CC BY
50
И. И. Зайлалов, канд. филос. наук, доцент, кафедра гуманитарных и социально-экономических наук, Уфимский государственный нефтяной технический университет, Октябрьский филиал, г. Октябрьский, Россия, ¡Шиэ.вШтаИ.
О НЕКОТОРЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ СТАНОВЛЕНИЯ ЭТНИЧЕСКОГО САМОСОЗНАНИЯ НАРОДОВ ПОВОЛЖЬЯ
Историческое развитие российского общества всегда было противоречиво вследствие его полиэтничности. Межэтнические проблемы в разные периоды становления российского социума характеризуются исследователями неоднозначно. Например, в период «советизации» культуры, этническая идентичность была мало значимой, уступая место идеологии интернационализма. После крушения Советского Союза вспыхивают многочисленные этнические противоречия и конфликты, как в новых постсоветских государствах, так и на южных окраинах российского государства. И только благодаря диалогу и взаимопроникновению различных этнических культур сопредельных национальностей, постоянное желание найти компромисс в понимании друг друга помогает сохранять межнациональную стабильность различных регионов России. Ярким примером становления этнического самосознания различных народов служит Волго-Уральский регион.
Территория Поволжья одной из первых входит в орбиту влияния русской цивилизации (XVII в.). Несмотря на то, что до прихода русских у коренных народов Среднего
Благодаря диалогу и взаимопроникновению различных этнических культур сопредельных национальностей, постоянное желание найти компромисс в понимании друг друга помогает сохранять межнациональную стабильность различных регионов России.
Поволжья (татары, мордва, чуваши) существовал ряд развитых государственных образований, вхождение данных территорий в состав Российской империи не ознаменовано сопутствием каких-либо серьезных этнических конфликтов.
Определенные взаимовлияния в материальной культуре народов Поволжья (жилые постройки, система питания, костюм и т. д.) отмечаются со второй половины XIX столетия. Между тем, это не дает достаточных оснований для утверждения об ассимиляции коренных народов Поволжья русскими или наоборот. Рассмотрим отдельные особенности развития этнического самосознания народностей Поволжья.
Татарская этническая общность име-= ет сложную внутреннюю структуру, которая в полной мере еще не проанализирована. Объясняется такое положение несколькими причинами. Известно, что в России и в Западной Европе длительное время татарами называли практически все тюркские (иногда и не тюркские) народы (за исключением турок), что создало историографическую традицию расширительного применения термина «татары»1.
№ 3 (21) МАРТ 2012
т
Понятие «волго-уральские татары» (татары Волго-Уральского региона) и его синонимы (поволжские, казанские, средне-волжские татары) не являются чисто географическими — хотя бы потому, что не позже XVIII в. татарское население с территории Волго -Уральской историко -этнографической области начало активно переселяться на сопредельные территории, в том числе и в районы проживания сибирских и астраханских татар, войдя в тесные этнокультурные контакты с местным тюркским населением.
Сложным является вопрос об отношении астраханских и сибирских татар к вол-го-уральским, а через них и к татарской нации. Только с конца XIX в. начался процесс консолидации астраханских татар с волго-уральскими татарами в единую этническую общность. Проявлением этих процессов и стало усвоение всеми астраханскими татарами общенационального этнонима «татары». Этому способствовало этническое смешение разных групп татар Астраханской губернии, а также трансформация культурно-языковых параметров местного и пришлого татарского населения. Итогом этих процессов стало усвоение местным татарским населением Нижнего Поволжья того слоя татарской культуры, который был связан с национальным этапом развития.
Этническое взаимодействие сибирских татар с переселившимися в Западную Сибирь волго-уральскими татарами привело к существенной трансформации традиционной культуры местных групп. Как итог этих процессов — у сибирских татар распространился вначале конфессионим «мусульмане» (как и у волго-уральских татар), а затем и этноним «татары».
Таким образом, образование татарской нации протекало путем «интеграции» трех этнических общностей (волго-уральские, «сибиряки» и астраханские татары). Ведущее положение в составе этой нации в силу своей многочисленности, а также социально-экономической и культурной «продви-нутости» заняли татары Волго-Уральского региона. Поэтому их можно считать ядром татарской нации. В итоге, татарская нация предстает как этническое образование со сложной этнической структурой, имеющей иерархическое строение.
Мнения ученых об этногенезе чувашей различны. До сих пор этот вопрос остается остродискуссионным. Например,
A. А. Фукс видела в чувашах потомков хазар.
B. А. Сбоев считал их потомками буртас. В. В. Бартольд считал их прямыми потомками гуннов и т. д. Однако критический анализ этой теории показал ее спорность.
Таким образом, в настоящее время вопрос о происхождении чувашского этноса остается открытым. Этнографический анализ быта чувашей и антропологический материал не дают никакого права считать чувашей чисто тюркской народностью. Не вызывает сомнения, что чувашский этнос сложился в результате этнической мик-сации некоторых местных финно-угорских и тюркских племен, входивших вначале в состав Волжской Булгарии, затем Джучиева Улуса и Казанского ханства.
