такие меры применяются после отбытия уголовного наказания.
Наиболее проблемной представляется ч. 2 ст. 314 УК РФ. В ней установлена ответственность за случаи, когда осуждённый к лишению свободы пользуется правом выезда за пределы исправительного учреждения либо правом на отсрочку от отбывания этого наказания, от исполнения обвинительного приговора к лишению свободы, однако по истечении предоставленного срока выезда или отсрочки не приступает к продолжению процесса исполнения наказания. Отсюда мы можем выйти на понимание непосредственного объекта уголовно-правовой охраны для названных составов преступления и обнаружить, что в случае выезда за пределы исправительного учреждения и в случае предоставления отсрочки охраняемые общественные отношения различаются.
Право на выезд за пределы исправительного учреждения, а также порядок использования такого права предусмотрены уголовно-исполнительным законодательством (ст. 98 УИК РФ), и в обвинительном приговоре суда об этом нет никаких упоминаний. Нет в нём и многих других упоминаний о том, как будет проходить процесс отбывания наказания в виде лишения свободы: ни о времени подъёма и отбоя, ни о количестве раз приёма пищи, ни о предметах, которые осуждённому нельзя иметь при себе в исправительном учреждении. Суд лишь приговаривает осуждённого к этому виду наказания, определяет срок, в течение которого осуждённый при прочих равных условиях должен такое наказание отбывать, а также вид исправительного учреждения. Сам же порядок и условия отбывания наказания в виде лишения свободы устанавливаются УИК РФ и Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений [3] (для несовершеннолетних - Правила внутреннего распорядка воспитательных колоний).
Значит, если осуждённый пользуется правом выезда за пределы исправительного учреждения, а затем нарушает связанную с этим обязанность вернуться обратно для отбывания оставшейся части срока лишения свободы, то он нарушает установленный порядок отбывания уголовного наказания. Сторонами в этом (нарушаемом) правоотношении являются осуж-
дённый и администрация исправительного учреждения (при прочих равных условиях). Обязанность соблюдать порядок отбывания наказания в виде лишения свободы возложена на осуждённого обвинительным приговором суда.
Отсюда вывод: в этих случаях непосредственным объектом уголовно-правовой охраны будет являться порядок выезда осуждённых за пределы исправительного учреждения в период отбывания ими наказания в виде лишения свободы; этот порядок установлен уголовно-исполнительным законодательством и осуждённый обязан его соблюдать на основании вступившего в силу обвинительного приговора суда.
Как мы отмечали выше, в ч. 2 ст. 314 УК РФ установлена ответственность ещё и за неявку в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы после окончания срока отсрочки от отбывания наказания или от исполнения приговора суда, если осуждённому было назначено наказание в виде лишения свободы. Такие отсрочки предоставляет суд. Соответствующее решение либо оговаривается в самом обвинительном приговоре, либо дополняет его (после вступления обвинительного приговора в законную силу суд выносит определение по результатам решения вопросов, связанных с исполнением приговора, в соответствии со ст. 398 УПК РФ).
Как справедливо отмечают правоведы, эти правоотношения урегулированы таким образом, что текст ч. 2 ст. 314 УК РФ оказался с ними рассогласованным [4, 479-480]. Тем не менее, непосредственный объект уголовно-правовой охраны в этом составе преступления в нынешней редакции можно определить как порядок приведения приговора в исполнение, основанный на законодательстве Российской Федерации и установленный решением суда в связи с предоставлением отсрочки.
Во многих работах выделяют и дополнительный непосредственный объект уголовно-правовой охраны для ст. 314 УК РФ: нормальная деятельность органов и учреждений, исполняющих уголовное наказание, авторитет правосудия и т.п. [2, 461],[4, 471],[1, 33-34],[5, 12],[6, 71]. Такие отношения и блага, вероятно, претерпевают изменения, однако судя по конструкции объективной стороны не требуется, чтобы этим отношениям напрямую был причинён конкретный вред - его сложно подсчитать или ввести в какие-то строгие юридические рамки.
