CC BY
74
СТАТЬИ
В.И. Буренко
О НАЧАЛЕ И ИСТОКАХ СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТОЛОГИИ (30-ЛЕТ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ НАУКЕ)
Аннотация
В статье рассматриваются дискуссионные вопросы, касающиеся начала и истоков современной российской политологии. На основе сравнительного анализа работ «патриархов» советской политической науки и современных авторов выявлено два ответа на вопрос о начале современной российской политологии. Гипотезой исследования в данной статье является предположение о том, что обе трактовки являются односторонними. Они не достаточно полно отражают сложный процесс становления и развития отечественной политологии во второй половине ХХ века. Показано, что один из ответов связывает начало становления отечественной политологии с хрущёвской оттепелью и деятельностью группы ученых, которых в дальнейшем стали называть «отцы-основатели» или «патриархи» советской политической науки. В статье отмечено, что такой феномен, как «советская политическая наука» в структурном отношении представляет совокупность тесно обусловленных элементов: идеологического и научного. Показано, что идеологизированная методология и апологетическая функция советской политологии не позволяют видеть в ней истоки зарождения современной российской политической науки. Но советская политология содержала в себе элементы научного осмысления действительности и в этом отношении заключается связь советской и современной российской политологии. Отмечено, что другой ответ, связывая
V. Burenko
ABOUT THE BEGINNING AND ORIGINS OF MODERN RUSSIAN POLITICAL SCIENCE (30 YEARS OF RUSSIAN POLITICAL SCIENCE)
Abstract
The article deals with controversial issues concerning the origins and origins of modern Russian political science. Based on the comparative analysis of the works of the "patriarchs" of Soviet political science and contemporary authors, two answers to the question of the beginning of modern Russian political science are revealed. The hypothesis of the study in this article is the assumption that both interpretations are one-sided. They do not fully reflect the complex process of formation and development of domestic political science in the second half of the twentieth century. It is shown that one of the answers connects the beginning of the formation of Russian political science with the Khrushchev thaw and the activities of a group of scientists, who later became known as the "founding fathers" or "patriarchs" of Soviet political science. The article notes that such a phenomenon as "Soviet political science" is structurally a set of closely related elements: ideological and scientific. It is shown that the ideologized methodology and apologetic function of Soviet political science do not allow to see in it the origins of modern Russian political science. But Soviet political science contained elements of scientific understanding of reality and in this respect is the relationship of Soviet and modern Russian political science. It is noted that the other answer, linking the birth of modern Russian political science with the collapse of the USSR (late 80 -
зарождение современной российской политологии с распадом СССР (конец 80-х -начало 90-х годов ХХ века), не учитывает наличия элементов научного осмысления действительности советской школой политологии и поэтому не видит преемственности современной российской политической науки с советской школой политологии. В статье также показано, что, как представители советской политической науки, так и современное политологическое сообщество недооценивают роль вольнодумцев-диссидентов в качестве одного из источников современной отечественной политологии.
Ключевые слова:
политика, политическая наука, российская политология, методологический монизм, методологический плюрализм, диссидентское направление в политологии, интеллектуальное гражданство.
early 90-ies of XX century), does not take into account the presence of elements of scientific understanding of reality by the Soviet school of political science and therefore does not see the continuity of modern Russian political science with the Soviet school of political science. The article also shows that both representatives of Soviet political science and the modern political science community underestimate the role of dissident freethinkers as one of the sources of modern Russian political science.
Key words:
politics, political science, Soviet political science, methodological monism, methodological pluralism, dissident trend in political science, intellectual citizenship.
В 2019 году отечественная политология отмечает 30-летие своего официального признания. Однако, «возрождение политической науки -пишет один из её «отцов-основателей» в СССР, - сопровождается, как это ни странно, прогрессирующим забвением его истоков» [11, с. 257]. И это несмотря на то, что с каждым годом появляются источники, которые содержат новый материал и дают пищу к дальнейшим размышлениям о процессе становления политологии на отечественной почве. Особенно ценными для более полного понимания её истоков являются публикации исследователей, причастных к процессу становления политологии в советский период. Это статьи и книги Г.А. Арбатова, А.Е. Бовина, Ф.М. Бурлацкого, А.А. Галкина, М.Я. Гефтера, Г.Г. Дилигенского, Е.М. Примакова и многих других [3; 6; 7; 11; 12; 13; 14; 15]. Достаточно обстоятельный список источников, касающихся становления политологии в СССР, содержится в диссертации и автореферате диссертации А.В. Соболева на соискание учёной степени кандидата политических наук по теме «Идейно-политическое наследие Ф.М. Бурлацкого», защищённой в 2017 году в диссертационном совете МГУ 23.04 МГУ имени М.В. Ломоносова [23, с. 4-6].
