CC BY
27
УДК 574.(571.56) ББК 20.1 (2Рос.Яку)
Г.С. Попова
о НЕКОТОРЫХ КОНСТАНТНЫХ СТРУКТУРАХ В РЕЛИГИОЗНЫХ ВОЗЗРЕНИЯХ САХА
Предлагается анализ ключевых аксиологических и нормативных принципов религиозной культуры cаха с использованием лингвокультурологического подхода. Осознание человеком своей изначальной чистоты и свободы, творческое предназначение человека рассматриваются в качестве когнитивной и аксиологической основы религиозной культуры саха, нормативным аспектом является осознание долга сохранения чистоты, запрета прикосновения к грязи, запрета совершения греха.
Ключевые слова:
«душа культуры», концепты культуры, лингвокультурологический подход, олонхо, религиозная культура, Саха, творчество
Одно из продуктивных направлений в исследовании религиозной культуры основано на культурологическом анализе, позволяющем за внешним материализованным проявлением феномена культуры, к примеру, религиозного ритуала, видеть его скрытый смысл, его логику [11; 13]. Лингвокультурологические исследования открывают новые возможности проникновения в смысловую сферу культуры. В отечественной науке известны успехи московских лингвокультурологических школ конца ХХ в.: описание констант культуры в их диахроническом аспекте (Ю.С. Степанов); исследование универсальных терминов культуры с позиций внешнего наблюдателя (Н.Д. Арутюнова); лингво-культурологический анализ фразеологизмов и языковых сущностей с позиций рефлексии носителя живого языка (В.Н. Телия); развитие концепции Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова об осуществлении связи языка с национальной культурой в виде национально-культурного компонента, о безэквивалентных языковых единицах, обозначающих специфические для данной культуры явления (В.В. Воробьев, В.М. Шаклеин) [3].
Сравнительное (или компаративное) изучение религий не исключает использования оценочных критериев в отношении прочих религий. В вопросах о происхождении культуры и религии, культуры и языка, культуры и этноса в науке нет однозначного подхода. Так, к примеру, идеи о южном, восточном или ином происхождении якутов-саха, о «новой» родине якутов под названием Саха сирэ (Якутия) предопределенно уводят исследователей от объективных исследований об этногенезе саха и религиозной культуры, а также от установления конкретных константных
структур системы культуры этноса [2; 4; 6; 14]. Анализ данных трудов показывает, что в исследованиях, посвященных культуре саха, в том числе религиозной культуре, лингвокультурологические методы еще не применялись. Между тем существующие научные представления о религиозных воззрениях саха в силу уподобления другим религиям, в частности тенгрианству, представляются упрощенными. Целью статьи является анализ ключевых аксиологических и нормативных принципов религиозной культуры саха с использованием лингвокультурологического подхода.
Основным текстом культуры для линг-вокультурологического анализа религиозных представлений служит текст эпо-са-олонхо. В республике Саха в конце ХХ - начале XXI вв. происходит своего рода ренессанс олонхо: активизировалась практика сказительства - сказывают не только старики-олонхосуты, но и дети, и молодежь, также отмечается культурная потребность населения в слушании и чтении олонхо. Есть субъекты-носители данного культурного элемента (олонхо), есть методы создания, использования, сохранения и передачи традиции сказительства - феномен олонхо жив. Автор имеет опыт личного участия в этом культуротворческом процессе. Осмыслим языковые сущности лингвосферы саха, касающиеся предмета нашего разговора.
В тексте эпоса-олонхо рассказывается о сотворенности человека и природы, об изначальной связи человека с Творцами-Айыы, с творящими силами, творящей энергией Космоса (Ага халлаан айар кю-юстэрэ). Во всех олонхо говорится об акте ° со-творения = айыллыы в специально вы- о деляемом фрагменте-олук текста - айыл- ^ лыы туЬунан олук. К примеру, в олонхо О
П.А. Ойунского «Нюргун Боотур Стремительный» есть олук:
А±ыс иилээх-са±алаах,
Алта киспэлээх
Аан ийэ дайды диэн
Ананан айыллан,
Орто туруу дьа±ыл дойду диэн
ОгоЬуллубута уЬу...
