CC BY
37
Коротаева Галина Серапионовна
г. Ижевск 8 912 750 05 46
О МОЁМ ДЕДУШКЕ
Я очень мало что знаю о моих давних родственниках. Я никогда не видела ни одного из своих дедов, потому что появилась на свет спустя двадцать лет после их ухода из жизни. И бабушку, мамину маму, я тоже никогда не знала, так как она умерла в 1910 году, оставив после себя очень маленького сына Алексея и двух дочерей: мою будущую тётю Тасю и мою будущую маму, которой тогда было всего три года.
Не состоялась моя встреча и с братьями обоих моих родителей: трое из них погибли на фронтах Великой Отечественной войны.
Но, пожалуй, самой трагической судьбой обернулась жизнь маминого отца, моего деда Потапа Семёновича Жданова. Сведения о нём очень скудны, отрывочны. Много говорить с детьми о трудных судьбах родственников люди в советское время побаивались, но как-то мама рассказала мне о своём отце из того, что знала сама. Потом она проплакала половину ночи.
Родом Потап Семёнович был из той части Вятской губернии, которая сейчас называется Кировской областью. Происходил он из деревенской семьи, видимо, весьма и весьма бедной, потому что отец его «ходил на промыслы» по деревням - артелью плели из рогожи кули для крестьянских хозяйств. Своего малолетнего сына он брал с собой, и моя прабабушка вспоминала, как она мыла в корыте своего будущего зятя.
Так они пришли в деревню Злобино. Сейчас это был бы Увинский район; после революции деревня относилась к Нылгинскому сельсовету, а теперь Злобино - несуществующий населённый пункт. По данным краеведа А.И. Пудова, образовали деревню русские, переселившиеся сюда в 1810 году из Орловского уезда. Жители деревни имели статус государственных крестьян и платили налоги в пользу «казённых» (т.е. государственных) заводов [1, с. 183].
Со слов мамы знаю, что основал деревню Никита Злобин, поэтому у деревни было ещё и другое название - Никитин починок. Кое-кто из жителей в зимнее время работал на заводах Ижевска, а летом - в деревне.
Родители прабабушки поселились в Злобине в 60-х годах девятнадцатого века, когда она была ещё девочкой. Они приехали сюда из Олонецкой губернии, где в своё время сконцентрировалось много старообрядцев.
Позднее именно в Злобине и произошла встреча моей бабушки Дарьи и её будущего мужа. Потап Семёнович был гармонист, невысокого роста, участвовал в русско-японской войне, дослужился до чина унтер-офицера.
Однажды по телевизору я увидела передачу о песнях городских окраин, и там прозвучала протяжная трогательная мелодия с наивными словами:
У серебряной реки На золотом песочке Долго девы молодой Я искал следочки.
Мама тогда сказала мне, что её отец очень часто пел эту песню после ранней смерти бабушки Дарьи, его жены.
После возвращения с японской войны Потап Семёнович подался в Ижевск, на завод, где лили чугун и потому называли «Чугункой». В советское время это стало объединением «Редуктор». До революции производство на «Чугунке» считалось грязным, условия работы были тяжёлыми. Но зато приезжим из деревни здесь давали жильё в знаменитых Березинских бараках, так как принадлежал завод промышленнику Березину. Даже школа в этих бараках была, и впоследствии мне довелось в ней поучиться в первом классе в течении сентября 1945 года.
Работал дед на заводе литейщиком.
Литейное производство было и на государственном заводе, из которого потом выросли предприятия «Ижсталь» и «Ижмаш». Обычно рабочие, приобретя хорошую рабочую специальность, затем переходили на этот «казённый завод»: здесь условия труда были лучше, но не было жилья. Поэтому семьи рабочих часто арендовали съёмные дома с участком земли. Жёны рабочих, как правило, не работали, вели домашнее хозяйство. Женщины, работающие на заводе, назывались «фабричные» и большим уважением не пользовались.
На государственный завод перешёл и дед. После смерти бабушки у него появилась новая жена. Жили неподалёку от Швивой горки (от слова
«швея»), в рабочем районе, который в Ижевске называли Колтомой. Вблизи протекала речка Подборенка, которая тогда была много глубже, и дети в ней купались.
