CC BY
26
К 25-ЛЕТИЮ
принятия Федерального закона «Об оперативно-розысконой деятельности»
С. И. ДАВЫДОВ,
заведующий кафедрой уголовного процесса
и криминалистики, доктор юридических наук, доцент Алтайский государственный университет Российская Федерация, 656049, Алтайский край, г. Барнаул, пр. Ленина, д. 61 E-mail: [email protected]
ORCID 0000-0001-6245-0726 А. П. ПИНЧУК,
преподаватель, магистрант Алтайский государственный университет Российская Федерация, 656049, Алтайский край, г. Барнаул, пр. Ленина, д. 61 E-mail: gos. 2207@mail .ru
Научная специальность: 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.
УДК 343.8
Дата поступления: 28 мая 2020 г.
Дата принятия статьи в печать: 25 сентября 2020 г.
S. I. DAVYDOV,
Doctor of Law, Associate Professor
Head of the Department of Criminal Procedure
and Criminalistics,
Altai State University
Russian Federation, 656049, Altai Territory, Barnaul, Lenin avenue, 61 E-mail: davidov [email protected]
A. P. PINCHUK,
Lecturer, Undergraduate Altai State University
Russian Federation, 656049, Altai Territory, Barnaul, Lenin avenue, 61 E-mail: gos. 2207@mail .ru
Scientific specialty: 12.00.12 — Criminalistics; Forensic Work;
Operative Investigative Activity.
О критериях выделения самостоятельной отрасли оперативно-розыскного права
On the criteria for selecting an independent branch of operational search law
Аннотация
Актуальность статьи определяется тенденциями развития российского законодательства; принятием законов, регулирующих специфическую сферу применения средств и методов оперативно-розыскной деятельности в борьбе с преступностью; потребностью выделения самостоятельной отрасли оперативно-розыскного права и дальнейшего совершенствования
Annotation
The relevance of the article is determined by the development trends of Russian legislation; adoption of laws governing the specific scope of the use of means and methods of operational-search activities in the fight against crime; the need to highlight an independent branch of operational-search law and further improve the operational-search legislation.
оперативно-розыскного законодательства.
Постановка проблемы: в оперативно-розыскной науке не сложилось единого мнения о критериях выделения оперативно-розыскного права как самостоятельной отрасли отечественного права. Авторы в своих исследованиях предлагают использовать для этого разные подходы, выделяют наиболее часто предмет и метод правового регулирования, указывают и на другие признаки. Процесс формирования самостоятельной отрасли оперативно-розыскного права требует выработки научным сообществом критериев приобретения ею такого статуса.
Цель исследования: обоснование критериев оперативно-розыскного права как самостоятельной отрасли на основе фундаментальных положений теории права и ранее проведенных исследований в области правового регулирования оперативно-розыскной деятельности.
Методы исследования: исторический подход, формально-логические методы анализа и синтеза, обобщения и сравнения, методы абстрагирования и контент-анализа документов.
Результаты и ключевые выводы: проанализированы разные подходы к определению признаков, позволяющих разграничить отрасли права. Обоснован вывод об уникальности предмета правового регулирования как достаточном критерии для признания оперативно-розыскного права самостоятельной отраслью. Выделены и раскрыты специфические черты структурных элементов оперативно-розыскных правоотношений: содержание, участники, объекты, юридические факты. Отдавая приоритет предмету правового регулирования как основному признаку выделения отрасли оперативно-розыскного права, предлагается для выделения его специфических характеристик не исключать и метод правового регулирования, который подчеркивает индивидуальность, уникальность отрасли, является дополнением к ее предмету.
Ключевые слова: оперативно-розыскное право, критерий, отрасль, правоотношение, предмет, метод.
The problem statement: in the operational-search science there was no consensus on the criteria for distinguishing the operational-search law as an independent branch of domestic law. The authors in their studies suggest using different approaches for this, highlighting most often the subject and method of legal regulation, and point to other signs. The process of forming an independent branch of operational-search law requires the development by the scientific community of criteria for its acquisition of such a status.
The purpose of the research is to substantiate the criteria of operational search law as an independent branch based on the fundamental provisions of the theory of law and previous research in the field of legal regulation of operational search activities.
The research methods: historical approach, formal logical methods of analysis and synthesis, generalization and comparison, methods of abstracting and content analysis of documents.
The results and key findings: different approaches to identifying features that distinguish between branches of law are analyzed. The conclusion about the uniqueness of the subject of legal regulation as a sufficient criterion for recognizing the operational-search law as an independent industry is substantiated. The specific features of the structural elements of the operational-search legal relations are highlighted and disclosed: content, participants, objects, legal facts. Giving priority to the subject of legal regulation as the main sign of distinguishing the branch of operational-search law, it is proposed not to exclude the method of legal regulation, which emphasizes the individuality, uniqueness of the industry, to highlight its specific characteristics, is an addition to its subject.
