71
УДК 801.56 / 397
О ЧЁМ МОЖЕТ РАССКАЗАТЬ КЕТСКАЯ СКАЗКА
Г. Т. Поленова
Таганрогский институт имени А. П. Чехова (филиал) Ростовского государственного
экономического университета (РИНХ)
Поступила в редакцию 27 марта 2015 г.
Аннотация: в статье рассматривается кетская сказка как выразитель особенностей быта и верований кетов-охотников. Демонстрируются наиболее архаичные черты строя кетского языка, представленные в сказке. Приводятся экстралингвистические данные, позволяющие лучше понять сказку, в частности описание устройства чума, сакральность очага. Ключевые слова: фольклор, сказка, кетский язык, чум, тайга.
Abstract: the article considers the Ket fairy-tale as the expression of mode of life and beliefs of the Ket-hunters. The most archaic traits of the Ket language structure reflected in the fairy-tale are demonstrated. Extra-linguistic data are also given. Such things as inner organization of the reindeer skin tent (chum) and sacral hearth help to better understand the fairy-tale. Key words: folklore, fairy-tale, Ket, chum, taiga.
Сказка ложь, да в ней намёк!
А. С. Пушкин
Кеты - малочисленная народность аборигенов Сибири, разбросанная по селам и поселкам на берегах Енисея и его притоков, главным образом в Туру-ханском районе Красноярского края. Их традиционные занятия - рыболовство и охота. Кеты давно вызывают особый научный интерес как своим уникальным архаичным бесписьменным языком, так и культурой, традициями, антропологическими и археологическими данными. Происхождение кетов, их этническая история составляют предмет оживленных научных дискуссий.
Кеты - носители последнего живого из некогда большой группы енисейских языков. Енисейские языки (ассанский, аринский, пумпокольский, коттс-кий, югский и кетский) получили свое общее название по реке Енисей, на берегах и в притоках которой жили носители этих языков и всё еще живут кеты. Первые три названных языка вымерли в XVIII в., коттский - в XIX в., югский в 60-х гг. XX в.
Топонимика енисейского происхождения позволила установить, что енисейцы занимали некогда территорию от Селенги в Северной Монголии до верховьев Камы в Восточной Европе [1; 2] и [3-5]. Енисейцы были типичными охотниками, рыболовами и собирателями.
Для языкознания важность кетского языка трудно переоценить. Кетский язык не имеет и никогда не имел письменности. Вплоть до XVIII в. енисейцы сохраняли родоплеменной строй и вели кочевой образ жизни до середины XX в. Благодаря этим обстоятель-
© Поленова Г. Т., 2015
ствам кетский язык сохранил архаичные черты, отражающие древнюю картину мира и социальных отношений.
С точки зрения культурной антропологии кеты входят в сибирский шаманский культурный комплекс, обнаруживая к тому же связи с южноазиатской культурной традицией, следы которой проявляются в форме костюма, жилища, элементах утвари, орнаменте и т. п., например, бубен шамана, отражающий структуру мира; шашки, моделирующие коллектив, константа «семь».
Помимо древних этнических связей, кеты имеют много общего с народами Севера, в первую очередь с самодийцами, особенно с селькупами (одинаковый набор орудий ремесла и соответствующих навыков).
Фольклор кетов отражает их быт и природную среду обитания, их верования и мифологию, обладающую всеми чертами классической мифологии: антропоморфизм; тотальный анимизм бытия; одушевление фрагментов Космоса и бинарные оппозиции (от оппозиции 'Земля - Небо', 'жизнь - смерть' к оппозиции 'живое - неживое' и далее) [6, с. 644645].
Сопоставление языкового материала с мифологическими данными, верованиями, обрядами и обычаями кетов позволяет реконструировать не только древнюю картину мира енисейцев, но и предысторию всего человечества вплоть до палеолита.
Протокультура отражает отсутствие противопоставлений «быть / не быть», «естественный / сверхес-
тественный». Противопоставлялось только «бытие / бытие в другом виде», мир представлялся как целостность [7, с. 30, 59]. Небо и Земля были единым целым, что хорошо отражено в мифологии. Енисейцы сохранили до наших дней следы матриархата как в языке, так и в своих обрядах и обычаях, в том числе авункулат. В кетском пантеоне наблюдается обилие женских божеств, которые все содержат в конце своего имени слово am 'мать', их гораздо больше, чем мужских духов: Hos'adam, Tomam, Dootam, Kolbasam. Землю кеты называют матерью ba-q-am (bay 'земля').
