CC BY
362. Золотова Н. О. Ядро ментального лексикона: функциональная роль в познании и общении // Вопросы психолингвистики. — 2003. — № 1. - С.35-41.
3. Гуц Е. Н. Ненормативная лексика в речи современного городского подростка (в свете концепции языковой личности): Дис. ... канд. филол. наук. - Омск, 1995. - 304 С.
4. Уфимцева Н. В. Языковое сознание и образ мира славян // Языковое сознание и образ мира. — М.: ИЯ РАН, 2000. - С.207-219.
5. Залевская А. А. О комплексном подходе к исследованию закономерностей функционирования языкового механизма человека // Психолингвистические исследования в области лексики и фонетики. — Калинин: Калинин. гос. ун-т, 1981. - С.28-44.
6. ТСРОЖ - Ермакова О. П., Земская Е. А., Розина Р. И. Слова, с которыми мы все встречались: Толковый словарь русского общего жаргона. - М.: Азбуковник, 1999. - 273 с.
7. ТСРЯ - Ожегов С.И. Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка / РАН; Ин-т рус. яз. 4-е изд., доп. — М.: Азбуковник. — 1999. -944 с.
8. Любимов Ю. В. Природа ассоциации: структура словесной памяти и понятие ассоциативного значения // Словарь ассоциативных норм русского языка. - М.: Изд-во МГУ, 1977. - С.25-32.
9. Горошко Е. И. Языковое сознание: ассоциативная парадигма: Дис. ... докт. филол. наук. - М., 2001.
10. Залевская А. А. Языковое сознание и описательная модель языка // Методология современной лингвистики. — М.; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. - С.35-49.
11. Серкин В. П. Методы психосемантики: Учебное пособие. — М.: Аспект Пресс, 2004. — 208 с.
12. Леонтьев А. А. Психолингвистическая структура значений // Семантическая структура слова. - М.: Наука, 1971. - С. 7-27.
А. Р. Давлетбердина О НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ ОКРАСКЕ УСТОЙЧИВЫХ
СРАВНЕНИЙ
Одним из актуальных направлений в современной лингвистике является изучение национально-культурной специфики языковых единиц. Это обусловлено, во-первых, необходимостью создания прочной исследовательской базы для последующего комплексного изучения лексического словаря носителей различных языков, во-
вторых, - выявления общих и специфических закономерностей, присущих представителям разных культур. К числу языковых единиц, отражающих специфику национальной картины мира того или иного народа, безусловно, относятся сравнения. Представляя собой устойчивые структуры (далее - УС) с особой внутренней формой, признаками и способами выражения, они являются образным средством, которое позволяет изучающим язык «войти в ту широкую и сугубо национальную языковую сферу, без освоения которой практическое знание языка не может быть ни полным, ни совершенным» [6. С.24]. Устойчивым сравнением в работе называется не только понятие, фигура речи или стилистический прием, но и особое языковое явление, особая языковая единица, наделенная значением и особой формой его выражения (Л.А.Лебедева). Эти формы в русском языке очень разнообразны: это и творительный падеж сравнения (губы сердечком), и сравнительная степень прилагательных при существительных в творительном падеже (лицо мрачнее тучи), и сравнения с лексическими элементами «похож», «подобный» (специалист подобен флюсу), и сложные прилагательные, содержащие элементы «подобный», «образный» (дугообразные брови), и наречия, образованные от притяжательных прилагательных с формантом «по-» (по-лисьи хитер) [6]. К числу признаков УС, отличающих их от других языковых единиц можно отнести, прежде всего, устойчивость формы и содержания, четкую определенность грамматического строя, постоянство компонентного состава, прагматическую направленность. Структура УС условно обозначается следующей формулой: А - С - тВ, где А - субъект сравнения (то, что сравнивается), С - основание (признак) сравнения, В - объект сравнения (то, с чем сравнивается), а т -модус сравнения, выраженный одним из сравнительных союзов (глупый, как баран; преданный, как собака; ленивый, как кот).
В настоящее время активно ведется работа над составлением дву- и многоязычных словарей устойчивых сравнений [2; 3; 8; 9], в которых фиксируется национально-культурная специфика.
