CC BY
0Н. А. Беликанова,
искусствовед
НОВЫЕ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ПАМЯТНИКА ЕКАТЕРИНЕ II Б САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ
До сих пор остается немало вопросов, связанных с историей создания памятника императрице Екатерине II в Санкт-Петербурге. В этой статье будет затронута лишь часть из них. Речь пойдет о малых моделях памятника, об изменениях в его проекте и, наконец, об истории создания портретов Екатерины II и ее сподвижников.
Благодаря ряду документов, обнаруженных в РГИА, архивах ГЭ ГРМ, а также сохранившимся рисункам и моделям, предварявшим памятник, его «биографию» можно дополнить новыми фактами и взглянуть иначе на многое из того, что писалось о нем ранее.
Условно в истории создания памятника Екатерине II можно выделить пять основных этапов. Первый из них логично было бы назвать «царскосельским» периодом или предысторией монумента. Временные границы его обусловлены предложением малоизвестного архитектора А. И. Ладана в 1859 г. соорудить памятник Екатерине в Санкт-Петербурге в преддверии столетнего юбилея Академии художеств, и другой датой, связанной с ходатайством в 1863 г. Санкт-Петербургской Городской Думы о размещении в столице памятника Екатерине II с портретом И. И. Бецкого на пьедестале.
В 1859 г. Александр II дал согласие на установку монумента, но не в Петербурге, а в Царском Селе. Лучшие отечественные скульпторы должны были представить проекты на его Высочайший выбор. В 1860 г. свои варианты предложили академики Р. К. Залеман, Д. И. Иенсен и Н. А. Токарев, но не получили одобрения Совета Академии1.
В 1861 г. к «конкуренции» скульпторов допустили художника М. О. Микешина, «как обнаружившего свой отличный талант исполнением проекта сооружаемого в Новгороде памятника 1000-летия исторического существования государства Российского»2. Микешин представил глиняную модель памятника Екатерине II и получил одобрение императора. Модель была отлита по инициативе ее автора в бронзе на фабрике Шопена и отправлена в 1862 г. на Лондонскую всемирную выставку, где ее удостоили специальной приз-медали за отливку3. Однако она не послужила образцом для исполнения монумента в Царском Селе. Не пригодилась она и для создания столичного памятника императрице, о чем свидетельствует второй этап его истории, июнь-сентябрь 1863 г., когда было принято решение установить памятник в Петербурге, и Микешин предлагал сделать его по «царскосельской» модели4. В итоге ему пришлось отказаться от этой затеи. В ноябре 1863 г. он представил новый проект в виде пакета документов, и это положило начало третьему периоду истории памятника.
В новом варианте автор изменил пьедестал, сделав его «более строгого стиля», а именно четырехсторонним с шестью рельефными медальонами, расположенными парами с трех сторон. На медальонах должны были быть представлены профильные изображения сподвижников Екатерины II. К прежним пяти персонам предполагалось добавить И. И. Бецкого, В. Я. Чичагова либо Е. Р. Дашкову5, но проект этот остался только на бумаге.
Самым продолжительным и насыщенным был четвертый, решающий этап в истории монумента (1864-1871 гг.). Его началом можно считать создание в 1864 г. второй модели памятника, с новым композиционным решением пьедестала. На этот раз Микешин предложил заменить шесть рельефных медальонов пре-
дыдущего проекта семью круглыми скульптурами. Этим шагом художник хотел увеличить историческую весомость памятника, столь необходимую в новых условиях его установки не в Царском Селе, а в Петербурге.
4 февраля 1865 г. новая модель была утверждена императором с условием изменения позы кн. Г. А. Потемкина-Тавричес-кого6, которую он счел «слишком фамильярной». В том же году по инициативе М. О. Микешина в мастерской Соколова гипсовая модель памятника, на которой фигура Г. А. Потемкина еще не подверглась исправлению, была отлита в бронзе. Впоследствии Александр II приобрел эту композицию и велел поместить ее в Царскосельском дворце7.
