CC BY
104
УДК 415.61
Н.В.Юдина
О ФРАЗЕОЛОГИЗАЦИИ СОЧЕТАНИЙ «ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ + СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ» В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
Владимирский государственный педагогический университет
The article deals with one of the important problems in modern linguistics, namely phraseologization of word-combinations «Attribute + Noun». The analyses of linguistic literature, lexicographic sources and modern discourse-using of these combinations showed, that the above mentioned constructions have a rich spectrum of Russian word-combinations with a various degree of phraseologization. The syncretism between their components displays on one hand in historical indefiniteness, on the other hand - in Noun's and Attribute's tendencies to preserving their lexical meanings and living semantico-syntactic interrelations.
Среди множества регулярных и продуктивных структурных моделей русского языка, как известно, одну из ведущих позиций занимают сочетания имени существительного с именем прилагательным, подвергшиеся всестороннему и многоаспектному описанию в сериях попутных замечаний (Н.Д.Арутюнова, В.Л.Архангельский, Б.А.Ларин, В.П.Жуков, А.В.Жуков, А.И.Молотков, Ю.С.Степанов, В.Н.Телия, Н.М.Шанский, и мн. др.) и даже в специальных исследованиях (З.Н.Анисимова, А.А.Санкин, А.В.Савватеева и др.) отечественных лингвистов. На особый (устойчивый) статус этой структурной модели обратил внимание еще
A.М.Пешковский, заметив, что «в нашем сознании живет стойкая форма словосочетания: «прилагательное + вызывающее в нем согласование существительное» [1]. Однако вопрос о «стойкости» этих сочетаний в русском языке до сих пор не может быть решен однозначно. Целью настоящей статьи в этой связи является определение характера взаимоотношений между существительным и прилагательным при образовании словосочетания и выявление особенностей фразеологизации и степени устойчивости анализируемых конструкций.
Можно предположить, что, согласно происхождению из одного синкретичного, диффузного, синтезированного имени, словосочетания, построенные по модели «прил. + сущ.», уже исторически были «подготовлены» для выполнения функций фразеологизмов как воспроизводимых в речи оборотов, построенных по образцу подчинительных словосочетаний, обладающих целостным значением и сочетающихся со словом [2]. Известные исследования
B.М.Жирмунского, С.Д.Канцельсона, И.И.Мещани-нова, М.Мюллера, Г.Пауля, А.А.Потебни, А.М.Пеш-ковского, А.А.Шахматова и др. подтвердили тот факт, что на первобытной ступени развития языка существовали только «формально недифференцированные имена, которые могли выступать как в роли предметных обозначений, так и в роли качественных обозначений и которые в противоположность позднейшим именам существительным и прилагательным выражали предметы в неразрывной связи с их внешними качествами и отдельные качества предметов в непосредственной связи с самими предметами» [3]. По мере развития общества и общественного производства, под влиянием различных видов практической
деятельности характер и глубина понимания предметов действительности изменялись и происходила перестройка языка и мышления в области разных отношений, в том числе и атрибутивных. Более глубокое и детальное понятие о предметах привело к распаду древнего имени и к выделению из него имен существительных и имен прилагательных, которые в разных языках развивались различными путями (подробнее о современном положении с дифференциацией имен в ряде языковых систем см. в [4]). Вместе с тем, тенденция взаимного тяготения существительных к прилагательным (и наоборот) в большей или меньшей степени сохранилась практически во всех языках.
Одним из свидетельств этого тяготения является тот факт, что большинство лингвистов склонно считать атрибутивную связь наиболее тесным видом связи, при котором «два члена максимально сливаются, т. е. представляют собой целостную единицу внутри предложения» [5] и «образуют единый комплекс, входящий в предложение как целое» [6]. Эта «природная» цельность конструкций «прилагательное + существительное» во многом, вероятно, и определила потенциальную возможность анализируемых сочетаний проявлять себя в сфере фразеологических единиц.
Вместе с тем анализ существующей лингвистической литературы и лексикографических источников дает основание утверждать, что эти конструкции представлены в ряду наиболее традиционно выделяемых в отечественном языкознании (в соответствии с широко распространенной классификацией В.В.Виноградова, которая «положила начало научной разработке фразеологизмов русского языка» [7]) типов фразеологизмов достаточно неоднородно.
Так, в исследованном материале среди фразеологических сращений — «абсолютно неделимых, неразложимых словосочетаний» [8] — комбинации
«прил. + сущ.» не зафиксированы. Вероятно, во многом этот факт обусловлен низким рангом фразеоло-гичности имен прилагательных на фоне других частей речи (О.П.Ермакова) [9], а также стремлением обоих компонентов сохранять свою лексикосемантическую самостоятельность.