На небе, по представлениям кетов, живут невидимые рядовым людям существа. Большинство из них являются олицетворением природных явлений. Само небо олицетворяется в образе одноименного верховного начала - Еся (Es'). К другим персонажам высокого мифологического уровня относятся Усесь (Us'es') - Теплое небо, Хылесь (Hiles') - Ясное небо, Боксейдесь (Boks'ejdes') - Место огня и др. В целом на небе находятся есьденг (es'dey) - духи-помощники шамана, все они мужского класса. Само небо олицетворяется в образе одноименного верховного начала Еся (Es') 'бог, небо'. Вода (окружающие землю 'семь морей') и воздух (небо) выступают как бы извечными. По мифологическим представлениям кетов, всеобщее материнское начало лежит в основе мироздания. Все основные стихии природы (земля, вода, огонь), а также страны света олицетворяются в женских, материнских образах. Как женское начало почитается солнце, звезды, заря. В кетской мифологии матриархату нужно отвести время, когда Es' и Hosejdam находятся на небе. Смена материнского рода патриархальным зафиксирована в фольклоре. Есь ('старик') ссорится с женой Хосейдам ('старухой') и сбрасывает ее 'вниз'. Старуха говорит: 'Теперь я внизу богом буду, а ты вверху богом будешь'. Некогда единая супружеская пара Es и Baqam заменяется у енисейцев на оппозиционные Es и Hosejdam. Хосейдам становится отрицательной альтернативой Еся, олицетворением темных сил. Она живет на западе или на севере, под землей, к ней стекаются все реки, она хозяйка мира мертвых. Злые духи находятся у нее в подчинении. Постепенное вытеснение матрилинейности и матрилокальности патрилиней-ностью и патрилокальностью привело, кроме нового распределения ролей между мужчиной и женщиной, к появлению представления о сакральной нечистоте женщины.
Кетские тексты-рассказы и сказки позволяют судить о единстве людей и животного мира в представлениях кетов. Так, в рассказе про сироту-старуху Хальк говорится о том, что героиня воспитывает маленькую лисичку, как свою дочь [8, с. 6-7]. Почти в каждом таком рассказе фигурирует медведь, кото-
рый помогает людям, попавшим в беду, а потом выясняется, что он был воспитан в семье кетов [8, с. 7-9, 16-18]. Добрым зверям противостоит коварная Колмасам-чертовка, воплощение Hos'ejdam, которую сбросил Es' на землю [8, с. 16-18, 83-86].
Обычаи, обряды и фольклор кетов еще можно было наблюдать и фиксировать, пока живы были носители языка, родившиеся в начале ХХ в. Медвежий праздник был описан и представлен в виде текста Е. А. Крейновичем по рассказу охотницы О. В. Тыгановой [9, с. 6-112]. В материалах о медведе в пережиточной форме отражено представление о мире людей каменного века. Медведь - это человек, чей-то предок. У него есть ul'vej - «главная» душа человека из семи. Он хорошо понимает человеческую речь, поэтому на употребление некоторых слов в отношении медведя наложено табу, а вместо них употребляются эвфемизмы. Так, само слово «медведь» qoj запретно, говорят ba:t 'старик' или ba:m 'бабушка, старуха'. При охоте на медведя нельзя говорить u:s' 'копьё', а надо oks' 'дерево', вместо u:s'iy 'копья' - aq 'деревья'. Запрещалось называть шкуру медведя словом iyol 't 'шкура', говорили baraqat > ba: t + da (показатель родительного падежа) + qat 'одежда'. Вместо kijya 'голова' говорилось qones' верх; вместо des'tay 'глаза' - qo:n 'звёзды'; вместо si:y 'печень' - bayul' 'вода земли'; вместо bajbul' 'почки'
- boktÁy 'огненные камни (кремни)' и т.п. [там же, с. 103].
В связи с тем, что, по представлениям кетов, медведь якобы сам поддается охотникам, то нельзя было применительно к медведю употреблять слово dayej 'я-его-убил', diyej 'я-ее-убил'. Медведя не убивают, а он сам «сдается»: ba:t dutanayo 'старик поддался', ba:m dautanayo 'старуха поддалась'. Медведь, которого будят в берлоге, - это обратившийся в медведя родственник, который собирается прийти в гости, поэтому его называют itiyijket (> itiyij 'гостить' + ket 'человек') 'гость, гостящий человек'.
Е. А. Крейнович совершенно правильно отметил, что, изучая язык, мы узнаем многое о быте, социальной и духовной жизни народа - носителя этого языка [10, с. 6].
