CC BY
43
для английского сонета. А заключительный сонет, магистрал, состоящий из первых строк всех предыдущих сонетов, я пишу в виде акростиха. Вот и вся моя „кухня". А как это получается — судить не мне, а читателю» [25].
Итак, возвращаясь к поставленному в начале статьи вопросу «Зачем акростих?», резюмируем. Акростихи-магистралы не являются архаическим и каноническим элементом венка сонетов: начало слиянию двух «твердых» форм — венка сонетов и акростиха — положил «Сонетный венец» (1834) Ф. Прешерна. Xотя с перевода данного произведения отсчитывается освоение и широкое распространение жанра венка сонетов в русской поэзии, в XX в. имеем единичный пример венка с магистралом-акростихом. Колоссальный взлет интереса к форме сонетных венков на рубеже XX—XXI столетий обогатил отечественную литературу не только венками с магистралами в форме акросонетов, но и вызвал к жизни новую, наиболее усложненную разновидность жанра — акровенки сонетов. Данный аспект темы заслуживает специального рассмотрения.
Примечания
1. Caнчyк В. Акростих зачем?: Венок сонетов. URL: http://samlib.ru/c/2wenoksonetow2/ venoksonetov.shtml
2. Розенблюм M. Венок сонетов. URL: http:// samlib.ru/c/2wenoksonetow2/ venoksonetov.shtml
3. Федотов О. И. Сонет. M., 2011. С. 468.
4. Тюкин В. П. Венок сонетов в русской поэзии XX века // Проблемы теории стиха. Л., 1984. С. 210.
5. Цит. по: Пеpельмymеp В. Письма к читателю, или прогулка по Mузею сонета // Лит. учеба, 1985. № 1. С. 209-210.
6. Венок сонетов: библиогр. указ. / [сост. Г. В. Mе-лентьев]. Саранск, 1988. С. 5.
7. Crescimbeni G. L. Istoria della volgar poesia. Venezia, 1731. P. 214; Bisso P. G. Introduzione alla volgar poesia. Venezia, 1794. P. 116. См. также: Mцnch W. Das sonnet. Gestalt und Geschichte. Heidelgerg, 1955. S. 3032; Шишкин А. Б. Русский венок сонетов: истоки, форма и смысл // Russica Romana. Vol. II. Roma, 1995. С. 188-189.
8. Пpешеpн Ф. Венок сонетов / пер. С. Шервинс-кого // Пpешеpн Ф. Избранное. M., 1955. С. 87-98. То, что в работах О. И. Федотова назван третий переводчик - Шульговский, следует отнести к досадному недосмотру: в книге Шульговского без указания переводчика воспроизведен перевод Ф. Корша. См.: IUyльговский H. Н. Теория и практика поэтического творчества. СПб.; M., [1914]. C. 491-498.
9. См.: Венок сонетов: библиогр. указ. С. 36-37. У Mелентьевa указаны переводы на болгарский, сербский и украинский языки, но нет, например, переводов на словацкий язык. См.: Preóeren F. Struny lásky / Prelozil, doslov napisal a poznámky spracoval Vit' azoslav Ши^. Bratislava, 1961. S. 91-107; PreóerenF. Básne / Prelozil Ebomlr Feldek v jazykovej spolupráci s Anezkou Kocalkovou. Kranj, 2002. S. 80-109.
10. Ф. К. [^p-rn, Ф.] Сонетный венок Франца Пре-ширна // Русская мысль. M., 1889. С. 1-2. (В цитатах
и в выходных данных публикаций Ф. Корша сохраняем прежде принятое написание фамилии Прешерна через «и» - А. С., И. М.)
11. Корш Ф. Е. Предисловие переводчика // Стихотворения Франца Преширна / со словен. и нем. подлинников перевел Ф. Корш. М., 1901. С. XXXII-XXXIII.
12. Чешихин Вс. Ев. Венок сонетов на могилу М. Е. Салтыкова // Чешихин Вс. Ев. Стихи (18871893). Рига, 1894. С. 211-219.
13. Бирюков С. Е. Зевгма: Русская поэзия от маньеризма до постмодернизма. М., 1994. С. 16.
14. Урин В. Венок сонетов // День поэзии. М., 1970. С. 200, 199.
15. Гаспаров М. А. Русские стихи 1890-х - 1925-го годов в комментариях. М., 1993. С. 217.