Далее высочайше утвержденный проект еще дважды претерпевал изменения: в 1869 г., когда к семи скульптурам на пьедестале было решено добавить два медальона с изображениями В. Я. Чичагова и А. Г. Орлова-Чесменского, и в 1871 г., когда эти медальоны решили заменить фигурами и расширить пьедестал. Это последнее серьезное изменение в облике памятника определило пятый, заключительный период его истории, который продолжался вплоть до дня открытия монумента.
Учитывая новые пожелания Александра II и Совета Академии художеств, в 1871 г. Микешину с помощниками пришлось потрудиться над третьей вспомогательной моделью8 памятника. С 1866 г. в течение 6 лет он руководил работой скульпторов по созданию окончательной модели. К бронзовым работам удалось приступить только в 1872 г.
Торжественное открытие монумента, состоявшееся 24 ноября 1873 г., было приурочено к 77-летию со дня смерти Екатерины II. В честь этого события были изготовлены еще три миниатюрные модели памятника. В назначенный день их преподнесли Александру II, министру путей сообщения Стремоухову и строителю памятника профессору Д. И. Гримму. Все фигуры были «пройдены рукою самих скульпторов»9.
Таким образом, три модели 1862, 1865, 1871 гг. предшествовали, и три (совершенно идентичные) были изготовлены к его
открытию10. История же создания памятника Великой Екатерине предстоит как история изменений его пьедестала, при некоторых исправлениях в облике императрицы, возвышающейся над девятью фигурами своих верноподданных.
Известно, что работа над художественной частью памятника распределялась следующим образом. Авторам его проекта был М. О. Микешин - живописец, прекрасный рисовальщик и иллюстратор. Свои многочисленные замыслы памятников он представлял в виде рисунков, передавая на бумаге композицию, силуэт, масштаб будущих произведений, но, как правило, без тщательной проработки деталей и портретных характеристик персонажей, если таковые на них присутствовали. Такое заключение позволил сделать анализ рисунков Микешина из коллекции ГРМ. Не были в этом смысле исключением и проекты памятника Екатерине II.
За одиннадцать лет план монумента изменялся пять раз. Почти все перемены отражены в набросках М. О. Микешина. Эскизно художник фиксировал новую идею, но, не владея техникой ваяния, обращался для ее воплощения в материале за помощью к скульпторам-профессионалам. При создании памятника Екатерине II в Санкт-Петербурге с ним сотрудничали молодые и малоизвестные тогда мастера М. А. Чижов и А. М. Опекушин.
Как уже было сказано, трижды изменения в проекте памятника были отражены на малых вспомогательных моделях: в 1861, 1864 и 1871 гг. Кто помог М. О. Микешину сделать первую из них11, пока установить не удалось. Что же касается двух последующих, то в 1864 г. над моделью с М. О. Микешиным работал М. А. Чижов12. Исполнителем же последней в 1871 г., вероятнее всего был А. М. Опекушин. Судя по всему, взяв за основу модель предшественника, Опекушин расширил ее пьедестал и добавил к фигурам семи сподвижников еще две - А. Г. Орлова-Чесменского и В. Я. Чичагова13.
Остановимся подробнее на истории создания второй модели памятника в 1864 г., учитывая тот факт, что именно она использовалась в качестве образца при сооружении монумента. Среди всех сохранившихся моделей памятника, о которых речь шла выше, работа М. А. Чижова стоит особняком, выделяясь виртуозностью исполнения.
Несмотря на скромные размеры модели, ее автору удалось создать блестящую портретную галерею государственных деятелей екатерининского века14. Многое из того, что представил на малой модели М. А. Чижов, а именно, позы, костюмы, прически и портретные характеристики восьми персонажей памятника были в дальнейшем взяты за основу при создании их фигур в колоссальном размере другим помощником Микешина - А. М. Опекушиным.