В данной работе рассмотрим сказку про кайгусь-жену, записанную А. П. Дульзоном [11, с. 167-171].
Сказка называется qajgus' qim as'ket. Qajgus'- хозяин мира зверей. Слово образовано из qaj + gus' 'крутой берег, гора, лось' + 'Дух, Божество'. Скорее, ассоциация с лосем как с крупным представителем животного мира леса; qim 'жена', as'ket 'сказка'.
1. doy bisnimn duyi:n doydas', qimna'sn do:levitn.
— Три брата живут втроем, они были женаты: doy 'три' (y - один из показателей множественного числа, восходящий, по нашим выводам, к классному показателю [6, с. 35]); bisnimn - ,братья' (bis'ep ,брат/сестра',
Г. Т. Поленова
мн. число образовано супплетивно); duyi:n 'живут' (d&?q 'жизнь, жить', duyadaq 'он живет', du — субъектный показатель мужского класса, а во мн. числе это показатель класса «одушевленный», форма мн. числа супплетивна); doydas' 'втроем' - da - собирательный суффикс, -s' - предикативный показатель); qimnasn 'с женами' {-as' - показатель совместного падежа, -n — показатель мн. числа); do:levitn - супплетивная форма прошедшего времени глагола «жить».
2. qogde qaydaydey oyondan. - Осенью они на большую ходьбу отправились: qogde 'осень', qaydaydey (qay - 'дорога зимней охоты', -daydey -послелог > удвоенный показатель дательного падежа, oyondan 'пошли' (1 л. ед.ч. - boyon', 3 л. мн. ч. oy- -субъектный показатель мн. числа, -(y)on' — основа прошедшего времени глагола «идти», -dan - еубъект-ный показатель класса «живой».
3. hAn'a bis'ep qoy tajga, tsa:nolevet. - Младший брат, охотясь, ходит, он белковал: hAn'a 'маленький'; bis'ep 'брат, сестра'; qoy 'охота'; tajga 'ходит'; tsa: nolevet > t-sa:n-ol-a-vet, он-белки-прошедшее время-длительный способ действия-делать'.
4. s'uyotdas' (s'u qot da:s') hAn'a as'liyij qot daya s'ayo:von. - На обратном пути ему попалась маленькая лыжня: s'u 'назад'; qot 'дорога'; da:s'- послелог; hAn'a 'маленький'; as'liy-ij - > as'liy 'лыжи'- суффикс; qot 'дорога'; daya 'ему' - показатель дательного падежа местоимения 3-го лица ед. числа мужского класса/рода bu 'он, она', полная форма budaya; s'ayo: von > s'ay 'белка', o:von 'прошла' > o:-b-on субъектный показатель-объектный показатель неодушевленного класса-основа прошедшего времени глагола «идти».
Далее в сказке говорится о том, что младший брат шел по следам белки, а оказалось, что это женщина, очень красивая. Он на ней женился и стал жить с двумя женами. Прошло несколько лет, братья задумали его убить, потому что он добывал очень много соболей. Кайгусь знала, что мужа убили, и стала звать старшую жену, чтобы идти оживлять мужа. Та схватила игольницу младшей жены. Кайгусь отдернула очажную палку, и открылся ход вниз. Она забрала свою игольницу и спустилась вниз. Там она оживила мужа, и они остались жить среди кайгусей.
Приведенными примерами мы показали, сколько можно почерпнуть из кетской сказки и этнографу, и лингвисту. Так, именно в фольклорных текстах встречаются наиболее архаичные (супплетивные) формы, например, формы глагола «идти», который и в типологическом плане относится к «неправильным» глаголам; употребление будущих падежных показателей в роли самостоятельных личных местоимений (пример 4); отсутствие различия лиц по полу: bis'ep
'брат, сестра', Ьи 'он, она'; супплетивные формы множественного числа и др.
Морфологический анализ сопряжен с экстралингвистическими знаниями о быте кетов.
Енисей и тайга всегда кормили кетов. Река служила им летом, а тайга зимой. В сказке речь идет об осени. Осенью кеты готовились к охоте: делали лыжи, нарты, теплую одежду, обувь. Осенью же кеты совершали свой первый выход в тайгу на 3-4 дня и охотились на дичь и белку. Второй поход следовал в ноябре. Этот выход длился месяц. Уходили пока только мужчины. Они брали с собой нарты, на которых были покрышки из бересты для зимнего чума, порох, дробь, пули и др.
В декабре день слишком короток, и охотники проводили его в семье.
