CC BY
138
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2016. № 3 (11). С. 76-86. УДК 316.42
А. Г. Селезнёв, И. А. Селезнёва
НОВЫЕ САКРАЛЬНЫЕ ПРОСТРАНСТВА, ИЗОБРЕТЕНИЕ ИСТОРИИ И ГЛОБАЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИОННАЯ СРЕДА: ДЕРЕВНЯ ОКУНЕВО
В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ*
Обсуждаются теоретико-методологические аспекты формирования и развития новых сакральных пространств, конструирования мифологии истории, отражения этих процессов в глобальной информационной среде. Работа базируется на эмпирических материалах, полученных в результате полевого этнографического исследования нового сакрального центра в районе деревни Окунево Муромцевского района Омской области. Выявляются тенденции, характерные для эпохи постмодерна и постиндустриального общества. К изучению эмпирики новых практик и мифологий применяется концепция иеротопии, акцентирующая творческий характер сакрализации пространства. Рассмотрен археологический фактор как основа хронотопа сакрального комплекса. Проанализированы аспекты взаимовлияния актуальной мифологии и информационного пространства. Сделан вывод о принципиальном сходстве традиционных, архаичных и новейших социальных практик и мифологических мотивов. При этом вторые зачастую представляют собой результат ревитализации, реактуа-лизации и направленной модернизации первых.
Ключевые слова: новая мифология истории; постмодерн; постиндустриальное общество; новые сакральные пространства; иеротопии; хронотоп; Окунево; глобальное информационное пространство.
A. G. Seleznev, I. A. Selezneva
NEW SACRAL SPACES, INVENTION OF HISTORY AND GLOBAL INFORMATION ENVIRONMENT: VILLAGE OF OKUNEVO
IN WESTERN SIBERIA
The theoretical and methodological aspects of the formation and development new sacral spaces, construction of mythology of history, reflection these processes in the global information environment are discussed. The work is based on empirical material obtained by ethnographic field study a new sacred center in the village of Okunevo (Omsk oblast, Muromtsevo district). Trends of postmodern and post-industrial society are revealed. The concept of hierotopy that stressed the creative nature of the space sacralization is applied to the new practices and mythologies empiricism. The archaeological factor as the basis of the chronotope of the sacral complex was considered. The relevant aspects of the interaction the actual mythology and global information environment were analyzed. The conclusion was made about the fundamental similarity the traditional, archaic and modern social practices and mythological motifs. The latter are often the result of revitalization, reactualization and direct modernization the first.
Keywords: а new mythology of history; postmodern; postindustrial society; new sacral spaces; hierotopies; chronotope; Okunevo; global information environment.
Поздне- и постсоветская эпоха характеризуется бурным ростом новых социальных движений и практик. Эти явления обусловлены решительным наступлением постмодер-
низма, развитием постиндустриального общества, ростом оккультных, эсхатологических настроений, экологическим кризисом, психологической и социальной неустроенностью
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта проведения научных исследований «Новый сакральный центр России в социальном окружении: проблемы взаимодействия с государственными, религиозными, медийными институтами», проект № 14-01-00431.
© Селезнёв А. Г., Селезнёва И. А., 2016 76
в условиях текущих социально-экономических трансформаций. Всё большее распространение получает идеология нью-эйдж, духовный дауншифтинг, экзотические восточные культы и практики, антиконсьюмери-стские и экологические движения. В рамках этих движений формируются новые идеологии, социокультурные практики, мифология, изобретаются обрядность и традиции. Между тем в отечественной науке пока относительно редки исследования антропологии постсоветских трансформаций и этнографической эмпирики новых социокультурных явлений, сформировавшихся в эпоху постмодерна и постиндустриального общества. Эти исследования призваны отразить современную тенденцию расширения исследовательского пространства полевой этнографии, её сдвиг в сторону изучения городских культур, меньшинств, нетрадиционных религиозных движений, неформальных субкультур, изобретаемых традиций и обрядности.
