CC BY-NC
86Человек и культура
Правильная ссылка на статью:
Робустова Е.В. — Нравственные характеристики повседневной жизни бесермян в 'Опыте этнографического исследования" Н. П. Штейнфельда // Человек и культура. - 2020. - № 3. DOI: 10.25136/2409-8744.2020.3.29665 URL: https://nbpublish.com'llbrary_read_article.php?id=29665
Нравственные характеристики повседневной жизни бесермян в "Опыте этнографического исследования" Н. П. Штейнфельда
Робустова Елена Витальевна
кандидат исторических наук
заведующая кафедрой социальных и общзгуманитарных дисциплин НОЧУ ВО "Высшая школа сценических искусств"" ("Театральная школа Константина Райкина")
129594, Россия, г. Москва, ул. Шереметьевская, 6 корп. 2
Статья из рубрики "Этнология и культурная антропология"
DOI:
10.25136/2409-8744.2020.3.29665
Дата направления статьи в редакцию:
29-05-2020
Дата публикации:
30-05-2020
Аннотация.
Объектом рассмотрения в статье является публицистический очерк «Бесермяне. Опыт этнографического исследования» малоизвестного автора рубежа XIX - ХХ веков Николая Павловича Штейнфельда. Предмет исследования составил морально-бытовой уклад жизни бесермян - малочисленного народа, локализованного на территории Приуралья в бассейне реки Чепцы. Отмечена самобытность бесермянского культурного уклада, традиционные ценности которого не утрачены до наших дней, благодаря чему в конце ХХ века историческое имя бесермян восстановлено в реестре самостоятельных народов России. Методами источниковедческого анализа осуществлена критика научно-популярного сочинения Н. П. Штейнфельда о бесермянах как письменного этнографического источника второй половины XIX столетия. Подвергнута оценке степень исторической достоверности отображения Н. П. Штейнфельдом быта и нравов бесермян в дореволюционный период. С учётом современных этнографических данных и практических задач по сохранению культурного наследия прошлого выявлено научно-историческое значение статьи Штейнфельда как наиболее полного из известных на сегодняшний день описаний культуры бесермян в дореволюционных научных
исследованиях.
Ключевые слова: бесермяне, малые народы России, история Вятского края, Глазовский уезд,история этнографии, этнографический очерк, история повседневности, межкультурная коммуникация, популяризация науки, культурная антропология
В современном мире - цифрового общества, рационального мышления, высоких технологий и неистовых скоростей, ещё сохранилось немало мест, где жизнь во многом протекает по старине. Как правило, это жизнь деревенская. И хотя она по-прежнему выглядит оторванной от цивилизации, её отнюдь нельзя назвать пасторальной. Это -Русь уходящая.
«Красивые люди здесь жили когда-то.
А нынче - другая эпоха. Прогнившие избы глядят виновато На заросли чертополоха. И улица бывшая, будто печалясь, Кугой заросла да пыреем. Столбы от ворот заскрипели, качаясь: "Стареем, ребята, стареем..."»
«Ах, Россия, Россия...», - с горечью передавал свою тревогу за судьбу малой родины бесермянский поэт Михаил Федотов, поэтическими строками из произведений которого
бесермяне сообщают о себе миру: «Нас мало, но мы есть»
В настоящее время осталось не более десятка населённых пунктов бесермян. Все они расположены в северных и северо-западных районах Удмуртской республики и представляют собой поселения смешанного типа, где наряду с бесермянами проживают удмурты, татары, русские, представители других национальностей. При этом обращает на себя внимание то, что «бесермяне антропологически отличаются от окружающих их народностей: татар, удмуртов, русских. Они считают себя особой народностью, отнюдь не
смешиваются с соседними народами»
В новейшей истории бесермяне активно заявляют о собственной уникальности, их имя включено в Единый перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации
Данный факт даёт основания к пристальному изучению исторических источников, помогающих пролить свет на прошлое и объяснить настоящее этого самобытного народа, о котором сохранилось очень мало письменных исторических свидетельств из дореволюционной эпохи. Именно в таком аспекте интересен анализ рассматриваемого нами этнографического сочинения, обладающего, как следует из современной его
характеристики, «огромной ценностью» ввиду того, что оно содержит наиболее полное из известных на сегодняшний день описание культуры бесермян в исторических условиях имперской России.