По мнению некоторых ученых, в период с XIII в. по XVI в. формирующийся чувашский этнос испытал значительное влияние со стороны кипчакского этноса, и кипчаков среди чувашей осело якобы гораздо больше, чем среди булгаро-татарского населения2.
В период своего формирования чуваши подверглись также этнокультурному влиянию со стороны формирующегося этноса казанских татар на востоке, и со стороны русских на западе, которые еще в конце XIV в. колонизировали правобережье реки Суры, основав здесь в 1372 г. город Курмыш,
а позднее, в середине XVI в. — Алатырь. На северо-западных чувашей определенное этнокультурное влияние оказали марийцы, а на низовых чувашей — мордва. В результате смешения европеоидного и монголоидного населения формирование чувашского народа происходит под влиянием различных этнических групп.
До начала XVI в. предки чувашей, в различных исследовательских источниках, выступают под общим собирательным именем черемисов, который обозначал многие народы региона (в первую очередь марийцев, иногда чувашей, в некоторых случаях — удмуртов). И только в первой четверти XVI в. появляется первое упоминание о Чувашии как особой области в составе Казанского государства.
Одновременное появление в источниках этнонима «чуваши» и названия «Чувашия» было связано с усилением значения самих чувашей как одного из крупных народов Среднего Поволжья, с которым должны были считаться и казанские ханы, и московские князья. Это, несомненно, связано и со вступлением чувашей в первой половине XVI в. в заключительную фазу своего этногенеза, одним из главных признаков которого является оформление этнонима этноса3.
Этногенез башкир принадлежит к числу наиболее сложных проблем современной исторической науки. В зависимости от источников, на которые опирались исследователи, предками башкир назывались и сарматы и волжские булгары, племена, родственные ногаям, финно-угры, гунны или уйгуры и т. д.
Хозяйство и быт формирующегося башкирского этноса, его культурно-эко-
номическое развитие испытывало на себе также влияние гидрографических условий края. Здесь богатая речная система. Основная водная артерия Приуралья — река Белая (Агидель), приток Камы. Наибольшую густоту речной сети имеют западные склоны Южного Урала.
В первой половине XV в. территория Башкирии оказалась на стыке трех политических образований — Ногайской Орды, Казанского и Сибирского ханств. Основная часть башкир находилась под владычеством ногайских ханов, зауральские башкиры входили в состав Сибирского ханства, западная и северо-западная Башкирия была подвластна Казанскому государству.
Политическое и хозяйственно-культурное влияние Казанского ханства на Древнюю Башкирию, безусловно, было значи-тельным4. Это влияние в XV — первой половине XVI вв. находит общую для казанских татар и башкир этническую базу в крупной роли кипчакского компонента в формировании обоих народов, хотя этносоциальная линия развития казанских татар, унаследовавших многие традиции оседлой и земледельческой культуры волжских булгар, заметно отличается от этносоциальной линии развития кочевников-башкир.
В XV-XVI вв. большой размах получило ногайское движение в Башкирию, по существу являвшееся продолжением миграции кипчакских племен предшествующего периода. Этнические контакты между башкирами и ногаями, высокую активность которых обусловливали длительное их соседство или пребывание на одной территории, близость языка, взаимодействие на базе родственной кочевой культуры, носили характер взаимовлияния, которое сопровождалось инкорпорацией отдельных ногайских групп в башкирскую этническую среду на правах родов или, чаще, родовых подразделений. Масштабы башкиро-ногайского смешения были значительными, об этом свидетельствуют так называемые башкирские шежэре.
В этнической истории северо-западных башкир, входивших в состав Казанского ханства, существенную роль сыграли финно-угорские народы региона, что, естественно, отразилось на их культуре и быте. В частности, смешение северо-западных
№ 3 (21) МАРТ 2012
ДИСКУССИЯ .
журнал научных публикаций %
башкир и финно-угров приводит к тому, что вплоть до XIX в. среди северных башкир наряду с господством ислама, проникавшего в башкирскую среду через булгаро-татар, бытовали языческие обряды, характерные для финно-угорских народов региона5.
В целом, этнические процессы в XV — первой половине XVI вв. оставили заметный след в этнической характеристике башкирского народа и существенно углубили региональные различия между этнографическими группами башкир, основные контуры которых к этому времени уже сложились.
Первые историко-этнографические описания марийского народа и попытки объяснения его происхождения относятся к XVIII в. В этих работах марийцы признаны древнейшим населением Среднего Поволжья и отнесены к финскому племени. В последующие годы интерес к истории марийского этноса и его происхождению значительно возрастает. Конец XIX в. отмечен появлением работ И. Н. Смирнова, Т. Семенова, М. П. Веске, А. А. Спицына. С. К. Кузнецова и др., в которых на основе этнографического, лингвистического и археологического материалов высказывается мысль о первоначальном расселении предков мари на обширной территории Поволжья, о генетической близости финно-угорских народов региона, о наличии в среде марийского этноса близкород-
ственных
этнических
групп и т. п.6
В XV в. основная часть территории расселения мари вошла в состав Казанского ханства. Западная граница ханства проходила по реке Суре, включая в свой состав горных марийцев, на севере граница проходила по землям, населенным луговыми марийцами и удмуртами. В этот период окончательно оформляются внешние границы основной
У того или иного этноса в тот или другой исторический промежуток времени может начисто отсутствовать какой-либо объективный признак (например, своя территория или свое государство), однако этнос
все равно осознает себя существующим, целостным и единым организмом.