На фоне мировоззренческого кризиса постсоветской эпохи, как грибы после дождя, развились новые сакральные центры: Аркаим на Южном Урале, Церковь Последнего Завета и Обитель Рассвета в Красноярском крае, скифские погребения Укока, окуневские изваяния в Хакасии, Долина царей в Тыве, дольмены на Кавказе, сейды Кольского полуострова и многие другие. В последние годы тематика новых сакральных пространств активно обсуждается на различных российских антропологических и культурологических научных площадках. Например, стоит упомянуть организованные авторами этих строк сессии «Новые сакральные пространства постиндустриальной эпохи: мода или устойчивый социокультурный феномен?» и «Горожане вне города», проведённые соответственно в рамках X и XI Конгрессов этнографов и антропологов России в 2013-м и 2015 г. За всю историю конгрессов подобная тематика была заявлена, кажется, впервые [1, с. 169-172; 2, с. 305-309]. Материалы сессии 2013 г. были опубликованы в форме специального тематического блока в журнале «Этнографическое обозрение» [3; 4; 5; 6; 7; 8]. Сходная по тематике сессия «Археологическое наследие в контексте региональной и этнической идентичности» была проведена в рамках крупной конференции «Человек
в меняющемся мире. Проблемы идентичности и социальной адаптации в истории и современности», прошедшей в Томске в 2014 г. Отдельные доклады сессии также были опубликованы в рецензируемом журнале [9; 10].
В 2012-2014 гг. авторы совместно с другими сотрудниками инициировали специальное этнографическое обследование известного сакрального центра, сформировавшегося в течение последних двадцати с лишним лет в районе д. Окунево Муромцевского района Омской области (материалы изложены в: [11]). Целью исследования было выявить психологические, исторические, социокультурные факторы, способствовавшие превращению одного из рядовых сёл Западной Сибири в мощный сакральный центр, обладающий огромной притягательной силой для самых разных религиозных объединений и групп населения [12; 13]. Каждый год Оку-нево посещают несколько десятков тысяч человек. Люди приезжают из самых разных регионов России и из многих стран мира. Путешествие в эти места становится своего рода модой, обязательным ритуалом для медийных персон и представителей так называемой творческой «элиты» современной России. Неудивительно, что столь яркий социокультурный феномен привлёк внимание специалистов, затронувших в своих публикациях различные его аспекты [14; 15; 16; 17; 18; 19; 20; 21; 22, с. 73-74; 23; 24; 25; 26].
В ходе нашего полевого исследования удалось зафиксировать материалы, относящиеся к характерным для настоящего духовного состояния российского общества представлениям о развитии исторического процесса. Акцентируя внимание на главный, по нашему мнению, отличительный признак данного комплекса представлений, мы обозначили его выражением «новая мифология истории». Эмпирические данные по теме изложены в отдельных статьях [4; 5]; в настоящей работе остановимся на некоторых объяснительных теоретических концептах, обобщающих эти материалы.
Новый сакральный комплекс как иеротопия
Начиная с 2011 г. один из авторов настоящей работы опубликовал серию текстов, в которых к сибирскому материалу применялась концепция иеротопии, разработанная
российским историком культуры А. Лидо-вым [27; 28; 29; 30]. Видимо, с нашей лёгкой руки этот концепт начал использоваться в работах учёных Сибири [31; 32; 33]. Иерото-пия - это создание сакральных пространств, рассмотренное как особый вид творчества, а также как специальная область исторических исследований, в которой выявляются и анализируются конкретные примеры такого творчества. По словам автора концепта, «ие-ротопия как тип деятельности глубоко укоренена в природе человека, который... вначале стихийно, потом осмысленно формирует конкретную среду своего общения с высшим миром» [34, с. 12]. Для определения понятия сакрального пространства чаще всего обращаются к наследию выдающегося антрополога и культуролога Мирча Элиаде [35, с. 337], широко использовавшего понятие иерофании: «Любая. иерофания преображает место. и оно, до того простое, пустое, ничего не значившее - профанное, становится священным». Надо полагать, что именно творческий процесс превращения профанно-го, мирского в сакральное, иерофанию и есть предмет иеротопии.
В ряде работ, опираясь, прежде всего, на наш полевой «окуневский» опыт, мы предприняли попытку применить теорию иерото-пии к эмпирике новейших сакральных комплексов эпохи постмодерна [12, с. 112; 27; 36]. Чуть позже аналогичная идея получает распространение в трудах других учёных (см., например: [32; 33]). В статье, фактически содержащей программу изучения новых сакральных комплексов, В. А. Шнирельман рассматривает концепцию иеротопии в качестве одного из методологических подходов к изучению экзотических явлений современного религиозного ренессанса [7, с. 3-4].