Key words: operational-search law, criterion, industry, legal relationship, subject, method.
Обращение к проблеме критериев отнесения оперативно-розыскного права к самостоятельной отрасли российского права обусловлено тремя основными обстоятельствами.
Во-первых, тенденции совершенствования российского законодательства в условиях реформ характеризовались, кроме того, потребностью правового регулирования изменяющихся и новых возникающих общественных отношений. В этих условиях принятие многочислен-
ных законов явилось поводом для проведения научных исследований и обоснования появления отраслей права, которые, по мнению ученых, являются самостоятельными либо претендуют на статус таковых и находятся в стадии становления и развития (медицинское, информационное, арктическое, страховое и др.).
Во-вторых, потребность в обосновании самостоятельности отрасли оперативно-розыскного права связана с принятием впер-
11
12
вые в советской и российской истории законов об оперативно-розыскной деятельности (19921, 19952). Действующий закон «Об оперативно-розыскной деятельности» (далее — Закон об ОРД), как показывает практика его применения, требует совершенства. Для этого необходимо более четкое определение сферы оперативно-розыскных правоотношений, требующих регулирования, исходя из целей и задач ОРД. Поиск путей совершенствования оперативно-розыскного законодательства о применении сил, средств и методов оперативно-розыскной деятельности (далее — ОРД) в борьбе с преступностью будет настолько эффективен, насколько качественно будут разработаны теоретические основы признания самостоятельной отрасли оперативно-розыскного права.
В-третьих, становление и развитие оперативно-розыскной науки всегда сопровождалось повышенным вниманием исследователей к проблеме оперативно-розыскного права (В. И. Алексеев и Г. К. Синилов, В. М. Атмажи-тов и В. Г. Бобров, Ю. Я. Вольдман, С. И. За-харцев, В. А. Гусев, В. Ф. Луговик, А. А. Чуви-лев, А. Ю. Шумилов и другие). В 2013—2014 гг. в Волгоградской академии МВД России под редакцией профессора Н. В. Павличенко изданы специализированные сборники научных статей «Оперативно-розыскное право».
В 2015 г. Е. В. Кузнецов под руководством профессора В. А. Азарова защитил кандидатскую диссертацию «Теоретические основы формирования отрасли оперативно-розыскного права», ими издана одноименная монография [1]. Результаты проведенных исследований заложили хороший фундамент в обоснование выводов о самостоятельности отрасли оперативно-розыскного права. Вместе с тем они и дали повод для дальнейших дискуссий, поскольку единства взглядов на решение проблемы пока не сложилось.
О проблематичности определения места оперативно-розыскного права в системе российского права в свое время совершенно справедливо высказался С. В. Степашин: «...обратившись к классификации отраслей права, можно увидеть, что к числу имеющих профилирующий характер юристы относят материальные отрасли в виде гражданского, административного и уголовного права. Последним соответствуют определенные процессуальные отрасли пра-
1 Об оперативно-розыскной деятельности [Электронный ресурс]: закон от 13 марта 1992 г. № 2506-1. URL: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_390/ (дата обращения: 01.04.2020).
2 Об оперативно-розыскной деятельности [Электронный ресурс]: федер. закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ. URL: http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_7519/ (дата обращения:
01.04.2020).
ва. Помимо профилирующих отраслей различают специальные и комплексные отрасли. Однако для оперативно-розыскной деятельности фактически не определено место ни в одной из классификационных групп отраслей права. А ведь оперативно-розыскная деятельность — это правовая деятельность государственных органов, в ней есть субъекты и объекты, методы деятельности должностных лиц оперативных подразделений, обозначены их обязанности и права, предусмотрены основания и условия осуществления ОРМ, правовой статус добываемой при их помощи информации» [13, с. 416].
Видимо неслучайно мы находим указание на отраслевой характер оперативно-розыскного права в формулировках Конституционного Суда РФ. Цитируем определение от 15 ноября 2007 г. № 924-О-О: «Конституционный Суд Российской Федерации в определении от 1 декабря 1999 года № 211-О указал, что нормы отраслевого законодательства, в том числе Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (выделено нами — С. Д., А. П.), не могут применяться в отношении обвиняемого без учета особенностей его правового положения, вытекающих, в частности, из предписаний статей 48, 49 и 51 Конституции Российской Федерации...»3. Несмотря на то, что данная формулировка имеет отсылочный характер, тем не менее она иллюстрирует отнесение Конституционным Судом Закона об ОРД к отраслевому законодательству. Можно предположить, что, оперируя термином «отраслевое законодательство», высший судебный орган придерживается традиционного его понимания, принятого в науке, как законодательства, содержащего нормы, которые регулируют качественно определенный вид общественных отношений, являющийся предметом одной отрасли права [22, с. 295]. Иными словами, отраслевое законодательство — это законодательство, совпадающее с той или иной отраслью права. Изложенное еще раз актуализирует поиск аргументации в пользу отраслевой природы оперативно-розыскного права.