У нас в семье сохранилась фотография, изготовленная в июле 1917 года, видимо, в мастерской Галактиона Семёнова: 1 мая 1917 года группа рабочих в картузах, с жёнами, человек 10-11, в густом тёмном бору; дед с гармошкой, жена положила ему руку на плечо. Все смотрят прямо, безыскусно, но с достоинством. На траве - корзина с едой, и никакого вина, никаких бутылок. Называлось это - «выехать вверх по реке чай пить». И даже самовар с собой обычно прихватывали. Проходил тот первомайский пикник на месте, где потом построился кинотеатр «Удмуртия».
Жаль, что эмульсия на фотографии уже осыпается. Скоро ей будет сто
лет.
На фронт в 1914 году деда не взяли, дали бронь как хорошему и нужному на заводе литейщику. Была у него большая мечта - приобрести собственный дом, и он откладывал деньги в банке, чтобы обеспечить семью нормальным жильём. Осенью 1917 года было накоплено тридцать рублей золотом, и в ноябре уже должны были осуществить эту необходимую покупку.1 Но тут произошла Октябрьская революция, банки были национализированы, и все сбережения разом пропали. Думаю, что этот факт не мог не повлиять на дальнейшие события в жизни моего деда. Конечно, появилась обида: деньги были заработаны тяжёлым трудом. Наверняка возникло озлобление против максимализма большевиков. И среди рабочих Ижевского завода такого недовольства новой властью было немало. Когда рабочие начали вооружаться для борьбы с красными, дед примкнул к этому движению, вступил в «Союз фронтовиков», благо опыт участия в военных событиях у него был. Всё это получило название «Восстание на Ижевском и Боткинском заводах (август -12 ноября 1918 года)». О нём написано немало, но ощущение такое, что белые пятна в событиях того времени появляются вновь и вновь.
Итак, в августе 1918 года Ижевск восстал. Красным войскам было приказано взять Ижевск к первой годовщине Октябрьской революции. 4-го ноября 1918 года моей маме должно было исполниться одиннадцать лет.
1 Информаторы автора, видимо, не точны в этом пункте: дом в тот период в Ижевске стоил порядка тысяч рублей, а зарплата квалифицированного рабочего в месяц могла составить около сотни рублей. См., напр., мемуар Аркадия Посаженникова в этом номере. Возможно, Ждановыми было накоплено было три тысячи рублей? (прим. издателя)
Но праздника не было; всем домочадцам несколько этих дней пришлось отсиживаться в подвале дома, так как наверху шла стрельба, и непонятно было, в чьих руках город. Традиционного именинного пирога в тот год мама не получила и горько плакала в этом подвале.
Когда стало очевидно, что выступление проиграно, товарищи деда стали уходить на восток, кто-то влился в армию Колчака. С боями через Сибирь они дошли до Приморья, через Харбин морем эмигрировали на западное побережье США. Позже, в научной литературе упоминались американские поселения под названиями Ижевское и Боткинское.
А дед остался в Ижевске, не решился оставить семью. Видимо, он не до конца представлял себе, насколько грозно нависла над ним опасность. Ну, а дальше, естественно, был арест, о котором мне никогда не рассказывали, и он оказался в камере ЧК на улице Береговой, в знаменитом бывшем «Генеральском доме». Когда его вызвали из камеры в последний раз, он оставил на окне шапку и за ней больше не пришёл, а ведь был уже ноябрь. И сокамерники поняли, что он расстрелян. Где? Точно сейчас сказать не смогу, но мама и тётя Тася в разговорах как-то таинственно упоминали название реки - Подборенка.
Много-много лет спустя мама рассказала следующее. Каким-то образом тёте Тасе сообщили (в двадцатые, в тридцатые годы? - не знаю), что будут раскапывать могилы общих захоронений. И она туда пошла. Опознавать трупы было очень трудно, одежда почти истлела. Но она узнала знакомую косоворотку, к которой когда-то сама пришивала пуговицы. Одинаковых пуговиц при этом не нашлось, и она пришила три разноцветные. По этим знакомым пуговицам она нашла своего отца. Но говорить об этом в семье не полагалось, и я узнала обо всей этой истории от мамы десятилетиями позже, уже в 60-х годах прошлого века.