Окунево представляет собой комплекс, весьма выразительно иллюстрирующий феномен иеротопии. Прежде всего, это проявляется в организации сакрального пространства. В настоящее время в Окуневе официально зарегистрированы три религиозно-культурных организации: 1) «Омкар Шива Дхам» церкви Хайдаканди Самадж (бабаджисты, шиваиты); 2) община кришнаитов; 3) «Культурное наследие и творчество» (ведические православные, родноверы, ведорусы, просто «славяне»). Кроме того, в Окуневе постоянно
или периодически функционирует ряд других культурно-религиозных объединений: от прихода Русской православной церкви до одной из самых радикальных неоязыческих группировок современной России - Древнерусской церкви православных староверов-инглингов под руководством Патера Дия (отца Александра Хиневича) (см.: [37]).
Сакральное пространство Окунева разделяется на несколько зон. Первая зона -территория самой деревни, прежде всего Центральная улица, которая также поделена на локальные участки. На одном из них расположен ашрам последователей Бабаджи и кришнаитский храм, а также несколько домов с изображениями и артефактами с явно индуистской символикой: флажками, изображением Ганеши, соответствующими надписями. Другой участок занят постройками «славян»: жилые дома и усадьбы, магазин сувениров «Ладное Подворье», кафе.
Главная сакральная зона - Омкар, Пуп Земли, Энергетический центр - территория так называемого Татарского увала (высокого мыса на террасе р. Тары в полутора километрах к северо-западу от деревни). Здесь на возвышенном живописном месте возник целый комплекс сакральных артефактов разных религиозных направлений: православная часовня Михаила Архангела, православный крест, славянский знак коловорота, индуистский жертвенник «дхуни». На этом месте проводятся индуистские праздники. На окрестных деревьях повязаны ленточки.
Третья сакральная зона - Яр - место расположения туристского лагеря на дороге между Омкаром и деревней. Здесь проводят свои фестивали представители славянской культуры. Четвёртая зона - Тюп - пространство, образованное излучиной Тары (местные эзотерики утверждают, что эта излучина образует знак «омега», и придают этому факту особое значение).
Наконец, пятая зона - строящееся экологическое поселение на территории урочища Юрт-Бергамак в 3-4 км от Окунева. Здесь создаётся поселение нового типа, основанное на разумном использовании природных ресурсов. Проект в Юрт-Бергамаке задумывался как сугубо антиконсьюмеристский и экологически ориентированный. Будущее поселение было тщательно спроектировано. По-
местья должны были располагаться по окружности, в центре предполагалось возвести величественный храм, посвящённый славянским богам. Здесь же должны были быть установлены их статуи (чуры). Главной сакральной зоной поселения стало обширное, около 30 м в диаметре, капище, отражающее местные мифологические представления об устройстве культовых сооружений славян языческой поры.
Первый раз мы посетили поселение в 2013 г. и обнаружили только одну жилую землянку и несколько построек в разной степени готовности. Мы тогда взяли большое интервью у хозяина Игоря - одного из инициаторов проекта. Он обладает яркой, характерной внешностью, его портрет появился на обложке редактируемого известным писателем-сатириком Михаилом Задорновым журнала «Оксюморон». В 2015 г. во время нашей очередной поездки в Окунево и Юрт-Бер-гамак мы с удивлением узнали, что Игорь в 2014 г. покинул поселение и, по словам оставшихся жителей, уехал на Украину «заниматься миротворческой деятельностью». Фактически по состоянию на лето 2015 г. на поселении продолжается строительство только на двух поместьях. Идеология поселенцев базируется на принципах независимости от каких-либо социальных, а тем более государственных объединений и на почитании древ-неславянских богов [38, с. 554].
Дальнейшее освоение локального культурного пространства, развитие туристической инфраструктуры, несомненно, вызовет к жизни другие сакральные зоны. Относительно недавно в 2 км от Окунева появилась так называемая поляна Перуна. В центре здесь возвышается столб, на котором укреплена небольшая фигурка Перуна. К изваянию совершаются подношения. Поляна Перуна включена в маршруты, предлагаемые приезжающим в Окунево паломникам и туристам.
