CC BY
84
Виноградов А.И.
НРАВСТВЕННЫЙ АСПЕКТ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ П.Л. ЛАВРОВА, Н.К. МИХАЙЛОВСКОГО И Н.И. КАРЕЕВА
О СУБЪЕКТЕ ИСТОРИИ
Период конца XIX - начала ХХ в. для русской философии был временем особенно напряженного поиска ценностных ориентиров. Мыслители, принадлежавшие к различным философским направлениям, вырабатывали разнообразные, часто - противоположные точки зрения на проблемы жизни человека и общества. Одной из сфер, в которых это проявлялось с наибольшей интенсивностью, была философия истории. Извечная борьба между материалистическим и идеалистическим вариантами понимания исторического процесса дополнялась в этом вопросе разнообразием взглядов на субъект истории. В качестве такового могли рассматривать и Бога, и человечество, и отдельных людей, а, кроме того, еще и обособленные культуры, цивилизации и подобные им социальные образования.
При этом если разница между материализмом и идеализмом применительно к истории в целом вполне очевидна, то этого нельзя сказать относительно их трактовок проблемы субъекта истории. Материалистическая фиксация внимания на экономической стороне жизни общества, классовой борьбе и политических партиях несопоставима с сосредоточением на метафизическом плане истории, ее высшем предназначении и духовном смысле. Но история русской философской мысли показывает, что как в одном, так и в другом подходе в качестве субъекта истории могло, например, выступать человечество. И мыслители, придерживавшиеся противоположных методологических установок, в этом вопросе прямо или косвенно исходили из посылки об изначальном и фундаментальном (другой вопрос - материальном или идеальном) единстве человеческого рода.
Данное обстоятельство наводит на мысль о том, что градация представлений о субъекте истории гораздо сложнее и не исчерпывается классической оппозицией материализма и идеализма. Следовательно, для их адекватного понимания необходимо использовать более широкую палитру философских характеристик. В частности, нельзя обойтись без рассмотрения этических представлений тех философов, которые размышляли о субъекте истории.
Особенно интересно сделать это в рамках одного философского направления, представители которого согласны между собой в наиболее общих установках, выделяют один и тот же субъект истории, но расходятся в вопросе о нравственном аспекте его существования. Для подобного анализа было выбрано направление русской философии конца XIX - начала ХХ в., условно именуемое «социологическим» за значительную роль социологических идей во взглядах составлявших его мыслителей и представленное именами П.Л. Лаврова 1 ,
2 3
Н.К. Михайловского и Н.И. Кареева .
Чертой, объединявшей философско-исторические воззрения всех перечисленных мыслителей, было стремление придать личности решающее значение в истории. Ведущий мотив произведений истории представителей социологического направления русской философии заключался в стремлении сохранить за личностью статус главного «деятеля» истории и не допустить ее растворения в объективных законах общественного развития. Для них было неприемлемо объективистское рассмотрение истории, когда в ней, по аналогии с природой, видят лишь цепочку причинно-следственных связей. Закономерным следствием такой позиции было стремление оценивать исторические события с точки зрения человека, который далеко не всегда действует, руководствуясь необходимостью и, тем самым, вносит в мир непредсказуемость.
П.Л. Лавров прямо называл свой подход антропологическим и писал о том, что во всех сферах надо отказаться «от познания вещей в них самих, независимо от нашего способа воззрения, обуславливаемого нашею природою» [7, с. 114]. Таким образом, реальным субъектом истории П.Л. Лавров считал человеческую личность, для которой все остальное (в том числе и общество) оказывается только внешними условиями ее деятельности, понимать которые личность должна не объективистски отстраненно, а через свою собственную природу.
1 Пётр Лаврович Лавров (псевдоним Миртов; 2 (14) июня 1823 г., дер. Мелехово, Псковская губерния — 25 января (6) февраля 1900 г., Париж) — русский социолог, философ, публицист; один из идеологов народничества.
2 Николай Константинович Михайловский (15 (27) ноября 1842 г., Мещовск Калужской губернии — 28 января (10 февраля) 1904 г., Санкт-Петербург) — русский публицист, социолог, литературный критик; теоретик народничества.
3 Николай Иванович Кареев (24 ноября (6 декабря) 1850 г., дер. Аносово, Смоленская губерния — 18 февраля 1931 г., Ленинград) — русский историк и философ. С 1910 г. член-корреспондент Петербургской академии наук, с 1917 г. член-корреспондент Российской академии наук, с 1929 г. почётный член АН СССР.