Этот источник - статья, напечатанная в сборнике «Календарь и Памятная книжка Вятской губернии», автором которой является Николай Павлович ШтейнфШльд - не лишенный
писательского дарования тридцатилетний государственный служащий, обобщивший в своих заметках о бесермянах личные впечатления от посещения их мест
Штейнфельд представлял бесермян как «незначительный остаток одной загадочной народности» [9, с- 220"", сохранившей «в редкой чистоте свой особый патриархальный быт и нравы» [9, с 235"". Автор отмечал, что, по отзывам всех, кому приходилось часто иметь с ними дело, они даже при поверхностном взгляде производят впечатление работящих и
спокойных людей [9, с- 235"". Справедливость данного мнения подтверждает современный уклад жизни бесермян, восходящий к традиционным устоям трудового сословия, так как сегодня основное бесермянское население по-прежнему сосредоточено в деревнях. При этом интересно отметить, что их жители не только трудятся в соответствии с представлениями о ценностях крестьянской жизни, но и проводят свой досуг в духе исконных понятий, создавая в своих небольших селениях уникальные музеи старины, с республиканским размахом отмечая национальный бесермянский праздник Кырбан, развивая традиции оригинального песенного искусства крезей. И в этой связи этнографическое исследование, осуществлённое в конце XIX века Н. П. Штейнфельдом и представленное нами в его отдельных фрагментах, может явиться важнейшим источником информации в деле сохранения этнического культурного наследия.
При этом назвать сочинение Штейнфельда строго научным будет неверно. Сам автор счёл своим долгом подчеркнуть тот факт, что его статья есть результат не столько специализированных изысканий, сколько личных наблюдений, произведённых в мае
1894 года в Глазовском уезде с целью «на месте изучить бесермянскую народность» с. 2221
Характеризуя повседневную жизнь бесермянских селений Балезинской, Ёжевской, Люкской и Нижнеуканской волостей Вятской губернии, где ему приходилось бывать в
силу служебной необходимости [9, с- 222"", исследователь подчёркивал, что она протекает «без тени того разгула», который присущ населению торговых сёл, заводов «и тому подобных пунктов кабацкой цивилизации», как обозначал автор свою эпоху рубежа XIX
- XX столетий [9, с 235"". Цельность и самобытность патриархального морального уклада жизни бесермян показалась ему достойной самого пристального изучения, вызвав намерение пролить свет на прошлое и настоящее этого неведомого народа, самоё имя которого, по меткому выражению автора, «не всегда знакомо даже составителям энциклопедических словарей» [9, с- 259"". Причина того, почему данный народ остался без внимания кабинетных учёных, представлялась Штейнфельду очевидной: его малочисленность и замкнутость проживания - почти исключительно в пределах
Глазовского уезда Вятской губернии [9, с 220"".
Исследователь приводит сводную таблицу численного состава бесермян по тем волостям Вятского края, где ему удалось получить от земств статистические сведения, давшие основание обозначить Ёжевскую, Нижнеуканскую, Юмскую, Балезинскую, Понинскую, Гыинскую и Люкскую волости в качестве мест, в которых в конце XIX века
регистрировалось основное бесермянское народонаселение [9, с- 222-224"" численностью
«около десяти тысяч душ обоего пола» [9, с 220"".