но совпадающие с современными границами Марий Эл.
По мнению исследователей, марийцы периода Казанского ханства испытали существенное влияние соседних народов: пермских финнов — удмуртов, казанских татар, чувашей, мордвы и русских. Марийцы восприняли от тюркоязычных народов региона многочисленные языковые (особенно лексические) и наиболее прогрессивные культурно-бытовые элементы. Рельефно выражено влияние на восточные группы луговых мари казанских татар, а на горных марийцев и южные группы луговых — влияние чувашей. Более длительными и тесными были марийско-удмуртские контакты7, что было обусловлено длительным их соседством или проживанием на одной территории. Разнонаправленность этнокультурных и хозяйственно-бытовых взаимодействий марийцев с иными народами региона, про-= исходивших на обширной территории в период достаточно долгого времени, приводит к появлению особых этнографических групп внутри этих этносов, в частности — среди марийцев.
Проблема становления мордовского этноса тесно связана с проблемой возникнове-= ния всех народов, объединяемых в финно-угорскую (или уральскую) языковую семью. Древняя мордва изначально представляла собой не одно племя, как иногда полагают, а группу или
территории расселения мариицев, пример- семью племен, которая совместно с древ-
немарийскими, а возможно и некоторыми другими поволжско-финскими племенами, составляла волжско-финскую общность.
Анализ материалов, относящихся к истокам мордовского этноса, позволяет сделать вывод, что его формирование в первобытности началось не на базе единой родо-племенной организации, одного племени, как считалось ранее, а на почве целой группы (семьи) родственных племен, живших на смежных территориях, с возможным включением иноэтнических элементов. По своим основным культурным параметрам эти племена составляли не столько единство, сколько сходство, близость. Они первоначально не обладали единым самоназванием, не обладали сознанием этнической общности. Лишь на самом последнем этапе развития, связанном с заключительной фазой первобытнообщинной формации, древне-мордовская группа племен начала приобретать представление о своей общности, своем отличии от других этносов, чему в немалой степени содействовали ее контакты с иными этническими образованиями, и в первую очередь, индоевропейскими (иранскими, славянскими и некоторыми др.), давшими всей совокупности указанных племен единый этноним Могёеш, Мегёа8, МегёЫ8, Мегёшш, МогёЫ, Могёуа, Могёшпо8, мордва, мордвичи.
Одним из коренных народов Западного Приуралья являются удмурты. Структура удмуртского этноса, как и любого другого, весьма сложна и иерархична. Довольно рано удмурты оказались разделенными на северных и южных. Их развитие протекало в отрыве друг от друга в неодинаковых условиях, что определило некоторое своеобразие их этнографических характеристик: на северных удмуртов значительное воздействие оказали русские, у южных ощущается
тюркское влияние. Различия между ними прослеживаются в элементах материальной культуры, обрядах и языке.
Кроме того, внутри удмуртского этноса выявлены остатки многочисленных этносоциальных подразделений разного исторического происхождения. Представляет большой интерес их воршудная организация. Еще в начале XX в. каждый удмурт четко представлял свою принадлежность к особому экзогамному объединению — воршуду. В целом же все группы отчетливо осознавали свое единство и общее происхождение, имели единое самоназвание — удмурт.
Таким образом, этническое самосознание — при всех его неизбежных внутренних трансформациях — это непрерывное опознавание этносом своей непреходящей самости, сохранение и вольное или невольное наследование этноцентризма. И одним из основных критериев самостоятельного существования этноса является этническое сознание (самосознание). У того или иного этноса в тот или другой исторический промежуток времени может начисто отсутствовать какой-либо объективный признак (например, своя территория или свое государство), однако этнос все равно осознает себя существующим, целостным и единым организмом. I'
1. Благоева Г. В. О русском наименовании тюркских языков: композиты и становление тюркской этнолингвистической терминологии в русском языке // Сов. тюркология. 1973. № 4. С. 11-24.
2. Чуваши: этнографическое исследование. Чебоксары, 1956. Ч. 1.С. 9-11.
3. Закиев М. З., Кузьмин-Юманади Я. Ф. Волжские булгары и их потомки. М.: ИНСАН, Российский фонд культуры, 1993.
4. Токарев С. А. К постановке проблем этногенеза // Советская этнография. 1949. № 3. С. 12-36.
5. Юлдашбаев Б. Х. История формирования башкирской нации (дооктябрьский период). Уфа, 1972. С. 42.
6. Археология и этнография марийского края. Древние и современные этнокультурные процессы в марийском крае. Йошкар-Ола, 1976. С. 12-14.
7. Крюкова Т. А. Этнокультурные связи удмуртов с народами Поволжья и Приуралья по данным материальной культуры // Вопросы финно-угорского языкознания. 1967. Вып. 4. С. 285.