Чтобы решить вопрос о том, кому из создателей памятника можно поставить в заслугу появление столь удачных портретов сподвижников Екатерины II и самой императрицы, необходимо обратиться к архивным документам. Материалы, относящиеся к 1864 г., свидетельствуют, что именно в этот период М. О. Микеши-ным велись активные поиски исторически достоверных костюмов XVIII в.16 и иконографического материала17 для восьми персонажей памятника. Он дважды обращался в Эрмитаж. Один раз с просьбой выдать ему для изучения имеющиеся бюсты Екатерины II, Румянцева, Потемкина, Суворова, Бецкого, Безбородко, Дашковой и Державина18. Во второй раз просил разрешить пользоваться «карабановским» собранием гравюр19 для воспроизведения по ним портретов сподвижников Екатерины II, в связи с тем, что в Императорских дворцах и Эрмитаже «бюсты поэта Державина, княгини Дашковой и др.» найти не удалось.
Гравюры из коллекции П. Ф. Карабанова были после поступления в Эрмитаж отданы на рассмотрение хранителю кабинета эстампов Н. Уткину. Последний составил рапорт. В нем сообщалось, что в означенное собрание входили «портреты касательно Русских Знаменитых Мужей», портреты одного и того же исторического лица в этой коллекции были «представлены в разных возрастах, в разных видах и формах до двадцати и более одного предмета» и исполнены в различной технике «литографированным, гравированным, каким бы то ни было манером»21.
К сожалению, в просмотренных материалах не удалось найти указаний на отобранные М. О. Микешиным в Эрмитаже иконографические образцы. Приблизиться к решению этого вопроса помогли отдельные упоминания, содержащиеся в этих документах,
и изучение обширного иконографического материала по каждому персонажу памятника. Его анализ позволил сделать предположения о том, какие художественные произведения могли быть взяты создателями монумента в качестве эталонов.
Оказалось, что предпочтение отдавалось скульптурным изображениям сподвижников Екатерины II, а если таковые не находились, или не совсем подходили по своим характеристикам, то применялись их гравированные портреты.
Путем сравнения изображений на «чижовской» модели и на монументе с найденным в музеях и библиотеках Санкт-Петербурга иконографическим материалом удалось установить, что Микешин и его помощники отбирали лучшие скульптурные и гравированные портреты деятелей XVIII в. С большой долей вероятности можно утверждать, что в ходе работы над портретами персонажей памятника были использованы перечисленные ниже скульптурные портреты, хранившиеся тогда в Эрмитаже и переданные впоследствии в Русский музей22:
1. Мраморный бюст Г. А. Потемкина-Таврического работы Ф. И. Шубина (1791).
2. Мраморный бюст П. А. Румянцева-Задунайского работы Ф.И. Шубина (1778).
3. Мраморный бюст В. Я. Чичагова работы Ф. И. Шубина (1797).
4. Мраморный бюст А. Г. Орлова-Чесменского23 работы Ф. И. Шубина (1791).
В ходе исследования выяснилось, что бюсты некоторых персонажей памятника заимствовались также в музее Академии художеств.
5. Гипсовый бюст А. А. Безбородко работы Ф. И. Шубина (1798 г.).
6. Гипсовый бюст А. В. Суворова работы Д. И. Демут-Ма-линовского (1814 г.).
Оказалось, что портреты на монументе перечисленных выше персонажей памятника являются точными повторениями «шуби-новских» и «демутовского» бюстов.
Для создания изображения И. И. Бецкого, Е. К. Дашковой24 и Г. Р. Державина25 скульпторам послужили их гравированные портреты следующих типов (классификация дана по Д. А. Ро-винскому26 и В. Я. Адарюкову, Н. А. Обольянинову27).