Заметим, что современная статистика приводит иные сведения: согласно последним официальным данным (2010 г.), на территории России идентифицирует себя с бесермянами 2201 человек -Ш, что более чем в три раза меньше в сравнении с
ситуацией дореволюционной эпохи. Причём места компактного расселения бесермян географически совпадают с прежними - это деревни и сёла в Юкаменском, Ярском,
Глазовском и Балезинском районах Удмуртской республики
В XIX веке, в период, когда был написан рассматриваемый этнографический очерк, основным занятием в этих краях был крестьянских труд I10!, дававший возможность
бесермянам, по оценке Штейнфельда, жить «в общем зажиточно» [9, с-—225". Автор объяснял это тем, что «каждый бесермянин - усердный хлебопашец, и хотя хлебопашеская культура стоит здесь не выше, чем у окрестного населения, но при трудолюбии бесермян их поселки выглядят далеко не бедными» [9, с- 225"".
Характеризуя известные ему крестьянские домохозяйства, исследователь показывает весьма значительный численный состав семейств, когда под одной крышей уживается не менее трёх поколений, а патриархальная семейная организация предполагает главенство старейшего члена рода. Автор упоминает в этой связи семью некоего Гурия Антуганова - незрячего старца почтенных лет, «державшего в строгом повиновении всех взрослых сыновей». При этом его непререкаемый авторитет среди домочадцев строился не на властной натуре, а на добром личном примере - несмотря на слепоту и преклонный восьмидесятилетний возраст, он первый выходил на полевые и другие хозяйственные работы. «"Примерный мужик и примерный семьянин", - аттестовал его мне местный священник» [9, с- 225"", - пишет исследователь.
При отсутствии отца семейства, обязанности главы семьи, как правило, со всей ответственностью брал на себя старший из братьев.
Несмотря на патриархальный уклад, слово в семье имели и женщины. Штейнфельд зафиксировал их численное преобладание над мужчинами, доходившее в его время в
отдельных бесермянских селениях до соотношения 17:11 [9, с- 224"". Характеризуя нравы, автор отмечает, что бесермянки бережливы и весьма скромны. Они чтут старину, в одежде предпочитая «русским фасонам» старинный национальный костюм, который создают своими руками из домотканых материалов, превращая его, благодаря причудливому крою и вышивке, в настоящее произведение искусства. «По большим праздникам, впрочем, некоторые бесермянские щеголихи порываются блистать яркими дешёвыми ситцами фабричного изделия, но это большинством бесермян не одобряется, как нарушение известных традиций старины. Да и на самом деле национальный бесермянский костюм женщины гораздо красивее» [9, с 232-233"".
Соблюдение патриархальных устоев не может не сказываться, по мнению Штейнфельда,
на отношениях полов, которые, по его словам, хотя и «довольно свободны» [9, с 235"", но без тени предосудительного. Автор отмечает, что мужчины и женщины соблюдают сдержанность и мягкость друг к другу, благодаря чему бесермяне выглядят людьми «по
натуре очень спокойными и кроткими» [9, с 235"". «Ни драк, ни крупных ссор, ни побоев со стороны мужа жене, ни заметного пьянства среди них не наблюдается. Напротив, местное духовенство и немногие русские старожилы отзываются о них, как о народности крайне воздержанной» [9. с. 235".
Воздержанность находит проявление и в житейских потребностях. Описывая ситуацию своего времени, Штейнфельд показывает, что пропитание бесермян составляет довольно простая пища: картофель, хлеб, каша, лук, горох и капуста. Чай входит в употребление, но далеко не всем по карману. Редко присутствует на столе и мясо [9. с. 235".
