CC BY
63
УДК 300.3
Исмаилов Тимур Исаевич
Ismailov Timur Isaevich
соискатель Краснодарского государственного университета культуры и искусств тел.: (952) 851-42-40
PhD applicant of Krasnodar State University of Arts and Humanities tel.: (952) 851-42-40
О МОДЕРНИЗАЦИОННОМ ПОТЕНЦИАЛЕ
СЕВЕРО-КАВКАЗСКОГО РЕГИОНА И ЧЕЧНИ
CONCERNING ENHANCEMENT POTENTIAL OF THE NORTH CAUCASUS AND THE CHECHEN REPUBLIC
Аннотация:
Summary:
В статье рассматривается проблема модернизации социумов, этносов и государств СевероКавказского региона. Оцениваются различные предпосылки и факторы успешности или препятствий на этом пути, противоречия модернизации в условиях трансформаций российского социума и глобализации.
The article dwells upon the problem of enhancement of North Caucasus societies, ethnic groups and nations. The author elaborates various premises and factors of success and obstacles of this process, as well as conflicts of modernization under conditions of globalization and Russian society transformation.
Ключевые слова:
Северный Кавказ, модернизация, оценка модерни-зационного потенциала социума.
Keywords:
Northern Caucasus, modernization, assessment of enhancement potential of society.
Традиционно в понятие «Северо-Кавказский политико-экономический район» включаются Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский края, Адыгейская, Карачаево-Черкесская, Кабардино-Балкарская, Северо-Осетинская, Ингушская, Чеченская и Дагестанская республики. В целом этот регион не имеет ни естественных географических, ни этнических границ. Его выделение в самостоятельную политико-экономическую единицу в рамках СССР, а в последствии и сохранение в рамках Российской Федерации определено развитием политической ситуации на юге России, начиная с XVIII в. [1]. Административные образования этого района между собой по существу не связаны, а этническая ситуация чрезвычайно пестра и осложнена неравноправным положением народов Северного Кавказа по отношению к центральным властям [2].
В этой статье основной проблемой для нас будет сама оценка возможности модерниза-ционных процессов на Северном Кавказе и Чечне.
Э. Паин в начале 2012 г. на презентации своего доклада [3] об этнографических особенностях российской модернизации в Российском Союзе промышленников и предпринимателей уделил внимание неоднородности российского социокультурного пространства: регионы РФ, вроде Чечни или Дагестана, находятся еще в состоянии родоплеменного строя и их недурно было бы модернизировать и до феодализма. Другие - готовы к «прыжку» в XXI в. По утверждению Э. Паина, чеченское общество сохранило элементы как кровнородственной системы, так и территориально-общинной. Все это существует не в виде ритуальных обрядных элементов. Они выполняют реальную функцию в жизни. Это некий «панцирь», который спасает жизни в форс-мажорных обстоятельствах, - говорит Паин.
Директор «Аналитического центра Ю. Левады» Л. Гудков [4] считает, что модернизация в России - это лишь политтехнологический прием, решающий вопрос о дефиците легитимности власти. Сущность в том, что центральные институты власти в России (суд, полиция и так далее) остаются, практически, неизменными чуть ли не с XIX в. С советских застойных времен идет разложение этих структур, а что же касается Кавказа, то там, по мнению эксперта, де-факто свой суд и своя правовая система, своя система общественных отношений.
Писатель Г. Садулаев [5] считает, что в Чечне происходят модернизация и мобилизация общества через внешнюю архаизацию общественных отношений. Часто это архаизация только по форме, а содержание - поиск своей идентичности в глобальном контексте, построение новых иерархий и пр. Архаизацию - это восстановление псевдопатриархального уклада, клерика-лизация, в оппонировании современной цивилизации. Модернизация в данном случае - это вписывание региона в глобальную реальность современного мира. И это не обязательно позитивный тренд - можно быть вписанным и на незавидной роли. Мобилизация современной Чечне нужна для построения собственной государственности, для ликвидации последствий
войны и разрухи, для упрочения существующей политической власти. Перспективным Садула-ев считает социалистический проект, как в СССР [6].
