CC BY
83
Кадников Николай Григорьевич
доктор юридических наук, профессор, Московский университет МВД России им. В.Я. Кикотя
(e-mail: kadnikovbn@yandex.ru)
О некоторых проблемах уголовной ответственности за мошенничество в сфере предпринимательства
В статье исследуются некоторые проблемы ответственности за мошенничество в сфере предпринимательства. Рассматриваются признаки мошенничества, ответственность за которое установлена в ч. 5, 6 и 7 ст. 159 УК РФ. Анализируется судебное толкование по вопросам уголовной ответственности предпринимателей, приводятся примеры судебной практики. Предлагаются пути решения проанализированных проблем.
Ключевые слова: предпринимательство, мошенничество, судебное толкование, освобождение от уголовной ответственности, преступления в сфере экономической деятельности.
N.G. Kadnikov, Doctor of Law, Professor, Kikot Moscow University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: kadnikovbn@yandex.ru
On some problems of criminal responsibility for fraud in the field of entrepreneurship
The article discusses some problems of responsibility for fraud in the field of entrepreneurship. Considers the signs of fraud, responsibility for which is established in pt. 5, 6 and 7 of art. 159 of the Criminal Code of the Russian Federation. The author analyzes the judicial interpretation on criminal responsibility of entrepreneurs, gives examples of judicial practice. The article suggests solutions of analyzed problems.
Key words: entrepreneurship, fraud, judicial interpretation, exemption from criminal responsibility, crimes in sphere of economic activities.
Наличие в УК РФ общей нормы об ответственности за мошенничество (ст. 159 УК РФ) и ряда специальных норм об ответственности за мошенничество в различных сферах (ст. 159.1-159.6 УК РФ) до настоящего времени вызывает бурные дискуссии. Одни ученые ратуют за наличие таких специальных норм, другие высказываются против, указывая, что таким образом мы расширяем репрессивный характер уголовного закона в экономической сфере. Дополнение же ст. 159 УК РФ частями 5, 6 и 7 взамен утратившей силу ст. 159.4 УК РФ только добавило критических замечаний и споров.
Нет рекомендаций по разграничению таких смежных норм, как мошенничество в сфере кредитования (ст. 159.1 УК РФ) и незаконное получение кредита (ст. 176 УК РФ) либо злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ); мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности (ч. 5, 6 и 7 ст. 159 УК РФ), и преднамеренное и фиктивное банкротство (ст. 196 и 197 УК РФ) и др. Более того, можно указать и еще статьи Особенной части УК РФ, в которых завуалировано мошенничество.
Решение законодателя о выделении ч. 5, 6 и 7 в ст. 159 УК называют неким компромиссом между оппонентами [1]. Законодатель вместо скандальной ст. 159.4 УК РФ установил уголовную ответственность за мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, в рамках общей нормы за хищение, совершаемое путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 159 УК РФ).
Опять предпринята попытка «не очень сильно наказывать предпринимателей». Что же получилось на самом деле? Размеры хищений вновь различаются с общей нормой. Объекты преступлений не совпадают. В этом случае посягательство осуществляется на сферу экономической деятельности, а не на собственность. Субъекты в ч. 5 являются специальными (только индивидуальные предприниматели и представители коммерческих организаций). Сама деятельность участников договорных отношений основана на действующих законах о разрешенной предпринимательской деятельности, эти субъекты действуют в рамках правового поля.
Тем не менее, речь идет о преступлениях против собственности. Поэтому такие лица не могут быть освобождены по основаниям,
указанным в ч. 2 ст. 76.1 УК, так как в данной статье речь идет о преступлениях в сфере экономической деятельности. Мало того, в отношении таких субъектов практически не работает запрет на применение меры пресечения, не связанной с содержанием под стражей. В соответствии с ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 159-159.3, 159.5, 159.6, 160, 165, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также ст. 171-174, 174.1, 176178, 180-183, 185-185.4, 190-199.2 УК РФ при отсутствии обстоятельств, указанных в пп. 1-4 ч. 1 настоящей статьи (речь идет о следующих обстоятельствах: подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации; его личность не установлена; им нарушена ранее избранная мера пресечения; он скрылся от органов предварительного расследования или от суда). На это было неоднократно обращено внимание Пленума Верховного Суда РФ. Так, в постановлении от 10 июня 2010 г. № 15 «О внесении дополнения в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 октября 2009 года № 22 "О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста"» обращено внимание судов на особенности применения меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений, перечисленных в ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, и разъяснено, что преступления, предусмотренные ст. 159, 160 и 165 УК РФ, следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность или участвующими в предпринимательской деятельности, и эти преступления непосредственно связаны с указанной деятельностью. При решении вопроса о том, является ли такая деятельность предпринимательской, судам надлежит руководствоваться п. 1 ст. 2 ГК РФ, в соответствии с которым предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке.