Осьмикрайняя, на восьми ободах, На шести незыблемых обручах -Зародилась она, Появилась она -В незапамятные времена -Изначальная Мать-Земля... [7; песнь первая]
Особо отметим, что в переводе В. Державина слова «ананан айыллан» и «ОюЬуллубута» даются как «зародилась» и «появилась», тогда как «ананан айыл-лан» означает «специально сотворена», а «ОюЬуллубута» — это значит «сделана», «смастерена» в смысле того же творения.
Человек призван сохранять, поддерживать, использовать и передавать последующим поколениям вживую ощущаемую связь - «кунтэн быа, ыйтан быа». «Быа» - по-якутски веревка, а в переносном смысле - энергетическая, а также родовая связь. Про себя якуты говорят, что они являются кровными родственниками Творцам Айыы. И поныне жив фразеологизм, хранящий эту связь: «Кехсуттэн тэЬииннээх (кентестеех) кун еркен уус-тара, ар±аЬыттан тэЬииннээх айыы хаан аймахтара». Содержательным элементом в этом отношении служит «тэЬиин» или «кентес» - поводья (тоже «быа») для управления лошадью. Якуты таким образом мысленно уподобляют себя лошади, потому что считают себя непосредственными родственником божества конного скота ДьеЬегей Айыы. Средство же родовой и энергетической связи человека с Творцами Айыы есть слово благословения - алгыс тыла, псалтырь - быЬа алтыЬар тыл.
Б.Н. Попов, хотя утверждает, что у якутов религии в традиционном, общепринятом смысле нет, а есть анималистические верования, тут же признает «наличие духовной связи человека и Абсолюта (Та1ара), которая может пониматься:
а) как первоначально непосредственная, впоследствии прерванная христианизацией и проработкой сознания масс коммунистической идеологией, и подлежащая сегодня восстановлению;
б) как ориентация на достижение определенного человеческого идеала, соответствующего стихии родной природы;
в) как подлежащая постоянному воспроизведению, как в разные периоды жизни индивида, так и в целом ряду поколений людей» [10, с. 111].
Мы различаем три понятия: религия -системное канонизированное учение; верование - культурное явление, процесс, связанный с признанием существования сверхъестественного, потустороннего; вера - духовное состояние человека, приводящее к убеждению в прямой духовной связи с объектом веры - в данном случае с Творцами (Айыы). Это наше различение основано на научных определениях религии, верования и веры. «Практически религия является специфической системой или набором систем, в которых учения, мифы, ритуалы, чувства, институты и прочие элементы связаны между собой» [5, с. 31]. «Вера - форма проявления духовной жизни, особое состояние сознания, жизненная позиция, принцип мировоззрения. Вера может быть бессознательной уверенностью в чем-либо, безотчетным доверием, необъяснимой верностью. Теологи не могут неопровержимо обосновать существование Бога-творца, поэтому иррациональной по сути является религиозная вера» [8].
Также можно по характеру центрирующей силы динамического процесса религиозной культуры выделить три типа религий: космоцентрические религии - в них центрирующей силой творения выступают творческие силы Космоса; социоцен-трические - творческие силы социальных образований; эгоцентрические - соответственно, творческие силы (Эго) конкретных личностей.
Память, знание, истина об изначальной чистоте (ыраас) со-творенного и предназначенного на творение человека - Айыы киЬитэ, дитя природы - Айыл±а о±ото - в противоположность идее грехопадения, первородной греховности человека в эгоцентрических религиях (например, в христианстве) является когнитивной основой религиозной веры не только саха, но и всех северных народов, которые в своей основе космоцентричны. Долг, призвание человека в религии саха - сохранение этой первоначальной чистоты, неприкосновение к грязи - киргэ сыстыбат, киртийбэт, ыраас сылдьар, ырааскын сутэрбэт туЬа. Грех - «аньыы», саха строжайше учит детей оберегаться от этого аньыы с малолетства.
Главный запрет «Аньыы!» - неприкосновение к грязи, к греху. Следует особо подчеркнуть то обстоятельство, что аньыы - это не первородный грех, а запрет на прикосновение к грязи-кир. Это основной норматив религиозной культуры саха. Как видно, запрет по своей логике двухступенчатый - чтобы не совершить грех, человек не должен прикасаться к «кир» - грязи, и сохранять в первозданности свою чистоту «ыраас». Грязными считаются даже мысли - чтобы не совершать нечистых поступков, нельзя и допускать грязных мыслей, грязных помыслов. Система запретов относительно грязи-кир имеет трехступенчатую логику: не иметь грязных мыслей, не говорить грязных слов и не совершать грязных поступков. Злословие тождественно совершению грязного поступка, греха. У саха есть примета - если человек злословит, значит с ним случится то, что произнесено. Поэтому-то и запрещается даже думать про грязное. Слову придается огромное значение, строго запрещается говорить про аньыы: «Аньыыны са1арыма!». К аньыы-греху относится покушение на свободу, на жизнь, на будущее человека и всего живого.
