CC BY
21
Н.Н. Рудницкая
ПЕРЕВОД КАК ОБЪЕКТ ВОЗДЕЙСТВИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ...
Vol. 9, № 3. - Режим доступа: http://www.bokorlang.com/ joumal/33censorship.htm.
5. Yenia, Huda A. Translation, Culture, and Censorship in Saudi Arabia (1988-2006) and Iraq (1979-2005) // ScholarWorks@uMass Amherst. - Режим доступа: http:// scholarworks.umass.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1109 &context=theses.
6. Коломieць Л. В. Укратнський художнш переклад та перекладачi 1920-30-х рошв: навчальний поабник. -К.: «Кшвський ушверситет», 2013. - 559 с.
7. Петренко Д. И. Язык оригинала - язык перевода в условиях эпистемологической ситуации, идеологизации, деидеологизации общества: на материале романа Дж. Д. Сэлинджера «The Catcher in the Rye» и его переводов на русский язык. Автореферат дисс. канд. филол. Наук по спец.: 10.02.19, 10.02.01. - Ставрополь, 2007. -26 с.
8. Zhong, Weihe. An Overview of Translation in China: Practice and Theory // Translation Journal. - 2003. - Vol. 7, №2. - Режим доступа: http://www.bokorlang.com/ journal/24china.htm.
9. Simon, Sherry. Introduction // Changing Terms: Translating in the Postcolonial Era. Ed. by Sherry Simon and Paul St-Pierre. - Ottawa: University of Ottawa Press, 2000. - Pp. 1-29.
10. Soviet Censorship and translation in Contemporary Ukraine and Russia The Translation Journal. - Volume 17, № 2. - April, 2013. - Режим доступу: http://translationjournal. net/journal/64catcher.htm.
11. Ramakrishna, Shantha. Cultural Transamission Through Translation: Indian Perspective // Changing Terms: Translating in the Postcolonial Era. Ed. by Sherry Simon and Paul St-Pierre. - Ottawa: University of Ottawa Press, 2000.
- Pp. 87-100.
12. Faucett Peter. Translation and Power Play // The Translator. Studies in Intercultural Communication [ ed. Mona Baker]. - Vol 1, No 2. - Manchester: St Jerome Publishing, 1995. - Pp. 177-192.
13. Merkle D., O'Sullivan C. Introduction // The Power of the Pen: Translation and Censorship in 19th Century Europe / [ed. Merkle D., O'Sullivan C., van Doorslaer L., Wolf M.]. - Wien: Lit Verlag Dr W. Kopf, 2010. - P. 7-26.
14. Santaemilia, Jose. The Translation of Sex-Related Language: The Danger(s) of Self-Censorship(s) // TTR : traduction, terminologie, redaction. - 2008. - Vol. 21, №°2.
- Р. 221-252.
15. Рудницька Н. М. Переклади роману О. Вайлда «Портрет Дорiана Грея»: щеолопчний аспект // Вюник ХНУ iменi В.Н.Каразша. - 2012. - № 72 (1023). - С. 225231.
16. Чорнш Р. П. Творчкть В. С. Моема в украшськш i росшськш рецепци i перекладах. Автореф. ... канд. фшол. наук за спещальшстю 10.01.05 - порiвняльне лгтературознавство. - Тернотль, 2006. - 25 с.
17. Лотовский Я. От переводчика // Семь искусств.
- 2010. - №2(3). - Режим доступа: http://7iskusstv. com/2010/Nomer2/Lotovsky1.php. 11
18. Борисенко А. Сэлинджер начинает и выигрывает / Александра Борисенко // Иностранная литература.
- 2009. - №7. - Режим доступа : http://magazines.russ.ru/ inostran/2009/7/bo16.html.
19. Коломieць Л. В. Концептуально-методолопчш засади сучасного украгнського поетичного перекладу (на матерiалi перекладiв з англшсько!, iрландськоi та американсько! поезп): Монографiя. - К.: «Кшвський ушверситет», 2004. - 522 с.