16. Урин В. Указ. соч. С. 199, 201.
17. Ауцкий М. Венки сонетов. Екатеринбург, 2000.
18. Мартовский С. Корабль Земли: венок сонетов. Б. м., 1999. С. 33.
19. Котляр А. Не искушай судьбу. URL: http:// moonparnasse.ru/pianist/lk.php .
20. Сидоренко И. Акросонеты Московскому университету. URL: http://www.poezia.ru/ article.php?sid=239 58
21. Ауцкий М. Пьедесталы Мицкевича. URL: http:/ /www.poezia.ru/article.php?sid=92929
22. Ауцкий М. Творения Гейне. URL: http:// www.poezia.ru/article.php?sid=92971
23. Ауцкий М. Венки сонетов. Екатеринбург, 2000. С. 134, 147.
24. Там же. С. 46, 52.
25. Комментарии // Поэзия.ру. URL: http:// www.poezia.ru/article.php?sid=56536.
УДК 811.161.1"37
В. В. Сайгин
НОВЫЕ ЯВЛЕНИЯ В КОНЦЕПТУАЛЬНОМ СОДЕРЖАНИИ И СМЫСЛОВОМ ОБЪЕМЕ КОНЦЕПТА «ГРЕХ» В РУССКОМ ЯЗЫКЕ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ
В статье рассматриваются семантические изменения в концептуальном содержании и смысловом объеме концепта «грех» в речевой практике носителей русского языка в 2000-2010-е гг. по данным Национального корпуса русского языка.
The article considers semantic innovations in conceptual content and semantic extent of the concept "grekh" ("sin") in customary usage of native speakers of Russian language in 2000-2010th according to the data of Russian National Corpus.
Ключевые слова: концептуальное содержание, смысловой объем, инновации, концепт «грех», русский язык последних лет.
Keywords: conceptual content, semantic extent, innovations, concept "grekh" ("sin"), the Russian language of late years.
© Сайгин В. В., 2013
В работе рассматривается обогащение концептуального содержания и расширение смыслового объема концепта «грех» в речевой практике носителей русского языка последних лет.
На первом этапе исследования, согласно методике концептуального анализа, разработанной на кафедре преподавания русского языка в других языковых средах филологического факультета ННГУ им. Н. И. Лобачевского [1], было осуществлено лексикографическое описание концепта «грех» по данным основных русских толковых и этимологических словарей, в результате чего был установлен первичный состав когнитивных признаков концепта; посредством анализа фразеологизмов и паремий было выявлено ассоциативное поле данного концепта, в результате чего был уточнен состав когнитивных признаков данного концепта в системе русского литературного языка.
В результате на этом этапе анализа был определен 21 когнитивный признак данного концепта:
1. Нарушение действием, словом или мыслью воли Бога (поступок, противный закону Божию).
2. Нарушение религиозных предписаний, правил.
3. Состояние (чувство, ощущение) вины перед Богом.
4. Нарушение предписаний, правил нравственности.
5. Проступок, преступление.
6. Ошибка.
7. Состояние (чувство, ощущение) вины.
8. Порок, недостаток.
9. Беда, несчастье.
10. Состояние греховности = ощущение неправильности, предосудительности (своих действий).
11. Распутство.
12. Человеческая слабость.
13. Недостаток, изъян в состоянии вещи, в работе механизма, устройства.
14. Что-то плохое, неправильное.
15. Обман.
16. Раздражение, досада.
17. Грусть, печаль.
18. Воровство.
19. Умствование.
20. Бедность/богатство.
21. О ком-то некрасивом, физически непривлекательном.
Отметим, что на 4 религиозных когнитивных признака приходится 17 внерелигиозных когнитивных признаков: очевидно, что в русском языке, который выражает представления «наивной картины мира», отражается прежде всего внере-лигиозный, светский пласт понимания данного концепта. На этом фоне было подтверждено предположение, выдвинутое в работе Л. Г. Пановой
[2], о тенденции к десакрализации концепта «грех» в русском языке.
Следующий этап анализа, представленный в настоящей работе, предполагает выявление семантических изменений концептуального содержания и смыслового объема концепта «грех» в русском языке последних лет. Для этого были использованы языковые данные Национального корпуса русского языка [3] за период 2000— 2010-х гг.