В третий раз в тайгу уходили все. Мужчины прокладывали путь с легкими нартами, а следом шли женщины с тяжело нагруженными нартами, в которые были запряжены 1-2 собаки. По тайге были проложены охотничьи тропы, поделенные на 10 стоянок. На каждой стоянке устанавливались зимние чумы, откуда охотники уходили в тайгу, в окрестности. Пока мужчины были на охоте, женщины перетаскивали грузы на следующую стоянку в течение 3 дней. На 4-й день мужчины приходили на эту стоянку и опять ставили зимний чум.
Рассматриваемая сказка демонстрирует единство кетского мира людей и животных, единство жизни на земле и в нижнем мире, сакральные свойства очага и игольницы.
Объекты материальной культуры одушествля-лись. Личные вещи были частью их владельца и разделяли его судьбу. После смерти хозяина его вещи клали с ним в могилу или у могилы или разбрасывали вокруг могилы в разорванном, разломанном, негодном для дальнейшего пользования состоянии.
Одним из важнейших объектов был чум (qu?s'). Сам чум относился к неодушевленным объектам, но все его важные детали обозначались именами мужского класса. Внутреннее устройство чума было предопределено традиционными правилами. Вход находился на западной стороне; святой, чистый угол на восточной, а очаг в центре чума. Место очага было величайшей святыней. Он был «местом жительства» богини огня Bэkqim < Ъэ?к 'огонь' + qim 'женщина'. Огню приносились жертвы в виде еды, брошенной в него. Нельзя было бросать в огонь мусор, касаться его острыми предметами и т.п. Чум символизировал Мировое дерево, он отражал три мира: верх (дымовое отверстие) вел в небо (семь уровней), сам чум внутри символизировал Средний, наземный мир, и место под очагом было входом в потусторонний мир.
ЛИТЕРАТУРА
1. Дульзон А. П. Древние передвижения кетов по данным топонимики / А. П. Дульзон // Известия Всесо-юз. геогр. общества. - 1962. - № 6. - С. 474-482.
2. Дульзон А. П. Этнический состав древнего населения Сибири по данным топонимики / А. П. Дульзон // Труды ХХУ Междунар. конгресса востоковедов. - М. : Изд-во вост. лит., 1963. - Т. 3. - С. 289-295.
3. Малолетко А. М. Палеотопонимика / А. М. Ма-лолетко. - Томск : Изд-во ТГУ, 1992. - 264 с.
4. Малолетко А. М. Древние народы Сибири / А. М. Малолетко. - Томск : Изд-во Том. ун-та, 1999.Т. I : Предыстория человека и языка. Уральцы. - 281 с.
5. Малолетко А. М. Древние народы Сибири. Этнический состав по данным топонимики / А. М. Малолетко. - Томск : Изд-во Томск. ун-та, 2000. - Т. 2 : Кеты. -312 с.
6. Можейко М. А. Мифология / М. А. Можейко // Всемирная энциклопедия. Философия. - М. : АСТ ;
Таганрогский институт имени А. П. Чехова (филиал) Ростовского государственного экономического университета (РИНХ)
Поленова Г. Т., доктор филологических наук, профессор кафедры немецкого и французского языков
E-mail: [email protected]
Тел.: (8634) 37-17-12
Минск : Харвест: Современный литератор, 2001. -С. 644-647.
7. WernerH. Zur Typologie derjenissejischen Protokul-tur (nach sprachlichen und mythologischen Daten) / H. Werner. - München : LINCOM EUROPA, 2010. - 178 c.
8. Дульзон А. П. Сказки народов сибирского Севера, I / А. П. Дульзон. - Томск : ТГПИ, 1972. - С. 172-194.
9. Крейнович Е. А. Медвежий праздник у кетов / Е. А. Крейнович // Кетский сборник. Мифология, этнография, тексты. - М. : Главная редакция Вост. лит., 1969.
- С. 6-112.
10. Дульзон А. П. Кетские сказки и другие тексты / А. П. Дульзон // Кетский сборник. Мифология, этнография, тексты. - М. : Главная редакция Вост. лит., 1969.
- С. 167-212.
11. Поленова Г. Т. В поисках истоков языка / Г. Т. Поленова. - Таганрог : ТГПИ, 2011. - 336 с.
Taganrog Institute named after A. P. Chekhov (branch) of the Rostov State Economic University (RINH)
Polenova G. T., Doctor of Philology, Professor of the German and French Languages Department E-mail: [email protected] Те1.: (8634) 37-17-12
