CC BY
8
Г II Шщ ■— I Т 1 Г I ■ ■— >м> ■ Жй Жй Ш
БИБЛИОТЕКА-НАЦИОНАЛЬНАЯ ЦЕННОСТЬ
Александр Груша,
директор
Центральной научной библиотеки им. Я. Коласа НАН Беларуси, доктор исторических наук, доцент
Новый этап роста и первые утраты
Аннотация. Статья посвящена истории Центральной научной библиотеки НАН Беларуси в период стремительного роста ее фондов, активного развития широкой сети филиалов, первых утрат в период политических репрессий.
Ключевые слова: Центральная научная библиотека им. Я. Коласа НАН Беларуси, источники комплектования, структура и штат, партийный контроль, политические репрессии, «чистка» библиотеки.
В истории каждого учреждения есть периоды, делающие дальнейшее его существование, рост и развитие необратимыми, вопреки всем испытаниям, которые впоследствии выпадут на его судьбу. В истории Центральной научной библиотеки им. Я. Коласа, которой в этом году исполнилось 95 лет, таким периодом стали сложные и противоречивые 1929-1941 гг.
10 ноября 1929 г. Президиум Белорусской академии наук (БелАН) удовлетворил заявление заведующего библиотекой К. И. Гурвича об увольнении и 16 ноября 1929 г. в этой должности был утвержден ученый специалист Института исторических наук Д.И. Довгялло [10, л. 52].
Это был зрелый человек (род. в 1868 г.), делавший карьеру еще в царской России. Сын протоирея, выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, бывший статский советник, Д.И. Довгялло, бла-
годаря своему служению архивам и науке, завоевал доверие советской власти. В 1929 г. он стал ученым специалистом Института исторических наук БелАН и продолжал работать в нем какое-то время, будучи на должности заведующего библиотекой, которую он занимал на полставки, по крайней мере еще в марте 1931 г. [10, л. 56]. Как сотрудник Инбелкульта и БелАН, ученый не снизил своей научной продуктивности и вносил большой вклад в дело публикации источников по истории Беларуси и освещения истории страны [27]. Очевидно, оценивая данный вклад и широкие познания, АН БССР (как с июля 1936 г. стала называться белорусская академия наук), наделила Д. И. Довгялло особой ученой степенью: «кандидата археографических наук» [20, л. 1, 3, 5]. Возможно, что в вопросе о его назначении руководителем библиотеки повлиял тот факт, что он имел опыт работы с библиотечными фондами (в дореволюционное время являлся членом, а затем и председателем комиссии по устройству Виленской публичной библиотеки).
Источники комплектования. Отчет за январь - март 1931 г. сообщает о следующих источниках комплектования библиотеки: приобретение литературы за деньги, подписка на периодику, поступления от Белорусской книжной палаты и Белорусского государственного издательства, обмен [10, л. 56]. С 1933 г. пополнение иностранной литературы, кроме выписки через всесоюзное объединение «Международная книга», происходило также через Бюро связи с заграницей при Президиуме БелАН, а научно-исследовательская литература СССР приобреталась через Московский коллектор научных библиотек, откуда поступал один обязательный платный экземпляр [1, с. 125; 15, л. 30]. Как явствует из производственного плана БелАН на 1933 г., комплектование библиотеки осуществлялось в соответствии с научными заданиями академических институтов [5, с. 80].
Известно, что в 1930-х гг. книжный фонд библиотеки активно пополнялся также приобретенными за деньги или полученными в дар личными собраниями ученых (этим собраниям, так же как и поступившей из Несвижа книжной коллекции, будет посвящена отдельная статья).
Объем фонда рос стремительно. Количество введенных в него изданий составило в 1930 г.- 38,5 тыс. [10, л. 55], в 1934 г. - 95 тыс. [15, л. 30], в 1936 г. -150 тыс. экземпляров [1, с. 125].
