CC BY
141
EPISTEMOLOGY & PHILOSOPHY OF SCIENCE • 2015 • T. XLIV • № 2
О
ДВУХ УРОВНЯХ ЭПИСТЕМОЛОГИИ СОЗНАНИЯ
1
O
В статье рассматривается вопрос о стратегиях познания субъективности. Автор полагает, что стратегия познания сознания подразделяется на два уровня. Базовый уровень эпистемологии субъективности, заданный философией, рациональной психологией и наукой Нового времени, различается на ф-эписте-мологию (эпистемологию физических фактов, включая нашу телесность) и м-эпистемологию (эпистемологию ментальных событий). В ХХ в. в процессе натурализации сознания и открытия неинвазивных средств в изучении работы мозга происходит формирование следующего уровня эпистемологии субъективности. Автор предлагает различать на втором уровне р-эпистемологию (эпистемологию редуктивного типа, которая сводит или идентифицирует деятельность сознания с серией нейронных, сложных электрохимических и физических процессов в природе) и н-эпистемологию (эпистемологию нередуктив-ного типа, которая придает сознанию особый статус в природе). Ключевые слова: эпистемология сознания, психофизическая проблема, натурализм, редуктивный и нередуктивный физикализм.
N THE TWO LEVELS IN THE EPISTEMOLOGY
Разеев Данил Николаевич - доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии науки и техники Санкт-Петербургского государственного университета Б-таН:
drazeev@yahoo.de
OF CONSCIOUSNESS
Danil Razeev - DSc in
Philosophy, professor and Head of the Department of Philosophy of Science and Technology, Saint Petersburg State University
The article considers different approaches to investigating consciousness. The author claims that consciousness study can be divided into two different episte-mological levels. The first level of the epistemology of subjectivity was developed by philosophers and rational psychologists during the period of Early Modern Time, and can be divided into ph-epistemology, i.e. the epistemology of physical facts including our bodies, and m-epistemology, i.e. the epistemology of mental events. In the XX century, by naturalizing mind and inventing new non-invasive tools in investigating our brain, the epistemology of subjectivity went to the next level. The author considers contemporary movements in philosophy of mind working on the second epistemological level: eliminative materialism, property dualism, functio-nalism and so-called mysterianism. The author suggests dividing the second level into r-epistemology, i.e. the reductive epistemology that reduces and identifies our consciousness activity with a set of neuronal, electro-chemical and physical processes in nature, and n-epistemology, i.e. the non-reductive epistemology that considers consciousness as an independent phenomenon in nature. Key words: epistemology of consciousness, mind-body problem, naturalism, reductive and non-reductive physicalism.
В данной статье предметом обсуждения будет не онтология сознания (т.е. не то, что такое сознание), а его эпистемология (т.е. то, каким образом мы познаем или изучаем наше же собственное сознание).
1 Статья подготовлена в рамках реализации проекта РФФИ № 13-06-00902 «Нейронный коррелят сознания: теоретико-философский анализ современных естественно-научных концепций сознания».
74 Epistemology and Cognition
I
Несмотря на то что уже среди самых первых образцов поэтических творений, философской и протонаучной мысли, древней медицины мы можем найти рассуждения о человеке как особом сущем, о различии души и тела, о влиянии нашей телесности на изменение состояний сознания и т.д., существенное, так сказать, парадигмоза-дающее событие происходит, с моей точки зрения, в эпоху Нового времени, когда учеными и философами были разработаны принципиально различные эпистемологии (стратегии познания) физической и ментальной реальностей. Иными словами, для познания физического мира были установлены совершенно иные критерии, нежели для познания мира психического.
