CC BY
58
УДК 141.7:316
НОВЫЙ «РУССКИЙ ПЛАТОН»: РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: ПЛАТОН. ПАРМЕНИД
(Перевод, введение, комментарии, приложение, указатель имен Ю.А. Шичалина.
СПб.: Издательство РХГА, 2017. 264 с.)
М.И. Щербаков
Санкт-Петербургский государственный университет e-mail: mikhail.shcherbakov.info@mail.ru
В своей рецензии на перевод одного из самых знаменитых диалогов Платона «Парменид», выполненный представителем нового переводческого дискурса и издателем классических философских текстов Ю.А. Шичалининым, автор размышляет над спецификой репрезентации «русского Платона» и трудностях интерпретации в современном язковом пространстве диатрибических практик, концептов и категорий Платона, как и других античных философов.
Ключевые слова: Платон, Академия, Аристотель, перевод, интерпретация, античная философия, Ю.А. Шичалин
В начале 2017 г. вышел в свет новый перевод Платоновского диалога «Парменид». Автор перевода доктор философских наук Юрий Анатольевич Шичалин. Перевод предваряет пространное введение, состоящее из четырех разделов: 1. Релевантный контекст для рассмотрения диалога Парменид; 2. О диалектике у Платона в Академии; 3. Жанр и композиция; 4. Краткие замечания о рецепции диалога Парменид. Непосредственно перед переводом следует подробный план диалога, а в приложении мы находим «Главные формальные, методические и содержательные тенденции платоновского творчества», указатель имен и список литературы.
Введение открывается главой «Релевантный контекст для рассмотрения диалога Парменид», которая ставит перед собой цель рассмотреть сочинение Платона не только на фоне его произведений, но и на фоне произведений философов из его академического окружения, в частности Аристотеля, работы которого, по мнению автора, наряду с «Парменидом» «отражают стихию академических дискуссий»1. Таким образом, релевантный контекст призван показать: 1) участие Платона в интеллектуальной жизни Афин и в Академии; 2) его отношение к внутришкольным и межшкольным дискуссиям. С первых страниц мы можем увидеть, что автор предлагает посмотреть на «Парменида» с точки зрения его возможного отношения к устной философской деятельности или подготовки философов внутри Академии. Этот подход намерен сфокусироваться на факте отражения академических дискуссий, вследствие сопоставления дошедших до нас сочинений. Такая интерпретация является продолжением и следствием развиваемого автором институционального подхода. Суть этой стратегии автор сформулировал в своей докторской диссертации «История античного платонизма в институциональном аспекте», особенностью которой является привлечение особого внимания к
1 Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 2. / Ред. 3.Н. Микеладзе. М.: Мысль, 1978. С. 9.
механизмам приобретения, сохранения, развития и передачи знания в рамках философской школы . А благодаря сформированной культуре передачи и сохранения знаний, до наших дней дошли корпусы такого большого объема, как тексты Платона, Аристотеля и их интерпретаторов, принадлежащие, с одной стороны, создателям философских сообществ, с другой их приемникам. «Таким образом, - пишет Ю.А. Шичалин, - школа предполагает такие типы текстов: одни читаются и толкуются, другие возникают и получают разработку в ходе школьного обсуждения... Кроме этого может воспроизводиться сам процесс обсуждения - так возникают диалоги, диатрибы, апории и их разрешения»3. Вместе с этим школа оснащается различными литературными жанрами, как например, полемическими сочинениями, увещеванием, доксографией и т.д.
Однако, вернемся к нашему диалогу. Для установления значения фигуры Парменида Ю.А. Шичалин предлагает рассмотреть в качестве релевантного контекста диалоги с теми проблемами, которые могли одноименному диалогу предшествовать: таковыми оказываются, в первую очередь, «Теэтет» и «Софист». В первом диалоге Парменид появляется на фоне гносеологической проблемы, связанной с темой движения и покоя, а так же возможности именования вещей, находящихся в непрерывном становлении. Позиции этих философских тем закрепляются автором за именами «текучих» (Гераклит, Протогор и др.) и «неподвижников» (Парменид, Зенон). Ю.А. Шичалин показывает игру слов Платона около темы движения. Однако от значения фигуры Парменида автор переходит к установлению логики развития философии Платона: от проблемы обучения до неуверенности в своей собственной логической позиции4, которая в форме реакции на «Топику» Аристотеля разрешается в «Пармениде», а затем в качестве диэрезы демонстрируется в «Софисте».