Непритязательной выглядела жизнь бесермян и во многом другом. Упоминая в своём рассказе крестьянскую семью, которой повезло с получением богатого наследства, Штейнфельд отмечал, что не обнаружил в обиходе этого семейства ничего такого, что выдавало бы неожиданно обретённое богатство, за исключением пяти лошадей на дворе, скирд необмолоченного хлеба за околицей, да ещё хранящегося под замком в
сундуке женского головного убора с очень дорогими монетами в его обрамлении Г9, с-Бесермяне, как мог заметить Штейнфельд, чрезвычайно гордятся ценностью монет на таких головных уборах - «татьях». «Иной раз у бедняка нет ни лошади, ни коровы, а дочь его всё-таки щеголяет в "татье" стоимость которой не меньше десяти рублей» Г9, с-
Монеты - шумящие украшения на девичьем головном уборе - выполняли в данном случае функцию «отгнания нечистой силы» и указывали на неодолимую приверженность народа исконным дохристианским понятиям и представлениям. Но, несмотря на это, не все бесермяне - язычники, и среди них, по свидетельству Штейнфельда, «встречается немало истинно религиозных людей», в числе которых автор назвал имя крестьянина Ильи Сабрекова, пожертвовавшего в течение нескольких лет на приходскую церковь
около пяти тысяч рублей Г9, с- 237"".
Возвращаясь к современности, отметим, что потомок этого благотворителя Валерьян Фёдорович Сабреков является ныне президентом местной общественной организации «Бесермянская национально-культурная автономия в г. Глазове Удмуртской республики».
Другой признанный лидер - председатель Общества бесермянского народа в Удмуртской республике Сергей Серафимович Антуганов, также, в подтверждение преемственности поколений, может найти сообщения о своих предках в очерке исследователя XIX столетия, прочитав, в частности, у Штейнфельда упоминание о том, что «автору посчастливилось встретить в числе хорошо грамотных бесермян некоего крестьянина Василия Антуганова. От этой развитой личности удалось приобрести по предмету
исследования массу ценных и весьма обстоятельных данных» Г9, с 236"". Штейнфельд подчеркивал,что благодаря таким людям он вынес «самое симпатичное мнение о бесермянах» Г9, с- 235"".
Сегодня, на наш взгляд, у современного наблюдателя такое видение только усиливается благодаря яркости проявления тех духовных черт, которые позволили этому народу пронести через века свои традиции, язык и устои, сохранив этническую идентичность в стремительно глобализующемся мире.
Сила культурного самосознания бесермян угадывается, на наш взгляд, прежде всего, в том, что они, в своём большинстве, стараются оставаться верны вековым понятиям нравственности, подтверждая разумность укоренённого морального уклада, цельность и самобытность которого в своё время не оставил без внимания Н. П. Штейнфельд, задавшись вопросом: «кто знает, быть может, мы имеем дело с прямыми потомками <...>
могущественного некогда народа» Г9, с 258"".
Штейнфельд считал бесермян выходцами с территорий Волжской Булгарии - сильного государственного образования в Нижнем и Среднем Поволжье, сокрушённого в XIII веке под натиском Золотой Орды. Данное предположение не исключается современными исследователями, признающими, что «до настоящего времени точно не выяснено
происхождение бесермян - проблема всё ещё остаётся на уровне гипотезы» [3, с- 1471. Однако она требует пристального внимания в силу потребности бесермянского народа в сохранении исторической памяти поколений.
Это представляется важным также и в общенаучном и общекультурном смысле: через погружение в историю мировидения других народов всё очевиднее перед нами выступает на первый план идея всеобщности нравственных установок - «общая для нас
человечность» J-11!, укрепляя нас в мысли о том, что все мы - просто люди. Библиография
1. Единый перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации (В редакции Постановления Правительства Российской Федерации от 13.10.2008 г. № 760) URL: http://pravo.gov.ru/ipsdata/?
doc_itself=&backlink=1&&.nd = 102065057&&page = 1&.rdk=2#I0 (дата обращения 11.04.2020).
2. Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года в отношении демографических и социально-экономических характеристик отдельных национальностей. URL:
https ://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/results2.html (дата обращения: 11.04.2020).
3. Люкина Н. М. Фонетико-морфологические особенности языка лекминских и юндинских бесермян. Ижевск : Институт компьютерных исследований, 2016. С. 147.