Сохранению изначальной чистоты человека способствует эстетическая и аксиологическая семантика понятия «ыраас». «Ыраас» всегда ассоциируется с понятием прекрасного «кэрэ» и светлого (света) -«сырдык». Ыраас-кэрэ-сырдык всегда сопутствуют друг другу, и в совокупности означают счастье, исполнение святого предназначения человека-айыы. Одновременно «ыраас-кэрэ-сырдык» есть один из главных концептов религиозной культуры саха.
Во многих религиях и культах центральным является идея очищения души от первородного греха, идея спасения души, восстановления утраченной невинности, поиска и нахождения пути к новой, вечной жизни [12; 14]. А в религиозной культуре саха центральной идеей выступает идея сохранения первородной чистоты, целостности триединой энергетической сути человека «чел кут-сур», а также идея претворения в жизнь высшего предназначения человека быть творцом («айар анал»), творческой личностью («айыы киЬитэ»), свободной творческой личностью («ке1ул айыы киЬитэ»). Оберегание и очищение от кир возможно только путем особого ритуала Арчы, расплате за совершенный грех подвергается весь род согрешившего в течении жизни определенного
количества поколений - искупления греха иным путем в культуре саха нет. Таковы нравственные нормы религиозного учения саха.
Смысловое содержание слов при переводе на другой язык неизбежно что-то утрачивает. Смыслы одной культуры не могут быть полностью переведены на языки иных культур (по известной гипотезе лингвистической относительности Сепира-Уорфа). Оппозиции «ыраас-кир» (чистота-грязь), «айыы-аньыы» (творчество-грех), «ыраас-буруй» (невинность-виновность) с якутского на русский переводятся только приблизительно. При определенных обстоятельствах, видимо, место «ыраас» в ментальности народа может занять «кир», а затем понятие «кир» сменяется более сильным по воздействию понятием «ань-ыы» - грех. Возможно, так и произошло возникновение эгоцентрических религий мира.
В культуре саха имеется категория с особым смыслом - «Кут», которое обычно переводят как «душа», начиная с первых исследователей, в том числе А.Е. Кулаков-ского, П.А. Ойунского. Этот перевод теряет многое в смысловом отношении [6; 9]. Слово «Кут» подразумевает наличие, данность, а в повелительном наклонении имеет смысл «вложи, влей». Отсюда мы предполагаем, что «Кут» имеет два смысла: первое, означает изначальную данность, природный дар; второе указывает на потребности человека. В этом заключается природная дуальность концепта «Кут».
По сути своей «Кут» триедин - человек имеет «Ийэ кут», «Буор кут» и «Салгын кут». Соответственно, потребности человека также тройственны: потребности «Буор кут» - это витальные, биологические потребности; «Ийэ кут» - культурные, духовные потребности; «Салгын кут» - социальные, интегративные. Получается, что в языке саха исчерпывающе описывается три класса потребностей человека, описанных и классифицированных методами структурно-функционального анализа культуры (Б.К. Малиновский, А. Радклиф-Браун).
Дуальное содержание «Кут» как данности и как потребности воплощает два важнейших принципа религиозной культуры: наличие изначальной, природной чистоты человека и задачи человека сохранить эту чистоту. Относительно «Кут» смысл чистоты может быть понят как необходимость сохранить целостность («чел») триединства «Кут». Человек осознает свою из-
3 ю О
начальную чистоту опосредованно - через привычное, настойчивое, закрепленное в социальном порядке, а затем осознанное, добровольное, личное стремление не прикасаться к грязи и не совершать грех.
Смысл «Кут», если принять такой перевод слова как «душа», позволительно сравнить со шпенглеровской «душой культуры». О. Шпенглер не дает определения этому понятию, но имеет в виду некую изначальную данность, суть социокультурного организма [17]. Причем для Шпенглера «душа культуры» - не вполне метафора, хотя и нечто таинственное, непосредственно не данное. В языке саха «кут» и есть то, что пронизывает весь социум, придает ему уникальность, присутствует и на коллективном, и на индивидуальном уровне.
