CC BY
48
УДК 008
Kulemzin VM, Kulemzin A.M. A NEW IMPETUS TO THE DEVELOPMENT OF SIBERIAN HISTORY (WEST-SIBERIAN REGION). This work shows how the national scientific elite contributes to the study and preservation of the traditional culture of the indigenous peoples of Western Siberia. The reasons of success of scientists representing the indigenous ethnic groups in the development of Siberian History are reviewed. They explain the difference of their worldview from the traditional European Ethnology and knowledge not only of their national culture, but also the culture of others, including the European nations.
Key words: indigenous peoples of Western Siberia, ethnicity, ethnology, traditional culture, preservation of culture, museums, traditional culture, the transformation of culture, science and culture.
В.М. Кулемзин, д-р ист. наук, проф. каф. археологии и исторического краеведения Томского гос.
университета, г. Томск; А.М. Кулемзин, д-р культурологии, в.н.с. Кемеровского гос. университета,
г. Кемерово, E-mail: kulemzin41@mail.ru
НОВЫЙ ИМПУЛЬС В РАЗВИТИИ СИБИРЕВЕДЕНИЯ [ЗАПАДНО-СИБИРСКИЙ РЕГИОН)*
В работе раскрывается вклад национальной научной элиты в изучение и сохранение традиционной культуры коренных народов Западной Сибири. Выявлены причины успеха ученых - представителей коренных этносов в развитии сибиреведения. Он объясняется отличием их мировоззренческих позиций от традиционной европейской этнологии и знанием не только своей национальной культуры, но и культуры других, в том числе и европейских народов.
Ключевые слова: коренные народы Западной Сибири, этнос, этнология, традиционная культура, сохранение культуры, музеи традиционной культуры, трансформация культуры, деятели науки и культуры.
Новый импульс в развитии сибиреведения (науке о народах Сибири и их культурах), который мы наблюдаем в последние десятилетия, очевиден. Однако проблема качественного, а не количественного изменения в этой науке и, главное, причины нового явления до конца не исследованы. На наш взгляд дальнейшее успешное изучение, сохранение и адаптация традиционных культур коренных народов Сибири не могут быть успешными без понимания внутренних мотивов развития сибире-ведения. Благодаря методикам культурологических, этнографических и лингвистических исследований, разработанных такими учеными, как В.Н. Татищев, Г.Ф. Миллер, К.Ф. Карьялайнен, А.М. Кастрен, В.В. Радлов, В.Н. Чернецов, А.А. Дульзон, А.П. Окладников были заложены фундаментальные основы изучения традиционных культур сибирских народов. Однако в науку пришло новое поколение ученых из числа аборигенного населения. Это молодые люди получившее образование в крупнейших учебных и научных центрах страны, в основном в Ленинградском государственном университете им. А.Н. Герцена, Московском государственном литературном институте им. А.М. Горького, Томском, Омском и Тюменском государственных университетах. Представители свежей научной волны не только обогатили науку новыми данными, но благодаря знанию своего, русского и нередко какого-либо из европейских языков, смогли сопоставить свои культуры с культурами других, в том числе и европейских, народов. Старые факты неожиданно стали подтверждением новой теории и, наоборот, старые теории нашли подтверждение в новых фактах.
Среди нового поколения можно назвать таких ученых, как А.М. Лапину, исследовавшую этику и этикет народа ханты [1], Т.А. Молданову открывшую новое в представлениях о снах и сновидениях в их фольклоре [2], Т.А. Молданова, раскрывшего причины устойчивости и изменчивости духовных ритуалов в традиционной праздничной хантыйской обрядовости [3]. Художник и искусствовед Н.М. Талигина, посвятившая себя сохранению и возрождению традиционного художественного промысла хантов, привнесла новые элементы в национальное искусство. Она глубоко исследовала символизм в цветовой гамме изобразительного творчества [4]. Её графические работы можно сравнить с классическими японскими миниатюрами.
Представители алтайского этноса Н.Я. Тадина и Т.С. Абыш-таев постигли общее и особенное в изобразительном искусстве древних и современных алтайцев [5]. Значительным вкладом в исследование этнического самосознания алтайцев внесла Л.И. Шерстова [6]. Исследованиям традиций в сфере семейнобрачных отношений у хакасов посвящены работы К.Д. Басаевой [7] и Т.Н. Медведевой [8]. А.А. Кыржинаков выявил взаимосвязь социально-правовых норм в традиционной и современ-
ной промысловой деятельности соплеменников [9]. Изучая музыкальные инструменты и музыкальную культуру хакасов М.В. Дорина, вопреки устоявшимся представлениям пришла к выводу, что бубен - обязательный атрибут шаманизма, а вместе с тем и сам шаманизм, не являются изначально чисто сибирским явлением [10].
