CC BY
64
УДК 81:008 A.A. ГОЛЬЕВ
адъюнкт, кафедра германских языков, Военный университет МО РФ E-mail: algolyev@yandex.ru
UDC 81:008 A.A. GOLYEV
External adjunct of German languages department, Military university MO RF E-mail: algolyev@yandex.ru
О НЕКОТОРЫХ ЛИНГВОТИПОЛОГИЧЕСКИХ И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ ПЕРЕВОДА ОККАЗИОНАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ (НА ПРИМЕРЕ ПЕРЕВОДОВ РОМАНА Я. ГАШЕКА
«ПОХОЖДЕНИЯ БРАВОГО СОЛДАТА ШВЕЙКА» НА РУССКИЙ, АНГЛИЙСКИЙ И ЭСТОНСКИЙ ЯЗЫКИ)
ABOUT SOME LINGVOTYPOLOGICAL AND LINGVOKULTOROLOGICAL ASPECTS OF OCCASIONAL LEXIS TRANSLATION (BY EXAMPLE OF TRANSLATION J. GASEK'S NOVEL THE GOOD SOLDIER SVEJK AND HIS FORTUNES IN THE WORLD WAR INTO RUSSIAN, ENGLISH AND ESTONIAN LANGUAGES)
В статье проводится сопоставительный анализ окказиональной лексики, выявленной в текстах перевода произведения Я. Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» на русский, английский и эстонский языки. Изучена семантика выявленных пословиц и поговорок. Показано, что язык, являясь частью культуры, отображает национальную специфику объективной картины мира.
Ключевые слова: лингвотипология, лингвокультурология, окказиональная лексика.
The article gives a comparative analysis of occasional lexis that has been found in translations of J. Gasek's novel The Good Soldier Svejk and his fortunes in the world war into Russian, English and Estonian languages. It examined semantics of found proverbs and sayings. It showed that a language is being a part of culture represents national character and objective picture of the world.
Keywords: lingvotypology, lingvokultorology, occasional lexis.
Приступая к переводу художественного произведения, переводчик, подобно аргонавтам, проходит между Сциллой и Харибдой, неизбежно сталкиваясь с двумя противоречивыми требованиями: с одной стороны, от него требуется создать язык перевода (ПЯ) максимально близким к исходному языку (ИЯ), а с другой - сделать так, чтобы восприятие ПЯ было максимально близким к той культуре, на язык которой осуществляется перевод. При последнем варианте неизбежно изменение аутентичности исходного текста, появление некоторых лингвистических несоответствий, вызванных объективной разностью между культурами языка перевода и языка оригинала.
Актуальность данной работы обусловлена тем, что на сегодняшний день сопоставление различных культур через языковую призму носит зачаточный характер, а также тем, что эстонский язык слабо вовлечен в подобные исследования. Поэтому появление работ, где будут отражены не только лингвотипологические аспекты перевода, но и лингвокультурологические, видится актуальным, поскольку решение проблемы точного и адекватного перевода зависит от правильного подхода к проблеме передачи национального колорита.
Рассматриваемые в данной статье лексические единицы относятся к языкам различной типологии. Под типом языка мы понимаем эмпирическую реальность, т.е. группу конкретных языков, обладающих рядом типологически существенных общих черт.
Началом типологических исследований считается
рубеж XIX и XX веков. Непосредственно сами термины «типлогия» и «языковой тип» появились в работах Н.Я. Мара в начале 20-х годов XX в. Однако задолго до этого филологи-компаративисты, которых можно считать и первыми типологами, заложили основы типологии. Это были такие известные ученые, как: Ф. Шлегель, давший первую типологическую классификацию языков; В. Гумбольдт, основоположник немецкой философии языка; и Ф. Бопп, автор первой сравнительно-исторической грамматики индоевропейских языков. Тогда же были заложены основные морфологические типологии языков: флексия, агглютинация, фузия, аналитические, синтетические и изолирующие языки, инкорпорация. В дальнейшем усилиями В.Г. Гака, Л.Р. Зиндера, Э. Сепира, М.В. Дьячкова, Т. Милевским, Д. Гринберга, И.А. Бодуэн де Куртенэ, А. В. Бондаренко и др. были разработаны и внедрены основные теоретические и методологические принципы лингвистической типологии.