Тот же мотив защиты личного начала в истории прозвучал у Н.К. Михайловского. Основу его философско-исторического анализа составлял субъективный элемент истории, проблемы личности, ее освобождения и развития. Страстно отстаивая исторические права личности, он утверждал, что она «никогда не должна быть принесена в жертву; она свята и неприкосновенна, и все усилия нашего ума должны быть направлены к тому, чтобы самым тщательным образом следить в каждом частном случае за ее судьбами и становиться на ту сторону, где она может восторжествовать» [11, с. 451]. Ему вторил Н.И. Кареев, который категорично указывал, что «центральный предмет философии истории есть именно человеческая личность, через которую и по отношению к которой совершается все, изучаемое историей» [3, с. 397].
При этом у всех этих мыслителей в той или иной степени было стремление отмежеваться от субъективизма и индетерминизма, которыми был чреват подобный подход. П.Л. Лавров с этой целью указывал на то, что любая личность, даже самая талантливая и энергичная, ограничена в своей деятельности определенными объективными условиями: она «может лишь из необходимых условий природы и из исторических данных условий среды черпать материал для своей мысли и для своей деятельности» [6, с. 294]. Н.К. Михайловский указывал на то, что «общество повинуется в своем развитии известным законам» [9, с. 778]. Н.И. Кареев делал это с помощью того, что выделял два вида субъективизма: «произвольно-случайный» и «законный». Первый вид субъективизма является, по его мнению, неправомерным и должен быть исключен из исторической науки, а второй, «законный», необходим для понимания исторических явлений, так как он «сводится к субъективному отношению историка как человеческой личности, к человечеству как совокупности таких же личностей» [1, с. 81]. Другими словами, раз историк является человеком, то он не может не смотреть на исторические явления иначе, как представитель человеческого рода. Здесь личность оценивает историю как историю себе подобных.
Таким образом, в творчестве всех рассматриваемых философов обнаруживается тенденция к тому, чтобы при изображении исторической роли личности учитывать те объективные условия, в которых она находится. Правда, необходимо отметить, что эта тенденция реализовывалась далеко не всегда и не в полной мере. В пылу полемики стремление подчеркнуть значение личного начала в истории зачастую приводило к игнорированию объективных обстоятельств исторической жизни. Это было особенно характерно для Н.К. Михайловского. В сво-
их взглядах он доходил до того, что рассматривал общество и личность в качестве антагонистов. В своей программной работе «Борьба за индивидуальность» (1875 г.) Н.К. Михайловский изображает процессы существования общества и личности как разнонаправленные, связанные обратно пропорциональной зависимостью: «пусть общество прогрессирует, но поймите, что личность при этом регрессирует, что если иметь в виду только эту сторону дела, то общество есть первый, ближайший и злейший враг человека, против которого он должен быть постоянно на страже» [8, с. 265].
Кроме того, необходимо констатировать, что, хотя для всех философов, объединенных в данном направлении, главным субъектом истории являлась человеческая личность, но понимание личности у них значительно отличалось между собой. Для П.Л. Лаврова это была личность, сумевшая в своем развитии подняться до выработки критической мысли, интеллектуальная личность. Для Н.К. Михайловского - любой человек, стремящийся к проявлению своей индивидуальности во всей ее полноте. Для Н.И. Кареева - личность, сумевшая отрешиться от всякой пристрастности и односторонности в отношении исторического процесса, вставшая на общечеловеческую, универсальную точку зрения.
Указанные вариации понимания исторической роли личности у представителей данного направления русской философии, по мнению автора, были вызваны различиями в их этических воззрениях. Ведь если понимать личность, как ведущую силу истории, определяющую направление и характер исторического процесса, то неминуемо возникает вопрос о тех принципах, которыми личность при этом должна руководствоваться. Предполагая противоположный вариант (допустив отсутствие у личности каких-либо руководящих принципов), пришлось бы изобразить историю как арену хаотичного субъективного произвола, с чем категорически несогласно подавляющее большинство философско-исторических концепций.
В качестве таких руководящих принципов личности в историческом процессе, согласно взглядам представителей «социологической школы», служат нравственные нормы. Именно нравственные нормы задают те границы, внутри которых личность свободна в своей исторической деятельности и они же служат для личности в качестве средства оценки исторического процесса, с помощью которого личность может определить степень прогрессивного движения истории. Так, раскрывая содержание понятия прогресса, П.Л. Лавров давал следующее определение: «Развитие личности в физическом, умственном и нравственном от-
ношении; воплощение в общественных формах истины и справедливости - вот краткая формула, обнимающая, как мне кажется, все, что можно считать прогрессом» [6, с. 54]. Обращает на себя внимание составной характер этой формулы: прогресс как бы состоит из двух процессов - развития личности и развития общества. Причем, процесс личного развития поставлен на первое место и он явно не просто предшествует общественному развитию, а является его основой и двигателем: ведь суть общественного прогресса представлена здесь как воплощение в общественном устройстве нравственных представлений человека. П.Л. Лавров ищет признаки прогресса не в материальной сфере. Он переносит прогресс в сферу духа и культуры, где тот теряет очевидную обусловленность и гарантированность протекания, а зависит только от деятельности личностей по воплощению нравственных идеалов в социальных формах.