Решение задачи, поставленной в настоящем исследовании, требует обращения к фундаментальным основам теории права, которая раскрывает не только сущность феномена права и характеризует систему российского права, но и исследует характерные черты, признаки, лежащие в основе градации составных эле-
3 По жалобе гражданина Козлова Дмитрия Борисовича на нарушение его конституционных прав пунктом 13 части четвертой статьи 47, пунктом 1 части второй статьи 75, частью первой статьи 285 УПК РФ и пунктом 1 части первой статьи 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [Электронный ресурс]: определение Конституционного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 924-О-О. URL : https://legalacts.ru/doc/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-15112007-n-924-o-o-po/ (дата обращения: 30.04.2020).
ментов этой системы — отраслей, подотраслей, институтов. Наиболее распространенными критериями разделения права на отрасли являются предмет и метод правового регулирования [16, с. 330; 20, с. 218]. Некоторые ученые дополняют эти критерии другими правовыми категориями: цель, функции, источники, принципы правового регулирования и др. [15].
Полагаем, что применительно к отрасли оперативно-розыскного права заслуживает внимания несколько иной методологический подход. Суть его в том, что в качестве критериев отраслевого деления системы права предлагается рассматривать только предмет правового регулирования. Иными словами, совокупность правовых норм тогда может именоваться отраслью права, когда регулирует специфическую сферу общественных отношений (предмет).
Данный вывод является результатом дискуссии, развернувшейся среди теоретиков права в конце 30-х — начале 40-х гг. XX в., в рамках которой речь шла, в частности, о критериях деления права на отрасли. В научных кругах она получила название «первой дискуссии о критериях деления советского социалистического права на отрасли». Подчеркнем, что большинство ученых высказали такое мнение: в основу классификации отраслей советского права должен быть положен только предмет правового регулирования [18, с. 6].
Обратимся к научным источникам. Профессор МГУ С. Ф. Кечекьян в 40-е гг. прошлого века уточнял: «...один и тот же круг правоотношений не может оказаться одновременно в двух различных отраслях права» [7, с. 50].
Известный советский юрист М. А. Аржанов высказывается вполне определенно: «Классификация правовых норм должна совершаться лишь по одному — по конкретному содержанию общественных отношений, регулируемых правом, по предмету правового регулирования» [3, с. 32].
Автор учебников по теории государства и права профессор В. Д. Перевалов также относится к сторонникам, которые рассматривают предмет правового регулирования как единственный необходимый критерий для выделения отрасли права [14, с. 176].
Предмет в данном случае — это все то, что подпадает под действие правовых норм. Иными словами, это сфера, на которую распространяется право и которая находится под его юрисдикцией. Подобные общие рамки (границы) нередко называют правовым или юридическим полем. За пределами этого поля находится неправовое пространство [12].
Поскольку мы придерживаемся позиции, что для выделения совокупности правовых норм в качестве самостоятельной отрасли пра-
ва достаточно будет определение собственного уникального и специфического предмета, необходимо рассмотреть сферу оперативно-розыскных правоотношений с точки зрения их уникальности. Важно выделить и охарактеризовать определенные, характерные только для отрасли оперативно-розыскного права, отношения, представить отличия их от других отношений, которые будут регулироваться соответственно иной отраслью права.
Для решения указанной задачи следует раскрыть специфические черты структурных элементов оперативно-розыскных правоотношений. Будет правильным использовать общепринятый подход, согласно которому для всех правоотношений характерен следующий состав:
— содержание правоотношения (именно юридическое содержание, т. е. субъективные юридические права и обязанности);
— субъекты права, т. е. участники правоотношения;
— объекты правоотношения;
— юридические факты, порождающие эти отношения [2, с. 100].
Чтобы доказать уникальный характер предмета оперативно-розыскного права, рассмотрим каждый элемент состава оперативно-розыскных правоотношений на предмет их специфичности.
Субъект правоотношения в теории права — это индивиды или организации, которые на основании юридических норм могут быть участниками правоотношений, то есть носителями субъективных прав и обязанностей [19, с. 178].
В контексте выделения субъектов оперативно-розыскных отношений обратимся к ст. 13 Закона об ОРД. В ней перечисляются шесть государственных органов, оперативные подразделения которых уполномочены осуществлять ОРД, и их перечень ограничен.