Компаративные структуры, обладая особой внутренней формой, отражают экстралингвистический компонент значения, то есть являются носителями информации о национально-культурных особенностях народа. Отметим, что такие же качества присущи и фразеологизмам. Разница между ними может показаться незначительной, едва уловимой на первый взгляд, однако это не так. УС действительно близки фразеологизмам по некоторым характеристикам: например, оба языковых явления обладают
национально-культурной маркированностью, являются образными средствами, отражающими языковую картину мира, характеризуются постоянной структурой. Однако они имеют существенное различие, которое заключается в специфической форме (наличие сравнительных союзов в объектной части) и содержании компаративных структур (устойчивая компаративная семантика). Принимая во внимание тот факт, что устойчивые сравнения «представляют в совокупности особый и значительный пласт русской фразеологии» [11. С.5], высказывание Н.Г.Брагиной «фразеология - это память относительно прошлого и догадка относительно будущего» [1. С.47], может характеризовать в полной мере и устойчивые сравнения. Подтверждением данного положения стали результаты направленного ассоциативного эксперимента (далее - НАЭ/АЭ), который был проведен нами в 2004-2007 гг. с испытуемыми башкирами, татарами и русскими в возрасте от 16 до 60 лет со средним и высшим образованием. По нашему убеждению, ассоциации позволяют выявить особенности восприятия, понимания и усвоения слова и интерпретировать полученные данные с позиций социо- и этнопсихолингвистики. В ходе работы каждому испытуемому предлагался буклет, на страницах которого были напечатаны списки исходных слов. Инструкция к заполнению давалась устно, в случае необходимости следовали объяснения: в частности, предлагалось ответить первым пришедшим в голову после прочтения исходного слова сравнением. Выбор языка ответа не ограничивался, чем и решалась проблема положительной мотивации к деятельности информантов. Список, предлагаемый испытуемым, включал единицы, использованные в АЭ отечественными и зарубежными исследователями: ВЕСЕЛЫЙ КАК, ГЛУПЫЙ КАК, ДОБРЫЙ КАК, ЖЕСТОКИЙ КАК, ЗАВИСТЛИВЫЙ КАК, ЛЕНИВЫЙ КАК, ПРЕДАННЫЙ КАК, СИЛЬНЫЙ КАК, ТРУДОЛЮБИВЫЙ КАК, ЧЕСТНЫЙ КАК. Всего проанализировано около 3000 реакций. Для межъязыкового анализа привлекались результаты от белорусских [7], алтайских информантов [2] (в [2] из числа ассоциатов мы рассматривали только Я-сравнения), что в значительной мере увеличило количество сравниваемых единиц. Полученные нами реакции были условно объединены в несколько групп, наиболее частотные из которых приводятся в таблице с указанием количества реакций.
Таблица 1.
Группы сравнений, полученные от испытуемых -
испытуемые носители носители носители носител носител носител
/ алтайског русского белорусског и и и
/ о языка языка (по о языка (по русског татарско башкирс
/ (по данным [2]) данным [8]) о языка го языка кого
название данным языка
^Труппы [21)
кол-во ии. 1079 953 80 100 100 100
Сравнения с - - 16 252 241 233
животными
Семейно- 229 133 - 70 116 65
родственные
отношения
Род занятий, 194 109 2 110 73 76
профессия
Имена 11 13 - 129 59 65
собственные
Поло- 118 103 - 32 121 144
возрастные
Этносоцио- 96 26 1 6 1 6
региональные
Эмоциональн 431 571 - 67 45 43
о-оценочные
По итогам анализа можно сделать вывод о том, что представители татарской и алтайской национальностей склонны чаще использовать сравнения с близко-родственным окружением, а среди ответов русских ии. большую часть занимают реакции, содержащие в себе имена собственные, сравнения с животными одинаково часто присутствуют во всех группах. Эти факты, по-видимому, можно объяснить следующим образом. Внешность человека, а также объекты окружающей действительности, включающие природные и различного рода рукотворные предметы, являют собой внешне воспринимаемые физические сущности, при восприятии которых действуют одни и те же механизмы. Это способствует появлению разных ассоциаций, на которых и основываются сравнения. Реакции-сравнения, определяющие черты характера (ТРУДОЛЮБИВЫЙ, КАК сноха, невестка; ЧЕСТНЫЙ, КАК еврей, праведник; ЛЕНИВЫЙ, КАК кот, двоечник; ГЛУПЫЙ, КАК курица, баран), большей частью являются идеальными объектами, имеющими несколько иную, чем у физических предметов, природу. Свое отображение в сознании носителей языков они находят путем воздействия на органы чувств опосредованно, через наблюдение за целыми комплексами действий, поступков, высказываний человека. При этом сужаются
объективные условия для возникновения ассоциаций, лежащих в основе сравнения черт характера с объектами реального мира, -природных явлений, растений, животных. Такие группы слов вызывают с достаточно большой вероятностью реакции определенного типа, их разброс при этом будет меньше.