Процесс понимания истории личностью, согласно П.Л. Лаврову, заключается не в сопоставлении ею исторических событий между собой и определении степени их относительной прогрессивности, а в сопоставлении событий с нравственным идеалом, то есть, со сферой должного. Отличительная черта представлений этого философа заключается в том, что он не столько анализировал реальный исторический процесс, сколько размышлял над тем, как он должен протекать, и главное внимание уделял не тому, как чувствует себя личность в потоке истории, а тому, как она должна себя вести, чтобы не потеряться в этом потоке. И, следовательно, проявление личностью себя, как субъекта истории, возможно только при осуществлении деятельности по соотнесению исторических событий с идеалами. С этой целью, по П.Л. Лаврову, личность должна развивать в себе критическую мысль.
В таком случае, ключевым оказывается вопрос о том, что представляет собой этот идеал и каким образом он возникает. Насколько можно судить из произведений П.Л. Лаврова, идеал по нему - это категория, в основе которой лежат законы человеческой психики. Идеал в каждую историческую эпоху свой - он вырабатывается ее лучшими мыслителями. Из описанного выше понимания природы идеала для рассматриваемой в данной статье темы субъекта истории следуют, по крайней мере, два следствия.
Первое следствие заключается в том, что субъект истории сужается до отдельных личностей. Ведь, поскольку, согласно П.Л. Лаврову, только некоторые личности, осуществляющие критическую работу своей мысли, оказываются в состоянии вырабатывать общественные идеалы, то только они, в силу осознанно-
сти своего поведения, и могут претендовать на статус субъектов истории. Раз история, по П.Л. Лаврову, заключается в соотнесении событий с идеалами, то те, кто определяет идеал, определяет и историю. Все остальные личности, в таком случае, представляют собой массу, ведомую критически мыслящим меньшинством и, в силу своей пассивной роли, на подобный статус рассчитывать не могут.
Второе следствие заключается в том, что личность (та, что мыслит достаточно критически и творчески, в силу чего претендует на серьезную историческую роль) оказывается наедине с создаваемым ею идеалом. Она изображается П.Л. Лавровым как будто лишенной какой-либо внешней опоры в процессе создания идеала. Идеал берется личностью из самой себя, выводится как результат ее внутренней психической работы. Личность должна создать идеал так же, как барон Мюнхгаузен должен был сам себя вытащить за волосы из болота. Ведь все, что предлагает П.Л. Лавров для обоснования идеала, так это проверка его критикой, что снова возвращает нас к исходному пункту - деятельности критически мыслящей личности. В результате единственным полномочным представителем истории, на его взгляд, оказывается небольшая группа самостоятельно мыслящих личностей, собственноручно конструирующих исторический процесс, в соответствии с ими же создаваемыми идеалами. Остальные же люди должны доверять этой небольшой группе, этому меньшинству, «развившему в себе сознание нравственного убеждения, обязательность его категорий высшего и низшего» [5, с. 13]. Это позволяет говорить, что представления П.Л. Лаврова о субъекте истории характеризуются элитарностью, так как существенные характеристики субъекта - осознанность и активность его поведения - принадлежат, по нему, лишь относительно небольшой группе личностей.
Позиция Н.К. Михайловского по вопросу о ценностных основаниях исторической деятельности личности отличается от рассмотренной ранее позиции. Если П.Л. Лавров, отвечая на этот вопрос, приходил к выводу о том, что идеалы создает творческое меньшинство, то Н.К. Михайловский выступил решительным противником столь элитарного подхода. В работе «Записки профана» (1877 г.) он защищает право человека «из толпы» на собственное мнение, на борьбу за свою индивидуальность, по сути, его право на проявление себя в качестве субъекта истории. Человек в его изображении не нуждается в работе «критически мыслящих личностей». Н.К. Михайловский говорит от лица профана: «Я объявляю, что буду бороться с грозящей поглотить меня высшей индивидуальностью. Мне дела нет до ее совершенства, я сам хочу совершенствоваться» [10, с. 423]. Тем самым
утверждается право любого человека на участие в историческом процессе на основе совершенствования собственной индивидуальности.