Анализ показал, что в русском языковом сознании за последнее десятилетие обнаруживаются новые когнитивные признаки этого концепта, не отмеченные в словарях, но активно проявляющиеся и обладающие повышенной значимостью в речевой практике современного русского общества.
Другим важным направлением процесса обогащения концептуального содержания «грех» является переосмысление традиционной для этого концепта негативной оценочности. На базе сложившегося в светской культуре понимания греха как простительной человеческой слабости развивается положительная оценочность для некоторых видов греха. Речь идет о том, что грех может рассматриваться как нечто приятное, нечто хорошее в определенных условиях, когда снимается его исконная трактовка в качестве разрушительного начала, несущего деструктивные тенденции.
Таким образом, было выявлено два типа семантических процессов, связанных с обогащением смыслового наполнения концепта «грех».
I. Расширение сферы применимости концепта «грех» в современной русской языковой практике
1.1. «Финансовые грехи»:
• Должникам приходится расплачиваться за чужие финансовые грехи.
1.2. «Экономические грехи»:
• «Первородный грех» белорусской экономики.
1.3. «Политические грехи»:
• Семь смертных политических грехов.
1.4. «Грехи органов власти и чиновников»:
• По словам источников в правительстве города, именно председатель Москомархитекту-ры должен принять на себя все грехи старой власти и просчеты градостроительной политики.
• Бесхозяйственность, халатность, неисполнение судебных решений, вымогательство - набор чиновничьих грехов будет неполным без чего?
1.5. «Национальные грехи»:
• И к каким-то внутренним грехам России, которые, как внутренняя болезнь, тяжело лечатся.
• Есть национальные грехи... их очень много, между прочим.
1.6. «Спортивные грехи»:
• - Правда ли, что нет в Казани греха тяжелее, чем проиграть соседям из Башкирии?
1.7. «Научные грехи»:
• Исследование стволовых клеток грех или грех науки?
1.8. «Педагогические грехи»:
• Лучше скажи мне что-нибудь приятное, я на смертном одре, отпусти мне педагогические грехи...
1.9. «Грехи искусства»:
• Впоследствии выступать с органом стало необходимым для меня, а исполнение старинной музыки я считаю «очищением от вокальных грехов».
• Мой талант - мой грех... Деятельность: преподаватель музыки в школе.
II. Изменение коннотативно-оценочной сферы концепта «грех» в современной русской языковой практике
Изменение сферы оценочности концепта грех в обследованном материале связано с двумя тенденциями: 1) выведение некоторых видов греха из сферы действия традиционной негативно-оценочной коннотированности; 2) приобретение некоторыми видами греха потенциальной положительно-оценочной коннотации.
2.1. Выведение концепта грех из сферы действия негативно-оценочной коннотированности. Этот процесс проявляется в синтаксической конструкции, где слово «грех» выступает в позиции предиката под действием модального оператора отрицания: «8 — не грех». Этот контекст позволяет диагностировать, что не является грехом для современного носителя языка.
Так, в число «негрехов» ожидаемо попадает пьянство:
• Усаживаясь в машину, молодой немец Хали-лович бросает приятелям: - Ну что, после второго места и по пивку не грех?
Эротика:
• Как получилось, что в целомудренные 70-е Польша - страна со строгими религиозными взглядами - оказалась в авангарде эротического кинематографа? - Для католиков эротика - это не грех. В костеле супругов венчают именно для того, чтобы они этой самой эротикой занимались.
Прелюбодеяние:
• Но если ты влюблен, то прелюбодеяние -не грех.
• - А может, стоит один раз переспать с чистым и обходительным иностранцем да еще на фоне Венеции? Может, это не грех, а подарок?
Блуд:
• Встречаться с девушкой до свадьбы - это не грех.
Цинизм:
• Циничность - не грех, это зрелость ума и трезвость при взгляде на вещи.
Есть примеры, когда в число «не грехов» попадают крайне тяжелые грехи, что считается говорящим допустимым при некоторых обстоятельствах — например, убийство:
• Из тех, по чьим понятиям устранение любого, кто мешает зарабатывать миллионы, -это не грех, а всего лишь пунктик в бизнес-плане предприятия.
• - Если бы я убил Масхадова, я бы от этого не отказывался. Бандита убивать - это не грех. Я горд был бы заявлять, что убил международного террориста.
Или наркомания:
• Boris, ты пиши из африканских стран -может, и я соберусь за первоклассной дурью -это не грех.