TRANSLATION AS THE OBJECT OF POLITICAL IDEOLOGY IMPACT
© 2013
N. M. Rudnytska, candidate of philological sciences, associate professor, doctoral student
of Kyiv Shevchenko National University
Lugansk State Academy of Culture and Arts, Lugansk (Ukraine)
Annotaion: The article deals with essential components of the system of translation and political ideology relationship. Special attention has been given to subiects and ways of ideological influence over translation; textual traits, causing ideological ban or censorship, have been identified. Consequences of ideological pressure for translation development in definite historical and political circumstances have been analysed.
Keywords: translation, political ideology, history of translation, censorship.
УДК 372.881.1
О ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ РЕЛЕВАНТНОСТИ ТЕЛЕОЛОГИИ (на материале англоязычного публицистического дискурса)
© 2013
А.И. Шевченко, кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики
перевода с английского языка, Запорожский национальный университет, Запорожье (Украина)
Аннотация: Отражая определенный взгляд на мир языковых личностей с их устремлениями, потребностями, целями, мотивами, публицистический дискурс онтологически заангажирован. Устремления участников дискурса соотносятся с понятием целеполагания, которое в свою очередь принадлежит сфере телеологии. С точки зрения телеологии текст в данной статье рассматривается как обусловленное финальной целью вербальное воплощение образа действительности в сознании автора и читателя. Телеологический подход постулируется как лингвистически релевантный, поскольку вербальная репрезентация может служить основой для выявления финальных целей дискурса.
Ключевые слова: телеология, языковые личности, финальная цель, публицистический дискурс, текст, смыслоо-бразование, лингвистическая релевантность.
Целью данной статьи является обоснование лингвистического осмысления телеологического начала семантических процессов в современном англоязычном публицистическом дискурсе. Актуальность исследования телеологической составляющей смыслообразования в дискурсе обусловлена, с одной стороны, повышением интереса лингвистов к антропоцентричным характеристикам языка и речи, с другой, недостаточной разработанностью в современном языкознании как фундамен-
тальных теоретических, так и прикладных аспектов изучения семантики языковых единиц в дискурсе через призму целеполагания.
В телеологии целесообразность признается неотъемлемой чертой жизнедеятельности [1; с. 2]. Целесообразность соотносится с понятием «мелос», которое А. Потебня трактовал як «цель», «конец», «идеал» [3, с. 385]. Аристотелевское понимание телеологии сосредоточено на необходимости максимально полного
объяснения чего-либо, учитывая при этом конечную причину - цель, ради которой явление существует или для которой объект был создан [4]. В методологическом смысле телеология рассматривается как совокупность способов и форм научного объяснения, в которых используются категория цели и понятия, принадлежащие её смысловому полю [5].
Из-за множественности трактовок и подходов в процессе становления и развития своего концептуального аппарата, начиная со времен Аристотеля, и заканчивая сегодняшней постиндустриальной эпохой, телеология обрела «сомнительную» репутацию. Её сравнивают с любовницей, с которой трудно расстаться, но в приличном обществе о ней не принято говорить [6, с. 7]. Телеология представляется идеалистичной, субъективированной, эфемерной. В проекции телеологии на лингвистику проблемы только приумножаются. Данные характеристики науки о целесообразности жизнедеятельности проявляются в философском и, особенно, в прикладном языковедческом плане. Это связано, прежде всего, с ограниченной словесной материализацией телеологической подоплеки как отдельного высказывания в тексте, так и целостных коммуникативных блоков, что делает целеполагающую составляющую семантики языковых единиц в дискурсе чрезвычайно сложной областью для лингвистических изысканий.