Для познания физических объектов было предложено применять так называемые количественные методы, благодаря которым физическая реальность поддавалась математическому исчислению, причем таким образом, чтобы можно было предсказать последующий шаг в ее изменении. Поскольку для такого предсказания одного лишь наблюдения за физической реальностью оказывалось недостаточно, то в науке Нового времени был изобретен специальный метод, а именно: метод искусственного создания условий, при которых физическая реальность раскрывала бы те закономерности, согласно которым она функционирует. Этот метод получил наименование эксперимента. Благодаря эксперименту ученые получили возможность выдвигать определенные гипотезы, которые впоследствии можно было подтвердить или опровергнуть опытным путем. Еще одной немаловажной характеристикой стратегии познания физического мира стала общедоступность перепроверки результатов предшествующих исследований. Таким образом, эпистемология физической реальности включала в себя несколько базовых принципов: наблюдение, гипотезу, эксперимент, а также доступность результатов познания в так называемой о перспективе третьего лица. «и
Если окинуть общим взором эпистемологию (или, как уже было отмечено, стратегию познания) ментальных событий, то здесь гос- ® подствующее положение получили совсем иные принципы. Базовым ^ из них считалась интроспекция, или принцип самонаблюдения. По- ^ скольку интроспекция предполагала наблюдение за ментальной жиз- (В нью конкретного субъекта, то сам этот субъект в эпистемологиче- ^ ском плане получал своего рода приоритетное или эксклюзивное пра- ® во на наблюдение за своей психической жизнью. Для возможного ^ обсуждения ментальной жизни нескольких субъектов предполага- £ лась процедура фиксации переживаемых ими ментальных событий в языке, что требовало от субъекта, обладающего привилегированным доступом к событиям своей ментальной жизни, соблюдения критериев интеллектуальной честности при их фиксации и изложении.
И
■м
а
Ш
Наконец, критерием истинности не могла выступать ни одна из ментальных цепочек какого-либо конкретного субъекта или даже их совокупность, а исключительно прообраз ментального, существующий совершенно независимым образом и находящий свое отражение в форме религиозного предания. Таким образом, эпистемология ментального предполагала: интроспекцию как базовый метод, привилегированный доступ субъекта к собственной ментальной жизни, так называемую перспективу первого лица, интеллектуальную честность, а также соотнесенность с религиозной истиной.
К чему же привело вышеуказанное различие в стратегиях познания физического и ментального? К своего рода расчленению живого субъекта на физический организм, который изучали медицина и экспериментальное естествознание, и на интеллектуальную сущность, или личность, с которой имели дело так называемые свободные искусства и науки (позднее гуманитарные науки). Медицина, следуя одной стратегии, была нацелена на изучение и лечение физического тела, функционирующего по физическим и биологическим законам, а свободные искусства и гуманитарные науки, следуя совсем другой стратегии, были призваны воспитывать душу, живущую по нравственным принципам.
Я предлагаю обозначить эпистемологию объектов физического мира (включая телесность человека) ф-эпистемологией, а эпистемологию ментальных событий (психики человека) - м-эпистемологией.
II
К середине XX в. изучение субъективности перестает автоматически ассоциироваться только лишь с эпистемологией ментального (м-эпистемологией), для познания психической жизни субъекта начинают применяться принципы эпистемологии физического (ф-эпи-стемологии). Этот эпистемологический поворот связан с направлени-■g ем в психологии, получившим наименование бихевиоризма, основы а которого были заложены американским психологом Б.Ф. Скиннером у (см., например: [Skinner, 1953]). Бихевиористы стали первыми психо-^ логами, программа которых состояла в том, чтобы объяснить психи-jg ческую жизнь, руководствуясь принципами ф-эпистемологии, ус-^ пешно применяемыми для научного познания различных феноменов W природы, не прибегая к м-эпистемологии. С точки зрения бихевиори-^ стов, объективно, так сказать, из перспективы третьего лица, можно наблюдать лишь за поведением существа, обладающего психической Jj жизнью. Соответственно любые гипотезы и эксперименты в области Д психологии и изучения субъективности, если они претендуют на научный статус, должны коррелировать с такого рода наблюдениями за человеческим поведением.