Необходимо также отметить, что любой состав преступления с дополнительным объектом в обязательном порядке требует установления факта причинения вреда сразу двум группам общественных отношений: и основному объекту (например, порядку исполнения и отбывания наказания в виде лишения свободы, дополнительного наказания в виде ограничения свободы), и дополнительному (по мнению ряда авторов -нормальной деятельности органов и учреждений, исполняющих наказание, их авторитету). И если классическими примерами двухобъектных преступлений в главе 32 УК РФ являются пре-
ступления, предусмотренные ч. 3 ст. 313 (когда применяется насилие, опасное для жизни или здоровья при побеге), ст. 295 (посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование), то в случае со ст. 314 УК РФ нет никаких указаний о насильственном способе уклонения от отбывания наказания, нет последствий в виде дезорганизации работы учреждений ФСИН и т.п. Нет в диспозиции рассматриваемой статьи уголовного закона и указаний о том, что для состава преступления требуется обязательное нарушение нормальной деятельности соответствующих органов и учреждений, причинение ущерба, существенное нарушение охраняемых законом интересов государства и т.п.
По этой причине авторитет органов правосудия и нормальная деятельность учреждений ФСИН либо не являются в строгом смысле дополнительным непосредственным объектом уголовно-правовой охраны в ст. 314 УК РФ, либо о них уместнее говорить как о факультативном объекте - их нарушение или оставление в нормальном состоянии не влияет на квалификацию содеянного, в том числе не требует дополнительной квалификации по каким-то другим статьям уголовного закона.
Рассмотрим признаки, позволяющие утверждать о коллизии между ч. 2 ст. 314 УК РФ и другими федеральными законами, подзаконными нормативными правовыми актами, а также существующие в настоящее время возможности применения этого уголовно-правового запрета в условиях такой коллизии.
Диспозиция ч. 2 ст. 314 УК РФ в части установления ответственности за «неявку лица, осужденного к лишению свободы, которому предоставлена отсрочка исполнения приговора или отбывания наказания, по истечении срока отсрочки в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы», является описательно-бланкетной, а потому предполагает необходимость уяснения таких правовых категорий как отсрочка исполнения приговора (ст. 398 УПК РФ) и отсрочка отбывания наказания (ст.ст. 82 и 82.1 УК РФ).
В некоторой степени отсрочки, предусмотренные уголовно-процессуальным и уголовным законом, пересекаются. Это, в частности, п. 2 ч. 1 ст. 398 УПК РФ (процессуальная норма) и ст. 82 УК РФ (норма материального права), а также п. 4 ч. 1 ст. 398 УПК РФ и ст. 82.1 УК РФ (в таком же соотношении).
Вместе с тем, уголовно-процессуальный закон содержит самостоятельные виды отсрочки (именно по исполнению приговора, т.е. в сам приговор изменений не вносится): болезнь осуждённого, препятствующая отбыванию наказания -до выздоровления, а также тяжкие последствия или угроза их возникновения для осуждённого или его близких родственников - на срок, установленный судом, но не более шести месяцев (п.п. 1 и 3 ч. 1 ст. 398 УПК РФ).
Здесь необходимо сделать ряд важных замечаний, без которых возможно неправильное толкование и применение
ч. 2 ст. 314 УК РФ.
Первое. Отсрочку исполнения приговора в связи с болезнью осуждённого и до его выздоровления (п. 1 ч. 1 ст. 398 УПК РФ) не следует путать с освобождением от наказания в связи с болезнью (ст. 81 УК РФ). В последнем случае речь идёт о таких болезнях, которые делают само наказание нецелесообразным: это либо психическое расстройство, вследствие которого осуждённый перестаёт понимать характер и значение происходящего вокруг (ч. 1 ст. 81 УК РФ), либо заболевание, вследствие которого военнослужащий становится негодным к прохождению военной службы и не может отбывать так называемые воинские наказания (ч. 3 ст. 81 УК РФ), либо тяжёлая болезнь, при которой перспективы выздоровления считаются маловероятными и которая делает нецелесообразным исполнение наказания (ч. 2 ст. 81 УК РФ; перечень таких заболеваний утверждён Постановлением Правительства Российской Федерации [7]).
По правилам ст. 81 УК РФ осуждённый освобождается от отбывания наказания, безусловно, т.е. уголовно-правовые отношения с ним прекращаются, судимость снимается. Единственное исключение установлено в ч. 4 ст. 81 УК РФ: если до истечения сроков давности преступления и сроков давности обвинительного приговора лицо выздоровеет от психического расстройства или иной тяжёлой болезни, оно подлежит уголовной ответственности и наказанию.