В ряду фразеологических единств, являющихся «потенциальными эквивалентами слов» (ср. щекотливый вопрос / щекотливое положение и др. при невозможности *щекотливая мысль и т.п. [10]) и довольно часто образующихся в результате метафори-
ческого переосмысления свободных словосочетаний, конструкции «прил. + сущ.» встречаются значительно чаще (ср.: белая ворона, стреляный воробей, тертый калач и др.) [11].
Еще более значительный пласт создают анализируемые конструкции в составе фразеологических сочетаний — «самого многочисленного и семантически веского разряда устойчивых сочетаний», «образуемых реализацией несвободных значений слов» (ср. беспросыпное пьянство и беспробудное пьянство) [12]. Эти единицы, по мнению
В.П.Жукова, имеют принципиально двучленную структуру (азбучная истина, трескучий мороз, гробовая тишина и др.) и обладают возможностью слов-компонентов легко реализовывать, актуализировать свое значение (ср.: Он произвел хорошее впечатление и Впечатление, которое он произвел, было хорошим [13]).
Большой удельный вес имеют сочетания «прил. + сущ.» в составе выделенных Н.М.Шанским фразеологических выражений типа социалистическое соревнование, трудовые успехи, партийный билет и др., которые «не только являются семантически нечленимыми, но и состоят целиком из слов со свободным значением» [14].
Сочетания «прил. + сущ.» довольно часто составляют основу таких единиц, которые не всеми лингвистами признаются как фразеологические. Сюда относятся штампы, клише, перифразы, крылатые выражения, афоризмы, изречения, слоганы, составные термины, названия и наименования и др. (ср., напр.: серная кислота, психиатрическая больница, черное золото, могучая кучка, молодая гвардия и др.).
Не менее значимо место анализируемых конструкций также и в составе переходных фразеологических единиц, подробно описанных А.В.Жуковым. Здесь интересующие нас словосочетания главным образом иллюстрируют собой ядро фразеологической переходности — лексико-фразеологическую гибрид-ность, представленную, согласно проведенному А.В.Жуковым анализу, 30 моделями, наиболее частотными из которых являются сочетания типа запретный плод, темный лес, детский лепет, ходячая монета и др. (подробнее см. [15]).
Переходный характер сочетаний «прил. + сущ.» был отмечен еще А.А.Шахматовым:
«...сочетание определяемого слова с определением во многих случаях стремится составить одно речение; но большею частью оба члена сочетания, благодаря, конечно, их ассоциации с соответствующими словами вне данных сочетаний, сохраняют свою самостоятельность» [16].
Этот промежуточный, или синкретичный характер конструкций «прил. + сущ.», таким образом, сводится к тому, что, с одной стороны, эти комбинации исторически созданы для выполнения функций фразеологических единиц, но, с другой стороны, каждый из компонентов тяготеет к самостоятельности, что становится препятствием на пути их фразеологи-зации. Обе эти тенденции могут быть проиллюстрированы на примере словосочетаний «прил. + сущ.», отобранных нами с 2000 по 2006 гг. методом сплош-
ной выборки из печатных и аудиовизуальных средств массовой информации. Среди наиболее ярких особенностей образования и функционирования анализируемых конструкций отметим следующие.
I. Появление множества новых единиц так называемого переходного типа, находящихся между свободными и несвободными конструкциями, одни из которых, вероятно, пополнят группу фразеологических сочетаний или выражений, а другие потеряют свою потенциальную устойчивость. Ср., напр., в социально-политической сфере: Европейский Союз, Шенгенские соглашения, ближнее зарубежье, оранжевая революция, женевский дух и др.; в области экономики: Общий рынок, мировые цены, мертвая зона, августовский дефолт и др.; в науке и технике: персональный компьютер, белая сборка, внешнее устройство, оперативная память и др.; в сфере культуры, искусства, образования и под.: авторская школа, белая ведьма, биологические часы, восточный календарь, гражданский брак и др. Кроме того, необходимо заметить, что суть многих из подобных сочетаний сводится не к «семантической несвободе» входящих в них компонентов, а к тому, что М.В.Никитин назвал «имплицитными приращениями смысла сверх словарных значений сочетающихся имен» [17].