В разделе «О диалектике у Платона и в Академии» автор показывает появление термина «метод» и «диалектика» в процессе развития Платоновской ориентации от осмысления бесед и мифопоэтических монологов в качестве педагогических практик к пониманию сути философской дискуссии, стратегии опровержения и значения дефиниции. Последнее связывается с возможным духовным падением Платона, ощущением неблагополучия собственной позиции5, потерей учеников и мобилизацией сил для дальнейших диспутов6. Собственно, «Теэтет» демонстрирует стратегию нового этапа развития Платоновской диалектики, именно здесь воспроизводиться актуальная в Академии практика двойных речей -рассуждение in utramque partem, - которое будет реализовано в первой части «Парменида»: Сократ выскажет ряд положений из «Государства» и «Федона», а затем
у
Парменид их опровергнет . Последующее обогащение диалектики мы обнаруживаем в «Софисте», где метод диэрезы, подчеркнуто относящийся к этой науке, является искомым методом для точной процедуры определения, подходящий как «истинному философу», так и начинающему в качестве упражнения8.
2 Шичалин Ю.А. История античного платонизма в институциональном аспекте. М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 2000. С. 43.
3 Там же.
4 Платон. Парменид / Перевод, введение, комментарии, приложение, указатель имен Ю.А. Шичалина. СПб.: Издательство РХГА, 2017. С. 16-17.
5 Там же, с .48.
6 Там же, с. 51.
7 Там же, с. 58.
8 Там же, с. 60.
В разделе «Жанр и композиция» автор даёт подробный разбор частей и рамок «Парменида», привлекая для этого релевантный контекст и перекрестные сочинения, которые являлись насущными для членов академического «сообщества». Рамка «Парменида» указывает, что Платон хотел дать критику теории идей с точки зрения «неподвижников», после того как подобная критика была дана им с точки зрения «текучих» в «Теэтете». «Диалог Теэтет никак нельзя свести к опровержению сенсуализма, но нужно понимать его прежде всего как отражение критики «теории идей» со стороны «текучих»; и тогда мы понимаем, что именно в этом качестве он и должен был составить пару с уже задуманным диалогом Парменид»9. Однако, с точки зрения Ю.А. Шичалина, эта критика является формой нарастающего возражения против Платона в Академии, которое он воспроизводит в диалогах, выполненных в разных техниках и с разными целями. За аргумент в пользу отражения «стихии школьных дискуссий» принимается высказывание Зенона о его юношеской любви к
спорам10.
Поскольку Парменид начинается с критики теории идей, автор отдельно обращает внимание на концепцию причастности эйдосов, ставя перед собой цель предположить реальный фон, за которым стоят прецеденты академических дискуссий11. Особо подчеркивается тот факт, что в философии Платона эта концепция не была строго сформулирована, а поэтому для понятия «причастности» на протяжении многих диалогов не устоялась однозначная терминология. Сама тема причастности, по мнению автора, послужила поводом, для того чтобы Платон отказался писать «Парменид», как это задумывалось ранее, с точки зрения «неподвижников» в паре с «Теэтетом», написанного с позиции «текучих». Ю.А. Шичалин высказывает тезис о том, что в «Пармениде» представляемая критика направлена не столько на проблему существования идей, сколько на непродуманность вопроса об их причастности. Автор, следуя своему институциональному подходу, отмечает, что Платон не намерен в «Пармениде» дать критику своего же собственного учения, он лишь воспроизводит академические дискуссии, задевающие эту тему. Далее, предлагается разбор шести апорий первой части диалога, и в заключении автор приходит к выводу, что целью первой части «Парменида» является воплощение старого замысла Платона - отразить академические дискуссии12.
Таким образом, вследствие того, что Платоновская диалектика в Академии постепенно стала терять свои позиции и начала превращаться в аристотелевскую топику, выработанную как рефлекс на ошибки академических дискуссий и риторику мегарской школы, «Платон решается дать урок Аристотелю, предложив во второй части диалога универсальную сводку всех ходов мысли о любом одном, то есть задав некую полную схему такого рассуждения, предпринимаемого ради подготовительного упражнения незрелых философов»13. Автор стремиться показать, что схема рассуждения, реализованная во второй части диалога (т.е. после 4 рамки), по многим критериями сходна с исследованием диалектической беседы у Аристотеля в VIII кн., 5 гл. «Топики». Приводимое сопоставление требований VIII кн. «Топики» со второй частью «Парменида» весьма убедительно. А поэтому, как полагает
9 Платон. Парменид / Перевод, введение, комментарии, приложение, указатель имен Ю.А. Шичалина. СПб.: Издательство РХГА, 2017. С. 78.