Допустимо ли утверждение, что субъектами оперативно-розыскных отношений являются оперативные подразделения указанных в законе государственных органов? По нашему мнению, допустимо, но требуются некоторые уточнения. Известно, что субъектом сознательной деятельности всегда является физическое лицо, человек, обладающий способностью к такой деятельности. Анализ норм Закона об ОРД под этим углом зрения позволяет сделать некоторые выводы относительно субъектов ОРД. Определить их непросто, поскольку в законе зачастую встречаем обезличенные нормы, не содержащие указания на субъектов деятельности. Например, в ст. 6 Закона об ОРД указано, что «при осуществлении оперативно-розыскной деятельности проводятся (выделено нами — С. Д., А. П.) следующие оперативно-розыск-
13
14
ные мероприятия. », «в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий используются информационные системы»; в ст. 8 закона — «. фонограмма и бумажный носитель записи переговоров передаются следователю» и т. д.
Справедливо отметить, что Закон об ОРД наделяет определенными полномочиями вполне конкретных субъектов — должностных лиц органов, осуществляющих ОРД. Так, ст. 6 закона фактически определяет их место в оперативно-розыскных правоотношениях: «Должностные лица органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, решают ее задачи посредством личного участия в организации и проведении оперативно-розыскных мероприятий, используя помощь должностных лиц и специалистов, обладающих научными, техническими и иными специальными знаниями, а также отдельных граждан с их согласия на гласной и негласной основе».
Таким образом, из содержания данной нормы вытекает, что должностные лица органов, осуществляющих ОРД, являются участниками, а следовательно и субъектами оперативно-розыскных отношений.
Вместе с тем в некоторых нормах закона упоминаются органы, осуществляющие ОРД, фактически как ее субъекты. Например, в ст. 7 закона указывается следующее: «Органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, при наличии запроса <...> в области противодействия коррупции, в пределах своих полномочий проводят оперативно-розыскные мероприятия в целях добывания информации, необходимой для принятия решений». К выводу об отнесении органов, осуществляющих ОРД, к ее субъектам подталкивает и название ст. 13 Закона об ОРД «Органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность».
Тем не менее системное толкование Закона об ОРД позволяет прийти к выводу, что субъектами ОРД, выступающими со стороны государства, являются оперативные подразделения определяемых в законе правоохранительных органов и их должностные лица.
Несмотря на то, что выделенные субъекты уже отражают специфику оперативно-розыскных отношений, важно включить в их число еще одного субъекта. Он также придает уникальность оперативно-розыскным отношениям. Аналогов его нет в каких-либо других правоотношениях. Речь идет о лицах, оказывающих содействие органам, осуществляющим ОРД. Закон об ОРД содержит норму, посвященную данным субъектам, — ст. 17, где отмечено, что «отдельные лица могут с их согласия привлекаться к подготовке или проведению оперативно-розыскных мероприятий с сохранением по их желанию конфиденциальности
содеиствия органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, в том числе по контракту». Закон лишь декларирует возможность привлечения граждан к содействию, а также закрепляет некоторые ограничения в этой деятельности. Более детально порядок организации работы оперативных подразделений с содействующими лицами определен ведомственными нормативными актами закрытого характера. Отличие оперативно-розыскного правового института содействия граждан от других отраслей (например уголовно-процессуального права) заключается в возможности привлечения оперативными подразделениями граждан к содействию на конфиденциальной основе, что продиктовано преимущественно негласным характером ОРД.
Кроме рассмотренных трех субъектов, в оперативно-розыскных отношениях могут участвовать также и специалисты, эксперты, переводчики, понятые, прокурор, суд. Но они не являются субъектами исключительно оперативно-розыскных отношений, поскольку могут выступать как субъекты других, например уголовно-процессуальных отношений.
Оперативно-розыскные правоотношения являются относительными, т. е. действиям одной стороны всегда корреспондируют действия другой стороны. Представляющую эту сторону субъектов правоотношений в теории ОРД часто именуют объектами оперативно-розыскных мероприятий (далее — ОРМ). В большинстве своем это лица, в отношении которых имеются сведения о подготовке или совершении ими преступлений. Однако причастность к криминальной деятельности не является обязательным признаком для субъектов оперативно-розыскных отношений. Закон допускает, что ОРМ могут осуществляться и для розыска лиц, пропавших без вести, что не всегда связано с преступлением. Анализируя закон, можно выделить и других субъектов оперативно-розыскных отношений. Например, защищаемых лиц, в отношении которых применяются меры безопасности (ст. 7); лиц, получающих лицензию на осуществление частной детективной или охранной деятельности (ст. 7); граждан, претендующих на замещение некоторых видов должностей (ст. 7); юридических лиц, организаций, предприятий и т. д. (ст. 6).