Постановка и решение новых задач. В докладной записке от 22 апреля 1931 г. Д. И. Довгялло указал на крайнюю необходимость введения в штат библиотекаря-библиографа. С его слов «библиографические требования не только реальный факт дня, а даже безотлагательный во всех областях научных знаний, которые входят в сферу научных интересов учреждений БАН» (перевод с бел.; тут и далее в цитатах под этой аббревиатурой фигурирует Белорусская академия наук) [10, л. 52].
Благодаря усилиям Д.И. Довгялло, а также еще одного сотрудника библиотеки Б. А. Сенько, сведения о публикациях БелАН, информация о журналах и газетах, выписываемых библиотекой, в 1932-1936 гг. стали регулярно тиражироваться печатным способом [6, с. 314, 315, 326, 327]. В план деятельности библиотеки на 1933 г. было включено составление полной библиографии по истории Беларуси [5, с. 80; 22, л. 70]. Выполнялась также работа и по составлению библиографии белорусской литературы за 1932-1935 гг. [17, с. 50; 22, л. 70].
Производственный план БелАН на 1933 г. зафиксировал и другие виды работ, выполнявшиеся сотрудниками библиотеки: помощь в составлении библиографических справок и в подборе литературы по научным темам, а также осуществление «самого широкого» межбиблиотечного книгообмена [5, с. 80].
Структура и штат. Как сказано в отчете за 1930 г.: «Разделения на отдельные отделы, как например, российский, белорусский, украинский, польский и т.д. не существует. Практикой созданы только 2 отдела: а) с 1 октября 1930 г. по еврейскому сектору (до 5 тыс. книг) и б) с начала 1930 г. комиссии по Западной Беларуси (до 700 книг), которые сами распоряжались этими отделами и имели свои каталоги и инвентари» (перевод с бел.; тут и далее в цитатах выделено нами.- А.Г.) [10, л. 54-55]. Итак, Д.И. Довгялло оптимизировал структуру библиотеки. Из этого отчета мы узнаем, что литература, которой комплектовалась данные фонды, вносилась в отдельные инвентарные книги и каталоги. В докладной
записке за апрель 1931 г. Д.И. Довгялло сообщил о функционировании в библиотеке трех отделов: основного, отдела еврейского сектора и отдела комиссии по Западной Беларуси. Как он уточняет, книги последнего до образования комиссии по Западной Беларуси составляли «так называемый секретный фонд и в таком же виде они и сейчас сохраняются» (перевод с бел.) [10, л. 52]. Из этого следует, что отдел комиссии по Западной Беларуси не имел ничего общего с отделом по Западной Беларуси, созданном при К. И. Гурвиче [2, с. 71]. Таким образом, при Д. И. Довгялло тематический принцип образования отделов сменился функциональным.
С увеличением объема поступлений библиотеки, появлением новых видов работы, открытием осенью 1935 г. (?) читального зала [13, л. 83; 16, л. 139— 140] изменялся и ее штат, появлялась специализация сотрудников (табл. 1, 2).
По номенклатуре квалификаций в 1931-1933 гг. заведующий библиотекой приравнивался к ученому специалисту, а библиотекарь - к научному работнику.
[7] 5/[8]
[11]
Таблица 1. Количество штатных единиц.
В квадратных скобках указано планируемое количество штатных единиц Источники: [4, с. 92; 5, с. 80; 9, л. 52; 10, л. 53,56; 14, л. 98; 16, л. 27; 18, л. 18;24, л. 1-4]
заведующий библиотекарь - 2
1931 г. 1932 г. 1 1937-1938 гг.
заведующий заведующий директор
библиотекарь библиограф библиотекарь-
библиотекарь библиограф
помощник
библиотекаря библиотекарь-
(в первом квартале помощник библиотекаря - 2 индексатор
этого года было 2 работник библиотекарь - 2
библиотекаря, но
не было помощника по обслуживанию помощник
библиотекаря) кабинета библиотекаря - 4
технический технический регистратор
работник- работник] иностранной
уборщица литературы
(библиотекарь-переводчица) уборщица
Таблица2. Штатные единицы
В квадратных скобках указаны планируемые штатные единицы
В 1937-1938 гг. библиотекарь-библиограф приравнивался к младшему научному работнику, помощник библиотекаря - к научно-техническому работнику. В 1930-х годах поднялся статус руководителя библиотеки. По крайней мере, с 1935 г. в его качестве выступает директор. Источники: [9, л. 52; 10, л. 53, 56; 11, л. 329 об.; 16, с. 31, 32; 24, л. 1-4, 36].