Распространённые в Окунево религиозные группы (как официальные, так и неформальные) различаются по ритуальным и культовым практикам, используемым сакральным артефактам, поведению и образу жизни. Масштабные церемонии и праздники, организуемые сторонниками древнеславян-ских традиций - ежегодный фестиваль «Солнцестояние», «Праздник Перуна» и дру-
гие календарные ритуалы. Крупнейшая церемония, проводимая бабаджистами -Праздник Наваратри. Адепты инглиистиче-ской церкви организуют празднование дня рождения богини Тары.
Феномен Окунева укладывается в концепцию иеротопии, подчёркивающую творческий аспект деятельности по преображению профанного пространства в сакральное. Отличительной чертой и особым объектом этнографического и антропологического изучения Окунево делает то обстоятельство, что этот комплекс сформировался в настоящую эпоху постиндустриального общества и постмодерна. Традиционные архетипы и комплексы легко встраиваются, а порой и лежат в основании новой мифологии, формирующейся в рамках новых сакральных пространств (иеротопий). Мифологизированное мышление свободно включает эти архетипы в свой репертуар. В слегка модернизированном виде они выступают как существенный компонент сознания, формирующегося в настоящую эпоху торжества мистики, оккультизма, эзотерики.
Археологический объект - основа хронотопа сакрального комплекса
Наш интерес к вновь возникшим сакральным пространствам не был полностью спонтанным и базировался на предшествующем опыте изучения святилищ, функционирующих в сфере традиционной культуры. Даже поверхностное сравнение демонстрировало общность ритуальных практик, получивших развитие в рамках традиционных и новейших сакральных комплексов. При этом отмечается ревитализация архаичных мифологических мотивов [39, с. 205-207, 216223], без труда обнаруживающих себя в мифологии бурно развивающихся современных сакральных центров [4; 27].
Одним из таких наиболее ярких мотивов является приуроченность традиционных святилищ к символически «вечным» объектам: горе, пещере, отдельным большим камням, деревьям, живописным озёрам или речным долинам. Эти и подобные объекты, связывающие воедино пространство и время (вечность!), составляют естественную основу хронотопа культового комплекса. Мы используем понятие «хронотоп» в том его значении, которое было разработано в трудах
выдающегося российского культуролога М. М. Бахтина применительно к литературе и отчасти мифологии. По М. М. Бахтину, хронотоп - это существенная взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе [40] (ср.: [41, с. 115-159]). Полагаем, что данное понятие также адекватно отражает и процесс освоения сакрального пространства [42; 43].
В ряду хронотопических объектов особое положение занимают выделяющиеся на местности археологические памятники разных эпох. Неслучайно многие традиционные святилища имеют чёткую привязку к археологическим памятникам (или к старинным архитектурным ансамблям), а иногда и располагаются непосредственно на их месте (см., например: [30; 44]).
Новейшие сакральные пространства ассоциированы с археологическими объектами ещё в большей степени, нежели традиционные. Многие места силы современной эпохи в той или иной степени связаны с памятниками археологии: скифские погребения Уко-ка, окуневские изваяния в Хакасии, Долина царей в Тыве [27, с. 133-134; 45, р. 275-276], дольмены на Кавказе [3]. Аркаим [8; 10; 46] и «принцесса» Укока [27, с. 129-133; 45, р. 266-268; 47; 48, с. 43-45; 49, с. 22-30; 50, р. 50-51, 66; 51, р. 18-19; 52, р. 283-287, 294297; 53, р. 41-44; 54, р. 74-84, 88-93] - самые известные в России случаи (в Европе наиболее популярен, конечно, Стоунхендж). Типовой механизм формирования таких центров основан на идее реактуализации, пробуждения, активации сакрального потенциала археологических объектов, наделяемых сверхъестественными функциями. Эти представления зачастую подкреплены мифом, что именно данная территория была колыбелью древнейших суперцивилизаций и с неё начнётся спасение всего человечества [32, с. 9798; 55, с. 114-116].