Вместе с тем, следует отметить, что в работах «патриархов» советской политической науки, анализирующих историю и состояние такого появившегося их усилиями предмета исследования как политология - не-
мало вопросов, которые в современной российской политологии вызывают дискуссии. Иначе и не может быть. Как заметил ещё М. Вебер «всякое совершенное исполнение замысла в науке означает новые «вопросы», оно по своему существу желает быть превзойдённым... Мы не можем работать, не питая надежды на то, что другие пойдут дальше нас» [8, с. 712].
Остановимся на некоторых не прояснённых вопросах, касающихся истории зарождения современной российской политологии. Один из таких дискуссионных вопросов: когда берёт начало современная российская политология?
Сравнительный анализ работ «отцов-основателей» советской политологии и современных исследований по вопросу о начале становления современной отечественной политологии позволяет обнаружить существенное различие в понимании этого исходного процесса.
Так, известный исследователь истории политической науки Я.А. Пляйс отстаивает точку зрения, согласно которой становление отечественной политологии «берёт начало с конца 1980 годов» [19, с. 15]. Нет достаточных оснований, - пишет он, - «считать точкой отсчёта отечественной политической науки те попытки, которые предпринимались в 60-е годы и в последующие два десятилетия ХХ века группой советских ученых-обществоведов» [18, с. 132]. Автор подчёркивает, что в атмосфере господства идеологического единообразия зарождение подлинной политической науки не могло состояться по определению. Согласно его аргументации, в конце Х1Х века в России получили развитие лишь некоторые направления политической науки, но этот процесс был прерван Октябрьской революцией, поэтому «будет более точно говорить не о возрождении политической науки в конце 80 -х - 90-е гг. ХХ века, а о зарождении и становлении» [18, с.133].
Вместе с тем, сами участники, «патриархи» процесса становления политологии в СССР считают иначе. Так, известный советский и российский исследователь в области международных отношений, бывший долгое время (1967-1995) директором Института США и Канады Академии Наук Г.А. Арбатов утверждает: «с конца 60-х годов у нас началось развитие современной политической науки, впервые не схоластической, не догматической, а обращённой к жизни, к политической практике» [2, с. 243].
Многие другие авторитетные исследователи политической жизни и активные участники процесса утверждения политической науки в совет-
ское время также придерживаются этой точки зрения. Так, А.А. Галкин считает, что возрождение политической науки в России берёт начало в советские времена, точнее в 1960 гг. Об этом свидетельствует название одной из его статей: «У истоков возрождения политической науки в России (1960-1985)» [11, с. 257]. Г.Г. Дилигенский, известный уже в советские времена разработкой проблем социально-политической психологии, отмечает: «...политология как таковая возникла практически в 60 -х годах» ХХ века [15, с. 40]. А.Е. Бовин, ссылаясь на появление в феврале 1965 года своей статьи в «Красной звезде», а ещё ранее, в январе 1965 года в газете «Правда» статьи Ф.М. Бурлацкого «Политика и наука», пишет: Фёдор Михайлович «может быть назван основоположником советской политической науки» [6, с. 7]. Правда, сам Ф.М. Бурлацкий более точно формулирует свой вклад. Не называя себя «основоположником», во Введении к своим избранным произведениям, изданным в 2013 году, он пишет: «Главной своей научной заслугой считаю официальную постановку вопроса об основании политологии в Советском Союзе» [6, с. 14].
Некоторые современные исследователи также опровергают «представление, будто в советские годы развитие политической науки в России, по сути, прекратилось. Именно в советский период, - как показывает Д.М. Воробьёв, - в стране сложилось политологическое сообщество, которое вело продуктивную научную работу» [9, с. 169].
Таким образом, к настоящему времени сложились принципиально разные подходы к вопросу о начале становления современной отечественной политологии: один из ответов связывает начало становления отечественной политологии с хрущёвской оттепелью (середина 60 -х гг. ХХ века), другой - с распадом СССР (конец 80-х - начало 90-х гг. ХХ века).
Мое предположение (гипотеза) состоит в том, что оба ответа страдают односторонностью.