Сохранились правила внутреннего распорядка работ в библиотеке АН БССР на 1938 г., из которых мы узнаем, как были распределены должностные обязанности между сотрудниками. Например, библиотекарь-библиограф готовил книги и журналы к инвентаризации; вел библиографические работы; индексировал книги 3, 8 и 9 отделов (по универсальной десятичной классификации. - А. Г.) и расставлял карточки по указанным отделам в систематическом каталоге; организовывал выставки в библиотечной читальне; вел статистику операций библиотеки и составлял ежеквартальный отчет. Библиотекарь-индексатор индексировал книги всех остальных отделов и расставлял их карточки в систематическом каталоге; обрабатывал и расставлял поступившую иностранную литературу, выдавал ее абонентам и принимал обратно; контролировал работы по каталогизации. Библиотекарь обслуживал читателей: регистрировал их, выдавал и принимал литературу, регистрировал читательские требования на книги и т.д.) [24, л. 1, 2].
В отчетах за 1930 г. и за январь - март 1931 г. к временной срочной работе отнесены, между прочим, проверка книг, которые переданы в кабинеты, на кафедры и в другие учреждения БелАН, числятся за этими кабинетами и кафедрами; пополнение книгами «подсобных библиотек» Института химии, Института геологии, кафедры марксизма-ленинизма, комиссии коллективизации и кооперации; составление отдельного настольного каталога для книг, которые планировалось передать на кафедру марксизма-ленинизма; выделение и передача литературы по советскому строительству и праву БССР в кабинет права; выделение и передача литературы в Институт литературы [10, л. 54, 56]. Эти факты являются одними из первых свидетельств об активном формировании в начале 1930-х годов широкой сети «филиалов» библиотеки, которая в дальнейшем явится одной из главных особенностей ее структуры. Именно в отношении к ним библиотека станет «фундаментальной», «общей», «главной» и «центральной». (В 1930 гг. эти филиалы находились в одном здании, где помещалась вся БелАН). Сохранились сведения о планах создания «филиала» в отдельном новом строящемся комплексе АН БССР [23, л. 4].
3
4
5
8
11
Партийный контроль. К своим успехам библиотека шла в сложных, быстро менявшихся политических условиях, функционируя в напряженной идеологической среде. В Инбелкульте и БелАН изначально противостояли друг другу критический ум и благородные грезы видных деятелей молодой национальной науки и ориентированная на подавление политических оппонентов, но искуссно владевшая методами идеологического воздействия на массы Коммунистическая партия. Инбелкульт как «детище Октябрьской революции», сама идея преобразования Инбелкульта в белорусскую академию наук, появившаяся вскоре после его возникновения (в 1924 г.), стали для партийных и советских властей Беларуси и СССР значимыми политическими символами государственного подъема, социалистического и культурного строительства, частью имиджевого актива этих властей. Но существовавшее первоначально единодушие между интеллектуальной и культурной элитой Беларуси с одной стороны и властями с другой в вопросе о создании белорусской академии наук, ее дальнейшей деятельности со временем подрывалось все усиливавшимися противоречиями. Темп деятельности Инбелкульта задавался профессиональным служением, активностью и авторитетом интеллектуалов, имевших ясную цель, четкую позицию в вопросах национально-культурного строительства, развития науки и культуры в Беларуси. Их мир идей и устремления не укладывались в представления властей о партийности научной работы и о борьбе с враждебными пролетариату буржуазными теориями и течениями в науке. Правящая партия опасалась, что эти сотрудники могли оказаться во главе враждебного ей политического движения интеллигенции. Вначале она смирялась с их существованием, в дальнейшем перешла к их травле, а затем и к расправе над ними.