4. Попова Е. В. Семейные обычаи и обряды бесермян (конец XIX - 90-е годы ХХ вв.). Ижевск: Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН, 1998. С. 7.
5. Постановление Совета Министров УР «О восстановлении исторического имени бесермянского народа» от 29 июля 1992 года № 293. URL:
https ://web.archive.org/web/20090215102937/http://www.minnac.ru/cache/doc249_w2. php (дата обращения 11.04.2020).
6. Тепляшина Т. И. Язык бесермян. М.: Наука, 1970. С. 243.
7. Удмуртская республика: историко-этнографические очерки / науч. ред. А. Е. Загребин. Ижевск : Удмуртский институт истории, языка и литературы, 2012. С. 217.
8. Федотов М. Исчезнувшая деревня / Ар-Серги В. Вольная песнь бесермянина. Воспоминания о поэте Михаиле Федотове // Литературная газета. 2018. Вып. 16 (6640) (18.04.2018). URL: https://lgz.ru/artide/-16-6640-18-04-2018/volnaya-pesn-besermyanina/ (дата обращения 11.04.2020).
9. Штейнфельд Н. П. Бесермяне. Опытъ этнографического исследования // Календарь и Памятная книжка Вятской губернии на 1895 год / Издание Губернского Статистического комитета. Вятка: Губернская типография, 1894. С. 220-259.
10. Штейнфельд Н. П. Обзор частного землевладения в Вятской губернии / Издание Губернского Статистического комитета. Вятка: Губернская типография, 1895. 30 с.
11. Alberts J. K., Nakayama T. K., Martin J. N. Human communication in society/ Jess K. Alberts, Thomas K. Nakayama, Judith N. Martin. 5th edition. Hoboken, N J : Pearson Education, 2019. P. 185.
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Вопрос об исследовании нравственных характеристик повседневной жизни бесермян в «Опыте этнографического исследования» Н.П. Штейнфельда следует признать актуальным по крайней мере в силу того, что указанная проблематика имеет не только сугубо культурологический характер, но и социокультурный, выраженный в необходимости исследования культур и их разнообразных универсалий и форм, а также специфических черт культур, которые непосредственно связаны с искусством, религией и другими формами духовного бытия человека. С этой точки зрения представленный материал заслуживает поддержки. Примечательно, что в данном случае статья знакомит нас с культурой малого народа России через призму его нравственных характеристик и с позиции Н.П. Штейнфельда.Исходя из того, что, как многие малые народы, бесермяне также заявляют о собственной уникальности и их имя включено в соответствующий перечень коренных малочисленных народов Российской Федерации, автор статьи оценивает в культурно-историческом срезе не только саму эту претензию на оригинальность и самодостаточность, но и позицию Н.П. Штейнфельда, содержащуюся, в частности, в его статье, опубликованной в сборнике «Календарь и Памятная книжка Вятской губернии». Отмечу, что, конечно же, данный факт о самобытности бесермян даёт основания более акцентированно исследовать их корни, культурное и социальное своеобразие, на что, собственно, автор статьи и обращает внимание, полагая, что пристальное изучение исторических источников помогает «пролить свет на прошлое и объяснить настоящее этого самобытного народа, о котором сохранилось очень мало письменных исторических свидетельств из дореволюционной эпохи». Разумеется, в подобном случае вполне оправданно обратиться к авторитетным исследователям, которые имели свое представление о характере народности или народа, а в данном случае, поскольку речь в статье идет о нравственных характеристиках повседневной жизни бесермян, нужно к тому же учитывать особенности их мировоззрения и духовной жизни. Автор статьи, по-видимому, также придерживается этой позиции и раскрывает свойства души бесермян: «современный уклад жизни бесермян, восходящий к традиционным устоям трудового сословия, так как сегодня основное бесермянское население по-прежнему сосредоточено в деревнях». Анализ жизни бесермян через призму их ценностно-смысловых стереотипов вполне оправдан - он дает возможность взглянуть на этнонациональную специфику народа или народности в деятельностном плане. Именно на это обращает внимание автор статьи, полагая, в частности, что бесермяне «не только трудятся в соответствии с представлениями о ценностях крестьянской жизни, но и проводят свой досуг в духе исконных понятий, создавая в своих небольших селениях уникальные музеи старины, с республиканским размахом отмечая национальный бесермянский праздник Кырбан, развивая традиции оригинального песенного искусства крезей». Я обратил внимание на то, что автор статьи старается рассматривать позицию Н.