Рассмотрим наполнение некоторых ассоциативных полей (далее - АП) слов. На стимул ЧЕСТНЫЙ КАК башкиры часто реагировали словом пионер. Такие реакции являются отголосками недавнего исторического прошлого и в то же время свидетельствуют о наличии у данного (микро)социума «застывшего» и в каком-то смысле реанимированного стереотипа, поскольку во многих школах региона действуют организации «Пионеры Башкортостана» с соответствующей символикой и вновь складывающимися традициями. Принимая во внимание этот факт, мы можем прогнозировать дальнейшую судьбу сравнительного оборота ЧЕСТНЫЙ, КАК ПИОНЕР, частотность которого не так уж велика в массиве проанализированного материала. Примечательно, что в АЭ на татарском языке такой реакции не было выявлено. Чаще респонденты-татары соотносили это слово-стимул с учителем. Среди русских испытуемых наблюдается определенный пессимизм в данной характеристике человека -частотными реакциями были таких не бывает, никто или же приводились персонифицированные ответы (имена знакомых и друзей). Реакции взрослых респондентов данной группы иногда носили откровенно ироничный характер: например, ЧЕСТНЫЙ, КАК еврей, как мент, как простофиля, продавец.
Прослежена такая закономерность: на слова, обозначающие черты характера, которые имеют позитивную оценку в (микро)социуме, респонденты дают больше разных ответов, чем на слова, называющие отрицательные черты характера, где ответы более стереотипны. Казалось бы, это противоречит известному факту, что все негативное в языке фиксируется подробнее и тщательнее. При детальном рассмотрении выясняется, что слова с негативной оценкой (в данном случае - черты характера), поскольку их больше, членят континуум картины мира на меньшие отрезки. Иными словами, даются более точные характеристики, а значит, сравнений к таким словам-стимулам должно быть меньше, чем к размытым по семантике стимулам положительной окраски.
На идентичное слово-стимул в эксперименте В.А.Масловой самой частотной реакцией среди белорусов явилось сравнение с другими людьми, а русские ии. более охотно соотносили его с представителями какой-либо партии (комсомолец, коммунист,
пионер). Исследователь полагает, что носители белорусского языка гораздо чаще, нежели русские испытуемые, употребляют сравнения с разными людьми и природными явлениями ([7. С.188]; см. также данные выше представленной таблицы). Русские, по ее мнению, более склонны к сравнениям из области культуры, литературы, с людьми определенных национальностей. Отметим, что в целом реестр рассмотренных нами сравнений вполне соотносим. Гипотеза об универсальности основных категорий, характеристик и свойств, применяемых при описании человека и об этнокультурной специфике их наполнения, находит подтверждение и в данных нашего эксперимента. Носители нескольких языков не соотносят с собой ни одну из негативных черт характера, хотя активно сравнивают их с другими людьми: ЖАДНЫЙ, КАК сосед; ГЛУПЫЙ, КАК пень, индюк, препод, придурок и др. [10. С.62, 64]; ГЛУПАВ не аз, ученик, ръб, Джим Кери, малко интеллигентен (болг.) [10. С.63, 65]; ДУРНЫ як бот, як варона, Иван, идиот, конь (белорус.) [10. С.62].