В этой статье представлена позиция, согласно которой оба эти подхода имеют право на существование, но не в полном объёме отражают существо процессов, происходящих в исследовании политики и власти отечественными учёными. Такой вывод можно получить, если при анализе данной проблемы более чётко определять содержание понятий «советская политическая наука», «современная российская политология», «отечественная политология», «советские политологи», «отечественные политологи».
Понятие «советская политическая наука» ввели в политологический лексикон «патриархи» политической науки в СССР. Оно встречается, к примеру, у А.Е. Бовина [7]. А.А. Галкин использует понятие «советская политология» [12, с. 25].
Что же это за феномен «советская политическая наука» или «советская политология». Можно ли считать процесс становления советской политологии, началом процесса формирования современной российской политической науки? Может быть, это была лишь своего рода «домашняя политология», плодящая, как пишет М. Гефтер, на месте старой лжи обновлённые обманы и самообманы.» [14, с. 348].
Сейчас, на расстоянии уже почти 80-лет, начиная отсчёт с хрущёвской оттепели, очевидно, что были обманы и самообманы о которых так вспоминает Г. Арбатов: в сталинские времена работники общественных наук, «. погрязли в непроходимом догматизме и начётничестве, неумол-кающей апологетике «великого теоретика» Сталина» [2, с. 25].
Во времена оттепели советское обществоведение усилиями его некоторых представителей только начинало преодолевать сталинское наследие. И, изучая в наше время этот период, нельзя не видеть искреннего стремления целой плеяды авторов, стремившихся к освобождению от пут догматики в исследовании политики и власти.
Сегодня нельзя не признавать очевидных фактов, которые позволяют говорить о таком феномене, как «советская политическая наука». Её становление и существование охватывает период около 30-ти лет, время 1955-1980 гг. ХХ века. Именно в этот период берёт начало процесс ин-ституционализации политической науки, о чём свидетельствуют общеизвестные факты. Так, в 1955 году советская делегация впервые участвовала в работе Международной ассоциации политических наук (МАПН). В 1960 году Секция экономических, философских и правовых наук Всесоюзного общества культурной связи с заграницей была преобразована в Советскую ассоциацию политических (государствоведческих) наук (САПН). С 1976 года начинают выходить ежегодные издания САПН. В 1979 году Москва стала местом проведения Х1 Всемирного конгресса МАПН, ставшего мощным импульсом роста политических исследований. Начинают формироваться исследовательские группы и регулярно выходить статьи и книги, главным предметом анализа в которых выступала политическая проблематика: политика и власть, политические системы,
политическая культура, политическое поведение, международная политика и др., [11, с. 260-268]. Это проблемы, которые сегодня образуют круг исследований, относящихся к рубрике «политические науки».
Всё перечисленное выше позволяет утверждать о складывании и существовании такого явления отечественной истории как «советская политическая наука». Да, до 1989 года не было её официального признания, но зарождались и наличествовали многие признаки, которые характеризуют ту или иную отрасль знаний в качестве науки. Вспомним здесь Аристотеля, который в отсутствии особой и отдельной политической науки в Древней Греции, в одной из своих работ пишет: «Однако скажем теперь о вопросах, которые имеют значение для политической науки» [3, с. 103]. Официальное признание далеко не самый важный, - и вообще не признак, - науки. Официальное признание становится, как правило, решающим условием институционализации и бурного развития той или иной отрасли знаний. А официальное непризнание, - как это было с отторжением генетики и кибернетики в СССР, - может на долгие годы тормозить развитие соответствующей отрасли знаний.
Но анализируя такое явление как советская политическая наука, нельзя не отметить и её существенные «родимые пятна», которые порождают вопрос о научности «советской политической науки».
Спецификой советской политической науки была марксистская методология исследования общественно-политических и политико-властных процессов, требующая в итоге сводить общественно политические проблемы к проявлению классовой борьбы. Эта методология сказывалась и на понимании предмета политологии. Так, размышляя в 1970 году о предмете политологии Ф.М. Бурлацкий, в духе «ставших ныне архаичными советских идеологических штампов (Е.Б. Шестопал, А.Ю. Шутов)» утверждал: «Отрицая существование классов, западные политологи не могут решить проблему предмета политической науки» [6, с. 9; 121]. Марксистская методология приводила к грубым ошибкам в анализе и прогнозировании перспектив общественного развития. Приведу лишь один пример. В 1990 году в СССР вышел 100-тысячным тиражом сборник «Квинтэссенция. Философский альманах». До краха социализма оставалось чуть больше года. В разделе этого сборника под названием «Диалог» представлены две статьи о судьбах социализма. Один из авторов этого диалога - это американский политолог - назвал свою статью «Большой провал.