Совершенно иной подход установлен в п. 1 ч. 1 ст. 398 УПК РФ, где урегулирован порядок предоставления отсрочки исполнения приговора в связи с болезнью. Этот вид отсрочки не опирается на перечень заболеваний, утверждённых постановлением Правительства Российской Федерации от 06.02.2004 г. № 54. Более того, в уголовно-процессуальном законе речь идёт о таких заболеваниях, у которых имеется перспектива выздоровления (или улучшения состояния здоровья; например -перевода острой фазы заболевания в хроническую). Анализ судебной практики позволяет прийти к выводу, что отсрочка исполнения приговора в связи с болезнью и до выздоровления (по правилам п. 1 ч. 1 ст. 398 УПК РФ) может быть предоставлена в том случае, когда лечение осуждённого невозможно в условиях медицинских учреждений ФСИН, а неоказание помощи повлечёт за собой ухудшение состояния здоровья (вплоть до возникновения серьёзных осложнений).
При этом осуждённый не освобождается от отбывания наказания: исполнение приговора приостанавливается на период оказания медицинской помощи вне стен учреждений ФСИН. Поскольку обвинительный приговор в этот отрезок времени не исполняется, то осуждённый определением суда освобождается из-под стражи и фактически получает возможность после выздоровления (или уже в период лечения) уклониться от дальнейшего отбывания наказания, нарушить требование обязательности обвинительного приговора суда. Соответственно,
ч. 2 ст. 314 УК РФ в идеале должна являться правовым средством обеспечения неотвратимости наказания, назначенного судом и приостановленного на период предоставленной отсрочки.
Важно отметить, что если осуждённый переводится для лечения в лечебно-профилактические учреждения ФСИН (больницы) или направлен для отбывания наказания в лечебно-исправительное учреждение, то ему никакие отсрочки не предоставляются, приговор продолжает исполняться, срок нахождения в этих учреждениях идёт в зачёт срока отбываемого наказания. Соответственно, самовольное оставление таких учреждений с целью прекратить отбывание уголовного наказания квалифицируется как побег из мест лишения свободы (ст. 313 УК РФ).
Игнорирование различий между освобождением от наказания в связи с болезнью (ст. 81 УК РФ) с одной стороны и предоставлением отсрочки исполнения приговора до выздоровления осуждённого (п. 1 ч. 1 ст. 398 УПК РФ ) с другой стороны может вести к неправильному применению закона. На это обратил внимание Президиум Самарского областного суда в своём постановлении от 20 марта 2014 года, указав, что районный суд, «отсрочив осуждённому отбывание наказания до его выздоровления, фактически освободил его от наказания, назначенного приговором суда, чем допустил повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия» [8].
Второе. Отсрочки, упомянутые в УК РФ, могут быть предоставлены как до направления осуждённого в исправительное учреждение, так и в процессе отбывания уголовного наказания. В частности, суд первой инстанции может предоставить отсрочку беременной женщине и оговорить это прямо в обвинительном приговоре. При этом подсудимая может не заключаться под стражу (находилась под подпиской о невыезде и надлежащем поведении, наказание в виде лишения свободы должна отбывать в колонии-поселении, куда должна направляться самостоятельно по правилам ст. 75.1 УИК РФ). Тогда суду не нужно будет прибегать к ст. 398 УПК РФ, т.е. не потребуется возбуждать производство по вопросам исполнения приговора.
И напротив, если уже в процессе отбывания наказания лицо, признанное больным наркоманией, изъявит желание пройти курс лечения и медико-социальной реабилитации (и если лицо отвечает соответствующим требованиям из ст. 82.1 УК РФ), то суд может приостановить исполнение обвинительного приговора и предоставить отсрочку, используя для этого ст. 398 УПК РФ, ст. 82.1 УК РФ и положения ст. 177 УИК РФ.
И, наконец, ознакомление со ст. 398 УПК РФ позволяет утверждать, что отсрочки, предусмотренные п.п. 1 и 3 части первой этой статьи, могут быть предоставлены только после вступления приговора в законную силу, т.е. именно на стадии его исполнения (в отличие от тех отсрочек, о которых говорит УК РФ).
Третье. Рассматриваемый нами состав преступления
предусматривает ответственность за некую «неявку осуждённого, которому предоставлялась отсрочка, в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы по истечении срока отсрочки». Чем предусмотрена такая явка? Куда и в какие сроки необходимо явиться осуждённому после окончания предоставленной отсрочки?