Об этнокультурной специфике некоторых сравнений свидетельствуют такие реакции белорусов: прагны, як багна, як дрыгва (как трясина [7, С.188-189]) на стимул ЖАДНЫЙ, КАК, что обусловлено географическими особенностями проживания этого народа - большую часть их территории занимают болота.
Сходные ответы у носителей нескольких языков объясняются несколькими причинами. Например, на исходное слово ЖЕСТОКИЙ, КАК респондентами сопоставляемых групп даны Я: враг, Шварценеггер, маньяк (русские^, як садзгст, як палач (белорусы), как киле, как изверг (татары), как Гитлер, как деспот (башкиры). Причину подобного мы усматриваем во влиянии средств массовой коммуникации (телепередач, информационных программ) на формирование сознания испытуемых. Полученные в эксперименте сравнения позволяют выявить некоторые имплицитные параметры значения образных языковых единиц. Рассмотрим ответы ии. на синонимичные и антонимичные слова -характеристики человека: ВЕСЕЛЫЙ КАК; ЛЕНИВЫЙ КАК; ДОБРЫЙ КАК. Носители русского, башкирского, татарского языков дают сходные ответы на первый стимул - ВЕСЕЛЫЙ КАК, сравнивая человека с клоуном; на второй - сравнение дано с котом, кошкой; третье - сравнения с мамой, солнечным днем. Академические словари, к сожалению, не отмечают данных различий, а в ответах носителей соответствующего языка они проявляются.
Придерживаясь отдельных положений концепции Н.Г.Брагиной, мы рассматриваем устойчивые сравнения как языковые единицы, представляющие собой результат взаимодействия языка и культуры того или иного народа и говорить о том, что в устойчивых сравнениях находят частичное отражение и факты истории народа, и элементы национально -культурных традиций, и сложившиеся стереотипы. Целесообразно в этой связи сделать акцент на выявлении связей устойчивых словосочетаний в целом с разными типами дискурса: философским, религиозным, идеологическим, литературным, мифологическим [1. С. 294]. Под дискурсом в данном контексте следует понимать «...весь процесс говорения и зафиксированный за относительно длительный отрезок времени результат этого процесса» [5. С. 238].
При изучении АП слова-стимула ТРУДОЛЮБИВЫЙ КАК, выяснилось, что в корпусе реакций присутствуют два устойчивых сравнения с данным прилагательным: ТРУДОЛЮБИВЫЙ КАК муравей и ТРУДОЛЮБИВЫЙ КАК пчелка. Здесь, в частности, обнаруживается связь с литературным дискурсом. Эти образы пришли к нам из басен и сказок и присутствуют во всех исследуемых языках с той лишь разницей что у башкир более частотным является второй ответ, а у татар - первый. В реакциях русских информантов количество таких сравнений было примерно одинаковым. Привлекая данные, полученные в эксперименте с белорусами, отметим, что представители данной национальности также склонны ассоциировать стимул с различными насекомыми и животными, в частности, с лошадью. Так, совпадение структурно-семантических компараций в разных языках позволяет считать данные сравнения универсальными. С другой стороны, по справедливому замечанию Л.А.Лебедевой, система устойчивых сравнений в каждом языке уникальна, поскольку отражает национальное мировидение и миропонимание носителей языка [6]. Так, в русском языке, желая подчеркнуть сходство двух людей, мы скажем как две капли воды, в английском - as two peas (досл. как две горошины), а в башкирском - икенсе атасы (досл. второй папа) или тик папакына ошаган (только на папу похож). Как видим, в башкирском языке для выражения подобия используется совершенно другая модель, в которой может отсутствовать сравнительный союз как, что подтверждает выраженную национально-культурную специфику устойчивых сравнений. Такие факты вновь подтверждают положение о том, что система
понимания не является адекватной в разных культурах в силу различий концептуальных и лингвистических единиц [7. С.67].
В таких языковых единицах, как сравнение, фиксируется социальный и культурный опыт языковой общности. Становится очевидной необходимость различного рода словарей, фразников, тезаурусов [2; 3; 8; 9], фиксирующих устойчивые сравнения разных народов и позволяющих исследователям языка стать на шаг ближе к изучению национальной и языковой картин мира.