Таким образом, можно условно выделить три основные группы субъектов правоотношений в сфере ОРД. Как пишут В. А. Азаров и Е. В. Кузнецов, именно они подтверждают наличие специфических оперативно-розыскных отношений [12]: 1) субъекты, осуществляющие ОРД (оперативные подразделения и их должностные лица); 2) субъекты, содействующие оперативно-розыскным органам; 3) субъ-
екты, на которых направлена ОРД. Представляя такую классификацию, сделаем пояснение, что ОРД здесь понимается в широком смысле, как включающая в себя, помимо антикриминальной, еще и административно-проверочную деятельность, что предусмотрено действующим законодательством.
Обратим внимание на то, что в ОРД могут и не встречаться правоотношения в традиционном виде, что обусловлено преимущественно негласным характером ее осуществления. Субъекты ОРД часто вступают в отношения с физическими или юридическими лицами, когда они этого могут и не знать. В этом случае теряется корреспондирующая роль таких лиц, поскольку они не знают о юридической связи, которая и именуется правоотношением, и могут никогда не узнать об этом.
Характеризуя содержание оперативно-розыскных отношений, будем исходить из положений теории права. С. А. Комаров раскрывает содержание правоотношений следующим образом: это субъективные юридические права и обязанности. Субъективное право и соответствующая ему обязанность образуют юридическую связь управомоченной и обязанной сторон [8, с. 340].
Традиционно в теории субъективное право определяется как гарантированная законом мера возможного (дозволенного, управомочен-ного) поведения субъекта, а субъективная юридическая обязанность — это мера предписанного законом необходимого (должного) совершения обязанным лицом определенного действия (или воздержания от такового) с целью соблюдения субъективного права.
Таким образом, правоотношения — это всегда связь, определенное взаимодействие, при котором одно лицо управомочено, другое — обязано, и наоборот.
Подчеркнем, что оперативно-розыскные отношения существенно отличаются от иных правоотношений, поскольку их содержанием являются специфические права и обязанности. Уникальность таковых проследить несложно. Достаточно проанализировать Закон об ОРД. Основной объем обязанностей субъектов ОРД установлен ведомственными актами, которые имеют, как правило, конфиденциальный характер. Тем не менее ст. 14 обозначенного закона определяет базовые обязанности оперативно-розыскных органов, часть из которых может быть реализована только в рамках ОРД и характерна исключительно для ее субъектов.
Так, ч. 2 ст. 14 закона закрепляет обязанность исполнять в пределах своих полномочий поручения в письменной форме дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа о проведении ОРМ
по уголовным делам и материалам проверки сообщений о преступлении, принятым ими к производству, а также решения суда по уголовным делам. Данная обязанность возлагается законом исключительно на оперативно-розыскные органы. Никакой иной орган не уполномочен осуществлять ОРМ.
Часть 5 ст. 14 закона обязывает соблюдать правила конспирации при осуществлении ОРД. Данная обязанность раскрывает одну из сущностных черт ОРД и также характерна только для ее субъектов.
Субъективные права в оперативно-розыскных правоотношениях также явно выделяются на фоне предметов других отраслей права. В соответствии со ст. 15 Закона об ОРД органы, ее осуществляющие, к примеру, имеют право проводить гласно и негласно ОРМ; устанавливать отношения сотрудничества с лицами, изъявившими согласие оказывать содействие на конфиденциальной основе; использовать в ходе проведения ОРМ по договору или устному соглашению служебные помещения, имущество предприятий, учреждений, организаций. Перечисленные и иные субъективные права не являются содержанием каких-либо других правоотношений. Они уникальны и характерны только для оперативно-розыскных правоотношений.
В большей степени Закон об ОРД определяет полномочия органов, ее осуществляющих, что является правильным. Вместе с тем нельзя не отметить и законодательное закрепление обязанностей других ее субъектов. Например, ст. 17 закона обязывает лиц, оказывающих содействие оперативно-розыскным органам, сохранять в тайне сведения, ставшие им известными в ходе подготовки или проведения ОРМ. Права и обязанности других субъектов законом четко не определены. Так, в ст. 8 закона лишь указано, что законные требования должностных лиц органов, осуществляющих ОРД, обязательны для исполнения физическими и юридическими лицами, к которым такие требования предъявлены.
Перейдем к характеристике объекта оперативно-розыскных правоотношений. В теории права под объектом правоотношения обычно понимаются различные блага, которые стремятся получить управомоченные субъекты, это состояния, которых они стремятся достичь, это то поведение, которого они ждут от обязанных субъектов, и т. д. [4, с. 248].