Агония коммунизма». Вторая статья принадлежит известному советскому исследователю, придерживающемуся «марксистского мировоззрения» и называется она «От кризиса к возрождению (Социализм на переломном рубеже)» (16, с. 256-306). Возрождения социализма не произошло, а прогностический потенциал западного политолога оказался значительно более точным. Марксистская методология в данной интеллектуальной дуэли, - как показала ближайшая практика, - проявила свою полную беспомощность.
Конечно, с высоты сегодняшнего дня можно подвергнуть экзекуции великое множество обществоведческих работ советского периода. Но то было время, - и это тоже надо видеть, - когда дух эпохи заключался в искренней убеждённости подавляющего большинства советских исследователей в бесспорном научном потенциале марксизма как единственно верной методологии политического исследования.
Ещё одно «родимое пятно» советской политической науки заключалось в том, что помимо марксистской методологии как внутренней установки советского учёного, - которая нередко приводила к продуктивным научным результатам, - содержание и направленность политических исследований диктовались свыше, идеологическими установками. И в постсталинские времена «на протяжении многих лет, - вспоминает Г.А. Арбатов, - нас приучали (часто очень жестоко) и к определённому строю мысли. Одна из его отличительных черт - безусловная, безоговорочная защита своей политики и своих порядков, какими бы плохими они ни были. И к самому необъективному (называли его «классовым» или «партийным») отношению к другой стороне, особенно же к «американскому империализму» [2,с. 244-245].
Таким образом, можно сделать следующий вывод: инструментом измерения научности «советской политической науки» является формула: чем более идеологизированными являются исследования политики, тем менее в них научного содержания.
В этой связи, нельзя не отметить ещё один существенный признак советской политической науки. Важнейшей её функцией, - как это видится сегодня и надо это признавать, - являлось идеологическое обоснование попыток совершенствовать утопическую, тупиковую модель общественного развития. И если в работах патриархов советской политологии 1955-1985 гг., эта функция явно не прослеживалась, однако, она латент-
но (Р. Мертон) содержалась в их теоретических построениях, рекомендациях и выводах. Как отмечает А.В. Торкунов, - ещё и в настоящее время скептическое отношение к гуманитарным отраслям усугубляется у нас опытом второй половины XX века, когда «возможности проведения серьезных исследований в социально-гуманитарной области были блокированы марксистско-ленинской идеологией, да и самим характером общественного строя» [25, с. 10].
В этой связи возникает эвристически важный вопрос. Совместимы ли были советский строй и иная, несоветская политическая наука и совместима ли политическая наука с социализмом?
Советская история говорит скорее о несовместимости политологии с авторитарным социализмом и любым другим общественно-политическим устройством и режимом, которые утверждают господство идеологии в исследовательском процессе. Свобода исследований, свобода доступа к информации, свобода научных дискуссий и публикаций - всё это, как свидетельствует общественная практика, - было несовместимо с социализмом советского типа. Кто-то из них должен был уступить дорогу неумолимому шествию истории. И догматический социализм, вступив в эпоху перестройки, не выдержал испытания свободой и открыл тем самым дорогу свободе политических исследований и началу формирования современной российской политологии. Отсюда берёт начало научная революция в отечественной политологии, смена парадигм (Т. Кун), переход от методологического монизма к освоению методологического плюрализма, а в функциональном плане - переход от принципа «служения идеологии» к принципу «стремление к истине» [5, с. 7-14].
Политология по своему духу плюралистическая наука и она плодотворна, если в её основе заложена плюралистическая методология [17, с. 66-69]. Поэтому особенности предмета исследования ставят перед политологом-учёным сложную задачу - выбора и обоснования из множества теорий той или тех, которые будут выступать наиболее продуктивной основой анализа научной гипотезы. «Казённые профессора» (Гефтер), методологией которых является ориентация на установки власть предержащих, подрывают статус политологии как научной и учебной дисциплины. В современной России ещё мало независимых образовательных и исследовательских центров, наличие которых позволяет учёным полноправно вмешиваться в политику «...со всем авторитетом и правом, которое даёт
принадлежность к автономному универсуму искусства, философии или науки» [4, с. 317]. Естественно, писал П. Бурдье, что социальные науки должны «завоевать независимость от политики и политиков.- отстоять право самим определять круг проблем, которые должны ими решаться», устанавливать с политиками и чиновниками «.сотрудничество, сохраняя позицию разрыва» [4, с. 316, 318].