10 Там же, с. 87.
11 Там же, с. 90.
12 Там же, с. 108.
13 Там же, с. 110.
Ю.А. Шичалин, имя Аристотеля, скрупулезно исследовавшего форму философских диспутаций и повлиявшего на их изменение в академическом саду, в диалоге употреблено не случайно. А значит в «Пармениде» нет внутренней логики перехода от первой части ко второй: вторая часть обусловлена влиянием Аристотеля и представляет ответ на его топику. Далее, автор рассматривает план второй части, сравнивая заявленную Парменидом схему рассуждения и то, как она реализована в диалоге, последовательно анализирует гипотезы диалога и формулирует выводы.
Раздел, предваряющий подробный план диалога и его перевод, озаглавлен как «Краткие замечания о рецепции диалога Парменид». Кроме замечаний о рецепции диалога у Аристотеля, платоников, Плотина и неоплатоников, вызывают интерес небольшие подразделы, озаглавленные как «Ареопагитский корпус, христианские богословы на Востоке и на Западе», а также подраздел «Возрождение». Здесь автор указывает на латинский перевод «Парменида», выполненный Григорием Трапезундским и посвященный Николаю Кузанскому. Завершающий подраздел, «Некоторые позднейшие тенденции», кратко излагает дискуссии вокруг диалога в XX и начал. XXI веков: представляет ли произведение пародию на мегариков, или это философское развлечение участников Академии; являются ли части диалога единым целым, или это два несвязных между собой фрагмента и т.д.
Непосредственно перед переводом предлагается «Композиция диалога (подробный план)»14, где в последовательном порядке приведены рамки, части диалога и их тематическое содержание с указанием пагинации. Перевод диалога разделяется заголовками и подзаголовками согласно этому тематическому делению.
Сам перевод «Парменида» снабжен большим количеством подстрочных комментариев, в которых иногда приводиться оригинальный текст, обсуждаются мнения других ученых, указываются значительные разночтения, или конъектуры издателей. Здесь же иногда приводятся параллельные места из других сочинений, как самого Платона, так и других философов, с комментариями автора.
Завершается книга «Приложением», в котором имеются три раздела: 1. «Главные формальные, методические и содержательные тенденции платоновского творчества»; 2. «Указатель собственных имен»; 3. «Список литературы».
В завершение я хотел бы дать несколько комментариев к теории отражения академических дискуссий. «Нам следует рассмотреть, есть ли такая вещь, как огонь сам по себе, и обстоит ли дело таким же образом с прочими вещами, о каждой из которых мы привыкли говорить как о существующей самой по себе?» Откуда «привычка говорить» и почему следует рассмотреть? Да потому, что это обсуждается в Академии...», - пишет автор, цитируя Аристотеля15. В самом деле, было бы глупо сейчас утверждать, что никто из окружения Платона никогда друг с другом не спорил, или что темы диалогов не входили в эти дискуссии. Мы знаем, что Аристотель иногда действительно пишет в таком духе, что высказывание можно понять как ссылку на устные обсуждение. Конечно, тема рецензируемой книги касается в первую очередь диалога «Парменид», и, быть может, в план введения диалога не входит подробный анализ и пространное доказательство предлагаемой теории отражения. Однако она занимает довольно основательное место в интерпретации диалога, и я попытаюсь привести некоторые контраргументы на примере Аристотеля, корпус текстов которого активно привлекается
14 Платон. Парменид / Перевод, введение, комментарии, приложение, указатель имен Ю.А. Шичалина. СПб.: Издательство РХГА, 2017. С. 147-150.
15 Там же, с. 92.