Другими словами, объект — это то, что «ожидает» норма права от тех, на кого она распространена; в чем смысл правоотношения, для чего оно вообще сложилось. А если объект оперативно-розыскных отношений — это то, к чему стремятся субъекты ОРД и на что направлена их деятельность, то не сложно проследить в этой
15
16
формулировке указание на целевую установку таких субъектов. Г. Ф. Шершеневич по этому поводу справедливо замечает: «Объект права следует искать в благах, обеспечиваемых правом как цели, а не в установленном поведении, как средстве» [23, с. 28].
В связи с этим отметим, что ст. 1 Закона об ОРД закрепляет в качестве ее цели защиту жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечение безопасности общества и государства от преступных посягательств. Но данное положение достаточно абстрактно. Нельзя отрицать, что такие же цели имеет, например, и уголовно-процессуальная деятельность. Однако эти цели можно конкретизировать относительно отдельных оперативно-розыскных правоотношений.
Например, по мнению Е. В. Кузнецова, объектом оперативно-розыскных отношений для лиц, оказывающих содействие органам, осуществляющим ОРД, являются гарантируемые Законом об ОРД и иными нормативно-правовыми актами право на конфиденциальность содействия, право на выплату вознаграждения за труд, право на материальную компенсацию за понесенный ущерб, право на пенсионное и иное социальное обеспечение и т. д. [10, с. 67].
Правоотношения имеют динамический характер, равно как и другие социальные процессы. Они могут возникать, изменяться и прекращаться. Некоторые авторы называют данную правовую категорию источником обязанностей и субъективных прав [17, с. 99].
Характеризуя правоотношения, Н. М. Кор-кунов отмечал, что применение юридических норм обусловлено наличностью известных фактов, определенных в их гипотезе. Поэтому и жизнь юридических отношений обусловливается чередованием таких фактов, служащих фактическим предположением применения юридических норм. «Факты, обусловливающие применение юридических норм, называются также юридическими фактами» [9, с. 162]. Благодаря юридическим фактам возникают правоотношения. Для возникновения оперативно-розыскных правоотношений соответственно имеются свои уникальные юридические факты.
Наглядной иллюстрацией здесь может служить ст. 7 Закона об ОРД, поскольку она так и называется — «Основания для проведения оперативно-розыскных мероприятий». Нет смысла перечислять содержание данной нормы. Все, что перечислено в этой статье, является юридическими фактами. Другое дело, что там перечисляются основания возникновения лишь таких отношений, которые складываются в рамках проведения ОРМ. Безусловно, уникальность таких юридических фактов именно в том, что они порождают ОРМ, — то, что отсут-
ствует в любых иных правоотношениях. Однако будет неверно утверждать, что иных правоотношений в рамках ОРД складываться не может. Например, отношения по оказанию лицами содействия органам, осуществляющим ОРД, возникают в момент их привлечения к оказанию такого содействия или заключения контракта. Тогда же у таких лиц возникает обязанность сохранять в тайне сведения, ставшие им известными в ходе подготовки или проведения ОРМ, и предоставлять достоверную информацию указанным органам, в связи с чем они имеют право на пенсионное обеспечение в соответствии с законодательством Российской Федерации (ст. 17, 18 Закона об ОРД).
Специфические права и обязанности рассматриваемых субъектов определяет и наличие ответственности, установленной законодательством, которая наступает в случаях нарушения ими оперативно-розыскного закона [6, с. 250]. Так, ч. 4 ст. 303 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает ответственность за фальсификацию результатов ОРД лицом, уполномоченным на проведение ОРМ, в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления, либо в целях причинения вреда чести, достоинству и деловой репутации4.
Примечательно, что факт наличия правоотношений в области ОРД законодательно закреплен в некоторых странах ближнего зарубежья. Например, Закон Республики Армения «Об оперативно-розыскной деятельности» в ст. 1 закрепляет, что «настоящий Закон регулирует правоотношения, возникающие в сфере осуществления оперативно-розыскной деятельности»5. Налицо легальное закрепление специфического предмета правового регулирования. Примерно такие же формулировки содержат законы об оперативно-розыскной деятельности Республик Беларусь6, Таджикистан7, Узбекистан8. Зарубежный опыт правового регулирования ОРД заслуживает более глубокого научного анализа.
4 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 07.04.2020) // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.
5 Об оперативно-розыскной деятельности: закон Республики Армения от 19 ноября 2007 г. № ЗР-223 // Официальные ведомости Республики Армения. 2007. № 59 (583) Ст.1198.
6 Об оперативно-розыскной деятельности [Электронный ресурс]: закон Республики Беларусь от 15 июля 2015 г. № 307-З. URL: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=77612 (дата обращения: 01.04.2020).