2.2. Приобретение концептом грех положительной оценочное™. Этот процесс проявляется в атрибутивной сочетаемости слова «грех» с качественными прилагательными с общеоценочной или частнооценочной семантикой — хороший, красивый, приятный, очаровательный, замечательный, любимый и пр.:
• Красивый грех к себе манил...
• «Очаровательный маленький смертный грех».
Эти контексты позволяют диагностировать некоторые виды греха, которые потенциально или реально могут положительно оцениваться носителем языка. Это, например, такие грехи, как тщеславие, прелюбодеяние, чревоугодие и пр.:
• Тщеславие - мой любимый грех!
• Любовь - приятный грех.
• Приятный грех чревоугодия.
• Видео для мобильного телефона. Приятный грех прелюбодеяния.
В целом отметим, что, разумеется, выявленными нами новыми когнитивными признаками далеко не исчерпывается концептуальное содержание анализируемого концепта в современной русской речи. Ведь концепт «грех», как и любой другой культурный концепт, является открытым смысловым образованием, которое постоянно изменяет свой семантический объем и коннота-тивный потенциал.
Также отметим, что о недостаточной концептуальной освоенности русским языковым сознанием инновационных когнитивных признаков свидетельствует тот факт, что в ряде контекстов слово «грех» забирается в кавычки — это свидетельствует о своего рода «неуверенности» говорящего в том, что то, о чем он говорит, можно мыслить в понятиях «греха», об установке на внутреннюю полемичность с традиционным концептуальным содержанием данного концепта.
В результате анализа языковых данных Национального корпуса русского языка можно определить новые тенденции в обогащении концептуального содержания и смыслового объема концепта «грех» и сделать определенные выводы.
Обогащение концептуального содержания данного концепта связано с новыми когнитивными признаками концепта — грех в современном русском языковом сознании мыслится применительно к тем сферам жизни, которые традиционно не могли осмысляться в терминах «греха». Так, обследованный материал фиксирует существование финансовых, экономических, политических, национальных, спортивных, научных грехов, грехов власти и чиновничества, педагогических грехов, грехов искусства. Это подтверждает выявленную нами ранее тенденцию осмыслять в терминах греха любое явление действительности, что связано с «практическим идеализмом» русского человека, с его стремлением видеть во всем окружающем духовно-нравственное измерение. С другой стороны, эти явления можно трактовать и в духе продолжающейся тенденции к дескарализации концепта грех в современном русском языковом сознании.
Повышение «оценочного регистра» для этого концепта в современной русской речи связано с двумя типами явлений.
Первое — это выведение за сферу действия традиционной негативно-оценочной коннотиро-ванности некоторых видов греха, трактуемых как простительные человеческие слабости и не подлежащих отрицательной оценке — не называются «грехом». Это такие грехи, как пьянство, прелюбодеяние, блуд, эротика, наркомания и даже — при определенных условиях — убийство.
Второе — это приобретение некоторыми видами греха положительно-оценочной коннотации на базе представления об удовольствии, которое могут доставлять человеку многие виды греха — пьянство, прелюбодеяние, чревоугодие, лень и пр. (при сохранении при этом негативной оценочно-сти, исконно присущей данному концепту в русском национальном сознании).
Данный концепт активно функционирует в современном русском национальном сознании и расширяет свой семантический объем: новые когнитивные признаки возникают отчасти под влиянием доминирующей в наши дни модели секуляризованной, светской культуры, ценностей удовольствия и потребительства, в рамках которых многие традиционные грехи могут рассматриваться как «приятные, хорошие, красивые и пр. вещи», не требующие раскаяния и тем более — какого-либо наказания.
Поэтому данный концепт меняет свой традиционный оценочный коннотативный потенциал за счет появления в своем концептуальном содержании положительно-оценочной окрашенности ряда когнитивных признаков.
Примечания
1. Методические указания по составлению словаря концептов русского фольклора: метод. пособие для студ.-филологов / сост.: Т. М. Горшкова, Л. И. Ручи-на. Н. Новгород: ННГУ, 2002.
2. Панова А. Г. Грех как религиозный концепт (на примере русского слова «грех» и итальянского «рес-сато») // Логический анализ языка: языки этики / отв. ред.: Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко, Н. К. Рябцева. М.: Языки русской культуры, 2000. С. 167-177.
3. Национальный корпус русского языка. URL: http: // www.ruscorpora.ru