В 1990 году в июльском журнале «Огонёк» была напечатана статья Игоря Кобзева «С красным флагом против красных». На странице № 10 была помещена фотография, а рядом - пояснение: «Союз фронтовиков» -ижевская организация воинов Германской войны, поднявшая восстание против большевиков в 1918 году» [2, с. 10]. Когда мама увидела эту фотографию2, она показала на стоящего справа в последнем ряду и сказала:
В Национальном музее УР данное фото атрибутировано следующим образом: Негатив № 6048-РК. Отряд Красной гвардии (?) или Союз фронтовиков (?). 1918 г. Впрочем, противоречия тут нет: члены организации фронтовиков могли входить и в Красную Гвардию, которая контролировалась максималистами и была распущена большевистским Советом г. Ижевска.
«Вот это — мой папа». Фрагмент этой же фотографии я обнаружила потом на обложке книги А.Г. Ефимова, который служил начальником штаба у адмирала Колчака [3].
Судьба оставшихся детей Потапа Семёновича сложилась по-разному, но тоже непросто.
Старшая дочь, Таисья Потаповна Жданова (по мужу - Сырых), ещё до революции получила специальность портнихи. Работала по специальности; муж был ранен под Сталинградом в начале 1943 года. Умерла тетя от туберкулёза в конце 40-х годов.
Сын, Алексей Потапович Жданов, в самые голодные годы гражданской войны попал в детский дом. Сведений о нём у меня, фактически, нет. Знаю только, что он погиб очень молодым человеком, попав под трамвай на перекрёстке улиц К. Маркса и Широкого.
Сын от второго брака, Валентин Потапович Жданов, был в армии и
(прим. издателя) ИДНАКАР № 3 (20) 2014
Мир://еІіЬгагу.ги/тіе_аЬоиіазр?ігі=33940
погиб во время Великой Отечественной войны.
Моя мама, Капитолина Потаповна Жданова (по мужу Коротаева), прожила долгую жизнь. После расстрела отца осталась на попечении своей бабушки, которая, конечно, не могла содержать всех внуков в эти тяжёлые годы. И она сказала одиннадцатилетней девочке: «Ты уже большая, иди, ищи пропитание себе сама». И маме пришлось нищенствовать, просить подаяния у добрых людей. Потом она жила в няньках, пока, видимо, в 1920 году её не определили в детский дом вместе с братом. Детских домов она прошла несколько: в Ижевске, Нылге и Старых Зятцах. Мама окончила среднюю школу, по комсомольской путёвке получила образование в Ленинградском пединституте им. А.И. Герцена, учительствовала в селе, затем работала в педучилищах Гдова, Ижевска и Сарапула. В 1958 году получила звание заслуженного учителя У АССР. Умерла мама в 1998 году.
Я думала, что этим закончится моё повествование о дедушке. Но в самые последние дни обнаружилось продолжение нашей семейной истории. В Интернете мы нашли недавно вышедшую в Ижевске книгу А.В. Коробейникова «Ижевские повстанцы и «Красный террор», где были впервые опубликованы протоколы заседаний ЧК в г. Ижевске за 1918-1919 годы. Естественно, я постаралась разыскать автора, с которым мы оказались почти соседями, живущими в одном квартале. В его книге содержался Протокол заседания ЧК за № 22 от 30 октября 1918 года, где значилось: «Жданова Потапа, гражданина города Ижевска... предать как контрреволюционера смертной казни через расстрел; 2)приговор привести в исполнение немедленно» [4, с. 130].
На следующее утро Алексей Владимирович позвонил и сообщил: «Дело вашего деда в архиве сохранилось. Он был реабилитирован в 1991 году».
В заключение мне осталось выразить глубокую благодарность Коробейникову А.В. за публикацию исторических документов, столь значимых для нашей семьи, и за его исследовательский труд.
Когда на катере мне приходилось ездить на Воложку на свой дачный участок, я с пруда всегда смотрела на этот «Генеральский дом». Там уже располагалась «Скорая помощь», а у меня всегда возникало ощущение глубокого трагизма нашей отечественной истории и горечь от неоправданно принесённых жертв.
1пйр://еНЬгагу.гиЛШе_аЬои1.азр?1с1=33940
ИДНАКАР №3(20) 2014
Литература
1. Пудов А.И. История увинских деревень. Ува, 2000.
2. Кобзев И. С красным флагом против красных. Ж. «Огонёк», 1990, № 30.
3. Ефимов А.И. Ижевцы и воткинцы. Борьба с большевиками 1918-1920. М., Айрес-пресс, 2008.
4. Коробейников А.В. Ижевские повстанцы и «Красный террор». (Протоколы ЧК 1918-1919г.г). Ижевск, Иднакар, 2013.
Жданов Потап Семёнович
