CC BY
13Таким образом, попытки «Ихван ас-сафа» осмыслить основные проблемы естествознаний как одни из составляющих системы их научного знания, представляют собой упорядоченные сведения о закономерностях развития мира и его составляющих элементах, которые объединены как объекты и предметы в вышеуказанных наук. Поэтому, классификацию естественных наук «Ихван ас-сафа» важна тем, что ее ключевыми структурными элементами выступают сама наука, а не ценностно-идеологические вопросы, дефилирующие характер познания, толкования и масштаб допустимости понимания гносеологической картины мира.
Литература:
1. Декарт. Начала философии. Антология мировой философии. Т. 2.- М., 1970.
2. Избранные произведения. - М.: Наука, 1950.
3. Ихван ас-сафа. - Бейрут, 1957. - Т.2.
4. Юзепчук С. В. Линней и проблема вида // Вестник АН СССР. - М. - 1957. - № 5.
ПРОБЛЕМЫ ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫХ ЗНАНИЙ В ФИЛОСОФИИ «ИХВАН АС-САФА»
В статье анализируются некоторые проблемы, связанные с естествонаучных знаний в системе классификации наук согласно взглядам «Ихван ас-сафа». В этой классификации естественных наук, выделяются наука о материальных началах бытияили принципах существования предметов на основе движения, времени пространства и места, пустоты, о зодиакальных созвездий, о четырех элементов и др. Особое внимание уделено наукам физики, об атмосферных явлениях, астрономии и космологии, минералогии или науке о минералах, ботанике и познанию растений, зоологии, анатомии животных и их отличие друг от друга
Ключевые слова: «Ихван ас-сафа», классификация естественных наук, наука о материальных началах бытия, субстанция, движение, время, пространство, место.
PROBLEMS OF NATURAL SCIENCE IN THE PHILOSOPHY OF «IKHWAN AL-SAFA»
The article analyzes some of the problems associated with natural sciences within classification system according to the views of «Ikhwan al-Safa». There are allocated the science on material basis of the being or principle of the existence of objects based on motion, time, space and place, void, sciences of the constellations of the zodiac, the four elements and so on in this classification of the natural sciences. Special attention is given to the sciences of physics,of atmospheric phenomena, astronomy and cosmology, mineralogy or science of minerals, botany and knowledge of plants, zoology, animal anatomy and their difference from each other.
Keywords: «Ikhwan al-Safa», classification of the natural sciences, the science on material basis of the being, substance, motion, time, space, place.
Сведения об авторе: Раджабов Худойкул Рахмонкулович, соискатель кафедры философии Таджикского государственного педагогического университета имени С. Айни, e-mail: [email protected]
Аbout author: Rajabov Khudoiqul Rahmonqulovich, researcher of the chair of philosophy department, Tajik State Pedagogical University named after S. Aini
О НЕКОТОРЫХ КОНЦЕПЦИЯХ СУФИЙСКОЙ ГНОСЕОЛОГИИ В ВОЗЗРЕНИЯХ Я'КУБА ЧАРХИ
Махмадулаев С.
Главная научная редакция Таджикской национальной энциклопедии
История теории познания в исламской культуре свидетельствует о разделении знания на религиозное и светское, об устремлении философско-научного знания на постижение дольнего мира, а религиозного на запредельный мир, и поэтому знание дольнего мира играло в нём служебную роль подступа к иному миру. Исходя из этого, суфийская концепция знания имеет мало общего с научным знанием, которое не ограничивается личным миром веры и неверия, а направлено на земной мир, на практические дела и нужды людей.
В суфийских воззрениях одного из видных представителей персидско-таджикской общественной мысли XV в. Я'куба Чархи (ум. в 1447 г.) указанная концепция выступает ва форме явного и тайного знаний. Мыслитель считает всякого искателя явного или тайного знания принадлежащим к числу людей Истины. О подобном разделении знания рассуждали и его предшественники. Так, например, известный мыслитель Абусаид Абулхайр (968 - 1048) считал, что знание (илм) бывает двух видов: явное (илм-и захир) и тайное (илм-и батин). Явным знанием занимаются учёные-богословы (улама-и шаръ), а тайным знанием - шейхи орденов (машаих-и тарикат). Явное знание достижимо без тайного знания, однако, тайного знания не достигнут без явного знания [3, с. 34].