Ю.А. Шичалиным для аргументации. Вопрос, который бы я задал теории отражения, можно сформулировать следующим образом: как возможно установить границы отсылок к устным дискуссиям? Т.е. как определить, где отражение устных диспутаций и какова степень такого отражения, а где письменная критика? Ведь дискуссия может протекать и в литературной форме, причем на большом географическом расстоянии и по прошествии некоторого времени. Для примера я приведу критику дихотомистов из сочинения Аристотеля De partibus animalium I, 2-3 («О частях животных») и, проведя некоторые параллели с «Топикой», попытаюсь указать слабые места теории отражения. Вообще, вопросы отличительного признака, определения, родо-видовых отношений помимо «Топики» и De Part. Animal., затрагиваются в «Аналитиках», и 7 кн. «Метафизики». В частности, здесь нас будет интересовать «Топика», поскольку Ю.А. Шичалин именно её считает стимулом для написания второй части «Парменида». Для начала скажу, что трактат De Part. Animal. можно использовать в пользу общей концепции Ю.А. Шичалина: а) Аристотель критикует Платона в ранних сочинениях, б) Платон, в свою очередь, пишет «Парменида» и предлагает диэрзу в «Софисте», в) Аристотель выступает с контркритикой диэрезы в De Part. Animal. Однако имеются кое-какие замечания. Сперва я хотел бы обратить внимание, что аналогично общему термину «дихотомисты» (сам термин принадлежит Аристотелю: ol ôi/oto^oÛvtsç De Part. Animal. 642 b 22) Стагирит часто использует подобные выражения без конкретной атрибуции, например, «физиологи» или «так называемые пифагорейцы», которые, к слову, могут быть его современниками, а не древними философами16, он приводит в пример математиков, исследующих небесные явления и т.д. Анонимной атрибуцией открывается и вторая глава De Part. Animal. , с которой и начинается критика дихотомистов, где Аристотель упоминает «некоторых», проделывающий деление рода по двум отличительным признакам. По мнению Cerniss'а эта критика направлена против Спевсиппа, а не против Платона17. Но не стоит исключать, что Аристотель в понятии «дихотомисты» мог обобщить довольно многих, использующих дихотомический способ деления-определения. И всё-таки очень похоже, что «Софист» и «Политик» также являются предметом этой критики.
1) Один из пунктов против дихотомистов говорит, что нельзя разрывать рода по внешнему сходству18 и помещать виды, например, птиц (пример принадлежит Аристотелю) в другие рода. Нечто похожее мы обнаруживаем у Платона в «Софисте» 220b: здесь имеющие крылья помещаются в вид плавающих. Другой пункт утверждает, что нельзя делить по прирученности и дикости, что, слово в слово, мы находим в «Софисте» 222b, где животные делятся на диких и ручных. Другие пункты критики также могут быть адресованы Платону, как, например то, что дихотомическое деление всегда будет давать четное количество видовых отличий, между тем это совсем не обязательно. В любом случае, имеет ли Аристотель в виду Платона, Спевсиппа, или ещё кого-нибудь, эти аргументы можно принять как отражение дискуссии о дихотомическом делении. Однако мы знаем, что зоологические сочинения были написаны между двумя афинскими периодами (347335 гг.) в Троаде, Лесбосе и Македонии, что устанавливается на основе топонимов и
16 См. по этому поводу: Жмудь Л.Я. «Все есть число»? (К интерпретации «основной доктрины» пифагореизма) // Mathesis. Из истории античной науки и философии. М.: Наука, 1991. С. 55-74.
17 Cherniss H. Aristotle's criticism of Plato and the Academy. Vol. 1. Baltimor, 1944. P 1-83.
18 В свете того, что Аристотель производил препарирование животных, выходит, что надо учитывать внутренние отличия (сохранилось упоминание о сочинении Avaxo^aí в каталоге у Диогена Лаэртского).
наличия ионизмов19. В таком случае Аристотель находится далеко от академических дискуссий, а значит, его критика имеет литературное значение.