Н.К. Михайловский еще более субъективировал тот идеал, по которому должна производиться оценка исторического процесса. Согласно П.Л. Лаврову, он, по крайней мере, вырабатывался людьми, которых, выражаясь современным языком, можно назвать экспертами - «лучшими мыслителями». По
Н.К. Михайловскому же, каждый волен создавать собственный идеал совершенства и, используя его, вмешиваться в исторический процесс. Его представления по этому вопросу более демократичны, чем у П.Л. Лаврова, но, в силу этого, и более расплывчаты. Он избавился даже от такого критерия проверки идеала, который присутствовал во взглядах П.Л. Лаврова, как критическое обсуждение. В результате, идеал в его концепции теряет даже формальные остатки объективности и оказывается совершенно произвольным творением любого человека, который захочет высказаться на эту тему. Любая личность получает право быть субъектом истории, но, при этом, она остается со своей чистой субъективностью, без опоры на сколько-нибудь надежные внешние основания.
Н.И. Кареев, утверждая значение личности как верховного принципа философии истории, отстаивая ее право морального суда над историей, также искал основания, которыми личность при этом может руководствоваться. Подобная работа производится личностью с позиций того или иного общественного идеала, который, по мысли Н.И. Кареева, меняется с течением времени. Более того, согласно ему, «каждый народ имеет свои, более или менее своеобразные точки зрения на явления нравственного и общественного мира» [2, с. 174]. Из-за разницы в исторических условиях жизни разных народов у них развивались разные идеалы, в силу чего каждый народ «смотрит на моральный и социальный мир вообще несколько односторонне» [2, с. 174].
Но при этом данное положение не означает признания за отдельными народами статуса творца нравственных норм. Его, скорее, следует понимать как указание на ущербность или неполноценность трактовки истории с точки зрения только одной части человечества. Отсюда у Н.И. Кареева появляется задача, которую он ставит перед исторической наукой, заключающаяся в том, чтобы смотреть на исторические события «не с одной точки зрения их места и роли в прошлом того или другого народа, но с точки зрения их значения в истории человечества, взятой в целом, в истории мировой» [4, с. 233]. Это положение указывает на признание Н.И. Кареевым общечеловеческой природы нравственных ценно-
стей. Правда, мыслитель не раскрывает механизма использования личностью общечеловеческих норм нравственности. Он просто исходит из того, что личность каким-то образом пользуется ими, давая оценку истории, производя суд над ней.
В целом, можно констатировать, что общей для мыслителей «социологического» направления русской философии истории являлась мысль о том, что личность реализует свой статус субъекта истории на основе определенных идеалов. Однако понимание природы этих идеалов и механизма их формирования у рассматриваемых философов расходилось между собой. В рамках этой школы сложился целый диапазон подходов - от крайнего субъективизма в формировании исторического идеала «человека из толпы» у Н.К. Михайловского, через «ограниченный субъективизм», реализуемый в виде деятельности «критически мыслящих личностей» у П.Л. Лаврова до «законного субъективизма», отражающего общечеловеческую природу нравственных ценностей у Н.И. Кареева.
Стремление данных мыслителей обосновать историческую деятельность личности нравственными императивами обособляло их представления от марксистского подхода, в котором главную роль играли не нравственные, а классовые ценности. С другой стороны, оно сближало их с метафизическим направлением, в котором нравственности также отводилась важная роль. Правда, внере-лигиозное обоснование нравственных норм служило отличительным признаком решения данного вопроса в «социологическом» направлении по сравнению с метафизическими учениями. Разночтения, возникшие у его представителей при обосновании этических принципов деятельности личности в истории, показали, что пафос утверждения личного начала истории должен подкрепляться таким представлением о нравственных нормах, которое исходит из их надежности и незыблемости. Только такая позиция гарантирует сохранение за личностью статуса безусловного субъекта истории.
* * *
1. Кареев Н.И. Моим критикам. Защита книги «Основные вопросы философии истории». Варшава, 1884. 84 с.
2. Кареев Н.И. О духе русской науки // Русская идея. М.: Республика, 1992. С. 171-184.
3. Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. Критика историософических идей и опыт научной теории исторического прогресс: в 2 т. М., 1883. Т. 2.
4. Кареев Н.И. Теория исторического знания. СПб., 1913. 320 с.
5. Лавров П.Л. О методе в социологии // Знание. 1874. № 1. С. 1-16.
6. Лавров П.Л. Философия и социология: избранные произведения: в 2 т. М.: Мысль, 1965. Т. 2.
7. Лавров П.Л. Формула прогресса Н.К.Михайловского. Противники истории. Научные основы истории цивилизации. СПб., 1906. 144 с.
8. Михайловский Н.К. Герои и толпа. Избранные труды по социологии: в 2 т. СПб: Алетейя, 1998. Т. 2.
9. Михайловский Н.К. Полное собрание сочинений: в 10 т. СПб., 1906-1913. Т. 1.
10. Михайловский Н.К. Полное собрание сочинений: в 10 т. СПб., 1906-1913. Т. 3.
11. Михайловский Н.К. Полное собрание сочинений: в 10 т. СПб., 1906-1913. Т. 4.