В сочинениях Я'куба Чархи уделяется важное место понятию эзотерическое (батин), которое применяется бок о бок с понятием экзотерическое (захир). Как известно, суфии придают особый смысл этим понятиям [5, с. 38]. Мыслитель во всех предметах и явлениях бытия видит и то и другое. В его сочинениях говорится как о внешнем, явном, экзотерическом мире (алам-и захир), так и о внутренном, тайном, эзотерическом мире (алам-и батин), о явном и сокровенном знании (илм-и захир ва батин), о явных и тайных ученых (улама-и захир ва батин), о внешней и внутренней устойчивости (истикамат-и захира ва батина), о внешней и внутренней чистоте (тахарат-и захири ва батини), о явных и тайных благах (ни'матха-и захири-ву батини). Внешнее - это шариат, а внутреннее - тарикат; внешняя устойчивость (истикамат-и захира) - это соблюдение установок шариата, а внутренная устойчивость (истикамат-и батина) - это отрицание всего сущего, кроме Аллаха (нафйи ма сива Аллах), внешний мир (алам-и захир) - это мир бытия (джахан-и хасти), внутренний мир (алам-и батин) -это духовность человека (ма'навийат-и инсан).
В суфийской гносеологии признаётся существование двух путей переживания духовного знания - пассивного, при котором избрание происходит свыше, и активного, при котором избрания свыше добиваются. Первый получил дальнейшее развитие в исламском мистицизме как путь притяжения или влечения ('араб.: джазба; персидско-таджик.: кашиш), а второй - путь обучения (сайру сулук или рийазат [9, с. 30, 125]. Примечательным представляется интерпретация Я'кубом Чархи первого пути, т.е. суфийской концепции притяжения или влечения. Я'куб Чархи придавал большое значение джазба. Он ещё до вступления в мистический путь симпатизировал некому вовлечённому (маджзуб), а будучи уже шейхом, разрешил своему муриду Ходжа Ахрару (1404 - 1490 г.) путём вовлечения (ба тарик-и джазба) воспитывать желающих. Согласно Я'кубу Чархи, для того, чтобы удостоиться притяжения и чтобы стремление (кушиш) превратилось в притяжение (кашиш), необходимо удалить порицаемые и приобрести похвальные качества, следуя установленному мистическому пути.
Я'куб Чархи твёрдо уверен в том, что удаление всех недостатков возможно любовью и влечением. По его словам, одним притяжением настоящего шейха, одним взглядом совершенного влеченного (маджзуб) устраняется столько недостатков, сколько невозможно устранить многими стремлениями. Мавлана рассказывает о том, как притяжение стало поводом для вступления известного ученого-теолога и мутакаллима Фахриддина Рази (1149 - 1209) в мистический путь (тарикат): «Однажды имам Фахри Рази присутствовал на уроке. Вдруг в дверь ворвался какой-то сумасшедший с необычным видом и сказал: «О имам! Ты не познал Всевышнего Господа, к чему столь сочинений и трактатов и какая от них польза?» и скрылся от имама, т.е. познай Бога путём созерцания, который суть путь пророков и особых святых! Имама охватило иступление, он вышел в поиски того дервиша, оставив уроки. Из Герата он отправился в Синджан. Там он застал дервиша комментирующим коранический аят, воссадивщим на кафедре. Воскликнув, имам поднялся на кафедру и покаялся перед шайхом, став одним из его сподвижников» [7, с. 107].
Из этих свидетельств Мавланы можно заключить, что в ордене Накшбандийа большое значение придавалось неприобретённому знанию, каковым считалось, в частности, божественное притяжение, и считалось вовсе необязательным заниматься специальными упражнениями, в том числе, затворничеством (чилланишини), для достижения искомой цели.