О
Ш 76
Представьте себе, что вы находитесь в цирке, где перед вами выступает известный фокусник, достающий из черного ящика один за одним какие-то предметы, которые просто не могли там оказаться, поскольку это противоречит законам физики. Какие у вас могут быть варианты узнать устройство черного ящика? Вы можете предположить, что черный ящик фокусника представляет собой аномалию, действующую по особым физическим законам. Но это вряд ли продвинет вас в объяснении устройства черного ящика. Вы можете положиться на рассказы фокусника, описывающего то, как устроен его черный ящик. Однако вряд ли стоит ожидать, что фокусник действительно раскроет вам секреты устройства своего магического ящика. Посещая одно представление фокусника за другим, вы также можете выстроить своего рода мифологию черного ящика, выявить определенные закономерности появления предметов из него и даже объяснить те случаи, когда отдельные ваши предсказания не сбываются. Все развитые вами теоретические конструкты будут разворачиваться в рамках м-эпистемологии. Для того чтобы выстроить их в парадигме ф-эпистемологии, необходимо сменить установку и переключиться на такое описание искомого феномена, которое сможет объяснить его исключительно в терминах физических событий. Объяснить феномен черного ящика в рамках ф-эпистемологии будет равнозначно способности повторить тот или иной фокус самому. Но как это сделать? Грубо говоря, предложенная бихевиоризмом стратегия состояла в том, чтобы отвести взгляд от черного ящика и внимательно следить за поведением самого фокусника, детально фиксируя все его физические движения, а затем научиться сопоставлять их с теми физическими эффектами, которые ассоциируются у нас с явлениями из черного ящика. Иными словами, бихевиоризм предложил перевести взгляд с самих ментальных событий на те физические проявления, которые коррелируют с ними в физической реальности. Программа бихевиоризма стала своего рода мейнстримом в области наук о психике в XX в.
Другим господствующим течением в изучении психической жизни в XX в. можно считать фрейдизм. Однако, как неоднократно справедливо замечал философ науки К. Поппер, теорию 3. Фрейда нельзя U считать научной в полноценном смысле этого слова [Popper, 1972]. ^ Причиной этого служит своего рода всеядность фрейдизма. Под все- щ ядностью имеется в виду черта теории Фрейда обратить любой факт, >| с первого взгляда противоречащий этой теории, в свою пользу. Теория всеядна, когда нет никакой возможности проверить ее истин- "g ность, поскольку нельзя сформулировать такую гипотезу, которая ли- g бо подтвердит, либо опровергнет центральные положения этой теории. Еще одной получившей широкую известность теорией сознания, ,J® созданной в рамках м-эпистемологии, можно считать феноменологию Э. Гуссерля. Ее создателю удалось добиться невероятных резуль- '—
В) О
а
О
татов, пользуясь исключительно методом самонаблюдения и рефлексии. Если бихевиоризм стал в XX в. господствующей парадигмой исследования психики в рамках ф-эпистемологии, то психоанализ и феноменологию можно считать известными методами изучения психики, сформулированными в рамках м-эпистемологии.
Вместе с тем, если окинуть общим взглядом развитие науки в XX в., необходимо отметить, что сознание в традиционном смысле этого слова, как совокупность ментальных событий, присущих определенному индивиду, не могло быть предметом изучения даже в рамках бихевиоризма как научной психологии. Как уже было отмечено, бихевиоризм занимался теми процессами, которые можно было наблюдать объективно, из перспективы третьего лица, а именно: поведением (выраженным в определенной последовательности физических действий) существа, обладающего психикой. Соответственно те процессы, которые происходят до пересечения своего рода границы их выражения в поведении субъекта, не подлежали и не могли подлежать никакому объективному изучению (хотя, нужно отметить, они могли быть реконструированы исходя из того, к каким поведенческим реакциям, наблюдаемым в физической реальности, они приводят).
Такое шаткое положение с изучением ментальных процессов в рамках ф-эпистемологии (а именно: опосредованное их изучение через изучение коррелирующего с ними поведения) сохранялось вплоть до появления в последней четверти XX в. нового научного направления, получившего наименование нейронауки. Основателем нейро-науки считают испанского ученого и физиолога, лауреата Нобелевской премии по медицине Сантьяго Рамона-и-Кахала. Именно он еще в начале XX в. благодаря своим кропотливым наблюдениям выдвинул одну важную гипотезу, заложившую в дальнейшем новую пара-^ дигму в понимании работы нашей психической жизни [Кашоп у Са]а1, 1906]. С его точки зрения, нервные клетки не соединены друг с дру-С гом непосредственно, а разделены промежутками, пусть и невидимы-^ ми для невооруженного взгляда человека, которые впоследствии по-V лучили наименование синапсов. Важное следствие, которое вытекало ^ из этой гипотезы, получившей затем подтверждение, заключалось (В в том, что нервная система живого существа не может считаться ме->1 ханизмом в традиционном понимании этого слова. Для того чтобы ® сигнал от одной нервной клетки перешел к другой, требуется ряд ^ сложных электрохимических процессов. Иными словами, даже если тело живого существа есть механизм, то этот механизм устроен настолько многосложным образом, что он не может быть объяснен .¡А физическими законами базового (первого) уровня. Для объяснения -IV работы нервных клеток требуется законодательство следующего —' (второго) уровня, а именно законы биологии. Идея Рамона-и-Кахала
заключалась в том, что, достигнув определенного уровня сложности, в организме формируется такая активность нервной системы (нейронная сеть), объяснение которой требует чего-то большего, нежели знания базовых физических законов, - требуется знание законов работы всей нервной системы организма, изучением которых должна заниматься отдельная дисциплина - нейронаука.