Современная российская политология, таким образом, не является продолжением идеологических элементов в советской политологии. Идеологизированная методология и апологетическая функция советской политологии не позволяют видеть в ней истоки зарождения современной российской политической науки. Но советская политология содержала, особенно в анализе международных отношений и западной политики, элементы научного осмысления политических процессов. И в этом отношении, - содержании элементов научного осмысления - заключается связь советской и современной российской политологии. Современная российская политология является результатом ещё незавершённого процесса: преодоления, с одной стороны, традиции советской политологии -выступать идеологическим обоснованием установок власть предержащих и стремления, с другой стороны, к завоеванию нового статуса «независимой от политики и политиков» области знания. Субъект познания политики должен освободиться от слишком тесных «объятий» объекта познания.
Социальная практика и история второй половины ХХ века свидетельствуют о том, что политическая наука совместима с социал-демократической моделью социализма, той моделью, которая «сосуществует с демократией, плюрализмом и правами человека» [24, с. 174].
В современной российской политологии не до конца прояснённым остаётся вопрос о том, можно ли сводить политические исследования, проводимые отечественными авторами в 50-е - 80-е гг. ХХ в., к совокупности лишь тех работ, которые составляют советскую политическую науку. В этой связи возникает вопрос о полноте источников современной российской политологии.
В своей 30-летней истории становления современная российская политология опиралась на: переосмысление зарубежной политической классики, начиная с Древнего мира и до современных исследований, а также на достижения отечественной политической мысли Х - ХХ вв., включая политическую мысль русского зарубежья (Н.А. Бердяев,
И.А. Ильин, П.Б. Струве, С.Л. Франк, П.А. Сорокин, представители евразийского направления).
Переосмысление связано с отходом от классовой оценки политических феноменов, как единственно верной методологии и освоением достижений мировой и отечественной политической науки. При этом, марксистская методология остаётся одной из возможных основ политических исследований.
Современная российская политология, безусловно, опирается на опыт и работы представителей советского обществоведения, в том числе, на исследования основателей советской школы политологии, которые позже, уже в конце 80-х - 90-е гг. ХХ века преодолевали традицию методологического монизма и апологетики, вырабатывали критическое отношение к политическому развитию страны. Историк Рой Медведев, отстаивавший «чистоту» марксизма, называл таких исследователей «марксистами недогматического толка» [13-2, с. 268]. Представитель советской политологии А.Е. Бовин называл эту исследовательскую и мировоззренческую позицию фрондой. «Под фрондой, - пишет он, - я понимаю «инициированное ХХ съездом КПСС критическое отношение к власти, к её политике, не затрагивающее принципиальных основ этой политики, основ нашего строя. Общая настроенность фрондёров была - возвращение к Ленину» [7]. «Фрондёры», критически настроенные, но не затрагивающие принципиальных основ строя, - эти фрондёры составляли основной костяк советской политической науки.
Наконец, ещё один источник и направление современной российской политологии - это работы авторов советского периода, которые, являясь отечественными исследователями, однако, находились вне советской школы политологии. Это были, по отношению к сложившейся политической системе в СССР, к «фрондёрской» советской политической науке, - несистемные и антисистемные исследования. Это диссидентское направление 50-х - середины 80-х гг. ХХ века в исследовании политической истории, политики и власти. Представители этого направления считали, что «производство теоретических новинок на госдачах не способно дать ничего нового, кроме пустых слов и дурного вкуса» [14, с. 70]. Вольнодумство и инакомыслие превращало их в диссидентов. Внутреннее диссидентство характеризовалось тем, что его представители, - как М.Я. Гефтер и многие другие - не покидая страну, писали в «стол», изда-
вали свои труды в «самиздате» или «тамиздате», выходили за пределы дозволенного властью и марксисткой методологией [14].
Чтобы оппонировать открыто, некоторые из них сами принимали решение покинуть страну, других советская власть лишала гражданства и тем самым - возможности оставаться на родине. Оказавшись в ситуации экзистенциального выбора, они следовали принципу, сформулированному ещё П.Я. Чаадаевым: «прекрасная вещь - любовь к отечеству, но есть ещё нечто более прекрасное - это любовь к истине» [26, с. 140]. Они исследовали политику в царской России и в СССР, писали работы по отечественной политической истории и издавали свои труды за рубежом. Они начинали преодолевать методологическую отчуждённость от мировой политической науки. «Диссидентство, - как показывает М. Гефтер, - самим фактом своего существования разрушает видимость единства и воссоздаёт ситуацию выбора - уже за пределами существующих институтов» [14, с. 70].