А. Макаркин отрицательно оценивает перспективы модернизации [7], обсуждая положение и гибель чеченских правозащитниц Натальи Эстемировой и Заремы Садулаевой в Чечне. Он аргументирует так: в современной Чечне люди, нарушающие определенные правила традиционного общества, подвергаются смертельной опасности со стороны тех, кто имеет оружие и готов его применить. А. Макаркин ссылается на известного специалиста В. Тишкова, который якобы также дает отрицательную оценку модернизационным тенденциям в Чечне. В своей книге «Общество в вооруженном конфликте. Этнография чеченской войны» (2001) [8] В. Тишкоа описывает социально-экономическую ситуацию в Чечено-Ингушской республике в «доперестроечный» период. По его словам, в ЧИАССР существовали два сектора экономики республики: «русский» (нефть, машиностроение, системы жизнеобеспечения населения, инфраструктура) и «национальный» (мелкотоварное сельское хозяйство, торговля, отхожие промыслы, криминальная сфера, пополняемая новыми контингентами населения, вступающими в трудоспособный возраст). Лишь 4,67 % чеченцев по состоянию на 1989 г. имели высшее образование -и это в условиях постоянно растущей ориентации советской молодежи именно на учебу в вузах.
В современных условиях, действуя исходя из политически прагматических соображений, Федеральный Центр сделал своей опорой в республике тех, кто был наиболее дееспособен. Речь идет о кадирийцах, военно-политическим лидером которых является Рамзан Кадыров и которые идеологически способны противостоять вахабитам. Тишков исходил из того, что модернизировать республику Москва не намерена - для этого не хватает ни сил, ни желания, ни акторов. В настоящее время оценка часто звучит противоположным образом: Центр слишком много внимания и средств уделяет модернизации Чечни.
Д. Соколов, в отличие от предыдущих авторов, предлагает оптимистический вариант модернизации, именуемый «очаговая модернизация» [9]. При этом любое внешнее воздействие на ситуацию на Северном Кавказе рассматривается с точки зрения снижения или усиления внутрисистемных рисков. Проект Соколова достаточно осторожный и не расточительный. Под «очаговой модернизацией» он понимает товарное производство «на экспорт», осуществляемое сразу десятками или сотнями хозяйств, расположенных компактно в одном селении или в нескольких соседних селениях, так что большая группа, определяющая во многом интересы всего поселения, занята этим товарным производством или услугами. Основные черты «очаговой модернизации» таковы: а) наличие локального, регионального или «глобального» «народного бренда»; б) модернизация хозяйственной деятельности под воздействием внутренней и внешней конкуренции; в) формирование института собственности (частной и общественной) на землю и ее защиты; г) обеспечение коллективной безопасности, защита контрактов и личности на территории сообщества; д) спрос на улучшение бытовых условий в селении. Есть множество примеров такого рода «брендов» по выращиванию капусты, абрикосов, баранины, помидоров, свинины, производства обуви, сувениров и пр. Смысл проекта поддержки «очаговой модернизации» заключается в развитии системы микрофинансирования и развития инфраструктуры для участников «очаговой модернизации».
Позитивный оптимистический проект модернизации заложен в Послании Федеральному Собранию Президента России Д.А. Медведева 2009 г. Президент формулирует четыре системных шага в рамках реализации общей стратегии: а) модернизация государственного сектора в республиках Северного Кавказа и оптимизация структуры, отвечающей стратегическим задачам модернизации; б) формирование комфортной среды для осуществления исследований, разработок мирового уровня, создания конкурентной инновационной среды и институтов развития, в том числе, современного технологического центра, по примеру Силиконовой долины и других подобных зарубежных структур [10]; г) должны быть произведены изменения в законодательстве и в государственном управлении, которые помогут переходу всей экономики региона на инновационный характер развития; д) организация трудовой миграции.
Для усиления административной интеграции и достижения системного интеграционного эффекта [11] была введена должность постоянного представителя Президента на Северном Кавказе, а Северный Кавказ выделен в отдельный федеральный округ.
Амбивалентную позицию представляет в своих тезисах директор «Центра Льва Гумилева» П. Зарифуллин на международной конференции «Этнорелигиозные риски модернизации» [12]. Можно предположить, что человеческое бессознательное воспринимает модернизацию, как вызов, на который всегда и везде приходит культурный и этнорелигиозный мифологический ответ. Такова исламская Революция в Иране, как ответ на модернизацию. В результате огромные реальные технологические достижения шахского Ирана стали прекрасной стартовой площадкой для развития клерикального ультраконсервативного режима аятолл. Реставрационный Вызов возмо-
жен и на Северном Кавказе, и в Чечне. Сегодня Правительство России собирается вкладывать значительные финансовые средства в модернизацию Северного Кавказа, в том числе в строительство крупной индустрии, совершенно не замечая, что к власти в кавказских регионах приходят сплоченные этнорелигиозные группы - суфийские тарикаты и салафиты. Их значение будет увеличиваться по мере усиления модернизации Северного Кавказа и более активного включения «кавказского мира» в российский социум и Global World.