7. Портрет И. И. Бецкого по гравированным портретам «типа Рослина 1777 г.», к которым можно отнести гравюру А. Радина и ее повторения.
8. Портрет Е. Р. Дашковой по гравюрам «типа Скородумова»28 - Калашникова29.
9. Портрет Г. Р. Державина по гравюрам Гейзера 1793 г. и А. Осипова (по рисунку Ф. Кинеля, сделанного в свою очередь с бюста поэта).
Итак, архивные документы позволили установить, что в 1864 г. М. О. Микешин вел активные поиски скульптурных и гравированных портретов персонажей памятника. Проявив находчивость, эрудицию и фантазию, он таким образом пытался оказать содействие М. А. Чи-жову, а затем и А. М. Опекушину в создании убедительных и точных образов исторических деятелей XVIII в., сначала на вспомогательной модели памятника Екатерине II, а затем и на самом монументе.
Очевидным оказалось, что Опекушина нельзя считать второстепенным техническим исполнителем колоссальных фигур персонажей памятника по модели Чижова, так как небольшие фигурки на последней и крупномасштабные портреты, выполненные им для памятника, необходимо рассматривать как самостоятельные, хотя и взаимосвязанные произведения.
Взяв за основу модель Чижова, Опекушин, несомненно, работал с отобранным ранее иконографическим материалом. Подойдя к нему творчески, он, как и Чижов, создал живые эмоциональные образы Державина, Потемкина-Таврического, Бецкого, Орлова-Чесменского, Дашковой, хотя в некоторых случаях скульптору не удалось избежать сильного подражания работам предшественников, как, например, в портретах Румянцева, Суворова, Безбородко, Чичагова, где его творческая самостоятельность проявилась в меньшей степени. История создания на петербургском монументе портрета императрицы требует особого внимания. Известно, что Чижов, кроме
вспомогательной модели памятника (1864), исполнил также колоссальную статую Екатерины II. Его работа над ней шла в 1866-1867 гг.30 Перед скульптором стояла сложная и ответственная задача. Ему предстояло создать исторически убедительный по содержанию и монументальный по форме исполнения образ царицы. Для этого ему, как выяснилось, не хватило собственного опыта.
Факты из творческой биографии Чижова говорят о том, что ему был близок портретный жанр, но монументальная скульптура не являлась той областью, где он чувствовал бы себя свободно и уверенно. До 1867 г. скульптор, как правило, не выходил за пределы станковой пластики или работал под руководством опытных наставников31. В 1867 г., впервые в своем творчестве, он должен был вылепить портретную голову главной статуи памятника, и сделал он это, очевидно, по модели собственного исполнения (1864), высочайше утвержденной 4 февраля 1865 г.
Знакомство с изображением Екатерины II на бронзовом отливе модели (1865) позволяет составить представление о ее портрете, предшествовавшем облику императрицы на монументе и уяснить, что именно не устроило в нем авторитетных экспертов Академии художеств, осмотревших в 1867 г. глиняную статую императрицы и предложивших внести в нее ряд изменений. В замечаниях содержался совет придерживаться «...относительно сходства Екатерины II ее бюста работы профессора Гальберга»32 (1831). Для этого были веские основания, так как на модели Чижов создал скорее образ мягкой, обаятельной женщины, нежели Великой Монархини. И образ этот явно не соответствовал основной идее столичного памятника.
Произведение С. И. Гальберга, несомненно, хотя бы отчасти, послужило образцом Чижову при создании нового портрета Екатерины II, так как при освидетельствовании исправленной статуи эксперты пришли к заключению, что «она исполнена совершенно согласно с указаниями, сделанными Советом при осмотре <...> 1867 г. и вообще исполнена удовлетворительно»33. Однако достаточно сравнить рекомендованный Советом бюст императрицы с «чижовским» эскизом головы Екатерины II, чтобы придти к
выводу о том, что они далеко не идентичны. Более того, возникает чувство недоумения, как эксперты академии утвердили такой портрет Екатерины II, ибо черты «гальбергского» бюста в нем едва угадывались. Складывалось впечатление, что если скульптор и перенял с работы С. И. Гальберга черты лица императрицы, то исполнил их в совершенно другой манере.