Если осуждённый соблюдал условия отсрочки по правилам ст.ст. 82 и 82.1 УК РФ, и сроки её истекли, то за этим наступает либо безусловное прекращение уголовно-правовых отношений, либо их изменение. В первом случае (ч.ч. 3, 4 ст. 82, ч. 3 ст. 82.1 УК РФ, ч.ч. 4 и 5 ст. 178 УИК РФ) осуждённого освобождают от отбывания оставшейся части наказания (иногда -всего срока, если отсрочка была предоставлена сразу в обвинительном приговоре), а во втором случае - наказание заменяют более мягким видом (ч. 3 ст. 82 УК РФ, ч. 4 ст. 178 УИК РФ).
Значит, по истечении срока отсрочки, предоставленной в соответствии со ст.ст. 82 и 82.1 УК РФ, осуждённый не обязан никуда являться или возвращаться, и не может быть привлечён к отбыванию наказания в виде лишения свободы. Следовательно, в таких случаях вряд ли можно применить к осуждённому положения ч. 2 ст. 314 УК РФ - он не сможет совершить те действия (бездействие), которые запрещены этой статьёй уголовного закона.
О чём же тогда говорит ч. 2 ст. 314 УК РФ, устанавливая ответственность за неявку в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы после окончания срока отсрочки? Быть может, о случаях, когда лицо нарушало условия отсрочки?
Нарушение условий отсрочки, а также неявка осуждённого в уголовно-исполнительную инспекцию для постановки на учёт после того, как определением суда была предоставлена отсрочка, влекут за собой отмену отсрочки и привлечение осуждённого к отбыванию оставшейся части наказания. Эта процедура урегулирована ч. 2 ст. 178 и ч.ч. 6 и 9 ст. 178.1 УИК РФ.
Заметим, однако, что в ч. 2 ст. 314 УК РФ речь идёт отнюдь не об уголовной ответственности за нарушение условий отсрочки, и не за уклонение от постановки на учёт в качестве лица, которому отсрочка предоставлена. Никакой дополнительной ответственности за такое поведение не предусмотрено. Правовые последствия в этих случаях исчерпываются отменой самой отсрочки и привлечением виновного лица к отбыванию оставшейся части уголовного наказания.
Получается, что ни УПК РФ, ни УК РФ, ни УИК РФ не возлагают на осуждённого обязанности куда-либо являться после истечения срока отсрочки. Более того, УИК РФ и нормативные правовые акты Минюста России, регламентирующие контроль за поведением лиц с отсрочкой исполнения приговора или наказания [9],[10], устанавливают такой порядок, когда по истечении срока отсрочки все юридически значимые действия совершает уголовно-исполнительная инспекция. Осуждённому в
этих случаях нет необходимости являться ни в органы уголовно-исполнительной системы, ни в суд. В случае освобождения от наказания он получит соответствующее решение суда, а в случае замены наказания более мягким видом - извещение от уголовно-исполнительной инспекции о необходимости явки для постановки на учёт и отбывания такого наказания (например, ограничения свободы, обязательных работ).
В этих условиях можно было бы предположить, что рассматриваемая разновидность состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 314 УК РФ, вообще не может применяться ввиду коллизий с уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным законодательством.
Вместе с тем, небольшой спектр применения для состава этого преступления имеется. Речь идёт только об отсрочках исполнения приговора, которые предоставляются по правилам п.п. 1 и 3 ч. 1 ст. 398 УК РФ, т.е. в связи:
а) с заболеванием (для прохождения лечения вне учреждений уголовно-исполнительной системы) - до выздоровления;
б) с тяжкими последствиями или угрозой их возникновения для осужденного или его близких родственников, вызванными пожаром или иным стихийным бедствием, тяжелой болезнью или смертью единственного трудоспособного члена семьи, другими исключительными обстоятельствами, - на срок, установленный судом, но не более шести месяцев.
В настоящее время порядок реализации этих положений УПК РФ законодательно либо подзаконными нормативными правовыми актами не урегулирован. С другой стороны, предоставление такой отсрочки является правом суда, он же устанавливает порядок его исполнения в своём определении.