Из числа ненецких ученых видный вклад в науку внесла Пушкарёва Елена Тимофеевна выявила и исследовала эмоциональное согласование в фольклорных текстах и ввела в научный оборот третий вид эпических песен - хынабц [11]. Механизмы адаптации ненецкой культуры в условиях урбанизации и промышленного освоения Крайнего Севера исследовала Харючи Галина Павловна [12].
Знание двух и более культур представителями этнической культуры позволяет совершенствовать методику сбора полевых материалов, особенно при условии знания специфики фольклора. В нём зачастую фигурируют подставные названия и целые выражения, скрываемые истинные намерения действующего лица или фольклорного персонажа во время традиционных праздников и обрядов. Без активного участия исследователей из числа коренных малочисленных народов Сибири и Крайнего Севера был бы невозможен выход в свет таких международных изданий, как «Мифология хантов», «Мифология манси», «Мифология селькупов», составляющих серию «Мифология уральских народов».
Что же позволило представителям коренных народов внести качественные изменения в науку, за счет чего достигнут прорыв в сибиреведии? На наш взгляд этому способствует их своеобразный мировоззренческий подход к исследуемым проблемам. Они по-новому, т.е. «изнутри» подошли к выяснению причин трансформации традиционных культур в условиях культурной ассимиляции и урбанизации образа жизни. Во-первых, они в меньшей степени отягощены прежними методологическими и идеологическими постулатами в понимании развития культуры. Во-вторых, в их традиционном мировоззрении не стоял и не стоит так остро вопрос о противостоянии материального и духовного, что, в общем-то, соответствует современному пониманию мироустройства. В-третьих, они ближе соприкоснулись и ощутили на истории своих народов неотделимое влияние множества социальных факторов, жестко вмешавшихся в традиционный уклад жизни их народов: экономический, экологический, политический, идеологический, религиозный. В-четвертых, в условиях усилившейся в Х1Х-ХХ веках миграции народов Евразии на территории Российской империи и особенно Советского Союза, коренные народы Сибири и Крайнего Севера ощутили на себе большое инокультурное влияние. В-пятых, резкое повышение грамотности среди коренных народов, приобщение
к научным и культурным достижениям других народов позволило довольно быстро сформироваться национальной научной элите и занять там достойное место.
Научному познанию глубин традиционных культур также способствовало создание различных ассоциаций и научных центров по изучению, сохранению и возрождению национальных культур. Особенно активно они начинают формироваться в 8090 гг. ХХ в., когда были потеснены или вовсе отвергнуты многие идеологические и политические постулаты, нивелирующие культурное многообразия народов страны. Инициаторами, создателями и руководителями таких коллективов были в основном выдающиеся представители культуры и искусства коренных народов Западной Сибири. Это Конюкова Роза Ивановна, создатель ненецкого культурного центра «Явасай», Ахметова-Урман-че Флора Вагановна, основатель Ассоциации татарских женщин «Ак Калфак», Сязи Антонина Макаровна вице-президент ассоциации «Ямал - Потомкам». В своих теоретических работах она выявила причины устойчивости национального орнамента в новых условиях промышленного освоения Сибири. Корбейникова Ирина Анатольевна, создатель и бессменный председатель селькупского «Колта-Куп» и многие, многие другие.
Значительную роль в этом процессе сыграли музеи, особенно музеи «под открытым небом», которых в Сибири насчитывается уже около четырех десятков, тогда как по всей стране их всего не более полутора сотен. Это, конечно, крайне недостаточно для такой огромной страны как Россия, населенной многими этносами со своим культурным своеобразием. Некоторые из музеев созданы благодаря подвижническому труду представителей науки и культуры из среды местного коренного населения. Например, широко известный музей «Рода Велла», созданный одним из представителей этого рода Юрием Айваседа. А также этнографический музей народов Севера «Торум Маа», в создании которого большую роль сыграли представители обско-угорской итнеллигенции. Сусой Елена Григорьевна создала и руководит музеем эвенкийского поэта Л.В. Лапцуя. Уникальный по своему долголетию школьный музей был создан еще в 1955 г. учителем шорцем Василием Григорьевичем Куспековым.
Музеи под открытым небом сами становятся своеобразными научными центрами. В качестве примера можно назвать «Музей на семи холмах» в Ханты-Мансийске, Томский областной краеведческий музей, «Музей природы и человека» в Тю-меньской области, экомузеи Кемеровской области», Томская писаница», «Тазгол», «Тюльберский городок».