В суфизме была разработана концепция о четырех духовных путешествиях (сайр): путешествие от твари к Истине (мин ал-халк ила-л-Хакк); путешествие с Истиной в Истине (ма'а-л-Хакк фи-л-Хакк); путешествие от Истины к твари (мин ал-Хакк ила-л-халк); путешествие в твари с Истиной (фи-л-халк ма'а-л-Хакк). В первом путешествии
путник стремится преодолеть завесу и соединиться с сущностью Истины. На второй стадии путник, сблизи познавший сущность Истины, при Его помощи приступает к путешествию в ее достоинствах, совершенствах, именах и атрибутах. В третьем путешествии путник возвращается к людям. Он на этой стадии видит сущность Истины со всеми вещами и во всех вещах. На последней четвертой стадии путник приступает к наставлению и руководству людей и их приближению к Истине.
Чархи также высказывает некоторые соображения по этой концепции. Так, он рассуждает о путешествии в Боге (сайрун филлах), которое считает бесконечным в дольнем и горнем мирах. По его словам, мусульмане в горнем мире вечно заняты, следуя по мистическому пути (сайр-у сулук), вечной сущностью и атрибутами (сифат-у зати самади) и один из даров божьих Пророку на том свете - бесконечное путешествие в Боге [7, с. 52, 360 - 361; 3, с. 70].
Мавлана рассуждает также по поводу суфийских концепций самоуничтожение (фана), растворение в Боге (фана филлах) и пребывание в Боге (бака биллах). Так, по Я'кубу Чархи, фана - это уничтожение человеческих качеств, а бака - приобретение божественных качеств. Когда влюбленный уничтожит свои человеческие качества и пребывает в качествах возлюбленного, сразу же вступает в рай познания. Великое созерцание (шухуд-и аъзам) достигается после растворения в Боге и пребывания в Боге (фана филлах ва бака биллах) [3, с. 100, 102].
Суфийская установка на постижение истины посредством самопознания может показаться противоречащей постоянно повторяемым призывам мистиков к забвению, уничтожению личного «я». Однако противоречия здесь нет, ибо имеется в виду забвение того «я», которое является феноменальным, во имя обнаружения истинного, сущностного «я». «Смерть» феноменального «я» открывает путь к сущностному знанию, при котором отсутствует расчлененность на объект-субъект и постигается истина единства бытия.
Относительно этой концепции примечательным является изречение Бахауддина Накшбанда, приведённое Я'кубом Чархи: «Путник после растворения в Боге достигнет степени пребывания в Боге и то, что он увидит и услышит - это его изумление в своей сущности, ибо «А также в вас самих, - ужель не видите вы это?» [1, 51:21] и тому намек: «Кто познал душу свою, то познал Господа своего» (Известный хадис, сходный с сократовским «Познай самого себя!»). Мыслитель в конце трактата «Унсийа» также приводит другое изречение своего наставника, сказавшего: «Истина искренности (ихлас) достигается после самоуничтожения. До тех пор, пока доминирует человечность, это не удается» [10, с. 102].
Центральной темой суфизма была бескорыстная любовь. Почти каждым суфием высказана мысль: любящий должен любить так, чтобы не помнить об Аде и Рае [11, с. 38]. М. Раджабов утверждал, что «идея любви к Богу и его созерцание, сближение и слияние с единственно сущим, составляет краеугольный камень всех суфийских учений», однако, в то же время признавал, что в раннем суфизме проблема любви составляла главный предмет идейных расхождений. «Традиционалисты воспринимали любовь только как покорность, некоторые умеренные суфии даже говорили, что любить Бога - значить любить покорность Богу или что истинная любовь - это повиновение Возлюбленному» [5, с. 178]. Однако, переживание любовного отношения с Богом для суфия всегда индивидуально, оно каждый раз новое и непередаваемое до конца [8, с. 126].
Концепция любви занимает важное место и в суфийских воззрениях Я'куба Чархи. Мавлана уделяет этому вопросу особое внимание, особо выделяя любовь к божественной сущности (махаббат-и зати). По мыслителю, это такая ступень любви, в которой влюбленный не различает противоположности атрибутов истинного возлюбленного, для него нет разницы между Его гневом (кахр, хашм) и любезностью (лутф, мехрубани), равнозначны Рай и Ад. В подтверждение этой своей мысли Мавлана приводит стихотворные отрывки мистического содержания, в т.ч. нижеследующий бейт, причём в двух своих сочинениях [7, с. 13; 2, с. 46], без указания имени его автора: Ошикам бар кахру лутфаш ман ба джид, Эй аджаб: ман ошики ин хдр ду зид!