Высоту нравственных поучений религиозной морали культуры саха наука еще оценит, что уже начато учеными-этнопеда-гогами саха [11]. Все признаки сформировавшейся религии в самобытном вероучении саха наличествуют, но в иной, чем у других религий, формах.
То, что народ саха из глубины веков, преодолевая все тяготы жизни, дошел до нынешних дней («еле-еле тиллэн, ти-мирэ-тимирэ куерэйэн, быста-быста сал±анан саха ураагсхай бачча±а тиийэн кэлбитэ») - можно считать свидетельством прочности многих факторов, и в том числе
религиозных верований. На них возлагается надежда выживания этноса в будущем - на космоцентрическую религиозную веру в родственное единство со всем родом сотворенных, людьми Солнечного племени «айыы дьоно, айыы хаан аймахтара, кун еркен уустара, кун улууЬун дьоно».
Итак, обращение к смысловому содержанию лингвокультуры саха позволяет нам утверждать, что основой религиозных воззрений саха является осознание человеком своей неразрывной связи с Творцами-Айыы посредством «быа», осуществляемого с помощью языка «тыл» способом «быЬа алтыЬыы», своей изначальной чистоты - «ыраас», свободы - «ке1ул» и предназначения человека на свободное творчество - «ке1ул айыы». Важнейший концепт религиозной культуры саха -«Ыраас» - понятие одновременно эстетическое и аксиологическое. Долг и потребность человека в сохранении чистоты (ыраас), добровольное принятие запрета на прикосновение к грязи (кир), запрета на совершение греха (аньыы) являются основными нормативными регуляторами религиозной культуры саха. Проанализированные представления можно считать константными, устойчивыми структурами религиозных воззрений саха, сохраненными до сегодняшнего дня и успешно функционирующими в религиозном сознании человека саха.
Список литературы:
1. Андреев. Д. Роза мира. - М.: «Мир Урании», 2001. - 608 с.
2. Беренс. Б. Вселенная духа. История и философия эзотеризма в лицах. Древние цивилизации. - М., 2001. - 196 с.
3. Бравина. Р.И. Концепция жизни и смерти в культуре этноса: на материале традиций саха. - Новосибирск: Наука, 2005. - 307 с.
4. Воробьев В.В. Лингвокультурология: монография. - М.: РУДН, 2008. - 336 с.
5. Всемирная энциклопедия: Религия / Гл. науч. ред. В.М. Адамчик. - Мн.: Современный литератор, 2004. - 832 с.
6. Кулаковский, А. Е. Научные труды. - Якутск, 1979. - С. 7- 97.
7. Нюргун Боотур Стремительный: Якут. героич. эпос олонхо / Пер. В.Державина; послесл. и коммент.
И. В. Пухова; ил. Э. Сивцева и др. - 2-е изд. - Якутск: Кн. изд-во, 1982. - 431 с.
8. Краткий философский словарь / Алексеев А.П., Васильев Г.Г. и др. - М.: Проспект, 1998. - 431 с.
9. Ойуунускай П.А. Якутский язык и пути его развития // Талыллыбыт айымньылар. 3 том. - Дьокуус-кай: Бичик, 1993. - С. 28-122.
10. Попов Б.Н. Особенности философского знания. - Якутск, 2001. - 168 с.
11. Портнягин, И. С. Этнопедагогика Кут-Сюр. - М., 1999. - 320 с.
12. Пушкова Ю.Б. История мировых религий. - М., 2005. - 278 с.
13. Романов А.Н. В помощь религии и науке. - М.; 1999. - 151 с.
14. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. - М.: Политиздат, 1986. - 576 с.
15. Скворцов Л.В. Эзотерическое знание и символы культуры // Культурология. Дайджест, 2003. - № 2 (25). - С. 193-212.
16. Уткин К.Д. Религиозные и философские воззрения коренных народов Якутии. - Якутск: Бичик, 2000. - 224 с.
17. Шпенглер, О. Закат Европы: Образ и действительность. Т. 1. Глобальные проблемы человечества. -Новосибирск: ВО «Наука», 1993. - 592 с.