7 Об оперативно-розыскной деятельности [Электронный ресурс]: закон Республики Таджикистан от 25 марта 2011 г. № 687. URL: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=43137 (дата обращения: 01.04.2020)
8 Об оперативно-розыскной деятельности [Электронный ресурс]: закон Республики Узбекистан от 25 декабря 2012 г. № ЗРУ-344. URL: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=57281 (дата обращения: 01.04.2020).
Вопрос о методе правового регулирования, как о дополнительном критерии обособления отрасли права, является в юридической науке дискуссионным. Применительно к оперативно-розыскному праву наиболее обстоятельно он исследовался В. А. Азаровым и Е. В. Кузнецовым, которые пришли к выводу, что «совокупность норм оперативно-розыскного законодательства, закрепляя специфический набор прав, обязанностей субъектов правовых отношений в сфере ОРД, а также особые способы государственного принуждения, тем самым образует элементы специфического метода правового регулирования» [12, с. 100].
Однако более привлекательной является другая точка зрения, основанная на утверждении, что наличие специфического метода правового регулирования не обязательно должно являться необходимым признаком разграничения отраслей права. По мнению Е. Б. Хохлова, чистого метода не существует, и метод для всех отраслей права общий, так как, так или иначе, предписание, дозволение и запрет есть в любой отрасли права [21, с. 36]. Аналогично высказывается и О. Б. Желтов: «.безусловно, любая отрасль права не обладает собственным «абсолютно чистым» методом правового регулирования, поскольку методу правового регулирования присущи общеправовые признаки, свойственные для метода любой отрасли права, а отраслевой характер ему придают специфические черты, которые должны быть свойственны методу каждой отрасли права» [5, с. 90].
Действительно, когда речь идет о той или иной отрасли права, можно говорить лишь о преобладании какого-либо метода правового регулирования — императивного или диспози-
Список литературы:
1. Азаров В. А, Кузнецов Е. В. Теоретические основы формирования отрасли оперативно-розыскного права: монография. М., 2016.
2. Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. М., 1982. Т. 2.
3. Аржанов М. А. О принципах построения системы советского социалистического права // Советское государство и право. 1939. № 3.
4. Венгеров А. Б. Теория государства и права: учебник для юридических вузов. 3-е изд. М., 2000.
5. Желтов О. Б. Роль и сущность метода трудового права // Труды института государства и права Российской академии наук. 2008. № 1.
6. Иванова Я. С., Енна О. А. Предмет правового регулирования оперативно-розыскной
тивного метода, а не о собственном уникальном методе. Например, в гражданском праве преобладает диспозитивный метод, как и в иных частных отраслях. В уголовном — императивный, как в отрасли публичной. В отраслях, оказавшихся на стыке дуализма права, может иметь место императивно-диспозитивный метод (например трудовое право). При этом всегда будет прослеживаться определенная закономерность, когда в цикле публичных отраслей (к которым, по понятным причинам, будет относиться оперативно-розыскное право) преобладает императивный метод — метод субординации, власти и подчинения, а в цикле отраслей частного права преобладает диспозитивный метод — метод координации, свободы выбора и равенства субъектов. Отдавая приоритет предмету правового регулирования как основному признаку выделения отрасли оперативно-розыскного права, безусловно, нельзя не брать во внимание и метод правового регулирования, который подчеркивает индивидуальность, уникальность отрасли, является дополнением к ее предмету. Подобный вывод вполне согласуется с позицией известных теоретиков права [11, с. 443].
Исходя из изложенного, можно сделать вывод, что оперативно-розыскное право обладает единственным необходимым критерием, позволяющим отнести его к самостоятельной отрасли отечественного права, — это предмет правового регулирования. Предмет оперативно-розыскного права включает в себя структурные элементы, каждый из которых отличается уникальностью, — субъекты, объект, содержание и юридический факт. Метод же правового регулирования, являясь важным признаком любой отрасли права, подчеркивает её индивидуальность.
References:
1. Az,arov V. A, Kuznecov E. V. Teoreticheskie os-novy formirovaniya otrasli operativno-rozys-knogo prava: monografiya. M., 2016.
2. Alekseev S. S. Obshchaya teoriya prava: v 2 t. M., 1982. T. 2.
3. Arzhanov M. A. O principah postroeniya siste-my sovetskogo socialisticheskogo prava // So-vetskoe gosudarstvo i pravo. 1939. № 3.
4. Vengerov A. B. Teoriya gosudarstva i prava: ucheb-nik dlya yuridicheskih vuzov. 3-e izd. M., 2000.
5. Zheltov O. B. Rol' i sushchnost' metoda trudo-vogo prava // Trudy instituta gosudarstva i prava Rossijskoj akademii nauk. 2008. № 1.