2) Далее, стоит заметить, что некоторые положения правил определения из «Топики» пересекаются с De Part. Animal. Например, правила De Part. Animal. 643 a 316 и Top. 144b 25-30 говорят о том, что одно видовое отличие может относиться к двум родам: птицы и «живые существа, живущие на суше» могут иметь один одинаковый признак «двуногое»; правила De Part. Animal. 643А 28-31 и Top. 144a 20 запрещают за видовое отличие принимать привходящее. Но «Топика» имеет и свой собственный список логических ошибок, которые можно адресовать «Софисту». В примере Top. 144b 10-30 говориться, что одно видовое отличие может принадлежать двум родам: «живое существо, живущее на суше, и крылатое живое существо суть роды, не объемлющие один другого, но видовое отличие их обоих - двуногое», и этот пример, практически, ссылается на ошибку «Софиста» 220b. В Top. 143b 1-30 говорится о делении рода по противопоставленным видовым отличиям, в пример
приводятся виды рода «животные»: «живущие на суше», «крылатые», «обитающие в
i - 20 воде» (по одному из чтений еще и «двуногие» ; и в контексте последующего мне
представляется, что это чтение верно). Без учета этого требования дихотомическое
деление Платона в «Софисте» 220b, как мы уже сказали, приобретает такую
последовательность, что имеющие крылья помещаются в вид плавающих,
противопоставленный виду живущим на суше, а в «Политике» 266е имеющие крылья
помещаются в один род с людьми по признаку двуногости.
Таким образом, ошибка в «Софисте» подпадает под разные правила из «Топики». Сама «Топика» раннее сочинение, и, как утверждает Ю.А. Шичалин, повлияло на Парменида, который предшествовал «Софисту». В таком случае, почему Платон не учитывает в диэрезе топы относительно деления родов и допускает ошибки, которые неоднократно оговариваются в «Топике»?
3) Аристотель мог редактировать свои сочинения в последующем, согласовывать текст с другими сочинениями, устранять не актуальные утверждения и вносить новые правки с учетом своего философского роста. Причем Ю.А. Шичалин не отрицает, что аналогичное могло произойти с Платоном. Но в этом и вся сила данного положения, ведь если автор редактирует свое сочинение в последующем, то это усложняет оценку степени отражения дискуссий (если совсем не сводит к нулю).
Итак, доказывать, что в Академии никто друг с другом не спорил бессмысленно, и «Парменид», скорее всего, действительно является своего рода упражнением, как его потом и воспринимали некоторые неоплатоники (например, косвенное свидетельство у Алкиноя «Учебник платоновской философии» VI).
Но, по моему мнению, не стоит слишком умалять литературное значение корпусов Платона и Аристотеля в пользу их функции отражения «школьных» диспутов.
Список литературы:
1. Аристотель. О частях животных. / Пер. с греч. Вступ. статья и прим. В.П. Карпова. М.: Биомедгиз, 1937. 219 с.
2. Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 2 / Ред. 3.Н. Микеладзе. М.: Мысль, 1978. 687 с.
19 Cherniss H. Aristotle's Criticism of Plato and the Academy, Vol. I. 1946. P.10.
20 Peck A.L., Forster E.S. Aristotle: Parts of animals, movement of animals, progression of animals. Massachusetts: Harvard Universety Press, 1968. P. 588.
3. Жмудь Л.Я. «Все есть число»? (К интерпретации «основной доктрины» пифагореизма) // Mathesis. Из истории античной науки и философии. М.: Наука, 1991. С. 55-74.
4. Платон. Парменид / Перевод, введение, комментарии, приложение, указатель имен Ю.А. Шичалина. СПб.: Издательство РХГА, 2017. 264 с.
5. Шичалин Ю.А. История античного платонизма в институциональном аспекте // М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина. 2000. 439 с.
6. Aristotle. Posterior Analytics: Topica. Harvard University Press, 1960. P. 754.
7. Cherniss H. Aristotle's Criticism of Plato and the Academy, Vol. I. 1946. 610 p.
8. Peck A.L., Forster E.S. Aristotle: Parts of animals, movement of animals, progression of animals. Massachusetts: Harvard Universety Press. 1968. 556 p.
THE NEW "RUSSIAN PLATO": THE REVIEW ON THE BOOK
"PLATO. PARMENIDES"
M.I. Shcherbakov
St. Petersburg State University e-mail: mikhail.shcherbakov.info@mail.ru
The author in his review of the translation of one of the most famous dialogues of Plato "Parmenides", performed by the representative of the new translation discourse and the publisher of classical philosophical texts Yu.A. Shichalinin, reflects on the specifics of the representation of the "Russian Plato" and the difficulties of interpretation in the modern linguistic space of diatribic practices, concepts and categories of Plato, as the other ancient philosophers.
Keywords: Plato, Academy, Aristotle, translation, interpretation, ancient philosophy, Yu.A. Shichalin.