Однако нарушения ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ не прекратились, и тогда Пленум Верховного Суда РФ 19 декабря 2013 г. вновь вынужден был указать судам на запрет применения ареста к предпринимателям, указав, что зако-
ном предусмотрены особенности применения меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности [2]. Вновь было разъяснено положение ч. 1.1 ст. 108 УК РФ. При рассмотрении вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 159-159.6, 160 и 165 УК РФ, судам вменяется в обязанность выяснить, в какой сфере деятельности совершено преступление. В который раз Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что указанные преступления следует считать совершенными в сфере предпринимательской деятельности, если они совершены лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность самостоятельно или участвующим в предпринимательской деятельности, осуществляемой юридическим лицом, и эти преступления непосредственно связаны с указанной деятельностью. К таким лицам относятся индивидуальные предприниматели в случае совершения преступления в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим им имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, а также члены органов управления коммерческой организации в связи с осуществлением ими полномочий по управлению организацией либо при осуществлении коммерческой организацией предпринимательской деятельности.
Тем не менее, даже на уровне судебного толкования допускается применение ареста к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность. В частности, Пленум Верховного Суда РФ указал, что, если лицо подозревается или обвиняется в совершении не только преступления, указанного в ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, но и другого преступления, предусмотренного иной статьей Особенной части УК РФ и не исключающего применение заключения под стражу, суд вправе при наличии к тому оснований избрать эту меру пресечения.
Более категорично Пленум Верховного Суда РФ вынужден был об этом напомнить еще раз в постановлении от 15 ноября 2016 г. № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности». В частности, разъяснено, что ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ устанавливает запрет на применение меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 159-159.3, 159.5, 159.6, 160 и 165 УК РФ, при условии, что эти престу-
23
пления совершены в сфере предпринимательской деятельности. При этом особо указано на то, что содержащиеся в ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ и других нормах, касающихся запрета на применение ареста как меры пресечения, требования должны неукоснительно соблюдаться как при осуществлении судом полномочий в досудебном производстве по уголовным делам названной категории, так и на всех стадиях их рассмотрения судами первой и вышестоящих инстанций.
На практике правоохранители часто пытаются обойти это правило, утверждая, что либо обвиняемый не предприниматель, либо преступление не такое уж экономическое. Тем более, что судебное толкование не внесло полной ясности в этом вопросе. Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, например, что под преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности следует понимать умышленное полное или частичное неисполнение лицом, являющимся стороной договора, принятого на себя обязательства в целях хищения чужого имущества или приобретения права на такое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, когда сторонами договора являются индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации. О наличии у лица прямого умысла на совершение мошенничества с очевидностью должны свидетельствовать имеющиеся по делу доказательства. Как в таком случае учитывать кризисные явления, иные обстоятельства, признаваемые форс-мажором и не позволяющие выполнить обязательство, не сказано ничего.
К обстоятельствам, подтверждающим умышленный характер деяния, могут относиться, в частности, обстоятельства, указывающие на то, что у лица фактически не имелось и не могло быть реальной возможности исполнить обязательство; сокрытие информации о наличии задолженностей и залогов имущества; распоряжение денежными средствами, полученными от стороны договора, в личных целях; использование при заключении договора фиктивных уставных документов, поддельных гарантийных писем и др. При этом каждое из указанных обстоятельств в отдельности само по себе не может свидетельствовать о наличии умысла на совершение преступления, а выводы суда о виновности лица должны быть основаны на оценке всей совокупности доказательств.
Можно привести трагичный пример в связи с этим. Бывший председатель правления банка «Огни Москвы» Денис Морозов, являясь одним из фигурантов уголовного дела по хищению на общую сумму в 7,5 млрд руб. (ч. 4 ст. 159 УК), был взят под стражу и помещен в следственный изолятор, где провел пол-
тора года, а после замены меры пресечения на домашний арест скончался через два месяца. Все другие соучастники были помещены под домашний арест. Таким образом, несмотря на ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, Морозова полтора года продержали в СИЗО по экономическому преступлению (кроме того, он страдал тяжелейшим редким заболеванием крови и не получал должной медпомощи). И даже после окончания следствия и передачи дела в суд, когда улики и свидетели уже зафиксированы и им ничего не угрожает, смертельно больного человека продолжали держать в СИЗО, отказывая в переводе под домашний арест [3].
18 февраля 2017 г. в СИЗО № 5 г. Москвы в камере был убит топ-менеджер госкорпорации «Роскосмос» Владимир Евдокимов. Ранее он работал в Объединенной ракетно-космической корпорации (ПАО «ОАК») заместителем генерального директора; до этого девять лет состоял в руководстве ФГУП «Авиатехпри-емка». Более 20 лет Евдокимов трудился на предприятиях атомной промышленности. Евдокимов находился в изоляторе с начала декабря по решению Басманного суда г. Москвы. Ему вменялось преступление десятилетней давности - мошенничество (ч. 4 ст. 159 УК РФ) на сумму 200 млн руб. с имуществом самолетостроительной корпорации МиГ. Фактически речь идет о преступлении в сфере экономической деятельности, но вновь была избрана мера пресечения арест. Очень странный подход к лицам из госкорпораций: в Министерстве обороны РФ все лица, причастные к огромным хищениям и злоупотреблениям, могли находиться под домашним арестом, а Евдокимова нужно было обязательно держать под стражей [4].