Перевод:
Влюблен я всерьез и в его гнев и в милость его, Как странно: я влюблен в эти две противоположности!
Мыслитель считает удаление непристойных и приобретение достойных качеств возможным посредством любви к истинному возлюбленному. Богомольцы (абидан) и аскеты (захидан) совершают богослужение ради довольства души, в то время как богослужение гностиков (урафа) и влюбленных (ушшак) совершается ради лицезрения (дидар). Уверовать является обязательством, это - вера подражательная, доказательная и очевидная, а для влюбленных обязательством является поиск друга [7, с. 45].
Я'куб Чархи дает следующее мистическое толкование первому рассказу «Маснави» - «Рассказу о падишахе и рабыне»: Истинный падишах любит своих рабов, потому и этот символический падишах влюбился в свою рабыню. Однако сердце рабыни было отдано другому, т.е. ювелиру, подобно тому, как сердца рабов божьих заняты всем иным, кроме Бога. По божественному вдохновению некий святой устроил дело так, что сердце рабыни наполнилось любовью к падишаху и она, в свою очередь, удостоилась его любви [7, с. 65].
Рядом с концепцией любви в воззрениях Я'куба Чархи расположена во многом схожая с ней другая суфийская концепция - дружба (дусти). Мавлана рассказывает о своем шейхе Бахауддине Накшбанде, который пять месяцев бродил, будучи ошеломленным, по пустыням и имел великое свёртывание (кабз-и азим). Войдя в город Бухару и прочитав этот бейт, написанный над дверью одной мечети: Эй дуст, биё, ки мо туроем, Бегона машав, ки ошноем!
Перевод:
О, друг, приходи, мы принадлежим тебе, Не становись чужим, мы - знакомы! - закричал вопиющим голосом и обратно вернулся в пустыню. Вслед за этим у него появилось великое схватывание, длившееся пять суток [7:178]. Люди должны снискать довольство друга. В судный день прекратится всякая дружба, завязанная не ради Бога (т.е. бескорыстная. - С.М.), однако, дружба ради Бога становится тогда прочнее [7, с. 334].
Я'куб Чархи особое внимание уделяет разработанной суфизмом концепции избранности - вопросу о святых (аулийа) и их чудотворству, излагая личные соображения по этому вопросу почти во всех своих произведениях. Данный вопрос составляет одну из главных тем трактатов «Найнама» и «Абдалийа», в которых он приспособливается к потребностям масс. Так, мыслитель убежден в истинности чуда святых (карамат) и вступает в спор с му'тазилитами, отрицающими это. Однако, предостерегает мыслитель, сколько чуда ни проявилось-бы со стороны гностика, он должен больше опасаться его увеличения, так как это - божье испытание. В испытании божьем в форме нищеты (факр) меньше боязни, нежели в испытании в форме богатства (гана), ибо может быть, в нем кроятся постепенный охват и замысел (истидрадж ва макр).
В подтверждение этой своей мысли Мавлана приводит слова родоначальника трезвого мистицизма Джунайда Багдади (ум. в 910 г.), сказавшего: «Агар макри Худованд набуди, зиндагии авлиё хуш набуди. Ва макри Худои бузург он аст, ки уро дар осмон парвоз дихад ва бар об равон кунад» («Если не Божий замысел, то жизнь святых не была бы радостной. И замыслом великого Бога является то, что предоставляет им летать по воздуху и ходить по воде»). Он также приводит высказывание другого известного мистика Абдаллаха Ансари (1006 - 1089), прославленного своими изящными и уникальными рифмованными изречениями: «Агар дар хдво пари, магасе боши ва агар дар руйи об рави, хасе боши, диле ба даст ор, то касе боши» («Если летаешь по воздуху, то ты всего лишь муха, если ходишь по воде, то ты всего лишь соломинка, овладевай же чьим-либо сердцем, чтобы стать кем-либо») [7, с. 74].