Если в работе его предшественника мы видим сухую, заглаженную лепку головы Екатерины II, то у Чижова она эскизная, динамичная. Он выполнил лицо крупными планами, усилив звучание составляющих портрета - бровей, глаз, губ, носогубных складок. К сказанному добавим, что даже при беглом взгляде на «чижовскую» голову Екатерины II возникает ассоциация с портретом Петра I работы М.-А. Колло. Сопоставление этих произведений дает возможность увидеть их явное сходство, обусловленное общими приемами лепки. Так, брови, локоны волос, области вокруг глаз, зрачки, носогубные складки, лавровые венки на этих скульптурных портретах будто бы выполнены одной рукой34. Кроме того, у обоих произведений идентичные формы подставок. Думается, что схожесть этих работ не случайна. Не возникает сомнения, что М. А. Чижов пристально изучал творение ученицы знаменитого Э.-М. Фальконе и намеренно подражал ему35.
Можно высказать несколько предположений по поводу причин, за-ставивших Чижова взять за образец работу М.-А. Колло. Даже учитывая тот факт, что рядом поколений Екатерина II воспринималась как преемница и продолжательница дел Великого Петра, возможность того, что скульптор сознательно стремится сделать на петербургском монументе ее портрет схожим с обликом Петра I в «Медном всаднике» представляется маловероятной. Скорее, следуя указаниям Совета Академии 1867 г. использовать для большей портретной достоверности «гальберговский» бюст Екатерины II. Чижов увидел его стилистическое несоответствие изображениям других персонажей памятника и осознал необходимость переработки рекомендованного образца. Идеализированное, холодное изображение Екатерины II скульптору нужно было «оживить», сделать выразительнее его элементы. Этого
требовали и условия монумента, ведь голова Екатерины должна была восприниматься с большой высоты, и части ее лица хорошо «читаться» на расстоянии. В свое время Э.-М. Фальконе не смог справиться с задачей подобного рода и мудро доверил создание важнейшей части монумента - головы Петра I своей ученице М.-А. Колло.
Итак, можно предположить, что перед глазами Чижова было как минимум два произведения, которые он попытался объединить в одном, создав нечто новое в иконографии Екатерины II. На решение этой задачи у него ушло менее трех недель. Видимо, наличие означенных образцов во многом облегчило и ускорило его работу по отысканию выразительных приемов при исполнении портрета.
Сложно сказать, что могло подтолкнуть Чижова к идее подражания приемам лепки М.-А. Колло, отличающимся ярким своеобразием и выразительностью. Трудно утверждать, что результат его труда столь же хорош. Механически воспользовавшись чужими находками, молодой скульптор не смог добиться такой же остроты художественного образа, как его знаменитая предшественница.
И все же образы памятника Екатерине II в Санкт-Петербурге, созданные союзом М. О. Микешина, М. А. Чижова и А. М. Опекушина, являются их творческой удачей, а произведение в целом - свидетельством нового этапа развития исторической концепции в русской скульптуре второй половины XIX в.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 РГИА. Ф. 472. Оп. (112/949) 18. Ед. хр. 45. Л. 11.
2 Там же. Л. 8.
3 По прибытии модели из Лондона в Санкт-Петербург в 1862 г., она была осмотрена и одобрена Ее Величеством, приобретена у г. Шопена императорской четой и установлена на Эрмитажной аллее Царскосельского парка, о чем свидетельствуют довоенные фотографии, хранящиеся в РНБ им. М. Е. Салтыкова-Щедрина и НБ РАХ. По этой модели предполагалось сделать памятник
императрице в Царском Селе. Он должен был состоять из колоссальной фигуры Екатерины II и шестигранного пьедестала, украшенного гирляндой из дубовых и лавровых листьев и роз и пятью бюстами в нишах - Г. А. Потемкина, А. В. Суворова, П. А. Румянцева, Г. Р. Державина, А. Г. Ор-лова-Чесменского. Во время Великой Отечественной войны модель была утрачена.