Большей частью целеполагающая сторона высказывания сокрыта, подразумеваема, вероятностно выводима из логико-семантических глубин преимущественно посредством дедуктивных умозаключений и индуктивных инференций. Данный факт вынуждает исследователей прибегать к так называемым «телеологическим объяснениям» (teleological explanations) [2, c. 15], которые хотя и могут быть сводимы к определенным формализованным конструктам но обобщенно покрывают лишь незначительную часть бесконечно вариативной и мотивационно обусловленной гаммы смыслов, связанных с категорией целеполагания. Кроме того, будучи замешанной на теософских, психологических, герменевтических, семиотических, индуктивно-вероятностных логических фундаментальных принципах, телеология навлекает на себя обвинения в эклектичности. Как следствие, она трудно сводима к единой четко очерченной методологии, поскольку масштабность задач антропоцентричной специфики делает оправданным привлечение широкого арсенала методов детерминистского и индетерминист-ского плана в их диалектической взаимосвязи.
Такую методологическую всеядность телеологии объясняют тем фактом, что детерминистская «вероятностная необходимость ... проистекает из квантового индетерминизма» [6, с. 71]. Однако, вопреки квантовым принципам, предполагающим так называемую «точку зрения», то есть возможный разброс ракурсов рассмотрения определенного феномена, в поэтике, на наш взгляд, неоправданно игнорируется субъект деятельности (в данном случае субъект речи) и абсолютизируется самодостаточность телеологически обусловленной самоорганизации, трактуя её как способность к «автоматическому» самовоссозданию и дальнейшему поддержанию (maintaining, continuation) присущих ей характеристик вне зависимости от «внешних» интенциональных факторов [7, с. 88, 91].
На наш взгляд, едва ли оправданно игнорирование мотивационной составляющей сознания субъекта речи в виде динамичного и лишь вероятностно предсказуемого комплекса целеполагающих факторов. Онтологические черты телеологии, в частности, её антропоцентричная (или, уже, антропоморфная) природа, обусловлены динамизмом, целостностью, нелинейностью, субъективированной предубежденностью, стохастичностью человеческого восприятия и, как следствие, вариативной атрибуцией смысла фактам окружающей (или текстуально отраженной) действительности. Такая многогранность телеологической проблематики, во-первых, обусловли-
вает необходимость привлечения к исследованию телеологических аспектов языковых явлений теоретических постулатов семиотики, когнитивистики, прагматики, синергетики, вероятностной логики; во-вторых, определяет роль телеологии как науки, которая отражает недетерминистскую сущность постнеклассической целера-циональности современной постиндустриальной эпохи.
Прежде всего, телеология непосредственно связана с семиотикой, поскольку лишь целенаправленная речевая деятельность обретает смысл. В то же время, стремление выявить цель определенного явления позволяет осуществить так называемую «телеологическую атрибуцию» - приписывание сообразного цели смысла фактам действительности. Наделение смыслом - процесс вероятностный, нелинейный, основывающийся на озарении, интуитивном начале человеческого сознания. Восприятие текста сопряжено со смыслообразовани-ем в виде означивания фактов и объектов отраженной действительности читателем и во многом соответствует вышеупомянутым вероятностным и нелинейным свойствам семиотических явлений.
В частности, осмысление текста связывают с феноменом так называемого «стохастического резонанса», который представляет собой интерпретативную реакцию сложной системы на хаотичную совокупность фактов действительности (шум) как на сигнал. Понятие стохастического резонанса в теории литературы разработано У. Димок и постулируется как явление, способствующее «озарению» при интерпретации литературного произведения путем усиления сигнала (скрытого смысла) [8]. Стохастически генерируемый «телеологический смысл» формируется в процессе восприятии текста. Сюжет, фабула, образный ряд указывают на предположительный вектор осмысления его содержательных параметров. Они выступают лишь катализатором построения цепочки умозаключений в виде индуктивных инференций.
Восприятие текста как проявление телеологически обусловленной самоорганизации сравнимо (используя соотносимую с поэтикой терминологию В. Александер), с превращением хаотичной, энтропийной (гомогенной) массы в структурированную по определенным образцам (гетерогенную) среду [7, с. 77]. На наш взгляд, данные процессы отражают сущность смыслообразования и обозначают возможные пути исследования связанных с целеполаганием средств и механизмов развития семантических процессов в дискурсе.