В большинстве музеев, а также на временных выставках экспозиции выстроены с таким расчетом, чтобы дать предметное представление, как об изменчивости, так и устойчивости отдельных элементов культуры, о связи с мировоззрением носителей культуры, о причинах этой изменчивости. Этот вопрос, как отмечают исследователи, является одновременно и сложным, загадочным, актуальным и интересным для познания механизмов трансформации культуры.
На самом деле, если мы сопоставим сведения, изложенные Г.Ф. Миллером, о жизни, быте, верованиях аборигенов Сибири, с современностью, то увидим невероятно большую разницу. Некоторые элементы культуры исчезли совсем, другие изменились до неузнаваемости. Однако, некоторые никак не определявшие облик культуры, скорее существовавшие в виде дополнительных деталей, благополучно дожили до современности. Совершенно ясно, что вся эта изменчивость и статич-
Библиографический список
ность проявлений культуры не может быть объяснима лишь какой-то одной причиной: экономической, экологической или мировоззренческой.
Можно бесконечно приводить примеры из разных сфер жизнедеятельности коренных народов Западной Сибири для демонстрации несовершенства современной классической этнологической теории, сложившейся в основном в странах Европы в XIX - ХХ вв. В данном случае европейская культурология и этнология являются не самым подходящим инструментом для раскрытия механизмов взаимодействия материальных обстоятельств и духовных импульсов в традиционном образе жизни коренных народов Западной Сибири. Для создания иной теории требуются глубокие знания традиций, языка, мировоззрения народов - носителей неевропейской культуры. Именно в этом направлении и работают современные деятели науки и культуры из числа представителей коренных малочисленных народов.
В различных изданиях, в особенности в серии сборника «Народы Северо-Западной Сибири» (всего выпущено десять сборников, ред. Лукина Н.В.) были опубликованы труды начинающих исследователей. Почти все авторы впоследствии защитили кандидатские диссертации, многие стали сотрудниками Института Обско-Угорских народов (г. Ханты-Мансийск). В своих исследованиях они пришли к выводу о том, что культуры народов ханты, манси, ненцев - это сложное образование, ключ к пониманию которых находится не столько в материальной сфере, сколько в символике. Основная сложность понимания этих культур заключается в механизме обеспечения трансляции культуры как устойчивой жизнеобеспечивающей системы. Устойчивость этой системы обеспечивалась за счет механизма снятия разного рода противоречий: биологического, социального, меж-поколенных, территориальных, национальных, экологических. Этот механизм регулировал основные виды отношений: человк-природа, человек-общество, человек-вещь, человек-божества.
Изучая действия этой системы, исследователи пришли к выводу, что традиционные культуры были весьма устойчивыми образованиями и предельно нормативными. Основная функция системы заключалась в воспроизводстве самой себя в прежнем неизменном виде и объеме. Весь механизм системы, внутренние её ресурсы служили выполнению этих задач.
Нами приведена лишь небольшая часть примеров того, какой вклад в развитие этнографического сибиреведения внесли исследователи из числа коренных народов. Их исследования не ограничиваются лишь рамками традиционной культуры. Сейчас все чаще акцентируется внимание на вопросах адаптации к современным условиям промышленно-индустрального освоения Сибири и городским условиям жизни. Большое место занимает формирование нового мировоззрения, в котором имеет место своеобразный сплав древних верований и современного научного знания.
На наш взгляд представители коренных народов Западной Сибири, знающие свою традиционную культуру и познавшие современную урбанистическую культуру, в этом процессе имеют больше шансов, чем познавшие лишь одну культуру, видящие культурное явление лишь с одной стороны. Отрадно сознавать, что таких исследователей и исследований с каждым годом появляется все больше и больше.
* Статья выполнена при поддержке гранта РГНФ, номер проекта 12-01-12023
1. Ларпина, М.А. Этика и этикет хантов. - Томск, 2002.
2. Молданова, Т.А. Сновидения и их толкование у хантов реки Казым // Обские угры: материалы II Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Северо-Западной Сибири. - Тобольск; Омск, 1999.
3. Молданов, Т.А. Картина мира в песнопениях медвежьих игрищ северных хантов. - Томск, 1999; Молданов, Т.А. Боги земли Казымс-кой. - Томск, 2002; Молданов, Т.А., Хосино Хироси. Межвежи игрища сибирских хантов (на японском и русском языках). Токио, 2001.