Технические возможности современной нейронауки позволили наблюдать и фиксировать процессы, происходящие в мозге живых существ, без непосредственного (инвазивного) вмешательства в его работу. Больше того, современные технические методы наблюдения и фиксации сложных физических процессов, происходящих в мозге, подняли вопрос о сознании и ментальном мире на совершенно иной уровень. Отныне проблема сознания обрела полное право войти в домен научного исследования в рамках ф-эпистемологии, поскольку ученые получили возможность не только теоретически реконструировать сложные процессы в мозге человека, но и наблюдать за ними в режиме реального времени. Раньше наука о психике вынуждена была руководствоваться только вербальными отчетами субъекта о происходящем в его ментальном мире, а также наблюдать за его (субъекта) поведенческими реакциями, теперь же в ее арсенале появился важнейший дополнительный уровень наблюдения - наблюдение за физическими процессами, происходящими в его мозге. Воспользуемся еще раз приведенной выше аналогией с фокусником в цирке: благодаря новейшим технологиям у ученых появилась возможность как бы в рентгеновских лучах наблюдать за тем, что происходит в самом черном ящике. Безусловно, «рентгеновский» взгляд сам по себе не в состоянии раскрыть всех секретов фокусника, однако он позволяет приблизиться к пониманию того, что делает фокусник, чтобы тот или иной фокус удался.
III
Фундаментальный вопрос, который в наши дни стоит на повестке дня, заключается в том, возможно ли с помощью нейронауки в рамках ф-эпистемологии объяснить, что такое сознание, либо же для этого U требуется отдельная научная дисциплина (дисциплина нового уров- ^ ня), которая, не сводя сознание к функционированию нервных клеток щ (нейронов) мозга, будет способна объяснять его в парадигме ф-эпи- >% стемологии. Это сложный вопрос, который я связываю с эпистемологией сознания второго уровня (чуть позднее я вернусь к этому) и на ^ который современная наука пока не может дать однозначного ответа. g Вместе с тем существует несколько позиций по этому поводу в современной философии сознания. Они таковы: элиминативный материа- ,J® лизм, дуализм свойств, функционализм и так называемый новый мис-терианизм. '—
В) О
а
О
Элиминативный материализм (или элиминативизм) - это научная программа, согласно которой наука о психике должна быть выстроена исключительно на принципах нейронауки (см., например: [Churchland, 1986]). Речь идет о следующем. В ходе своего развития человечеством были выработаны определенные способы описания психических, или ментальных, процессов и событий. Совокупность такого рода описаний, исследовательских практик и выстроенных с их использованием теорий элиминативисты предложили обозначить термином «народная психология» (по аналогии с так называемой народной медициной - своего рода практическим знанием об использовании тех или иных природных средств для лечения заболеваний и недугов, которое вырабатывалось в течение многих тысячелетий людьми, проживающими в определенном регионе). Как современная медицина не имеет ничего общего с народной медициной, поскольку строится на научных основаниях, а не на обыденных представлениях и традиционных практиках обхождения с телом, так и научная психология, или наука о сознании, должна отбросить терминологический аппарат народной психологии и осуществить своего рода перевод всех значимых концептов психологии на язык нейронауки, что даст возможность наблюдать, проверять и опровергать гипотезы, т.е. работать в рамках ф-эпистемологии. Позиция элиминативизма, как можно заметить, достаточно радикальна, поскольку она не предполагает существования каких-то особых ментальных процессов. Существуют лишь физические, а вернее, сложные электрохимические процессы в мозге человека, нейронные процессы, которые и вписаны в единую физическую реальность. Все остальное - это лишь наши домыслы, которым нет места в научной психологии. Апеллируя к истории науки, элиминативисты указывают на достаточное число примеров, когда тот или иной процесс, пока он не был понят в рамках ф-эпистемо-логии, поначалу получал особый онтологический статус, но впоследствии благодаря тщательному научному изучению отвергался. В Достаточно напомнить, что наука Нового времени заявляла о сущест-^ вовании эфира или флогистона как особых материальных силах U в природе, однако спустя время стало понятно, что они были лишь ^ выдумкой ученых, которые не могли, используя имевшийся в их рас-(Q поряжении концептуальный и технический аппарат, найти верное >1 физическое объяснение ряда физических феноменов. ^ Немного иную позицию занимают философы-физикалисты, ко-