О диссидентском направлении пишет А. Бовин, вспоминая настроения в Московском университете в конце 50-х - начале 60-х гг. ХХ в.. «Я эволюционировал в сторону диссидентства, - пишет он. Но, будучи слишком рано приближённым к власти, до диссидентства не дошёл» [7]. Я.А. Пляйс выделяет целый «пласт политической мысли диссидентского движения» и называет имена А.Д. Сахарова, С.А. Ковалёва, В. Максимова, А. Зиновьева, В. Буковского как представителей этого движения [18, с. 136].
Многие имена из списка Я. Пляйса известны в первую очередь своей правозащитной деятельностью, и в меньшей мере (исключая А. Зиновьева), политологическими работами. К этому «второму эшелону русского зарубежья» следует добавить имена тех «инакомыслящих» авторов, которые известны, прежде всего, своими политическими произведениями. Это М. Восленский, исследование которого под названием «Номенклатура» (1980 год), обогатило мировую политологию глубоким анализом советского правящего класса. Один из выводов этой работы отражает ситуацию не только в СССР, но и в современной России: «Главное в номенклатуре -власть. Не собственность, а власть. Буржуазия - класс имущий, а потому господствующий. Номенклатура - класс господствующий, а потому имущий» [10, с. 113]. Присвоение власти, а затем собственности - определяет существенные особенности политики в современной России.
Далее, это историко-политологические работы Абдурахмана Автор-ханова, Андрея Альмарика, Михаила Геллера, Александра Некрича, Алек-
сандра Янова и многих других. Их работы выходили на Западе в основном в 70-е - 80-е гг. ХХ века.
Представители советской политологии избегали упоминания этих авторов, теоретических дискуссий с ними. Не склонны анализировать и оценивать их вклад в становление отечественной политологии современные исследователи. Совершенно верно пишет Я.А. Пляйс о недостаточной изученности вклада в развитие отечественной политической мысли известных представителей диссидентского движения. «Особого внимания, -отмечает он, - заслуживают взгляды тех политических мыслителей, которых в советское время называли диссидентами» [18, с. 113].
В Антологии мировой политической мысли в пяти томах (1997 год), указаны «отцы-основатели» советской политической науки, но нет упоминания о политических исследованиях диссидентов 50 -х - 80-х годов ХХ века, их вкладе в отечественную политологию [1, с. 16].
В учебниках для студентов и аспирантов их имена и вклад в развитие отечественной политологии не удостаиваются внимания. Жирным шрифтом выделяют имена тех «кто закладывал основы отечественных исследований политики ещё тогда, когда само понятие политологии считалось идеологически сомнительным - Г.Х. Шахназарова, Ф.М. Бурлацкого, А.А. Галкина, Ю.А. Красина, Ю.А. Замошкина и др.» [20, с. 8]. Но имён тех, кто писал гораздо смелее, смотрел в своих работах иногда глубже и дальше, кто обогащал отечественную политологию новыми подходами, методологией и свежими, хотя и не бесспорными результатами -этих имён нет. Видимо, в культуре, сознании и ментальности политологического сообщества, доминирует устойчивый ассоциативно-синонимичный ряд таких понятий, как: диссидент, отщепенец, инакомыслящий, а «раз инако, стало быть, не наш, а раз не наш, стало быть - «их» и дома чужой» [14, с. 287].
Современной российской политологии не следует повторять уроки советского обществоведения, замалчивающего на протяжении более чем 60-ти лет, вплоть до конца 80-х годов ХХ века, вклад мыслителей русского зарубежья в отечественную науку. С горечью и не без оснований, писал Н.А. Бердяев о своей известности в Европе и Америке, даже в Азии и Австралии и почти неизвестности на Родине.
Пора вернуть интеллектуальное гражданство тем, кто в 50-80 гг., ХХ века, помимо патриархов советской политологии, вносил вклад в станов-
ление отечественной политической науки; инкорпорировать их идеи и труды в качестве неотъемлемой составной части отечественной политологии.