Х.А. Боров также оценивает модернизационные тенденции этносов Северного Кавказа как амбивалентные [13]. Тенденции исторического процесса в регионе Северного Кавказа на протяжении XX в. в целом имели модернизационную направленность, но дуализм традиционного и современного, этнического и наднационального в структурах местных обществ и культур к концу 1980-х гг. далеко не был преодолен. Отсюда проистекает большая часть современных проблем регионального развития. Итоговые оценки социально-экономического развития Северного Кавказа в современных исследованиях отмечены амбивалентностью. По объективным данным, субъекты Северного Кавказа эволюционировали в своем развитии в целом так же, как вся страна. Но по совокупности показателей регионального развития в 1980-е гг. Северную Осетию, Карачаево-Черкесию и Кабардино-Балкарию относят к категории промышленноаграрных полупериферийных регионов, Чечено-Ингушетию - к сырьевым периферийным, Адыгею - к аграрным периферийным и Дагестан - к отсталым периферийным регионам страны.
Позитивный и оптимистический проект представляет работа И.В. Стародубовской [14]. Она справедливо отмечает, что если опираться исключительно на существующую стратегию развития Северокавказского федерального округа, то сразу возникнет впечатление абсолютной депрессивности региона, глобальной нищеты, тотальной безработицы, совершенно критической ситуации, когда инвесторов надо привлекать любой ценой. Иначе - полный крах, хотя бы потому, что в регионе все больше молодежи: люди рвутся работать, рабочие места найти не могут и от безысходности «уходят в лес». Автор приводит аргументы в пользу того, что на Северном Кавказе идет активная модернизация. По уровню достатка регион не отстает от других, а проблемой представляется скорее не отсутствие денег, а то, что эти деньги вкладываются не в бизнес и не в предпринимательскую деятельность, а в непроизводительное потребление. То есть, дело не в деньгах - дело в институтах.
Институциональные изменения - процесс сложный, длительный и трудно прогнозируемый, однако как раз в данном случае сложилось впечатление, что есть очень действенный институциональный инструмент, который мог бы изменить ситуацию принципиально, - это урегулирование прав собственности на землю. Сейчас ситуация в регионе во многом служит наглядной иллюстрацией к идеям Эрнандо де Сото [15]: формально не легитимизированная собственность не может превратиться в капитал. При этом, поскольку права собственности не гарантированы, существенно снижаются стимулы к ведению экономической деятельности в масштабах, больших, чем необходимо для обеспечения текущих нужд. Тем более, что местность, в основном, сельская и возможностей тратить деньги не так много, как в городах. Далее, земля, не оформленная в собственность, не может служить залогом, следовательно, возникают дополнительные сложности с привлечением инвестиций, в том числе и первоначального капитала. К тому же, как хорошо известно из институциональной теории, когда права собственности не защищаются на уровне официального законодательства, возникают некие корпорации, обеспечивающие эти права неформальными методами. Возможно, в этом заключается одна из причин такого взлета ислама, наблюдаемого сейчас на Кавказе, который, помимо прочего, выполняет функции гаранта соблюдения «правил игры».
В отношении городов, где ситуация, безусловно, более сложна и многогранна, заключения стратегии также вызывают большие вопросы. Молодежь на Северном Кавказе почти поголовно получает высшее образование и имеет достаточно высокие, в первую очередь постиндустриальные, притязания. В связи с этим возникает вопрос: согласятся ли эти люди работать на промышленных предприятиях, что, собственно, и предлагается в стратегии.
Другой аспект - это занятость. Эксперт считает, что дело не столько в безработице, сколько в отсутствии социальных лифтов, что, помимо прочего, является одной из причин распространения экстремизма. Препятствия, возникающие из-за клановости, из-за закрытости социальной системы, - это действительно очень серьезный фактор.
Создание нормальной современной среды обитания молодежи в городах является принципиально важным. Альтернативой вложению гигантских денег в не очень понятные инвестиционные проекты могла бы стать поддержка и развитие университетов с их кампусами как способ формирования социальной среды, в рамках которой можно пытаться решать те сложные задачи, которые стоят сегодня перед Северным Кавказом.