Мавлана предостерегает верующих от впадения в обольщение или постепенный охват (истидрадж), согласно толкованию которого - это постепенное приближение раба Богом к Своей каре и к Своему гневу. Когда раб совершает грех, а Всевышний отвечает за это ему добротой и не наказывает его, то это - постепенный охват и божий замысел. Если же Бог накажет его, подвергая мукам, чтобы тот покаялся, то это - божья милость. В подтверждение этой мысли он приводит другое изречение вышеупомянутого Джунайда Багдади о том, что надобно быть в поисках устойчивости (истикамат), а не чудес (карамат), ибо Всевышний требует устойчивости, а душа желает чуда. По мыслителю, устойчивость бывает двух видов: внешняя - это соблюдение шариата и
внутренняя - это отрицание всего иного, кроме Бога. Гностик должен соблюдать внутреннюю устойчивость, чтобы удостоиться большего божественного знания [7, с. 16, 158 - 159].
Заметное место в суфизме Я'куба Чархи занимает суфийская концепция о наставничестве (иршад). Как правило, старцы-наставники (пир, шайх, муршид) направляли своих учеников-послушников по пути тариката, занимались их воспитанием, следили за их деяния и поступки, контролируя их духовное состояние, одним словом, выступали в роли надзирателя, опекуна и путеводителя. По суфийской доктрине, человек, стремящийся познать истину, должен вступить на путь совершенствования, предварительно избрав наставника, чтобы следовать за ним как за проводником. Влияние традиционного богословия, таким образом, подменяется влиянием института суфийского наставничества. Практика орденов показывает, что шейхи являлись неоспоримыми авторитетами, беспрекословное подчинение которым становилось нормой поведения муридов.
Согласно мнению эпонима ордена Накшбандийа, которое приводит Я'куб Чархи в трактатах «Абдалийа» и «Найнама», а также в «Тафсире», наставник бывает трех видов: совершенный совершенствующий (камил-и мукаммил), совершенный (камил) и подражатель (мукаллид). Бахауддин Накшбанд запрещал практиковать суфизм, отдавая себя в руки несовершенного [2, с. 63; 12, с. 88; 7, с. 160]. Я'куб Чархи также высказывает мысль о том, что совершенный совершенствующий шейх - местопроявление всех божественных атрибутов и обучаться практике суфизма следует у совершенного совершенствующего, т. е. у полюса наставления (кутб ал-иршад) или его наместника, чтобы проявился его результат [11, с. 88]. По словам Мавлана, когда сердце украсится путем устранения порицаемых и приобретением похвальных качеств, и достигается внутреннее и внешнее очищение, путнику требуется предводитель (имам), чтобы следовать ему. Так как путник является возлюбленным Бога, но его мысли заняты иным, кроме Бога, это иное устранит наставник [2, с. 61].
Я'куб Чархи в трактате «Найнама» отмечает, что совершенный совершенствующий шейх подобен цветку, а истинный ученик - соловью: до тех пор, пока нет цветка, соловей не промолвит ни одного слова. Совершенный совершенствующий шейх, являющийся возлюбленным ученика, благодаря божественным притяжением, оживит мертвое сердце ученика, став средством его совершенства [2, с. 57 - 58, 92 - 93, 103].
Для совершения дополнительных богослужений необходимо разрешение шейха, растворившегося в Боге (фани филлах), освободившегося от низменных желаний (хава). Однако нахождение подобного шейха настолько трудно, что мыслитель приравнивает это добыче красной серы [7, с. 269]. В то же время мыслитель предостерегает верующего избегать тех, кто выдает себя за потомка пророка (сайид), странствующего отшельника (каландар) и пресвятого (абдал), которые берут многочисленных учеников (мурид) и выводят их из пути следования шариату, заставляя совершать выходящие из рамок шариата поступки. Мавлана советует сторониться тех, кто сподобился праведникам и аскетам и став шейхом, пользуется запретным (харам) и не имеет никакой доли от истины, не останавливает своих учеников от употребления запретного. Эту мысль он подкрепляет нижеследующими бейтами из считающей «персидским Кораном» поэмы «Маснави-и Ма'нави» всемирно известного мистика Джалаладдина Руми (1207 - 1273): Эй басо Иблиси одамруй хаст, Пас ба хар дасте нашояд дод даст. Дасти нокис дасти Шайтон асту дев, З-он ки андар банди таклиф асту рев.