Например, Сахалинский областной суд, рассмотрев жалобу осуждённого К. на постановление Южно-Сахалинского городского суда, которым осуждённому было отказано в удовлетворении ходатайства о предоставлении отсрочки исполнения приговора в связи с болезнью, нашёл выводы городского суда противоречащими закону, отменил его и предоставил осуждённому отсрочку в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 398 УПК РФ. На основании этого решения осуждённый К. должен был проходить лечение в стационаре онкодиспансера, отсрочка предоставлена на три месяца. Для исполнения решения Сахалинского областного суда осуждённый был освобождён из-под стражи для его перевода в онкодиспансер из больницы при исправительной колонии № 1 УФСИН России по Сахалинской области. Также суд определил, что по истечении срока отсрочки осуждённого нужно взять под стражу, а приговор должен быть обращён к исполнению. Контроль за поведением осуждённого в период отсрочки приговора возложен судом на уголовно-исполнительную инспекцию [11].
Таким образом, в соответствии с решением суда по
истечении трёх месяцев осуждённый должен был либо явиться в уголовно-исполнительную инспекцию для возвращения в исправительное учреждение, либо сотрудники уголовно-исполнительной инспекции должны были под конвоем направить его из онкодиспансера в следственный изолятор также для этапирования в исправительную колонию.
К формулировкам суда можно придраться. Так, с точки зрения формально-юридического регистра можно утверждать, что суд не возложил на осуждённого обязанность именно явиться в уголовно-исполнительную инспекцию и даже не указал конкретно, кто должен взять под стражу осуждённого после окончания срока отсрочки, или как быть в случае выздоровления осуждённого до истечения срока отсрочки. По всей видимости, эти вопросы без внимания не должен был оставить и прокурор, участвовавший в судебном заседании по вопросу о предоставлении отсрочки.
Критически можно отнестись и к отождествлению термина «соответствующий орган уголовно-исполнительной системы», который мы находим в ч. 2 ст. 314 УК РФ, с уголовно-исполнительной инспекцией, на которую судом был возложен контроль за осуждённым и которая должна была обеспечить взятие его под стражу по окончании срока отсрочки. Дело в том, что уголовно-исполнительная инспекция является не органом, а федеральным казённым учреждением. А вот органов в уголовно-исполнительной системе - 82: Федеральная служба исполнения наказания (центральный аппарат) и 81 территориальный орган, т.е. главные управления, управления и отделы ФСИН, как правило по субъекту Российской Федерации (например, ГУ ФСИН по Иркутской области). Должен ли суд обязывать осуждённого являться в такой орган (по терминологии ч. 2 ст. 314 УК), особенно если учитывать просторы нашей страны, где даже в пределах одного субъекта федерации время проезда к расположению территориального органа уголовно-исполнительной системы может превышать одни сути?
Тем не менее, анализ действующих норм права позволяет утверждать, что именно суд должен определять механизм возобновления исполнения приговора после окончания срока отсрочки, предоставленной в соответствии с п.п. 1 и 3 ч. 1 ст. 398 УПК РФ. В отношении осуждённого при этом действует обвинительный приговор с наказанием в виде лишения свободы, и в соответствии со ст.ст. 7, 11 УИК РФ он обязан не уклоняться от его исполнения.
Значит, ч. 2 ст. 314 УК РФ является тем правовым средством, которое должно удерживать осуждённого от желания уклониться от возвращения к исполнению обвинительного приговора суда после окончания срока отсрочки, предоставленной по правилам п.п. 1 и 3 ч. 1 ст. 398 УК РФ.
По всей видимости, оставление места лечения или места нахождения (где осуждённый устранял угрозу наступле-
ния тяжких последствий для себя или своих близких) и последующее неприбытие по окончании срока отсрочки в орган или учреждение уголовно-исполнительной системы, которые должны контролировать поведение осуждённого в период отсрочки, может образовывать состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 314 УК РФ.
Вместе с тем, необходимо признать, что в системе действующего законодательства и подзаконных нормативных правовых актов по вопросам отсрочки отбывания наказания и отсрочки исполнения обвинительного приговора суда, ч. 2 ст. 314 УК РФ действительно содержит в себе признаки коллизии, из-за которой имеет очень узкий спектр применения, явно не соответствующий первоначальному замыслу.
Значит, ст. 314 УК РФ, действительно, требует корректировки, однако проблемы её применения вызваны в том числе и неточным её толкованием по признакам объекта и объективной стороны.