4. Талигина, Н.М. Цветовая классификация у хантов // Обские угры: материалы II Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Северо-Западной Сибири. Тобольск; Омск, 1999.
5. Тадина, Н.Я. Пазырыкский стиль символьной атрибутики Республики Алтай в контексте картины мира алтайцев / Н.Я. Тадина, Т.С. Атыбашев // Вестн. Том. гос. ун-та. История: материалы XVI международной западно-сибирской археолого-этнографической конференции.. - Томск. - 2013. - № 3(23).
6. Шерстова, Л.И. Эсхатология раннего бурханизма: из опыта реконструкции традиционного этнического самосознания // Вестн. Том. гос. ун-та. История: материалы XVI международной западно-сибирской археолого-этнографической конференции. - Томск. - 2013. -№ 3(23).
7. Басаева, К.Д. Этно-культурные параллели у бурят и народов Саяно-Алтайского нагорья (на примере семейной обрядности) // Этнокультурные процессы в Юго-Восточной Сибири в средние века. - Новосибирск, 1989.
8. Медведева, Т.Н. Семейные отношения по обычному праву хакасов // Вестник Хакасского государственного университета им.
Н.Ф. Катанова. - Абакан. - 2003. - Вып. 3. - Сер. История. Право.
9. Кыржинаков, А.А. Таёжные законы хакасов // Власть и общество. - Абакан, 2003.
10. Дорина, М.В. Образ лидера в традиционном обществе тюрков Саяно-Алтая // Власть и общество. - Абакан, 2003.
11. Пушкарева, Е.Т. Картина мира в фольклоре ненцев: системно-феноменологический анализ / отв. ред. В.И. Харитонова; рец.: З.П. Соколова, А.В. Головнёв, Н.В. Цымбалистенко; Российская Академия наук, Институт этнологии и антропологии им. Н.М. Миклухо-Маклая. - Екатеринбург, 2007.
12. Харючи, Г.П. Традиции и инновации в этнической культуре ненцев, вторая половина XX в: дис. ... канд. исторических наук. Рукопись.
- Томск, 1999. Научная библиотека диссертаций и авторефератов [Э/р]. - Р/д: disserCat http://www.dissercat.com/content/traditsii-i-innovatsii-v-etnicheskoi-kulture-nentsev-vtoraya-polovina-xx-v#ixzz2jEjy5N4r
Bibliography
1. Larpina, M.A. Ehtika i ehtiket khantov. - Tomsk, 2002.
2. Moldanova, T.A. Snovideniya i ikh tolkovanie u khantov reki Kazihm // Obskie ugrih: materialih II Sibirskogo simpoziuma «Kuljturnoe nasledie narodov Severo-Zapadnoyj Sibiri. - Toboljsk; Omsk, 1999.
3. Moldanov, T.A. Kartina mira v pesnopeniyakh medvezhjikh igrith severnihkh khantov. - Tomsk, 1999; Moldanov, T.A. Bogi zemli Kazihmskoyj.
- Tomsk, 2002; Moldanov, T.A., Khosino Khirosi. Mezhvezhi igritha sibirskikh khantov (na yaponskom i russkom yazihkakh). Tokio, 2001.
4. Taligina, N.M. Cvetovaya klassifikaciya u khantov // Obskie ugrih: materialih II Sibirskogo simpoziuma «Kuljturnoe nasledie narodov Severo-Zapadnoyj Sibiri. Toboljsk; Omsk, 1999.
5. Tadina, N.Ya. Pazihrihkskiyj stilj simvoljnoyj atributiki Respubliki Altayj v kontekste kartinih mira altayjcev / N.Ya. Tadina, T.S. Atihbashev // Vestn. Tom. gos. un-ta. Istoriya: materialih XVI mezhdunarodnoyj zapadno-sibirskoyj arkheologo-ehtnograficheskoyj konferencii.. - Tomsk. -2013. - № 3(23).
6. Sherstova, L.I. Ehskhatologiya rannego burkhanizma: iz opihta rekonstrukcii tradicionnogo ehtnicheskogo samosoznaniya // Vestn. Tom. gos. un-ta. Istoriya: materialih XVI mezhdunarodnoyj zapadno-sibirskoyj arkheologo-ehtnograficheskoyj konferencii. - Tomsk. - 2013. - № 3(23).
7. Basaeva, K.D. Ehtno-kuljturnihe paralleli u buryat i narodov Sayano-Altayjskogo nagorjya (na primere semeyjnoyj obryadnosti) // Ehtno-kuljturnihe processih v Yugo-Vostochnoyj Sibiri v srednie veka. - Novosibirsk, 1989.