По состоянию на начало апреля 2017 г. 6000 предпринимателей в России содержатся в СИЗО. Если говорить о сравнении различных периодов, то достаточно привести показатели статистики: если по состоянию на апрель 2012 г. в России были заключены под стражу и помещены в следственные изоляторы 3840 предпринимателей, то на апрель 2017 г. - уже 6138 человек. Кроме того, 80% предпринимателей, подвергнутых заключению под стражу и аресту по подозрению или обвинению в мошенничестве, особенно в мошенничестве в крупном размере, вынуждены прекратить свою деятельность, закрыть фирму или сняться с учета в качестве индивидуального предпринимателя. Причины тому - невозможность свободного ведения бизнеса (предпринимательства) и потеря времени, испорченная репутация, необходимость решения проблем с правоохранительными органами [5].
Бизнес-омбудсмен Борис Титов предлагает дать предпринимателям, обвиняемым по эко-
24
номическим статьям УК, право на безусловную защиту от пребывания в СИЗО до момента вынесения приговора. Условием для ее применения должно стать согласие бизнесмена внести залог в размере, равном или превышающем сумму инкриминируемого ущерба [6]. Вряд ли такое решение является абсолютно верным. Получается, что предпринимателей принуждают без приговора суда заплатить за определенный следствием размер причиненного ущерба, что весьма сомнительно с точки зрения презумпции невиновности.
Значит, фактически никаких послаблений для предпринимателей не наблюдается. Остается открытым вопрос об ответственности соучастников по экономическому преступлению. Будет ли на них распространяться действие ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ при выборе меры пресечения, не совсем ясно и из разъяснений Пленума Верховного Суда РФ.
Более того, возникает вопрос об ответственности предпринимателей за приготовление или покушение на мошенничество, предусмотренное ч. 5, 6 и 7 ст. 159 УК РФ, при неоконченном преступлении, когда договор по тем или иным причинам не выполняется и одна из сторон может обратиться с заявлением в правоохранительные органы. Тем более, что нет разъяснений по поводу объективных признаков специальных видов мошенничества. Фактически при сегодняшней ситуации в экономике и общественной жизни любого предпринимателя,
1. Кадников Н.Г., Кадников Б.Н., Коробец Б.Н. К вопросу о новеллах уголовного закона в свете теории криминализации и декриминализации // Общество и право. 2015. № 3. С. 60-62.
2. О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 дек. 2013 г. № 41. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».
3. URL: oleglurie-new.livejournal.com>321280. html
4. URL: kommersant.ru>doc/3248706
5. URL: ombudsmanbiz.ru
6. Ведомости. 2017. 7 июня. URL: vedomosti. ru>politics/articles
7. Кадников Б.Н., Коробец Б.Н. К вопросу о действии уголовного закона в отношении лиц, виновных в совершении преступлений в сфере предпринимательства // Вестн. Моск. ун-та МВД России. 2015. № 7. С. 157-161.
который задерживает выполнение договорных обязательств, можно объявить мошенником. Если бы в этом случае предварительное заключение было дано арбитражным судом после соответствующих слушаний и в нем было указано о наличии признаков мошенничества, то действия правоохранительных органов имели бы основания. Наряду с этим, если бы судьи несли персональную ответственность за нарушение запрета, установленного ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ в части избрания за преступление в сфере предпринимательства меры пресечения в виде ареста, то нарушений можно было бы избежать.
Таким образом, установление уголовной ответственности за мошенничество в сфере предпринимательства по ч. 5, 6 и 7 ст. 159 УК РФ не изменяет ситуацию в сторону облегчения участи предпринимателей. Поставленные цели не реализованы, криминализация оказалась поспешной, бизнес вновь продолжают «кошмарить», хотя были предложения иного рода. В главе о преступлениях в сфере экономической деятельности можно было бы выделить статью об ответственности за злостное неисполнение договорных обязательств с использованием административной преюдиции (привлечение два и более раз за данное правонарушение к административной ответственности). Такое решение отвечало бы принципу законности и судебному толкованию, а также условиям и основаниям освобождения по ч. 2 ст. 76.1 УК РФ [7].
1. KadnikovN.G., KadnikovB.N., KorobetsB.N. To the question about the novels of the criminal law in the light of a theory of criminalization and decriminalization // Society and law. 2015. № 3. P. 60-62.
2. On the practice of the courts applying legislation on preventive measures in the form of detention, home arrest and bail: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Dec. 19, 2013 № 41. Access from legal reference system «ConsultantPlus».
3. URL: oleglurie-new.livejournal.com>321280. html
4. URL: kommersant.ru>doc/3248706
5. URL: ombudsmanbiz.ru
6. Sheets. 2017. June 7. URL: vedomosti.ru> politics/articles
7. Kadnikov B.N., Korobets B.N. On the issue of the operation of the criminal law against persons guilty of committing crimes in the sphere of entrepreneurship // Bull. of Moscow university of Russian MIA. 2015. № 7. P. 157-161.
25