6. Ivanova Ya. S, Enna O. A. Predmet pravo-vogo regulirovaniya operativno-rozysknoj deyatel'nosti kak samostoyatel'noj otrasli prava // Vestnik Luganskoj akademii vnutrennih del imeni E. A. Didorenko. 2017. № 1 (2).
17
lS
деятельности как самостоятельной отрасли права // Вестник Луганской академии внутренних дел имени Э. А. Дидоренко. 2017. № 1 (2).
7. Кечекьян С. Ф. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1946. № 2.
8. Комаров С. А. Общая теория государства и права: учебник. 4-е изд., перераб. и доп. М., 1998.
9. Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. 2-е изд., стер. М., 2016.
10. Кузнецов Е. В. Теоретические основы формирования отрасли оперативно-розыскного права: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2014.
11. Марченко М. Н. Теория государства и права. М., 2001.
12. Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права: учебник. М., 2004.
13. Основы оперативно-розыскной деятельности: учебник / под ред. С. В. Степашина. Серия «Учебники для вузов. Специальная литература». СПб., 1999.
14. Перевалов В. Д. Теория государства и права. М., 2004.
15. Петров Д. Е. Отрасль права: дис. . канд. юрид. наук. М., 2003.
16. Проблемы общей теории права и государства: учебник для вузов / под ред.
B. С. Нерсесянца. М., 2004.
17. Сандевуар П. Введение в право. М., 1994.
18. Система советского социалистического права: тезисы института права академии наук СССР. М., 1941.
19. Теория государства и права / под ред.
C. С. Алексеева, С. И. Архипова, В. М. Ко-рельского [и др.]. М., 2004.
20. Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2001.
21. Трудовое право России: учебник / С. П. Маврин, Е. Б. Хохлов. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2012.
22. Хропанюк В. Н. Теория государства и права: учебник для высших учебных заведений / под ред. В. Г. Стрекозова. М., 2008.
23. Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1910. Т. 3-4.
Для цитирования:
Давыдов С. И., Пинчук А. П. О критериях выделения самостоятельной отрасли оперативно-розыскного права // Труды Академии управления МВД России. 2020. № 3 (55). С. 10-18.
7. Kechek'yan S. F. O sisteme sovetskogo socialis-ticheskogo prava // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1946. № 2.
8. Komarov S. A. Obshchaya teoriya gosudarstva i prava: uchebnik. 4-e izd., pererab. i dop. M., 1998.
9. Korkunov N. M. Lekcii po obshchej teorii prava. 2-e izd., ster. M., 2016.
10. Kuznecov E. V. Teoreticheskie osnovy formi-rovaniya otrasli operativno-rozysknogo prava: dis. ... kand. yurid. nauk. Volgograd, 2014.
11. Marchenko M. N. Teoriya gosudarstva i prava. M., 2001.
12. Matuzov N. I., Mal'ko A. V. Teoriya gosudarstva i prava: uchebnik. M., 2004.
13. Osnovy operativno-rozysknoj deyatel'nosti: uchebnik / pod red. S. V. Stepashina. Seriya «Uchebniki dlya vuzov. Special'naya literatura». SPb., 1999.
14. Perevalov V. D. Teoriya gosudarstva i prava. M., 2004.
15. Petrov D.E. Otrasl' prava: dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2003.
16. Problemy obshchej teorii prava i gosudarstva: uchebnik dlya vuzov / V. S. Nersesyanc. M., 2004.
17. SandevuarP. Vvedenie v pravo. M., 1994.
18. Sistema sovetskogo socialisticheskogo prava: tezisy instituta prava akademii nauk SSSR. M., 1941.
19. Teoriya gosudarstva i prava / S. S. Alekseev, S. I. Arhipov, V. M. Korel'skij [i dr.]. M., 2004.
20. Teoriya gosudarstva i prava: kurs lekcij / pod red. N. I. Matuzova i A. V. Mal'ko. 2-e izd., pererab. i dop. M., 2001.
21. Trudovoe pravo Rossii: uchebnik / S. P. Ma-vrin, E. B. Hohlov. 3-e izd., pererab. i dop. M., 2012.
22. Hropanyuk V. N. Teoriya gosudarstva i prava: uchebnik dlya vysshih uchebnyh zavedenij / pod red. V. G. Strekozova. M., 2008.
23. Shershenevich G. F. Obshchaya teoriya prava. M., 1910. T. 3-4.
For citation:
Davydov S. I., Pinchuk al. P. On the criteria for selecting an independent branch of operational search law // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2020. № 3 (55). P. 10-18.