Патриархам советской школы политологии необходимо потесниться на пьедестале исторических заслуг перед отечественной политической наукой и предоставить достойное место диссидентскому направлению 50 -х-80-гг. ХХ века в отечественной политологии. Компромисс в современном политологическом сообществе России вокруг вопроса о начале и истоках современной российской политологии, признание исторических заслуг двух направлений: советской политической науки и диссидентского направления обогатят наше представление об истоках и начале современной российской политологии. Следует отметить, что такой процесс уже намечается. В 1990-гг. стали издаваться отдельные работы представителей диссидентского направления. В 2008 году под редакцией А.И. Соловьёва появилось фундаментальное издание «Российская политическая наука. Антология в 5-ти томах», 3 и 4 тома которого, содержат работы некоторых представителей диссидентского направления.
Таким образом, истоки современной российской политологии нельзя сводить только к работам представителей советской политической науки. Отечественная политология в советские десятилетия второй половины ХХ века развивалась как исследованиями представителей советской политической науки (фрондёры), так и вольнодумцами-диссидентами. Изучение и оценка вклада вольнодумцев-диссидентов в становление отечественной политологии - не заключается лишь в публикациях их исследований. Их научная деятельность и гражданское достоинство в советское время -предмет дальнейших исследований.
Литература
1. Антология мировой политической мысли. В 5 т. Т. IV. Политическая мысль в России: Вторая половина Х1Х-ХХ в. Москва: Мысль, 1997.
2. Арбатов Г.А. Затянувшееся выздоровление (1953-1985 гг.) Свидетельство современника. Москва: Междунар. отношения, 1991.
3. Аристотель. Поэтика. Риторика. СПб, 2000.
4. Бурдье П. Социология политики: Пер с фр. / Сост., общ. ред. и пре-дисл. Н.А. Шматко. Москва: Socio-Logos, 1993.
5. Буренко В.И. Политология в России: между стремлением к истине и служением режиму // Высшее образование для ХХ1 века: ХШ Междунар. науч.
конф. Москва, 8-10 декабря 2016 г.: Доклады и материалы. Круглый стол «Политология перед вызовами ХХ1» / отв. ред. В.И. Буренко. Москва: МосГУ, 2016.
6. Бурлацкий Ф.М. О политической науке: Избранные произведения. Москва: Издательство Московского университета, 2013.
7. Бовин А.Е. XX век как жизнь. Воспоминания. Москва: Центрполиграф,
2017.
8. Вебер М. Наука как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; Пре-дисл. П.П. Гайденко. Москва: Прогресс, 1990.
9. Воробьёв Д.М. Политология в СССР: формирование и развитие научного сообщества // Полис. Политические исследования. 2004. №4.
10. Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: «Советская Россия» совм. с МП «Октябрь», 1991.
11. Галкин А.А. У истоков возрождения политической науки в России (1960-1985 гг.) Субъективные заметки // Полития. 2010. №3-4.
12. Галкин А.А. Академическая политология // Политическая наука. 2001.
№1.
13. Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. Книга 1-2. Москва: МИК, 1995.
14. Гефтер М.Я. Из тех и этих лет. Москва: Прогресс, 1991.
15. Дилигенский Г.Г. Интервью С.В. Патрушеву 10 июля 2000 г. // Политическая наука. 2001. №1.
16. Квинтэссенция: Филос. альманах / Сост. В.И. Мудрагей, В.И. Усанов. Москва: Политиздат, 1990.
17. Мун Дж. Плюрализм и прогресс в изучении политики // Политическая наука. 2001. №2.
18. От политической мысли к политической науке: Справочник персоналий российской политической мысли и науки с древнейших времён и до современности / Автор-составитель: доктор исторических наук, проф. Я.А. Пляйс. Москва: МГУП, 1999.
19. Пляйс Я.А. Политическая наука в современной России в контексте системной трансформации общества и государства. Дисс... доктора полит. наук. Москва: 2009.
20. Политология А.Ю. Мельвиль и др. Москва: Проспект, 2004.
21. Примаков Е.М. Мысли вслух. Москва: Российская газета, 2011.
22. Российская политическая наука. Антология в 5-ти томах под общ. ред. А.И. Соловьёва. Москва: РОССПЭН, 2008.
23. Соболев В.А. Идейно политическое наследие Ф.М. Бурлацкого (19272014). Автореферат на соискание учёной степени кандидата политических наук. Москва: 2018.
24. Сэссун Д. Социализм в ХХ в.: исторические размышления // Политическая наука. 2003. №4.
25. Торкунов А.В. Вызовы социогуманитарной науке в России // Полис. Политические исследования. 2018. №5.
26. Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего / Сочинения. Москва: Мысль,
1989.