Итак, с нашей точки зрения, ситуация модернизации для северокавказского региона типична для России в целом. Бюрократизм, коррупция, клановость и отсутствие инновационного тренда как ведущего звена, отсутствие постоянных «правил игры» и приоритетов для новационных структур, отсутствие цивилизованной конкуренции - все это общие «беды», проявляющиеся на Северном Кавказе, как и везде, с некоторой спецификой. Главный фактор модернизации и социальной стабилизации - успешная система социализации.
Ссылки и примечания: References (transliterated) and notes:
1. См.: Поляков С.П., Бушков В.И. Социальноэкономическая ситуация в Северо-Кавказском регионе. М., 1997. Национальный состав СКФО характеризуется следующими данными: адыгов (кабардинцев - 511,7 тыс. чел. и черкесов - около 100 тыс. чел.); тюрко-язычных (балкарцев - 106, 8 тыс. чел. и карачаевцев - 187,6 тыс. чел., ногайцев - около 90 тыс. чел.); вайнахского этноса (чеченцев - 1 485, 2 тыс. чел. и ингушей - 462, 2 тыс. чел.); осетин в РСО - Алания - 476,5 тыс. чел. в Южной Осетии - около 50 тыс. чел. Народов Дагестана: аварцев (785,3 тыс. чел.); даргинцев (488,8 тыс. чел.); кумыков ( 399,1 тыс. чел.); лезгин (359,5тыс. чел.); лакцев (148 тыс. чел.). По своему количественному составу народы Северного Кавказа - 5 610 тысяч человек.
2. Из 33 достаточно многочисленных для Северного Кавказа народов, собственную государственность имеют только восемь: адыгейцы, карачаевцы, черкесы, кабардинцы, балкарцы, ингуши, чеченцы, осетины и несуществующий этнос - дагестанцы. В результате распада СССР ситуация еще больше обострилась. Появились новые диаспоры - украинская, татарская, туркменская. Рост «национального самосознания» немцев, греков и других народов, почувствовавших неуверенность в национальной политике федеральных властей, добавляет сложности на уровне местных органов власти.
3. См.: URL: http://www.nr2.ru/ekb/329988.html
4. См.: URL: http://mir46.ru/?act=show&object=1
Ш=30413
5. Герман Садулаев: Чечне нужен левый поворот.
иР|_: http://www.antiterror.kz/chechnya/news_2011 -
04-22-11-35-29-735.html
6. Там же.
7. Алексей Макаркин (первый вице-президент Цен-
тра политических технологий). «Чечня: крах мо-дернизационного проекта». См.: иР1_:
http://ekb.russiaregionpress.ru/archives/17391. Оригинал материала опубликован на сайте «Ежедневного журнала» 18 августа 2009 г.
8. Тишков В.А. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны). М., 2001.
9. См.: Соколов Д. Кормление Кавказа или очаговая модернизация. иР1_: http://southru.info/1148153734-denis-sokolov-kormlenie-kavkaza-ili-ochagovaya-modernizaciya.html
10. Насколько это вообще применимо к Северному Кавказу в современных условиях? Нам кажется, что такие технологические и инновационные масштабные проекты, которые заявляют для Северного Кавказа, скорее могут быть приоритетными для России в целом.
11. В этом смысле существующая Федеральная целевая
программа «Юг России» представляет собой, скорее, механическую совокупность существующих планов перспективного развития. «Предварительный анализ этих планов, проделанный Кавказской комиссией Совета законодателей, - как писал ее председатель -А.П. Торшин, - показывает, что они не имеют согласованных общекавказских позиций и сроков и составлены как планы самостоятельных территорий, которых не сильно интересуют планы соседей» (Торшин А.П. России нужна доктрина развития Кавказа // Интервью Интерфаксу. 2009. 4 сентября. иР1_:
www.interfax.ru/print.asp?sec=1483&id=98888).