Зачастую ПЯ художественного произведения не совпадет с ИЯ, поскольку переводчик старается в тексте перевода донести до носителей своего языка полное понимание исходного текста, видоизменяя лексику ИЯ, подстраивая ее под ПЯ.
Перевод художественного текста на родной язык сродни искусству, ведь «художественным переводом именуется вид переводческой деятельности, основная задача которого заключается в порождении на переводимом языке речевого произведения, способного ока-
© А.А. Гольев © A.A. Golyev
зывать художественно-эстетическое воздействие на читателя» [4, 146].
В последние годы сопоставительные исследования в области сравнительной фразеологии приобретают все более актуальный характер. Выявление сходств и различий в типологически различающихся языковых системах является необходимым условием для создания эффективной межкультурной коммуникации.
Исследование фразеологической образности разных языков позволяет сопоставить картины мира различных народов. На основе лингвокультурологического анализа русского, английского и эстонского языков выявляются лингвокультурные универсалии, которые могут быть представлены как одним словом, так и целым выражением, и которые помогают определить близость фразеологических картин мира народов - носителей языка. Анализ также помогает определить те единицы языка, которые приобрели символическое, образно-метафорическое значение в культуре носителей языка и которые обобщают результаты человеческого сознания, являясь безэквивалентными единицами, обозначая специфические, принадлежащие только данной культуре явления, подчеркивая тем самым национальное своеобразие.
Лингвокультурология - молодая наука. К предыстории науки о взаимодействии языка и культуры можно отнести начало XIX века. Эта тема разрабатывалась братьями Гримм, а также нашла свое продолжение в России второй середины XIX века в работах Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева и А. А. Потебни. На понимании неразрывности и единства языка и культуры основывалась известная гипотеза Сэпира-Уорфа. В конце ХХ века в круг интереса лингвокультурологии оказался не только язык, но и дискурс, в котором разными языковыми и дискурсивными единицами представлен соответствующий образ мира.
Широкий круг ученых, занимающихся данной проблематикой (В.В. Воробьев, Е.И. Зиновьева, В.В. Красных, В. А. Маслова, Е.Р. Тарасов, В.Н. Телия, Е.Е Юркова и др.), выработали основные теории и методы лингвокультурологии. В обобщенном виде можно дать такое определение: лингвокультурология - это «комплексная научная дисциплина синтезирующего типа, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающая этот процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления (система норм и общественных ценностей)» [2, 125].
Для проведения лингвотипологического и лингвокультурологического анализа были использованы лексические единицы переводов произведения Я. Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» на русский (П.Г. Богатырев) [1], английский (С. РаггоИ) [5] и эстонский (Ь. Яеште^аБ) [6] языки.
Все вышеназванные переводы признаны в своих странах эталонными, поэтому в задачи данной статьи не входит исследование ,насколько правильно перевод-
чик выбрал способ перевода, применил те или иные лексические единицы.
Объектом для анализа стали выявленные в текстах перевода случаи употребления переводчиком окказиональной лексики как единиц, которые наиболее рельефно отражают эмоциональную атмосферу произведения и несут в себе элементы типологии и культуры ПЯ.
В текстах перевода было выявлено 224 случая использования переводчиком окказиональных лексических единиц.
Проанализировав выбранные ФЕ, были обнаружены следующие различия в языках перевода.
I Различия, вызванные типологией ПЯ при практически дословном сохранении формы и лексического наполнения. Всего 132 единицы. Приведем характерные примеры: а) об этом трубят все газеты [1, 32], the newspapers are full of it [5, 9], koik lehed larmi tais [6, 16] (использование в русском и английском ПЯ предлогов и их отсутствие в эстонском переводе); б) погибший я человек [1, 59], I'm done for [5, 41], olen omadega labi [6, 47] (отсутствие в русском и английском ПЯ послелогов и их наличие в эстонском языке); в) сущая ерунда [1, 60], a very unimportant trifle [5, 42], tühine asi [6, 48], веяло духом [1, 62], the spirit pervaded [5, 44], lehvis hong [6, 51] (наличие в английском ПЯ неопределенного и определенного артикля и их отсутствие в русском и эстонском переводах); г) наступил конец сыщика [1, 72], was the end of detective [5, 54], see oli detectiivi surm [6, 60] (широкое использование глагола «быть» в различных формах в английском и эстонском ПЯ, что нехарактерно для русского языка); д) бросились за доктором [1, 74], rushed for the doctor [5, 56], tottas jooksujalu tohtri jarele [6, 64] (использование в русском и английском ПЯ предлогов, тогда как в эстонском языке им соответствует свой послелог) и так далее.