4 РГИА. Ф. 207. Оп. З. Ед. хр. 172. Л. 2.
5 Там же. Л. 29.
6 На второй модели памятника 1864 г. Г. А. Потемкин сидел, положив ногу на ногу. На третьей модели (187) и на монументе опущенная нога «Князя Тавриды» попирает турецкую чалму с полумесяцем.
7 В настоящее время бронзовая модель памятника (1865) принадлежит музею-заповеднику «Царское Село». В 1998 г. она была реставрирована. По своим размерам эта модель могла служить только комнатным украшением. На ее пьедестале находятся фигуры Е. Р. Дашковой, Г. Р. Державина, И. И. Бецкого, А. А. Безбородко, А. В. Суворова, П. А. Румянцева-Задунайского, Г. А. Потемкина-Таврического. Последний представлен в так называемой «небрежной» позе.
8 В 1871 г. император осмотрел гипсовый вариант памятника и дал указание на счет его изменений. М. О. Микешин должен был представить на рассмотрение Совета Академии новую модель. В гипсе она была закончена в 1871 г. На ее пьедестале девять фигур; две из них, а именно А. Г. Орлова-Чесменского и В. Я. Чичагова, были сочинены самостоятельно А. М. Опекушиным. Остальные семь он взял с предыдущей модели работы М. А. Чижова (1865), изменив отчасти изображения Екатерины II Г. А. Потемкина и Г. Р. Державина.
9 Столичный курьер. 1896. № 31, 29 мая. С. 2.
10 Д. И. Гримм подарил свою модель Обществу архитекторов. Деньги, вырученные от ее продажи в 1901 г. Русскому музею Александра III, пополнили кассу вдов и сирот архитекторов. В настоящее время эта модель входит в собрание ГРМ, две аналогичные имеются в ГЭ и ГТГ. По уровню художественного
исполнения они значительно уступают «чижовской» модели 1865 г. и модели 1871 г., хранящимся в Царском Селе.
11 См. прим. 3.
12 ГРМ. О. Р. Ф. 60. Ед. хр. 2. Л. 5 (об.), 23а.
13 См. прим. 8.
14 Сотрудничество М. А. Чижова и М. О. Микешина началось в 1861 г. По приглашению последнего Чижов переехал из Москвы в Петербург и активно участвовал в работе над памятником «1000-летия России». По рисункам Микешина Чижов исполнил горельефы «Герои» и «Просветители» и одну треть горельефа «Люди государственные». Ко дню торжественного открытия этого памятника в 1862 г. он сделал его малую модель для поднесения императору. На памятнике «1000-летия России» и его модели изображения Екатерины II, Румянцева, Суворова, Потемкина, Бецкого и Безбородко были исполнены Чижовым. Таким образом, в 1864 г. скульптор не впервые работал над образами императрицы и ее сподвижников.
15 Для создания девяти фигур сподвижников Екатерины II в колоссальном размере был привлечен А. М. Опекушин. Первоначально ему было поручено исполнение семи статуй для пьедестала, а впоследствии - еще двух: В. Я. Чичагова и А. Г. Орлова-Чесменского, эскизы которых он исполнял самостоятельно.
16 РГИА Ф. 207. оп. 3. Ед. хр. 172. Л. 43; РГИА. Ф. 472. Оп. (112/979)18. Ед. хр.45. Л. 57.
17 Архив ГЭ. Ф. I. Оп. IV. Ед. хр. 12. Л. 5.