Чтобы понять видение партией культурного и социалистического строительства в Беларуси, ее оценку деятельности БелАН, характер обвинений идейных оппонентов, методы борьбы с ними, идеологические и риторические приемы, которые она применяла в обосновании своих решений и действий, приведем выдержки из проекта постановления Президиума ЦКК КП(б)Б и Коллегии НК РКИ от 4 апреля 1931 г. о результатах обследования БелАН в соответствии с выполнением ею задач социалистического строительства и в связи с чисткой и проверкой ее аппарата:
«Несмотря на все благоприятные условия, которые были созданы партией и правительством
для работы БАН, последняя не только не выполнила поставленных перед ней задач, но, наоборот, при потворстве и содействии со стороны национал-оппортунистического руководства попала в руки контрреволюционного национал-демократизма и почти полностью была поставлена на службу националистических реставраторско-интервенционистских, буржуазных требований. Во вредительской контрреволюционной работе, в выполнении задач белорусского контрреволюционного национал-демократизма, шовинистов разных цветов и оттенков, в популяризации буржуазной концепции и методов в научно-исследовательской работе замыкались все враждебные и чужие пролетариату силы, которые пролезли в БАН» (перевод с бел.) [8, л. 31-32].
Далее перечисляются недостатки работы БелАН. Указаны предписания по их устранению. Отдельные требования были предъявлены библиотеке [8, л. 34, 38, 47].
Трудно сказать, в какой степени критика библиотеки была обоснована в той части, которая касалась, например, связи с другими библиотеками и книгообмена. Тем не менее, именно после этой критики возникли инициативы Д.И. Довгялло о включении в штат библиотеки библиографа и о создании Библиотечного бюро, в результате чего вскоре в академическом книгохранилище была организована активная библиографическая деятельность. Очень возможно, что данная критика и предписания, связанные с ней, были основаны на профессиональном мнении руководителя библиотеки об организации и работе вверенного ему подразделения, которое он не мог воплотить в жизнь без вмешательства партийных органов.
Репрессии и «чистка» библиотеки. Указанная критика лишь отчасти затронула политический аспект комплектования, структуры и работы учреждения. Но неумолимо надвигался год «большого террора», когда волна репрессий уничтожит значительную часть белорусской интеллигенции. Одной из жертв этих репрессий станет и директор библиотеки АН БССР.
Стремление к контролю над информацией, к забвению того, что могло направить социальную и историческую память не в соответствии с актуальной линией партии, лишило библиотеку весомой части ее книжного фонда. В 1937-1938 гг. произошла наиболее капитальная «чистка», целью которой было изъятие «вредительской» литературы (более подробно о «чистках» библиотек Беларуси в 20-30 гг. см. [3, с. 248-274]). Дадим слово документу:
«Протокол № 17 заседания Президиума Академии наук БССР от 2Ж1937...
Слушали:
О работе библиотеки Академии наук БССР - доклад т. Панкевича, председателя комиссии, выделенной Президиумом для обследования работы библиотеки.
Постановили:
... 3. Обязать всех директоров институтов и заведующих кабинетами Академии наук БССР безотлагательно выделить из своего состава комиссию. для просмотра соответствующих отделов библиотеки. 4. Во главе комиссии поставить хорошо политически подготовленных и проверенных работников, которые могут обеспечить политический контроль.. 10. В своей работе комиссии должны руководствоваться следующими принципами: а) руководствоваться указаниями Главлита; б) проверке подлежит вся литература данного отдела библиотеки; в) при проверке необходимо обращать внимание на содержание книги, на предисловие, на автора, на издательство и рекомендуемую библиографию по каждой книге; кроме того в литературе, которая закуплена у частных лиц, подлежит внимательному контролю всякая запись и пометки на полях; г) подлежит изъятию следующая литература: 1) указанная в соответствующих списках Главлита; 2) если автор книги является врагом народа; 3) если из двух или нескольких авторов данной книги один оказался врагом народа; 4) если в тексте книги встречаются цитаты троцкистских, бухаринских, нацдемовских и разных других контрреволюционных авторов не в порядке критики, а в порядке ссылки на них; д) при библиотеке необходимо создать отдел неопределенных книг, относительно которых вопрос еще не решен окончательно, но вместе с тем необходимо прекратить свободную выдачу читателям этой литературы по тем или иным соображениям.» (перевод с бел.) [19, л. 20, 23-25].