При данных различиях не приходится говорить, что имеют место какие-то серьезные изменения в ПЯ, поскольку это является неотъемлемой частью данных языковых систем. Поскольку исследуемые лексические единицы относятся к языкам различной типологии (русский язык - флективный, английский - агглютинативный, эстонский - агглютинативно-флективный), то подобные различия носят объективный и неизбежный характер.
II Различия, вызванные тем, что языки перевода принадлежат различным культурам.
По этому поводу предельно емко высказался известный специалист в области теории перевода В.Н. Комиссаров: «Перевод - это не только взаимодействие языков, но и взаимодействие культур. В переводе находят свое отражение ситуация порождения исходного текста и ситуация перевода. Едва ли удастся адекватно описать процесс перевода, не учитывая того, что он осуществляется не идеализированным конструктом, а человеком, ценностная и психологическая ориентация которого неизбежно сказывается на конечном результате» [3, 215].
В отобранных для анализа лексических единицах встречаются интересные случаи перевода, когда во всех
трех ПЯ используются различные слова и выражения для того, чтобы передать острую эмоциональную окраску при разговоре: а) я тебе тыкаю [1, 124], I call you by your Christian name (я называю тебя твоим христианским именем) [5, 111], sulle sina ütlen (тебе ты говорю) [6, 118]; б) вот ведь гидра [1, 160], a real leech (настоящая пиявка) [5, 148], see on viimane tutus (это последний клочок) [6, 158]; в) глуп как бревно [1, 213], he 's so gaga (он «с приветом») [5, 207], loll nagu lammas (глуп как овца) [6, 220] и другие. Всего - 77 случаев.
Поскольку события в книге происходят среди военнослужащих во время Первой мировой войны, следовательно, в произведении наличествуют разнообразные по форме и эмоциям ругательства. Их перевод на русский, английский и эстонский языки также представляет особый интерес: а) цена - дерьмо [1, 40], worth a shit (стоить дерьмо) [5, 19], pole mitte sittagi väärt (не стоит и дерьма) [6, 26]; б) ослы рождаются под луной [1, 220], bloody fools are born under the sun (чертовы глупцы рождены под солнцем) [5, 214], topranägusid maailma sündib (скотски выглядящих мир порождает) [6, 228]; в) ни хрена не знают [1, 413], don't know a shit (дерьма не знают) [5, 424], ei tea nad mitte kui sitta nagu meiegi [6, 442]; г) пьяная скотина [1, 455], a sizzled ox (пьяный бык) [5, 473], lakku täis tobras (налакавшаяся сволочь) [6, 493]; д) наплевал я на присягу [1, 534], I shit on my oath (я насрал на свою присягу) [5, 561], situn vandetootuse peale (насрал на присягу) [6, 584]; е) глуп как пуп [1, 563], a first class idiot (первоклассный идиот) [5, 590], loll nagu pask (глуп как сойка) [6, 614]; ж) нажрись деревянных шпилек [1, 689], go and stuff yourself on sausage-sticks until you burst (иди и нафаршируй себя сосисочными палочками пока не лопнешь) [5, 730], ogi pulki (объешься палок) [6, 754] и другие. Всего - 41 единица.
Как можно заметить, в русском ПЯ использованная переводчиком лексика носит более нейтральный характер, если такое возможно сказать про ругательства в целом. Например, в приведенных выше примерах б и д английский и эстонский ПЯ несут в себе большую отрицательную эмоциональную окраску, по сравнению с русским ПЯ. В английском языке и культуре не принято использовать слово bloody иначе, как в заниженной лексике «портовых грузчиков» или если у вас есть намерение оскорбить собеседника. Это слово соответствует русскому матному слову.
Если говорить об эстонской лексике ПЯ, то использование слов sitta, sita, situma носит такой же распространенный характер, как и в английском языке использование слова shit: четыре случая в обоих ПЯ против двух в русском. Это можно объяснить тем, что в русской культуре не принято при художественном переводе использовать сильно заниженную лексику, тем более матерную. Поэтому переводчик прибегал к лексической замене, как в примерах в и д.
Тем не менее, говорить о том, что при переводе на русский язык переводчик лишил произведение Я. Гашека ярких красок нельзя. Используя весь функционал родного языка, прибегнув к синонимичной лексике, П.Г. Богатыреву удалось передать индивидуальные авторские особенности и стиль ИЯ.