1. See.: Polyakov S.P., Bushkov V.I. Sotsial'no-
ekonomicheskaya situatsiya v Severo-Kavkazskom regione. M., 1997. Ethnic groups of the North Caucasus Federal District: Adyghe (Kabardinians - 511,7 thousands and Circassians - about 100 thousands); Turkic languages speaking (Balkars - 106,8 thousands and Karachai - 187,6 thousands, Nogais -about 90 thousands); Vainkh ethnos (Chechens -1,485,2 thousands and Ingushes - 462,2 thousands); Ossetians in The Republic of North Ossetia -Alania - 476,5 thousands, in South Ossetia - about 50 thousands. Dagestan ethnic groups: Avars (785,3 thousands); Dargin people (488,8 thousands); Kumyks (399,1 thousands); Lesghins (359,5 thousands); Laks (148 thousands). Total population of the North Caucasus - 5,510,000.
2. Out of 33 numerous enough for the North Caucasus ethnic groups only 8 has their own national statehood, they are: Adyghe, Karachai, Circassians, Ka-bardinians, Balkars, Ingushes, Chechens, Ossetians and non-existent ethnos - Dagestani. Due to the collapse of the USSR the situation has been further deteriorated. There appeared new Diasporas - Ukrainian, Tatar, and Turkmen. National consciousness intensification of Germans, Greeks, and other nations who may feel uncertain national policy of federal authorities makes things even more complicated for the local government bodies.
3. See: URL: http://www.nr2.ru/ekb/329988.html
4. See: URL: http://mir46.ru/?act=show&object=1
&id=30413
5. German Sadulaev: Chechne nuzhen leviy povorot.
URL: http://www.antiterror.kz/chechnya/news_2011 -
04-22-11-35-29-735.html
6. Ibid.
7. Aleksey Makarkin (perviy vitse-prezident Tsentra
politicheskikh tekhnologiy). «Chechnya: krakh mod-ernizatsionnogo proekta». See: URL:
http://ekb.russiaregionpress.ru/archives/17391. Original materiala opublikovan na sayte «Ezhednevnogo zhurnala» 18 avgusta 2009 g.
8. Tishkov V.A. Obshchestvo v vooruzhennom konflikte (etnografiya chechenskoy voyny). M., 2001.
9. See: Sokolov D. Kormlenie Kavkaza ili ochagovaya modernizatsiya. URL: http://southru.info/1148153734-denis-sokolov-kormlenie-kavkaza-ili-ochagovaya-modernizaciya.html
10. Is it even applicable to the North Caucasus in this day and age? We believe that such technological and innovative ambitious projects, which are declared for the North Caucasus, rather could be implemented for Russia in general.
11. In this regard existing Federal Program “The South
of Russia” present as more likely the sum total of the development prospects. “Pilot analysis of those prospects, carried out by the Caucasian Committee of Legislators Board, - as its Chairman A.P. Torshin wrote, - shows that they haven't got common Caucasian ground and time-frames and are prepared as independent territories' plans that don't take into account the neighbors' plans” (Torshin A.P. Rossii nuzhna doktrina razvitiya Kavkaza // Interv'yulnterfaksu. 2009. September 4. URL:
www.interfax.ru/print.asp?sec=1483&id=98888).
12. См.: URL: http://baznica.info/article/v-moskve-
proshla-konferentsiya-etnoreligio
13. Боров А.Х. Проблемы социально-культурной модернизации Северного Кавказа: советский опыт // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2010. Т. 12. № 2.
14. Стародубровская И.В. Модернизация на Север-
ном Кавказе: есть ли решение? // Неприкосновенный запас. 2011. № 1(75). 1^1.:
http://magazines.russ. ш/гк/2011 /1 /sa9-pr.html
15. Имеется в виду разработанная перуанским экономистом Эрнандо де Сото концепция, согласно которой неурегулированность прав собственности на экономические активы ведет к снижению стимулов к экономической деятельности, падению инвестиций, сужению горизонта экономического планирования.
12. See: URL: http://baznica.info/article/v-moskve-
proshla-konferentsiya-etnoreligio
13. Borov A.K. Problemy sotsial'no-kul'turnoy moderni-zatsii Severnogo Kavkaza: sovetskiy opyt // Izvestiya Samarskogo nauchnogo tsentra Rossiyskoy akademii nauk. 2010. Vol. 12. № 2.
14. Starodubrovskaya I.V. Modernizatsiya na Severnom
Kavkaze: est' li reshenie? // Neprikosnovenniy zapas. 2011. № 1(75). URL:
http://magazines.russ.ru/nz/2011/1/sa9-pr.html
15. Meaning developed by the Peruvian economist Hernando de Soto theory, according to which the lack of regulations on proprietary rights to commercial assets leads to lowering of economic activities motivation, investment reduction, narrowing of the economic planning prospects.