^ торые придерживаются теории дуализма свойств (см., например: [Block, 2007]). Они считают, что физическая реальность, оказавшись или достигнув определенного состояния, может порождать такие фи-.¡S зические свойства (так называемые эмерджентные свойства), кото-pJV рые нельзя полностью редуцировать к предыдущим ее состояниям —' как замкнутой физической системы. Именно таковы ментальные про-
О
цессы в природе. В качестве примера эмерджентного свойства можно привести описание того, как люди учатся плавать. Сначала вам очень долго кто-то объясняет, как нужно передвигаться в воде, держать наклон тела, двигать руками и ногами, делать вдох и выдох, задерживать дыхание, и т.д. В принципе подобного рода инструкции могут быть достаточно ясно прописаны и вы в состоянии вызубрить их и даже сымитировать, находясь на суше. Однако стоит вам оказаться в воде, как вы, несмотря на все знание и тренировку, можете утонуть. Потому что плавать - это что-то большее, нежели совокупность механических движений разными частями тела в соответствии с определенными правилами. В этом смысле плавание есть эмерджентное свойство, которое у кого-то из проинструктированных и натренированных на суше индивидов, помещенных в воду, может возникнуть, а у кого-то нет. Можно научиться удерживаться какое-то продолжительное время на поверхности воды, соблюдая определенную технику движений тела, но для того чтобы уметь плавать в строгом смысле этого слова, требуется что-то большее, а именно: своеобразное чувство, некая уверенность вроде той, когда мы говорим себе: «Да, я могу это!» Сторонники дуализма свойств полагают, что для объяснения ментальных феноменов нет нужды апеллировать к независимо существующей и действующей по особым законам ментальной субстанции, радикально отличающейся от объектов физического мира; однако в то же самое время они полагают, что не все свойства физических объектов могут быть редуцированы к базовым физическим законам. В сложных биологических системах в определенный момент их развития возникает нечто вроде фактора ф, который просто невозможно разложить на базовые физические составляющие. Более того, невозможно заранее предсказать появление этого фактора. Из двух одинаково устроенных физических систем одна может обладать эмерд-жентным свойством, или ф-фактором, а другая нет. Наше сознание есть не что иное, как такой ф-фактор. Это довольно деликатный момент, от понимания которого зависит понимание того, о чем вообще говорит одна часть философов, изучающих сознание, и за что их критикует другая часть философов, изучающих сознание. Как могут су- V ществовать две одинаковые физические системы, в одной из которых ^ возникает определенное качество ф, а в другой - нет? Если допустить, щ что существует только один мир - мир физических объектов и процессов, а сторонники дуализма свойств придерживаются такой точки ^ зрения, и если этот физический мир функционирует согласно причин- ^ но-следственным связям, то крайне сложно найти адекватный ответ ^ на поставленный выше вопрос. Сторонники дуализма свойств полагают возможным обойти эту проблему посредством постулирования ,¡2 своего рода онтологии, факта данности, но не двух независимых друг от друга субстанций, а одной физической субстанции, обладающей '—
а
О
дополнительным фундаментальным свойством - ф-фактором. Сравните летящий в небе самолет и парящую в небе птицу. Возможно, с аэродинамической точки зрения, процесс их полета схож. Однако в отличие от самолета птица в известном смысле «чувствует» свой полет, чувствует, что такое летать. Даже если в недалеком будущем найдется умелец, который сможет изготовить такой совершенный в механическом отношении летательный аппарат, который будет в точности похож на птицу, и внешний наблюдатель не сможет отличить его от птицы, тем не менее фундаментальное отличие между ними будет состоять в том, что настоящая птица будет обладать уже упомянутым чутьем полета в отличие от ее механического дубликата. Это чутье птицы и есть дополнительное эмерджентное свойство, искомый ф-фактор, который, правда, лишь онтологически постулируется и поэтому требует своего научно-философского объяснения.