Лингвокультурологические различия прослеживаются в следующем примере: я тебе тыкаю [1, 124], I call you by your Christian name [5, 111], sulle sina ütlen [6, 118], где в английском ПЯ местоимение «я» написано с заглавной буквы. Ни в русской, ни в эстонской культуре не принято писать личное местоимение с заглавной буквы, если только оно не находится в начале предложения. Что касается эстонской культуры, то для данного языка не характерно полное написание личных местоимений, если только нет желания акцентировать на них внимание. Как правило, личные местоимения отсутствуют, а вместо них к глаголам прибавляются соответствующие окончания, как в приведенным выше примере.
Разумеется, при переводе переводчик должен учитывать особенности восприятия лексики своими соотечественниками и, следовательно, при передаче эмоциональной окраски прибегать к определенной лексике: а) глуп как бревно [1, 213], he's so gaga (он «с приветом») [5, 207], loll nagu lammas (глуп как овца) [6, 220]; б) вы - скотина [1, 287], bloody oaf (чертов тупица) [5, 292], olete eesel (вы - осел) [6, 306]; в) ишь как ощетинился, хомяк [1, 288], keep your hair on, you miserable old screw (поберегите свои волосы вы, старое ничтожество) [5, 292], ainult ara lohki mine, konn (только не лопни, лягушка) [6, 308] и дргие. В каждой культуре есть животное, действие или какое-либо иное явление действительности, с которым связана отрицательная коннотация. Например, недостаток ума в русском ПЯ нашло отражение в применении слова бревно и скотина, в английском - gaga и oaf, в эстонском - lammas и eesel.
Таким образом, можно утверждать, что при переводе любого текста неизбежны появления определенного рода искажений, так как информация, заложенная в исходном языке, сложным образом взаимодействует с типологией и культурой языка перевода. В результате работы переводчика появляется по сути новый текст - текст перевода, в котором закодирована новая информация. Читатель воспринимает эту информацию адекватно, так как принадлежит к одной культуре с автором нового текста, находится в одном с ним информационном пространстве.
Исходя из вышесказанного, точный перевод невозможен уже в силу того, что разные языки отличаются не только по грамматическому строю, но и по культуре, что тоже оказывает влияние на способ и результат перевода.
Библиографический список
1. Гашек Я. Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны. Пер. с чеш. П.Г. Богатырева. М.: АСТ: Астрель. 2010. 745 с.
2. Воробьев В.В. О статусе лингвокультурологии // IX Международный конгресс МАПРЯЛ. Русский язык, литература и культура на рубеже веков. Т.2. Братислава, 1999. С. 125-126.
3. Комиссаров В.Н. Слово о переводе М.: Международные отношения. 1973. 245 с.
4. КомисаровВ.Н. Теория перевода. М.: Высшая школа. 1990. 251 с.
5. Hasek J. The Good Soldier Svejk and his fortunes in the world war; transl. Parrott C. Penguin Books. 2000. 752 p.
6. Hasek J. Vahva soduri Svejki juhtumised maailmasoja paevil; tolk. Remmelgas L. Tallinn: «Eesti raamat». 1975. 820 lk.
References
1. Hasek J. Pohozdenia bravogo soldata Shveika vo vremja mirivoi voiny [The Good Soldier Svejk and his fortunes in the world war], trans. Bogatyrev P.G. M.: AST: Astrel. 2010. 745 p.
2. Vorobjev V.V. O statuse lingvokulturologii [About lingvoculturological status] // IX International congress МАРRLL. Russkiy jazik, literatura i kultura na rubeze vekov [Russian language, literature and culture at the turn of centuries] Vol.2. Bratislava, 1999. Pp. 125-126.
3. Komissarov V.N. Slovo operevode [A word about translation]. М.: Mezdunarodnye otnoshenija. 1973. 245 p.
4. Komissarov V.N. Teorijaperevoda [Translation theory]. М.: Visshaya shkola. 1990. 251 p.
5. Hasek J. The Good Soldier Svejk and his fortunes in the world war; transl. Parrott C. Penguin Books. 2000. 752 p.
6. Hasek J. Vahva soduri Svejki juhtumised maailmasoja paevil; tolk. Remmelgas L. Tallinn: «Eesti raamat». 1975. 820 lk.