Перевод:
Уж много дьяволов в человечьем обличии, Так не следует отдавать руки всякой руке. Несовершенная рука - это рука Сатаны и дива, Так как сетью интриг и козней опутана она [7, с. 309].
54
Таким образом, как видно из вышеизложенного, Я'куб Чархи, хотя и не являлся теоретиком суфизма и не создал или сформулировал самостоятельную мистическую концепцию, однако будучи комментатором мистических доктрин, способствовал распространению теоретического и практического суфизма, благодаря его изложения в наиболее доступной форме восприятия для читателя на персидско-таджикском языке. Идеи, высказанные мыслителем по отдельным вопросам гносеологии суфизма, не потеряли своего значения и поныне, поэтому могут быть воспользованы для проведения разъяснительных работ среди населения республики, особенно среди посетителей гробницы Я'куба Чархи на восточной окраине г. Душанбе, а также последователей и приверженцев мусульманского мистицизма.
Литература:
1. Коран / перевод смыслов и комментарии Иман Валерии Пороховой. 10-е изд. М.: РИПОЛ классик, 2008. - 800 с.
2. Мавлоно Яъкуби Чархи ва рисолаи «Ноия» / бо тахшия ва таъликоти устод Халилуллох Халили. Душанбе: Боргохи сухан, 2005. - 132 с.
3. Олимов К. Баррасихо дар тасаввуф. Душанбе: Шарки озод, 1999. - 142 с.
4. Осори мунтахаби Ходжа Ахрор ва пайравонаш. Душанбе: Империал Групп, 2004. - 594 с.
5. Раджабов М. Абдурахман Джами и таджикская философия в XV веке. - Душанбе: Ирфан, 1968. - 320 с.
6. Степанянц М.Т. Исламский мистицизм. М.: Канон-Плюс, 2009. - 272 с.
7. Тафсири Яъкуби Чархи. Исломобод: Мактабаи илмияи Покистон, 2006.- 488 с.
8. Фролова Е. Индивидуальное бытие, искомое, но не найденное // Средневековая арабская философия. Проблемы и решения. М.: Восточная литература, 1998. С. 115 - 145.
9. Хисматулин А. А. Суфизм. СПб: Азбука-классика, 2008. - 1 92 с.
10. о^ 206 —.2009 lllljlju2j| iAjiuijJ .j\Sl J (Jlja.1 .^yija. i-jJjiteJ Ала-«
О НЕКОТОРЫХ КОНЦЕПЦИЯХ СУФИЙСКОЙ ГНОСЕОЛОГИИ В ВОЗЗРЕНИЯХ
Я'КУБА ЧАРХИ
В статье рассматривается взгляд видного представителя персидско-таджикской общественной мысли XV в. Я'куба Чархи на отдельные концепции суфийской теории познания, такие как знание и его разделение на явную и тайную формы, эзотерическое и экзотерическое, пассивный и активный пути мистического переживания, духовные путешествия, самопознание, любовь и дружба, избранность, обольщение и наставничество.
Ключевые слова: теория познания, эзотерическое и экзотерическое, мистическое переживание, духовные путешествия, самопознание, любовь, дружба, избранность, обольщение, наставничество.
ABOUT SOME CONCEPTS OF SUFISTICAL GNOSEOLOGY IN POINTS OF YAQUB
CHARKHI
The author of this article tired to analyze some point of gnoseological theory of teaching of famous thinker and scholar of XV century - Yaqub Charkhi, especially about knowledge and its division into obvious and secret forms, esoteric and eczoteric, passive and active ways of mystical experience, spiritual travel, self-knowledge, love, friendship, choosiness, seduction and preceptorship.
Keywords: the knowledge theory (gnoseology), esoteric and eczoteric, mystical experience, spiritual travel, self-knowledge, love, friendship, choosiness, seduction, preceptorship.
Сведения об авторе: Махмадулаев Саидбек, заведующий редаксией истории, философии, религии и права в Главной научной редаксии Таджикской национальной энциклопедии, e-mail: [email protected]
About author: Maкhmadulаev Saidbeg, the chief of Edition of History, philosophy, religion and law Department in the Chief Scientifically Edition of Tajikistan National Encyclopedia