18 Из короткой приписки на прошении Микешина следует, что бюстов трех последних лиц из этого списка в Эрмитаже не оказалось. Но какие-то скульптурные портреты художнику все же были выданы под личную ответственность.
19 Павел Федорович Карабанов (1767-1851) - страстный любитель русской истории и собиратель всего русского. В его коллекцию входили самые разнообразные предметы: медали, монеты, рукописи, книги, манускрипты, автографы, гравюры. Часть вещей из его собрания была приобретена правительством,
а часть принята в качестве подарка незадолго до его смерти в 1851г. Собрание Карабанова насчитывало около 3410 гравюр, и в 1867 г. еще хранилось как коллекция. В настоящее время только часть собрания гравюр в разрозненном состоянии осталась в Эрмитаже. Перечень «карабановских» гравюр в архиве ГЭ не найден.
20 Архив ГЭ. Ф. I. Оп. V. Ед. хр. 12. Л. 23.
21 Там же. Ед. хр. 38. Л. 12.
22 ГРМ. Скульптура XVIII - начала XX в. Каталог. Л., 1988.
23 Можно предположить, что при создании портрета А. Г. Орлова-Чесменского на монументе Опекушин использовал также гравюру Н. Иванова из Собрания портретов, издаваемых П. Бекетовым в 1820-х гг.
24 В ходе исследования не удалось обнаружить ни одного скульптурного портрета княгини, и даже упоминаний о том, что такой существовал.
25 Классификация гравированных портретов Г. Р. Державина дана в капитальном труде Я. К. Грота: Грот Я. К. Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам. СПб., 1883. Т. 2. С. 559-571.
26 Ровинский Д. А Подробный словарь русских гравированных портретов. СПб., 1886-1889. Т. МУ
27 Адарюков В. Я., Обольянинов Н. А. Словарь русских литографированных портретов / Сост. при участии и под рук. С. П. Виноградова. М., 1916. Т. I (А-Д).
28 К этому типу относятся две гравюры с изображением Е. Р. Дашковой Г. И. Скородумова (1777). Д. А. Ровинский считал их самыми схожими портретами Е. Р. Дашковой.
29 Литографированный портрет Е. Р. Дашковой (1834), созданный в мастерской Мошарского по рисунку Калашникова.
30 В фондах ГРМ обнаружен гипсовый эскиз головы Екатерины II, по которому была сделана бронзовая отливка этой части ее статуи на монументе. Очевидно, автором является М. А. Чижов. Работа эта не учтена в каталоге музея.
31 В 1859 г. Чижов участвовал в работах по оформлению
Храма Христа Спасителя в Москве под руководством своего наставника, профессора Н. А. Рамазанова. С 1861 г. сотрудничал с М. О. Микешиным при сооружении памятника «1000-летия России». В 1863 г. он исполнил по рисункам Микешина два горельефа на двери часовни над усыпальницей кн. Пожарского в Спасо-Ефимьевском монастыре в Суздале. Кроме того, исполнил статуэтку «Киевлянин с уздечкой» (1865), бюст Николая I (1864), бюст Пономарева (1865). За лепку с натуры получил в 1864 г. от Академии художеств большую серебряную медалью
32 РГИА. Ф. 472. Оп. (112/949)18. Ед. хр. 45. Л. 119.
33 Там же. Л. 121.
34 В замечаниях Совета Академии художеств речь шла о гипсовом повторении головы статуи Екатерины II, исполненной С. И. Гальбергом для конференц-зала Академии в 1832-1833 гг. Где находился «гальберговский» бюст императрицы в 1867 г., установить не удалось, но доподлинно известно, что в 1866 г. в Академии появился его вариант, отлитый с оригинала Н. А. Лаверецким. В настоящее время эта работа входит в собрание Музея Академии художеств.
35 Во время создания Чижовым колоссальной статуи императрицы эскиз головы Петра I, исполненный М.-А. Колло, находился в Академии художеств.