Как следует из данного протокола, Д.И. Довгялло был снят с должности директора библиотеки и временно переведен на работу в Институт истории. В августе 1937 г. как «не внушающий политического доверия» он был уволен и из института. В декабре этого же года его арестовали [19, л. 40; 25, с. 115].
Комиссия, созданная в 1938 г. для проверки деятельности бывшего директора признала «большую засоренность» книжного фонда библиотеки вредной и устаревшей литературой, в том числе право-троцкистской, нацдемовской, клерикальной, при том, что пополнением библиотеки марксистско-ленинской и текущей социально-экономической литературой Д.И. Довгялло не занимался; библиотека «засорялась» покупкой частных библиотек (Б.И. Эпимах-Шипило, В.С. Доктуровского и др.). В результате проверки фонда было изъято 4 356 книг. В 1939 г. Д.И. Довгялло обвинили во вредительской деятельности и выслали в Казахстан, где он умер (в 1942 г.?) [25, с. 116, 151-152].
Меры, принятые в отношении бывшего руководителя библиотеки АН БССР и ее фондов, должны были показать новую ипостась учреждения как одного из столпов идеологического фронта.
Социалистические методы труда. Как и в других сферах труда, учреждениях и организациях СССР, в библиотечной сфере, в работе библиотеки АН БССР плановые показатели стали важнейшим инструментом планирования. Новый директор библиотеки И. Я. Косарев ставил на 1938 г. такие планы: «Довести число выписанных по междубиблиотечному абонементу книг до 100 в год. Добиться полного охвата библиотекой АН всех без исключения работников АН. Ежедневную посещаемость читальни довести в среднем до 40 чел. (25 чел. в 1937 г.), а общую годовую посещаемость библиотеки и читальни довести до 15 тыс. (в 1937 г. было зарегистрировано 11 959 посещений)» [23, л. 3].
Советская идеология вырабатывала неадминистративные методы мотивации учреждений и трудящихся в повышении производительности труда, поиска и эффективного использования производственных резервов. Одним из них, внедренных в деятельность и практику библиотеки, являлось социалистическое соревнование. Имеются сведения о заключении библиотекой договора о соцсоревновании на 1931 г. [10, л. 56 об.]. Подобные договоры подписывали друг с другом и сотрудники библиотеки [24, л. 36-36 об.].
Некоторые из важнейших результатов деятельности библиотеки. Из постановления Президиума АН БССР от 13.12.1939 г. может следовать, что библиотека работала в самой тесной связи с институтами АН БССР. Ей предъявлялись требования регулярного получения и строгого учета библиотечно-информационных заявок от институтов, принятия всех мер к их удовлетворению, изучения всех выходящих каталогов и библиографических изда-
ний, максимально полного обеспечения сотрудников академии актуальной научной литературой, расширения библиографической работы. Характерно, что для пополнения фонда библиотеки предлагались все возможные способы, среди которых покупка частных библиотек, книг в букинистических магазинах Москвы и Ленинграда, доукомлектование библиотеки зарубежными изданиями за счет специального лимита, расширение обмена, в том числе и с заграницей, получение обязательного экземпляра от организаций, издававших научную литературу и даже пополнение фонда за счет выявленных в ходе специальной экспедиции в западные области БССР библиотек, оставшихся после «бежавших польских панов» [21, л. 86-86 об.].
