CC BY
49
О начале травопознания в России А.К. Сытин
Ботанический институт им. В.Л. Комарова РАН,
Санкт-Петербург, Россия; [email protected]
Книга о «Рае для ботаников»5 посвящена зарождению науки о растениях в России в первой половине XVIII в. Завершался период бурного накопления сведений о живом населении пяти континентов Земли (долиннеевское естествознание). Наступала фаза ревизии и упорядочения этого разнообразия путем применения принципов классификации и номенклатуры, привнесенных в науку Карлом Линнеем. Благодаря рациональной ясности данной им системы ботаника становится популярнейшей из наук эпохи Просвещения. Россия как неофит на пиру держав европейских, упиваясь нектаром рафинированной культуры, отнюдь не пренебрегала и достижениями ученого садоводства. Однако слово «парадиз» в названии книги представляется не столько блаженством изучения и разведения трав и дерев в России, сколько намеком на богопору-ченное занятие праотца Адама: «...чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей» (Бытие, 2: 19).
Едва соприкоснувшись с практикой номинации растений, заявленной во вводном разделе книги, мы входим в таинственную область познания природы как гуманизации тварного мира. Оказывается, берега Москвы-реки привлекали разного рода магов и мистиков, как, например, Артура Ди (Dee) — сына знаменитого астролога королевы Британии Елизаветы доктора Джона Ди. Побывав в кремлевских палатах с дипломатической миссией, он издал в 1629 году латинскую „Fasciculus Chemicus“, содержавшую некие оккультные знания (с. 6). Но поиски знания истинно научного вели к иным, северным берегам царства. Среди первых крестных отцов, наделявших русские растения латинскими именами, был англичанин Джон Традескант-старший, потомственный натуралист и садовод, прибывший в 1618 г. к заливам Белого моря с британской торговой компанией. Традескант исследовал растительный мир дельты Северной Двины в окрестностях Михайло-Архангельского монастыря, где развивался первый крупный порт русского государства — Архангельск. Здесь он обратил внимание на крупное красивое зонтичное растение, слывшее в ту пору носителем ценнейших лечебных свойств и называемое по-русски «архангельский корень». С легкой руки Традесканта оно получило латинское название Angelica archangelica, позднее валидизированное Карлом Линнеем6 и совмещающее в биноминале русский топоним с именем предводителя сил небесных (с. 19). Среди растений, доставленных Традескантом в Англию и выращенных в саду близ Ньюхолла (графство Эссекс), была и «русская лиственница», упоминаемая
5 Bryce W.J. A Botanist's Paradise: The Establishment ofScientific Botany in Russia in the Eighteenth Century. Royal Horticultural Society. 2008. 243 p.
6 Название Angelica и Archangelica использовали долиннеевские авторы, в частности Lobelius и Clusius. См. иллюстрации в статье Wille H. The albums of Karel van Sint Omaars (1533-1569) (Libri picturati A 16-31, in the Jagellon Librari in Krakow) // Archives of Natural History. 1997. Vol. 24. № 3. P. 433-437.
A
BOTANIST’S
PARADISE
The Establishment of Scientific Botany in Russia in the Eighteenth Century
VV. Bryce
как Larix russica. .Это едва ли Larix sibirica Ledeb., как указывает Брайс (WJ. Bryce), но, вероятнее всего, особый вид, известный как A. sukatschevii Dylis. — обычное лесообразующее дерево на северо-востоке Европы. Как установил Н.Н. Цвелев7, приоритетным названием данного вида следует считать название Larix archangelica Laws. Возвращение забытого названия фокусирует географическое пространство, где зарождалось научное изучение русской флоры.
Характерно, что ботанические исследования Российской империи начинались с отдаленнейших ее пределов, причем существенную роль в них играли германские ученые. Их деятельности посвящено несколько глав. В частности, немало сведений о растениях, наблюдаемых во время путешествия Даниила Готлиба Мессершмидта по Сибири. Однако автор цитирует здесь известную книгу М.Г. Новлянской, оставив без внимания большой корпус дневников Мессершмидта, опубликованных в бывшей ГДР. Досадно и отсутствие ссылок на документы Второй Камчатской экспедиции, прославленной ботаническими исследованиями Гмелина, Стелл ера, Крашенинникова. Добросовестно публикуемые на немецком и русском языках коллективом авторов под руководством Виланда Хинцше (Wieland Hintzsche), в последние годы они стали доступны и хорошо известны. Отсутствие указаний на эти важнейшие источники существенно снижает научную ценность «немецких» разделов книги. Зато вполне оригинальны «британские», где Брайс опирается на материалы из английских архивов в главах шестой («Сад медицинский в саду ботаническом») и седьмой («Канал связей»), где речь идет об обмене семенами между директором ботанического сада в Петербурге Иоганном Георгом Сигезбеком, знаменитым владельцем ботанического сада в Гарте-каме (близ Гаарлема) голландцем Георгом Клиффордом и Линнеем. Заметной фигурой в сообществе ученых коллекционеров становится Иоганн Амман, профессор ботаники Петербургской академии наук. Он привез в Кунсткамеру ценный гербарий дублетных образцов из коллекции Ханса Слоана, чье собрание предметов натуральной истории стало впоследствии ядром Британского музея. Автор прослеживает перемещения растений к берегам Альбиона в виде гербарных образцов или живых растений к Хансу Слоану в Лондоне и Иоганну Якобу Диленниусу в Оксфорде.
Заключительный раздел “Plant List”публикуется как приложение. Поскольку ссылок на предшествующий текст в нем не имеется, список этот не может быть отнесен к справочному аппарату книги. В нем приводятся латинские названия растений, снабженные кратким комментарием о последовательных изменениях названий рода или вида. Часто это долиннеевские полиноминалы, которые использовались в трудах «русских немцев» Буксбаума, Мессершмидта, Гмелина и Аммана, впоследствие утвержденные в науке линнеевскими биноминалами или названиями последующих авторов.
Таким образом, рецензируемая книга, несмотря на компилятивный характер некоторых разделов и узкий круг цитируемых источников, представляет известный интерес для русских ботаников, а для англоязычных читателей заполняет пробел в знаниях о начале изучения флоры России, о разнообразных каналах, по которым сведения о русских растениях входили в компендиумы и реестры зарубежных исследователей, а виды обретали законные научные названия.
7 См.: Цвелев Н.Н. О названиях некоторых лиственниц (Ьапх, Ртасеае) России // Ботанический журнал. 1994. Т. 79. № 11. С. 90—91.