II. Появление единиц нового типа, компоненты которых свободны на лингвистическом уровне, но обладают определенной национально-культурной устойчивостью во внеязыковой сфере. Среди таких комбинаций наиболее ярко выделяются:
1а) национально маркированные сочетания, субкатегоризующие предметные сущности и артефакты культуры (ср.: итальянская пицца, украинский борщ, русские пельмени, английский костюм, китайский чай и др.) или определенные «ментальные пространства» (немецкая аккуратность, английская вежливость, испанская страсть, американская мечта, итальянское Возрождение, цыганский романс и др.);
1 б) регионально маркированные сочетания, например, в пределах России (ср.: новгородская летопись, вологодское масло, тульский пряник, казанское мыло, оренбургский платок, ивановский текстиль и др.);
2) ассоциативно обусловленные и подтвержденные в результате проводимых в последние десятилетия психолингвистических и лингво-
ассоциативных экспериментов. Особенность таких сочетаний заключается в том, что они первоначально субкатегоризируют сущности, а затем закрепляют их прототипические характеристики (ср.: золотая осень, малиновый звон, зимняя дорога, темный лес, сосновый бор, алая кровь и др.).
III. Активизация употребления сочетаний, значения которых полностью не выводимы из суммы значений составляющих частей, но при этом являющихся потенциальными устойчивыми структурами в силу своей семантической уникальности и единичности. Сюда, на наш взгляд, относятся две группы комбинаций:
1) сочетания отрицающего типа, в которых определение лишает существительное его первичного значения и даже, более того, приводит к отрицанию
самого объекта [18]. Ср.: бывший министр, фальшивые деньги, абстрактный труд, беспартийный большевик, короткая память, мокрая зима, формальное образование и др.;
2) сочетания антонимичного или оксюморон-ного типа, ср.: мертвые души, живой труп и др., а также извлеченные из современных СМИ сочетания типа английская испанка, звонкая тишина, красноречивое молчание, веселая скорбь, жестокое милосердие, знакомая незнакомка, бедный банк, красивый урод, кровавый пир, тихий Беслан (с убийством детей) и под. В сочетаниях такого рода создается радикально новый образ за счет соединения контрастных по значению слов.
Вполне очевидно, что во многом эти процессы носят зарождающийся характер и с разной степенью частотности проявляются в различных дискурсах. Следует также заметить, что некоторые из обозначенных единиц уже зафиксированы в новейших словарях русского языка, другим только еще предстоит стать предметом лексикографического описания.
Таким образом, анализ существующей лингвистической литературы, лексикографических источников и дискурсивного употребления сочетаний «прил. + сущ.» дает основание утверждать, что указанные конструкции заполняют собой богатый спектр словосочетаний с разной степенью фразеоло-гизации. Исторической синтезированностью, диф-фузностью и монолитностью имен можно объяснить, вероятно, тенденцию современных конструкций «прил. + сущ.» к реализации единого языкового и экстралингвистического комплекса (см. приведенные выше примеры). С другой стороны, думается, что процесс дифференциации имен продолжается и в современном русском языке, о чем свидетельствуют многочисленные тенденции сохранения собственных лексических значений и живых семантикосинтаксических связей существительных и прилагательных при сочетании друг с другом, а также не-представленность конструкций «прил. + сущ.» в составе фразеологических сращений и большой процент указанных комбинаций среди фразеологических сочетаний и выражений.
Однако в действительности, как оказывается, все отмеченные явления и тенденции не так просты и однозначны. В этом отношении любопытен следующий пример, приведенный В.П.Жуковым: «фразеологизм стреляный воробей и свободное словосочетание голубое небо построены по одному образцу «прил. + сущ. в им.п.», являются раздельнооформленными единицами и не отличаются друг от друга по своим внешним признакам» [19]. И именно поэтому думается, что только дальнейшее всестороннее и глубокое изучение достаточно противоречивых сочетаний слов, построенных по модели «прил. + сущ.», позволит установить их место в структуре свободных и устойчивых единиц и определить их роль в обогащении фразеологического фонда русского языка.
1. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956. С.65.
2. Жуков В.П. Русская фразеология. М., 1986. С.5.
3. Кацнельсон С.Д. Историко-грамматические исследования. Из истории атрибутивных отношений. М.-Л., 1949. С.264.
4. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. Л., 1978. С.256 и далее.
5. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка. М., 1957. С. 176-177.
6. Ахманова О.С, Микаэлян Г.Б. Современные синтаксические теории. М., 2003. С.146.
7. Жуков В.П. Указ. соч. С.72.
8. Виноградов В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М., 1972. С.24.
9. Жуков А.В. Переходные фразеологические явления в русском языке. Новгород, 1996. С.71.
10. Виноградов В.В. Указ. соч. С.26, 28.
11. Жуков В.П. Указ. соч. С.73.
12. Виноградов В.В. Указ. соч. С.29.
13. Жуков В.П. Указ. соч. С.76.
14. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. М., 1985. С.62.
15. Жуков А.В. Указ. соч. С.70.
16. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. М., 1941.
С.303.
17. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М., 1988. С.151.
18. Кубрякова Е.С. О нетривиальной семантике в сочетаемости прилагательных с существительными // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура. М., 2004. С.152.
19. Жуков В.П. Указ. соч. С.9.