References
1. Antologiya mirovoi politicheskoi mysli. V 5 t. T. IV. Politicheskaya mysl' v Rossii: Vtoraya polovina KhIKh-KhKh v. Moskva: Mysl', 1997.
2. Arbatov G.A. Zatyanuvsheesya vyzdorovlenie (1953-1985 gg.) Svidetel'stvo sovremennika. Moskva: Mezhdunar. otnosheniya, 1991.
3. Aristotel'. Poetika. Ritorika. SPb, 2000.
4. Burd'e P. Sotsiologiya politiki: Per s fr. / Sost., obshch. red. i predisl. N.A. Shmatko. Moskva: Socio-Logos, 1993.
5. Burenko V.I. Politologiya v Rossii: mezhdu stremleniem k istine i sluzheniem rezhimu. Vysshee obrazovanie dlya KhKhI veka: KhIII Mezhdunar. nauch. konf. Moskva, 8-10 dekabrya 2016 g.: Doklady i materialy. Kruglyi stol «Politologiya pered vyzovami KhKhI» / otv. red. V.I. Burenko. Moskva: MosGU, 2016.
6. Burlatskii F.M. O politicheskoi nauke: Izbrannye proizvedeniya. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2013.
7. Bovin A.E. XX vek kak zhizn'. Vospominaniya. Moskva: Tsentrpoligraf,
2017.
8. Veber M. Nauka kak prizvanie i professiya. Veber M. Izbrannye proizvedeniya: Per. s nem. / Sost., obshch. red. i poslesl. Yu.N. Davydova; Predisl. P.P. Gaidenko. Moskva: Progress, 1990.
9. Vorob'ev D.M. Politologiya v SSSR: formirovanie i razvitie nauchnogo soobshchestva. Polis. Politicheskie issledovaniya. 2004. №4.
10. Voslenskii M.S. Nomenklatura. Gospodstvuyushchii klass Sovetskogo Soyuza. M.: «Sovetskaya Rossiya» sovm. s MP «Oktyabr'», 1991.
11. Galkin A.A. U istokov vozrozhdeniya politicheskoi nauki v Rossii (1960-1985 gg.) Sub"ektivnye zametki. Politiya. 2010. №3-4.
12. Galkin A.A. Akademicheskaya politologiya. Politicheskaya nauka. 2001. №1.
13. Geller M., Nekrich A. Utopiya u vlasti. Kniga 1-2. Moskva: MIK, 1995.
14. Gefter M.Ya. Iz tekh i etikh let. Moskva: Progress, 1991.
15. Diligenskii G.G. Interv'yu S.V. Patrushevu 10 iyulya 2000 g. Politicheskaya nauka. 2001. №1.
16. Kvintessentsiya: Filos. al'manakh / Sost. V.I. Mudragei, V.I. Usanov. Moskva: Politizdat, 1990.
17. Mun Dzh. Plyuralizm i progress v izuchenii politiki. Politicheskaya nauka. 2001. №2.
18. Ot politicheskoi mysli k politicheskoi nauke: Spravochnik personalii rossiiskoi politicheskoi mysli i nauki s drevneishikh vremen i do sovremennosti / Avtor-sostavitel': doktor istoricheskikh nauk, prof. Ya.A. Plyais. Moskva: MGUP, 1999.
19. Plyais Ya.A. Politicheskaya nauka v sovremennoi Rossii v kontekste sistemnoi transformatsii obshchestva i gosudarstva. Diss... doktora polit. nauk. Moskva: 2009.
20. Politologiya A.Yu. Mel'vil' i dr. Moskva: Prospekt, 2004.
21. Primakov E.M. Mysli vslukh. Moskva: Rossiiskaya gazeta, 2011.
22. Rossiiskaya politicheskaya nauka. Antologiya v 5-ti tomakh pod obshch. red. A.I. Solov'eva. Moskva: ROSSPEN, 2008.
23. Sobolev V.A. Ideino politicheskoe nasledie F.M. Burlatskogo (19272014). Avtoreferat na soiskanie uchenoi stepeni kandidata politicheskikh nauk. Moskva: 2018.
24. Sessun D. Sotsializm v KhKh v.: istoricheskie razmyshleniya. Politicheskaya nauka. 2003. №4.
25. Torkunov A.V. Vyzovy sotsiogumanitarnoi nauke v Rossii. Polis. Politicheskie issledovaniya. 2018. №5.
26. Chaadaev P.Ya. Apologiya sumasshedshego / Sochineniya. Moskva: Mysl', 1989.