Смыслообразование в дискурсе в данной работе рассматривается как проявление и результат семиозиса. Семиозис квалифицируют как динамичное явление -«процесс, в котором что-то функционирует как знак» [9, с. 39], или как деятельность в виде означивания (сигни-фикации) явлений или объектов действительности в неразрывном единстве знака, его объекта и интерпретанты [10, с. 376, 377]. По нашему мнению, в публицистических текстах прагматическое измерение семиозиса (как единства трех аспектов - синтактики, семантики и прагматики) выходит на первый план, поскольку функция целенаправленного воздействия на адресата обретает доминантный статус. В данном контексте необходимо отметить, что дискурсивный семиозис мы рассматриваем как средство реализации семантического потенциала текста.
Смыслообразование воплощается в семантических процессах, выходящих за пределы текстуально отраженной действительности, являя собой телеологически обусловленный симбиоз текстовой и внетекстовой реальности, поскольку в семиотических терминах кроме словесного или письменного текста можно говорить о существовании так называемых «мифо-ритуальных», «поведенческих», «изобразительных» текстов [11, с. 84]. Мы считаем, что такое расширенное понятие текста в семиотическом смысле реализуется в дискурсии, когда в процессе референции привлекаются факты реальности (внетекстовая реальность) в качестве семио-
тического универсума. Факты внетекстовой реальности как «мира насыщенной символами устной памяти» [11, с. 80]. Мнемонично связаны с текстом и обусловливают в сознании читателя определенный ассоциативный ряд. Читатель наделяет смыслом факты текстуально отраженной действительности (представленной в виде лексической репрезентации объектов, явлений, живых существ и т.д.) сообразно культурно-историческим, социальным, моральным конвенциям, исходя из своего жизненного и социального опыта, и в соответствии со своими жизненными потребностями, мотивами, целеу-становками.
Звеном, которое связывает собственно философские, социальные, психологические и лингвистические аспекты смыслообразования, является его сущность установления ценностной связи между фактом действительности - объектом, явлением, событием, с одной стороны, и системой жизнеобеспечения языковой личности - с другой. Определение личностно значимых ценностных характеристик явлений и объектов действительности объединяет в сознании индивидуума психофизиологические явления (ощущения), психологические (образы), социальные (социально обусловленные регулятивные нормы) [См. 12, с. 59, 60]. Представляется, что установление ценностных связей между составляющими элементами текстуально отраженной действительности может квалифицироваться как телеологический по своей природе механизм смыслообразования. В лингвистическом смысле смыслообразование в этой статье рассматривается в непосредственной связи с социально-психологическими аспектами целеполагания, в частности в связи с его волевыми составляющими, которые проявляются в субъективированном, предубежденном восприятии действительности, что в свою очередь и выступает катализатором развертывания процессов смыс-лообразования в дискурсе.
В качестве примера представляется возможным рассмотреть современный британский публицистический дискурс. Совокупность определенных фактов современной действительности, отражаемых в публицистических текстах в виде прямых номинаций, описательных конструкций, опосредованной референции в виде аллюзий, намеков и т.д., может рассматриваться с применением телеологического понятийного аппарата. Текстуально отраженные факты действительности в сознании читателя могут выстраиваться в определенные сопряженные с явлением целеполагания ментальные структуры, так называемые семиотические монады [13, с. 255], которые являются результатом мыслительных операций вероятностной природы в виде индуктивных инференций относительно возможных конечных целей нарратива. Основой для указанных логических операций могут быть связанные с заявленной в публицистическом тексте целеустановкой критерии частотности номинаций определенных фактов действительности, их локальной, исторической, социальной обусловленностью.