Трудности и их преодоление. Прежде чем мы перейдем к вопросу о новом помещении, куда библиотека въехала в 1930 г., сделаем небольшое отступление, которое должно показать, как локация библиотек может коренным образом определить их судьбу. Мало известен тот факт, что в 1929 г. библиотека БелАН чуть не прекратила свое существование. Предполагалось, что БелАН и Белорусская государственная библиотека будут находиться в непосредственной близости друг от друга (БелАН - на пересечении улиц Университетской, ныне Кирова, и Энгельса; Государственная библиотека - на пересечении Университетской и Красноармейской). Это не делало целесообразным содержать отдельную библиотеку БелАН [7, л. 166]. Однако обстоятельства сложились так, что БелАН в конечном итоге получила участок для нового здания за городом (там, где оно находится в настоящее время). Это решение не только спасло библиотеку, но и открыло новые перспективы с точки зрения развития ее материально-технической базы - строительства для нее отдельного здания [7, л. 238].
Но все это было пока только в планах. В 1930 г. библиотека (вместе со всей БелАН) переместилась в здание на пересечение улиц Ленинской (ныне Ленина) и Университетской, 29/35, заняв комнату №3 на первом этаже [12, л. 110]. Как следует из отчета за 1930 г., «по причине медленного освобождения комнат и катастрофы с полом перевозка заняла много времени и выполнялась с 2 декабря 1929 г. по конец апреля 1930 г.» [10, л. 53]. Далее сообщается, что помещение библиотеки было тесным и плохо обогревалось [10, л. 55]. Стесненными условия библиотеки оставались и в последующие годы, что значительно обременяло ее текущую деятельность и создавало трудности хранения книжного фонда [15, л. 30]. В 1935 г. она получила дополнительную - для раз-
мещения книг и организации читальни, соседнюю комнату (№4, где располагался Институт химии) [16, л. 32]. Библиотека частично разгружала свои помещения за счет передачи литературы в активно формирующиеся «филиалы». Впрочем, метража все равно не хватало [21, л. 86]. В 1940 г. учреждение переселилось в новое здание, которое НАН Беларуси занимает и сейчас, где разместилась в комнатах на первом его этаже. Как мы видим, отдельное строение, вопреки планам, библиотека не получила. По-прежнему для выполнения всех задач, возлагаемых на нее, не хватало сотрудников.
Подведем некоторые итоги опыта библиотеки за 1929-1941 гг. Первое, что бросается в глаза - это стремительный рост ее фондов. АН БССР не жалела средств на приобретение научной, в том числе иностранной, литературы, предлагая, стимулируя и одобряя различные способы ее комплектования. В 1940 г. обработанный книжно-журнальный фонд библиотеки составлял около 300 тыс. экземпляров (пока воздерживаемся от более точных цифр). Академическое книгохранилище создало широкую сеть «филиалов», работа которых стала своеобразным прообразом удаленного обслуживания. Быстрые темпы развития белорусской науки рождали спрос на результаты справочно-информационной деятельности библиотеки (изучение всех выходящих каталогов и библиографических изданий; подбор литературы для выполнения научных тем; издание библиографических указателей по различным отраслям знаний и т.д.). Как никогда до этого росло, хоть и с запозданием, количество сотрудников учреждения, круг обязанностей которых четко определялся и разграничивался. В конечном счете небезуспешно, хоть и с отсрочкой, библиотека решала вопрос с расширением площадей. Библиотека стала зрелым институтом. Она понесла первые утраты, став жертвой политического тоталитаризма. Надвигалась новая трагедия - война, последствия которой станут для библиотеки катастрофическими.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. В Академии наук БССР // Фронт науки и техники. 1936. №10.
2. Груша А. Климентий Гурвич: у истоков организации научной библиотеки // Наука и инновации. 2020. №3.
3. Гужалоуск А. А. Чырвоны аловак. Нарысы па псторьи цэнзуры у БССР. - Мшск, 2012. Кн. 1. 1919-1941 гг.
4. Мотульский Р. С. Библиотеки Беларуси. Из прошлого в будущее. 1917-1991. -Минск, 2018.
5. Производственный план Белорусской академии наук на 1933 г. - Минск.
Полный список использованных источников размещен на сайте
ЕЕЁ^ http://innosfera.by/2020/05/academic_library_stocks