Основные выводы, полученные на данном этапе исследования:
1. Сравнение (в том числе устойчивое) представляется нам двухкомпонентной конструкцией, в которой различимы два компонента - главный и вспомогательный.
2. Механизм сравнения заключается в том, что к главному компоненту прилагается система «ассоциируемых импликаций», связанных с вспомогательным.
3. Рассмотренные импликации обычно есть не что иное, как общепринятые (национально окрашенные) ассоциации, связанные в сознании говорящих со вспомогательным субъектом/объектом, но в некоторых случаях это могут быть и нестандартные импликации, устанавливаемые испытуемым.
4. Отдельные сравнения влекут за собой сдвиги в значениях слов и могут в этом смысле приравниваться к метафорическим переносам.
5. По-видимому, не существует строгих «предписаний» относительно обязательности сдвигов значения, которые объяснили бы, почему одни сравнения исчезают, а другие переходят в разряд клишированных, устойчивых.
6. Исследуемые языковые единицы несут в себе часть фоновых знаний лингвокультурной общности, полученных в процессе многовековой практической и познавательной деятельности народа и передаваемых по традиции в качестве готового языкового материала из поколения в поколение, осуществляя межпоколенную трансляцию культуры, сохраняя «ценности концептосферы культуры» [11].
Полагаем, что сравнение можно рассматривать как сложный когнитивный феномен, возникающий в результате двух смысловых комплексов, которые у разных исследователей называются по-разному: содержание и оболочка, фокус и рамка (фрейм), источник и цель, понятия сигнификативного и денотативного дескрипторов.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Брагина Н. Г. Память в языке и культуре. - М.: Языки славянских культур, 2007. - 520 с.
2. Голикова Т. А. Алтайско-русский ассоциативный словарь. - М.: Изд-во ОЛСИБ, 2004. - 380 с.
3. Дмитрюк Н. В. Казахско-русский ассоциативный словарь. -Шымкент-Москва, 1998. - 242 с.
4. Дударева З. М. Время в русской и башкирской языковых картинах мира. - http://www. osu.ru.
5. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука,
1987. - 263 с.
6. Лебедева Л. А. Устойчивые сравнения русского языка во фразеологии и фразеографии: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. -Краснодар, 1999. - 34 с.
7. Маслова В. А. Лингвокультурология: Уч. пособие для студентов вузов - М.: Академия, 2001. - 208 с.
8. Огольцев В. М. Краткий словарь устойчивых сравнений русского языка. - Ижевск: Удмуртский ГУ, 1994. - 511 с.
9. Русский ассоциативный словарь: в 6-ти тт. /Под ред. Ю. Н. Караулова, Ю. А. Сорокина, Е. Ф. Тарасова и др. - М.: «Помовский и партнеры», ИРЯ РАН , 1994-1998.
10. Славянский ассоциативный словарь: русский, белорусский, болгарский, украинский / Н. В. Уфимцева, Г. А. Черкасова, Ю. Н. Караулов, Е. Ф. Тарасов. - М.: МГЛУ, ИЯ РАН, 2004. - 792 с.
11. Этнопсихолингвистика /Под ред. Ю.А. Сорокина. - М.: Наука,
1988. - 192 с.
О. В. Евсеева
НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ЯЗЫКОВОГО СОЗНАНИЯ НОСИТЕЛЕЙ АНГЛИЙСКОЙ, ФРАНЦУЗСКОЙ
V
И РУССКОЙ КУЛЬТУР (НА ПРИМЕРЕ СТРАХА)
В работе исследуются проявления национально-культурной специфики языкового сознания, под которым, вслед за А. А. Леонтьевым, понимаются «психические механизмы, обеспечивающие процесс речевой деятельности человека» [1. С. 144].
Еще в работах А. Р. Лурия поднят вопрос, «изменяется ли в зависимости от культуры содержание мышления, т. е. основные категории, используемые для описания опыта» [2. С.47]. Современные исследования в области психолингвистики и смежных наук позволяют утвердительно ответить на данный