Например, если проанализировать публикации, отражающие особенности публичной деятельности принца Чарльза, и, в частности, их лексическое наполнение, стилистический регистр, образный ряд как знаковое явление, то можно предположить, что в сознании читателя сформируются определенные выводы относительно телоса - финальной цели данного публицистического нарратива. А именно, подготовить сознание читателя к возможным изменениям в статусе престолонаследника: Charles is a King-in-waiting; de facto Monarch; assuming the mantle of monarch; the sub-text was clear: here is a King-in-waiting; transition; abdication; succession; a change of reign; Charles III [14]. ... It was a sign that Prince Charles is positioned more as a King-in-waiting; he will take the Queen's place; her (the Queen's) eldest son and the heir who she will have to rely on; a hereditary system; short of abdication; the right time for Prince Charles to start taking on more duties; a potential King; heir apparent 30
[15]. The heir at 65; the «job» he was born to take on is a unique one; preparing for the day he will be King; the process of handing duties over to her son is well under way; an important sign of that transition; duties ...will be taken on by the Prince; it may still be many years before he becomes King; his apprenticeship has been a long one; he symbolises the practical, welfare monarchy; discovering a role beyond that of the «King-in-waiting» [16].
Подобным же образом можно рассматривать тематически объединенную подборку статей об иммиграции и иммигрантах в Британии. Можно предположить формирование читателем достаточно обоснованных инферен-ций относительно телеологической подоплеки данных публицистических текстов - подготовить общественное мнение к ужесточению законов об иммиграции: Immigrants face tougher rules; a fresh attempt to curb immigration; to check immigration status; to do more to tackle illegal immigration; to ensure that this country attracts people who contribute and deter those who will not [17]. We must say no to giving work to immigrants; Cameron's anger at factories stuffed by foreigners; he did not «blame» Eastern Europeans; 15% of all people in work are non-UK nationals; curbing access to benefits and public services for migrants; you can go to factories in our country where half the people come from Poland, Lithuania or Latvia; the UK should demand an end to the influx of foreign workers; immigration needed to be restricted; about 100 Romanians and Bulgarians a day are getting jobs in Britain [18]. Labour 'messed up' by letting in one million East Europeans; Roma migrants could cause riots; throwing open Britain's borders to Eastern Europeans was a spectacular mistake; every other EU state. kept their job markets closed [19]. British jobs to British workers!; the number of foreign-born workers jumped by 181.000 [20]. Таким образом, анализ частотных и смысловых характеристик совокупности номинаций фактов действительности, отраженных в современном британском публицистическом дискурсе, свидетельствует об их очевидной телеологической обусловленности, социально-политической целесообразности, если не сказать тенденциозности. Результаты анализа теоретического и фактического материал указывают на целесообразность и необходимость использования постулатов телеологии для исследования семантических процессов в дискурсе.
В данной статье лишь обозначена необходимость привлечения телеологического понятийного аппарата к решению собственно лингвистических задач и отражена элементарная телеологическая проблематика смыслоо-бразования в публицистическом дискурсе. Дальнейшее исследование телеологических аспектов публицистического дискурса может быть сосредоточено на анализе конкретных языковых средств и механизмов, непосредственно или опосредованно способствующих выявлению латентных семантических процессов в дискурсе, соотнесенных с феноменом целеполагания.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гегель Г. В.Ф. Наука логики: В 3-х томах. Т. 3. Учение о понятии; [отв. ред. М.М. Розенталь]. М.: «Мысль», 1972. 371 с.
2. Woodfield A. Teleology. Cambridge: Cambridge University Press, 1976. 232 p.
3. Потебня А.А. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. 613 с.
4. Teleology // Encyclopeadia Britannica 2007. Ready Reference. - 1 електрон. опт. диск (CD-ROM); 12 см. -Системн.требования: Pentium III; 512 Mb RAM; Windows 2000/XP. - 2007.
5. Макаров М. Телеология // Философская энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1970. Т. 5. С. 194-195.
6. Alexander V.N. The Biologist's Mistress: Rethinking Self-Organization in Art, Literature, and Nature. Litchfield Park, AZ: Emergent Publications, 2011. 246 p.
7. Alexander V.N. The Poetics of Purpose // Biosemiotics.