Еще одна философская позиция по указанной проблеме - так называемый функционализм (см., например: [Fodor, 1981]). Функционализм тесно связан с идеей множественной реализации одной и той же функции на разных материальных носителях. Допустим, вы хотите узнать, сколько будет три плюс два. Для этого вы можете использовать два камня серого цвета и три разноцветных камня, можете использовать два камня и три кошки, можете использовать деревянные счеты, а можете карманный калькулятор или современный iphone. Чем бы вы ни воспользовались, в результате операции получится число пять. Но при чем здесь сознание? Дело в том, что, с точки зрения функционалистов, работа сознания - это совокупность реализации определенных функций. Вопрос о конкретном материальном носителе для реализации этих функций как бы выносится за скобки. Имеется в виду следующее. Событие х может быть определено как в терминах материальных причин, так и причин функциональных. Это значит, что событие х сбывается в тот момент, когда для этого выполнен ряд условий. Трюк состоит в том, что эти условия могут быть выполнены В на разных материальных носителях или в разных материальных сис-^ темах. Одна и та же операция может быть реализована как в системе U Windows, так и в системе Linux, несмотря на то что это разные языки ^ программирования и что одна операция выполняется на стационар-ig ном компьютере фирмы Hewlett Packard, а другая - на портативном >1 компьютере от корпорации Apple. Материальная составляющая не ® определяет правил реализации самой функции, вернее, существует ^ множество материальных систем, на которых та или иная функция может быть исполнена. Таким образом, функционалисты полагают, что ментальные события могут реализовываться на разных матери-.¡S альных носителях (в том числе, но не исключительно, на нейронных!). Соответственно они отказываются редуцировать работу созна-—' ния к функционированию нейронов в мозге, поскольку последний
О
представляет собой лишь один из образцов материальной системы, на которой возможно разыграть работу сознания. Функционалисты отказываются описывать работу интеллекта в терминах причинно-следственных связей, построенных на анализе работы нейробиологических механизмов мозга. Они предпочитают описывать когнитивные функции вне их связки с нейробиологией.
Последнее из наиболее известных направлений в новейшей философии сознания - это так называемый новый мистерианизм, который представляет собой современную форму агностицизма (учения о недостаточности имеющихся в нашем арсенале способностей для адекватного познания реальности). Мистерианцы, будучи физикалиста-ми, т.е. признавая сознание частью природы, полагают, что вопрос о том, что оно такое, в принципе не может быть решен в силу ограниченности тех познавательных средств, которые присущи нашей форме интеллекта (см., например: [McGinn, 1999]). Даже если нейронау-ке в будущем и удастся проследить все без исключения связи нейронов друг с другом в мозге того или иного человеческого индивида (напомню, что в мозге около 100 миллиардов нейронов и каждый из них может вступать в своего рода коммуникацию с 10 000 соседних нейронов), она не сможет полноценно ответить на вопрос о том, почему и как у него возникло сознание. Дело в том, что нейронаука в состоянии установить определенные корреляции между работой сознания и работой мозга, но не в состоянии выявить причинно-следственную связь, поскольку для этого требуется быть мета-существом, обладающим мета-сознанием. Открытие и детальное описание нейронного коррелята сознания, с точки зрения мистерианцев, не даст ответа на вопрос о том, почему и когда сознание возникло, а также каково его место в природе.