В случае внесения изменений в ст. 314 УК РФ необходимо убрать из части второй слова "или отбывания наказания", а слова "соответствующий орган уголовно-исполнительной системы" заменить словами "орган или учреждение уголовно-исполнительной системы, на которые судом возложена обязанность по контролю за соблюдением осуждённым условий отсрочки".
Библиография:
В таком случае диспозиция ч. 2 ст. 314 УК РФ может иметь следующий вид: "Невозвращение в исправительное учреждение лица, осужденного к лишению свободы, которому разрешен выезд за пределы исправительного учреждения, по истечении срока выезда либо неявка лица, осужденного к лишению свободы, которому предоставлена отсрочка исполнения приговора, в орган или учреждение уголовно-исполнительной системы, на которые судом возложена обязанность по контролю за соблюдением осуждённым условий отсрочки, по истечении срока отсрочки". Эти изменения позволяют очистить текст рассматриваемой статьи от положений, находящихся в состоянии коллизии с другими законами, а также гармонизировать диспозицию ч. 2 ст. 314 УК РФ с положениями ч. 1 ст. 398 УПК РФ.
Случаи сокрытия осуждённого от уголовно-исполнительной инспекции в связи с нарушением условий отсрочки от отбывания уголовного наказания, предоставленной на основании ст.ст. 82 и 82.1 УК РФ, на наш взгляд не требуют самостоятельной криминализации. Достаточно уточнить в ст. 178 УИК РФ порядок задержания таких лиц на 48 часов (в ст. 178.1 УИК РФ такой порядок предусмотрен) и заключения их под стражу для направления в исправительное учреждение. Для этого можно дополнить соответствующими положениями п. 18.1 ст. 397 УПК РФ.
1. Лобанова, Л. В. Преступные нарушения обязательности судебного приговора: уч. пособие / Л. В. Лобанова. - Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного университета, 2004. - 72 с.
2. Бриллиантов, А. В., Настольная книга судьи: преступления против правосудия / А. В. Бриллиантов, Н. Р. Косевич. - М.: Изд-во «Проспект», 2008. - 557 с.
3. Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений: утв. приказом Минюста России от 16.12.2016 г. № 295 [в ред. от 06.07.2017 г.] // Официальный интернет-портал правовой информации : URL : http://www.pravo.gov.ru, 27.12.2016; 12.07.2017.
4. Горелик, А. С. Преступления против правосудия / А. С. Горелик, Л. В. Лобанова. - СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2005. - 491 с.
5. Сауляк, В. К. Уголовная ответственность за уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы (ст. 183 УК УССР). Лекция / В. К. Сауляк. - Киев: НИиРИО Киевской высшей школы МВД СССР, 1980. - 32 с.
6. Чучаев А.И. Преступления против правосудия. Научно-практический комментарий / А.И. Чучаев, отв. ред. О.В. Белокуров. - Ульяновск: Дом печати, 1997. - 80 с.
7. О медицинском освидетельствовании осуждённых, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью : постановление Правительства Российской Федерации от 06.02.2004 г. № 54 [в ред. от 19.05.2017 г.] // Российская газета. - 13.02.2004. - № 28; 30.05.2017. - № 115.
8. Постановление Президиума Самарского областного суда от 20.03.2014 № 44у-49/2014 // КонсультанПлюс (Версия «Проф»).
9. Порядок осуществления контроля за соблюдением условий отсрочки отбывания наказания осуждёнными, признанными в установленном порядке больными наркоманией: утверждён приказом Минюста России и Минздрава России от 07.07.2015 г. № 425н // Официальный Портал правовой информации Российской Федерации : URL : http://www.pravo.gov.ru (Дата обращения: 22.07.2019).
10. Инструкции по организации исполнения наказаний и мер уголовно-правового характера без изоляции от общества: утв. приказом Минюста России от 20.05.2009 г. № 142 [в ред. от 22.08.2014] // Российская газета. - 14.08.2009. - № 151; 05.09.2014. - № 202.
11. Кассационное определение Сахалинского областного суда от 18.01.2012 г. по делу № 22-2501 // КонсультантПлюс (Версия «Проф»)
12. Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного Кодекса Российской Федерации и иных лицах, в отношении которых вынесены судебные акты по уголовным делам (отчёт формы № 10-а) // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации [Электронный ресурс] : URL : http://www.cdep.ru/index.php?id=79 (Дата обращения: 04.11.2019)