П. Штейнфельда без «ложной» интерпретации, давая лишь оценку довольно интересной концепции, хотя вполне обоснованно автор не рекомендует считать труд Н.П. Штейнфельда строго говоря научным в полном смысле этого слова. По этой причине статья насыщена цитатами Н.П. Штейнфельда, что позволяет нам составить представление о самобытности народности что называется «из первых уст». В изложении этого материала автор статьи придерживается и временной последовательности, и социокультурных положений, которые могут дать более полную информацию о судьбе бесермян и их судьбе на перекрестке различных этнонациональных традиций и черт. Нередко работы, посвященные проблематике, уходящей своими корнями в историю, ограничиваются пересказом событий, что делает такого рода исследования описательными и похожими на учебник. Мне же представляется, что всегда в подобных случаях должен быть выход на современность. Автор статьи также склонен считать подобным образом, поэтому вполне разумно
предпринятый им культурно-исторический анализ получает связь с современностью. На этот счет автор склонен считать, что сегодня «у современного наблюдателя такое видение только усиливается благодаря яркости проявления тех духовных черт, которые позволили этому народу пронести через века свои традиции, язык и устои, сохранив этническую идентичность в стремительно глобализующемся мире». Конечно, нужно особо подчеркнуть, в чем же состоит вклад самого Штейнфельда в разработку проблемы самобытности и оригинальности бесермян, и автор не уходит от этой характеристики: исследователь, как следует из статьи, считал бесермян выходцами с территорий Волжской Булгарии - сильного государственного образования в Нижнем и Среднем Поволжье, сокрушённого в XIII веке под натиском Золотой Орды. Я полагаю, что это предположение имеет право на существование, хотя вопрос вполне себе дискуссионный, поскольку бытует мнение, что «до настоящего времени точно не выяснено происхождение бесермян - проблема всё ещё остаётся на уровне гипотезы». Однако она требует пристального внимания в силу потребности этого народа в сохранении исторической памяти поколений. Итак, какие же новые результаты демонстрирует автор статьи? 1. Автор дал оценку вклада Н.П. Штейнфельда в разработку проблемы нравственных характеристик повседневной жизни бесермян. Был использован преимущественно деятельностный подход, который помог автору проанализировать актуальность данной темы в наши дни с опорой на специфику трудовой и социокультурной деятельности бесермян. 2. В статье удалось не только проследить этапы переосмысления самобытности бесермян, но и представить анализ некоторых их самобытных традиций и обычаев, что в целом расширяет горизонты познания особенностей различных народов нашей страны. Как видим, автор в целом выполнил поставленную цель, получил определенные научные результаты, позволившие обобщить материал. Проблема, заявленная в названии статьи, автором раскрыта в полной мере, противоречий в содержании материала и основных выводах не содержится. Интерес возможных читателей данной статьи может быть обусловлен важностью постановки вопроса, имеющего отношение не только собственно к культурной истории, этнологии, но и к антропологии. Междисциплинарный уровень научной рефлексии позволяет рассчитывать на привлечение читательской аудитории. Использованная литература по данной теме, вероятно, ограничена, поэтому автор не стал расширять научный дискурс, но в то же время нельзя сказать, что это столь уж очевидный недостаток. Полагаю, что материал содержит авторский взгляд на проблему, не вызывает концептуальных возражений, поэтому я статью рекомендую к публикации.