IV
Хотя все вышеуказанные позиции в современной философии сознания постулируют свою приверженность физикалистской установке (ф-эпистемологии), важным представляется вопрос о том, каков тот тип физикализма, которого каждая из указанных позиций придержи- U вается. Именно в этом я вижу эпистемологическую проблему созна- ^ ния второго уровня. Рассмотрим этот уровень более подробно. щ
Как именно сознание вписано в единую физическую реальность? >| Мой ответ на этот вопрос, если сформулировать его предельно кратко, заключается в тезисе о необратимости сознания. Этот тезис озна- ^ чает, что в случае сознания мы имеем дело с фактом такой структур- g ной организации физической реальности, который невозможно свести к базовым физическим силам, на сегодняшний день известным ,J® науке, - сильной, слабой, электромагнитной и гравитационному взаимодействию. Я сторонник так называемого нередуктивного физика- '—
а
О
а
О
лизма, или, как я предлагаю это обозначать, н-эпистемологии сознания. Попробую прояснить, что это означает. Существуют различные способы объяснения разнородных феноменов, которые нельзя путать между собой. Представьте себе мир, в котором составляющие его феномены как бы разбросаны по различным этажам одного и того же здания. Несмотря на единство здания в целом и невозможность существования каждого последующего этажа здания без наличия предыдущего, каждый из них спроектирован и функционирует по своим собственным правилам. Это означает, что для объяснения конкретного феномена, находящегося, скажем, на третьем этаже, нам потребуется обратиться к правилам, по которым функционирует именно третий этаж здания, а не второй или первый. Допустим далее, что в таком гипотетическом мире на первом этаже играют в футбол, на втором в бридж, на третьем в шахматы, а на четвертом в компьютерную стратегию. Хотя онтологически в этом гипотетическом мире игра в шахматы будет основываться на игре в бридж и в футбол (поскольку, как уже было сказано, они составляют предыдущие этажи здания), эпистемологически у нас не будет возможности объяснить ход конем 01-Б3, апеллируя к правилам игры в футбол на первом этаже, к правилам игры в бридж на втором или правилам компьютерной симуляции на четвертом этаже здания. Очень огрубляя и упрощая, скажу, что реальность представляется мне подобного рода четырехэтажным зданием. Правила игры первого этажа определяются Лейбницевым протовопросом о том, почему вообще существует нечто, а не ничто. На втором этаже здания господствуют законы, по которым функционируют органические создания. На третьем этаже установлены принципы существования сознающих организмов. На четвертом же этаже здания сознающие органические существа пытаются скалькулировать правила для искусственного интеллекта. Более того, еще не известно, не будет ли в здании когда-то надстроен какой-то новый этаж или даже несколько. Итак, здание в целом представляет собой слож-С ную физическую систему и в данный конкретный момент мы не в со-^ стоянии полностью редуцировать (обратить) кибернетику к науке и о сознании, которую в свою очередь невозможно свести к биологии, ^ а последнюю к физике. Вот в каком смысле я говорю о необратимости (В сознания как феномене природы. Иными словами, я понимаю под >1 сознанием такой биологический феномен, который эпистемологиче-^ ски невозможно полностью свести к чисто биологическим механиз-^ мам несмотря на то, что онтологически этот механизм является частью физического мира (мира природы).
Пользуясь вышеприведенной аналогией с четырехэтажным зда-.¡А нием, я продемонстрирую и точку зрения редуктивного физикализма, -IV которую я называю р-эпистемологией (и не разделяю), согласно кото—' рой все существующее можно объяснить (редуцировать) к базовым
О
физическим принципам. Редуктивные физикалисты полагают, что на всех четырех этажах здания заданы одни и те же правила игры. Скажем, на первом этаже играют в дворовой футбол, второй этаж представляет собой футбольное поле в форме стадиона, третий этаж отведен под компьютерную симуляцию футбола, а четвертый - под сетевую игру в футбол двух или более компьютеров, в том числе без участия человека. Сторонники р-эпистемологии полагают, что структурно этажи могут отличаться друг от друга, но формально у них будет одна и та же онтология, заданная едиными правилами игры. Мне представляется, что такая позиция существенно упрощает физическую реальность как целое. Ее сторонники пытаются задать реальности не только единый синтаксис (единство базовых элементов, из которых состоит реальность на любых ее уровнях), но и единую семантику (унифицированную организацию этих элементов на всех уровнях).