8. Medvedeva, T.N. Semeyjnihe otnosheniya po obihchnomu pravu khakasov // Vestnik Khakasskogo gosudarstvennogo universiteta im. N.F. Katanova. - Abakan. - 2003. - Vihp. 3. - Ser. Istoriya. Pravo.
9. Kihrzhinakov, A.A. Tayozhnihe zakonih khakasov // Vlastj i obthestvo. - Abakan, 2003.
10. Dorina, M.V. Obraz lidera v tradicionnom obthestve tyurkov Sayano-Altaya // Vlastj i obthestvo. - Abakan, 2003.
11. Pushkareva, E.T. Kartina mira v foljklore nencev: sistemno-fenomenologicheskiyj analiz / otv. red. V.I. Kharitonova; rec.: Z.P Sokolova, A.V. Golovnyov, N.V. Cihmbalistenko; Rossiyjskaya Akademiya nauk, Institut ehtnologii i antropologii im. N.M. Miklukho-Maklaya. - Ekaterinburg, 2007.
12. Kharyuchi, G.P Tradicii i innovacii v ehtnicheskoyj kuljture nencev, vtoraya polovina XX v: dis. ... kand. istoricheskikh nauk. Rukopisj. -Tomsk, 1999. Nauchnaya biblioteka dissertaciyj i avtoreferatov [Eh/r]. - R/d: disserCat http://www.dissercat.com/content/traditsii-i-innovatsii-v-etnicheskoi-kulture-nentsev-vtoraya-polovina-xx-v#ixzz2jEjy5N4r
Статья поступила в редакцию 01.11.13
УДК 316.7
Melehin V.A., Tatarkina Y.N. SOCIAL WORK SOCIOLOGY IN PARADIGM OF CULTUROLOGICAL ANALYSIS.
The article is devoted to understanding of the synthesis of sociology and social work from a position of culturological paradigm. Presented paradigm focuses on the addition of culturological and humanistic components in to the educational and practice-oriented activities.
Key words: social work sociology, culturological paradigm, vitalistic model.
В.А. Мелехин, канд. социол. н., доц. каф. ТиПС Алтайского гос. технического университета им. И. И. Ползунова, г. Барнаул; Ю.Н. Татаркина, канд. социол. наук, доц. каф. КиКТ Алтайского гос. технического университета им. И.И. Ползунова, г. Барнаул, E-mail: tun1955@mail.ru
СОЦИОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ В ПАРАДИГМЕ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
Статья посвящена осмыслению синтеза социологии и социальной работы с позиции культурологической парадигмы. Представленная парадигма акцентирует внимание на привнесение в образовательную и практикоориентированную деятельность культурологической, гуманистической составляющей.
Ключевые слова: социология социальной работы, культурологическая парадигма, виталистская модель.
Теоретическое и методологическое обоснование социологии социальной работы в качестве одного из направлений изучения социальной жизни исследованы зарубежными авторами (П. Абрамс, Х.У. Отто, Н. Луман, А. Фордер и др.), а также отечественными учеными (С.И. Григорьев, Л.Г. Гуслякова, П.Д. Пав-ленок, В.И. Жуков, Е.И. Холостова, Г.И. Осадчая, Е.Р. Ярская-Смирнова и др.).
Выделяется несколько социолого-ориентируемых моделей социальной работы. Одни из них базируются на теории социальных систем (модель социальной работы с использованием положений общей теории систем и модель социальной работы с применением экологической теории систем); другие опираются на радикально-марксистские подходы (радикальная и марксистская модели социальной работы).
Менее исследованной проблемой, в рамках социолого-ори-ентированных подходов, является культурологический вариант понимания общественных процессов. В отношении культуроло-
гического контекста изучаемой парадигмы социального знания отметим: из всего многообразия трактовок термина и понятия «культура» в нашем исследовательском варианте наиболее приемлемым представляется деятельностный подход к культуре. Деятельностный подход в отечественной культурологической мысли конкретизируется по двум основным направлениям:
- анализ культуры в контексте личностного становления, творческой деятельности (Э.А. Баллер, В.М. Межуев, Н.С. Злобин, Л.Н. Коган и др.);
- культура понимается как способ деятельности, отражающий универсальное свойство общественной жизни в форме «технологии» деятельности (В.Е. Давидович, Э.С. Маркарян, З.Н. Файнбург и др.).
Более предпочтительным, в контексте взаимосвязи социальной работы и социологии, видится первое направление, когда «деятельность есть такое социальное действие человека, которое осуществляется им как субъектом культурно-историчес-