Как я уже отметил, базовый тезис р-эпистемологии сознания, заключающийся в обратимости сознания, представляется мне спорным. Для доказательства тезиса обратимости сознания необходимо разработать такие научные теории, которые были бы в состоянии полностью объяснить (редуцировать) деятельность сознания в базовых физических терминах. Успешных теорий такого толка мне не известно. (Хотя попытки их создания имеют место в современной науке о сознании, в частности этому посвящены исследования С. Хамероф-фа и Р. Пенроуза, см.: [Hameroff, Penrose, 2014].)
Таким образом, в современной философии и науке, с одной стороны, господствует натуралистический подход к сознанию в рамках эпистемологии субъективности первого уровня (установка ф-эписте-мологии), согласно которой сознание есть часть природного мира, а с другой стороны, сосуществуют две конкурирующих между собой эпистемические установки второго уровня, одна из которых (р-эпи-стемология) сводит работу сознания к базовым физическим процессам в природе, в то время как другая (н-эпистемология) рассматривает сознание как особый природный феномен, бытие которого невозможно полностью свести к принципам работы других ее элементов U (н-эпистемология, разумеется, не означает наличия в существе, обла- ^ дающем сознанием, какого-то сверхприродного, или трансцендент- щ
ного, начала). >1
В)
V в
е
Таким образом, я провел различие по типам и уровням эпистемо- £ логии субъективности. На первом уровне в стратегии познания субъективности, сформированной наукой, рациональной психологией ,J® и философией Нового времени, различимы м-эпистемология (эписте- ^ мология ряда ментальных событий) и ф-эпистемология (эпистемоло- '—
В) О
гия физических фактов, включая нашу телесность). На втором уровне познания, уже в ходе разворачивания программы натурализации сознания в ХХ в., возникли р-эпистемология (эпистемология редуктив-ного типа, которая сводит или идентифицирует деятельность сознания с серией нейронных, сложных электрохимических и физических процессов в природе) и н-эпистемология (эпистемология нередуктив-ного типа, которая придает сознанию особый статус в природе).
Разумеется, указанными различиями эпистемологические вопросы касательно стратегии познания сознания не заканчиваются, а только еще обозначаются вчерне. Последовательной программой разработки эпистемологии субъективности было бы решение следующих вопросов: 1) Имеет ли теоретико-познавательное значение различие второго уровня (различие на р-эпистемологию и н-эпистемологию) не только для физикализма, но и для ментализма, т.е. на базовом уровне м-эпистемологии? 2) Насколько будет отличаться второй уровень эпистемологии сознания в зависимости от того, какая из программ (ф-эпистемология или м-эпистемология) реализуется на первом уровне? 3) Могут ли выявленные отличия в стратегии познания на втором уровне оказаться эвристически значимыми для различных стратегий познания первого уровня, а также для общей стратегии познания субъективности? 4) Исчерпывается ли общая стратегия познания субъективности исключительно двумя вышеуказанными уровнями? Это вопросы открыты для дальнейшего изучения.
О
а
и
ф
Библиографический список
Block, 2007 - Block ^.Consciousness, Function, and Representation: Collected Papers. Vol. 1. Cambridge : MIT Press, 2007.
Churchland, 1986 - Churchland P.S. Neurophilosophy: Toward a Unified Science of the Mind-Brain. Cambridge: MIT Press, 1986.
Fodor, 1981- Fodor /.The Mind-Body Problem. Scientific American 244, 1981.
O Hameroff, Penrose, 2014 - HameroffS., Penrose R. Consciousness in the Uni-
verse: A Review of the 'Orch OR' Theory, Physics of Life Reviews : Elsevier. g 2014. N.Y. Vol. 11 (1). P. 397-398.
IB McGinn, 1999 - McGinn C. The Mysterious Flame: Conscious Minds in a
^ Material World. N.Y. : Basic Books, 1999.
a Popper, 1972 - Popper K.R. Conjectures and Refutations. The Growth of
2 Scientific Knowledge. L. : Routledge, 1972.
O Ramón y Cajal, 1906 - Ramón y Cajal S. The Structure and Connexions of
Neurons. Nobel Lectures. 1906. December. 12.
Skinner, 1953- Skinner B.F. Science and Human Behavior. N.Y.: Macmillan,
,¡2 1953. &
Ш