Оккультно-мистическая «свистопляска» вокруг археологических памятников рассматривается специалистами в числе важнейших социокультурных факторов, определяющих становление и развитие модных постмодернистских течений современной археологической мысли [56, с. 344] (ср.: [57; 58, с. 559590]). Эта свистопляска растёт и ширится, вовлекая в свою орбиту всё новые археоло-
гические объекты [33; 59, с. 78-79; 60, с. 4748; 61; 62]. Ныне, к немалому удивлению самих археологов, археологические памятники классифицируются не только по типам, хронологии и культурной принадлежности, но и по критерию их восприятия в современной культуре, связи с новейшими сакральными пространствами и мифологией истории [9; 63-66].
Окунево занимает промежуточное положение между центрами, полностью ассоциированными с конкретными археологическими объектами (Аркаим, Укок, возможно, Долина царей), и локусами, никак внешне не связанными с археологическими памятниками (Обитель Рассвета виссарионовцев в красноярской тайге (см.: [67; 68])). Археологический контекст «окуневского феномена» расплывчатый, неконкретный и точно неопределяющий.
Тем не менее аспект «древних цивилизаций» присутствует уже в рассказах о рождении феномена, а именно о прибытии сюда из Индии в 1992 г. гражданки США латвийского происхождения Расмы Розитис, получившей духовное имя Раджани. В конце концов Расма оказалась в Окуневе, основала общину последователей Бабаджи - бабаджи-стов и храм - ашрам, к слову сказать, единственный в России. «Археологический» контекст сыграл в этом выборе существенную роль. Причудливое осмысление археологического наследия Окунева характерно также для мифологии «ведических православных» (ревнителей древнеславянских традиций) и для других культурно-религиозных групп [4; 25, с. 296-300].
Ядром сакрального пространства является Татарский увал. Сейчас это место называется «Омкар» и осмысляется как Пуп Земли, Энергетический центр. Вероятно, определённую роль в его сакрализации сыграло то обстоятельство, что здесь находится ряд археологических памятников от эпохи неолита до позднего средневековья и на протяжении тысяч лет формировался разновременный некрополь [69, с. 87-91; 70]. Важнейшая роль в окуневской мифологии отводится личности выдающегося российского археолога, исследователя окуневских древностей Владимира Ивановича Матющенко (1928-2005) [4; 25, с. 297-298; 55]. Примеча-
тельно, что археолог в мифологическом контексте выступает в качестве верховного демиурга - дарителя высших сакральных знаний, ср. фрагмент записанного нами текста: «...он... (В. И. Матющенко. - А. С., И. С.) раскрыл много глубин и исторических фактов» [4, с. 46].
В 2014 г. непосредственно на «Пупе Земли» (Татарском увале) - главном месте сакрального комплекса - появился столб, установленный последователями Бабаджи, на котором был помещён текст, разъясняющий официальный символ веры религиозного объединения:
ОМКАР ШИВА ДХАМ -ОЗНАЧАЕТ МЕСТО, ОТКУДА НАЧАЛОСЬ ТВОРЕНИЕ Археологические раскопки на Татарском увале под руководством профессора Матющенко подтвердили, что живописное правобережье Тары сыздавна служило местом священнодействия для многих проживающих здесь народов. В настоящее время общиной «Омкар Шива Дхам» здесь проводится возрождённый Бабаджи огненный ритуал -ХАВАН (ЯГЬЯ), в древности изобретённый ришами для очищения окружающей среды...
Как видно, текст содержит мотив сакрализации образа археолога и полноценное его включение в священный пантеон. Можно констатировать, что археологическое наследие («архетип древних цивилизаций») является одним из главных факторов, легитимизирующих сакральность пространства.
В наши дни археологические памятники подвергаются сакрализации более охотно, нежели пещеры, деревья или камни. В эпоху постмодерна и информационных технологий использовать объектом своих фантазий столь интеллектуально насыщенный комплекс, как археологический памятник, стало модно и престижно. Однако качественных различий здесь нет: новая оккультно-мистическая мифология, связанная с археологическими объектами, является лишь модернизацией весьма архаичных традиционных представлений и архетипов.
Актуальная мифология и информационная среда
Феномен новых сакральных пространств органично встроен в структуру широкого социокультурного дискурса. Особая роль в этом процессе принадлежит СМИ и сетевым сообществам. Телевизионный контент переполнен рассуждениями об аномальных зонах, внеземных пришельцах, древних богах, порталах, загадочных цивилизациях, пирамидах Египта и Перу, Стоунхендже, Баальбеке, На-ске, дольменах, вытянутых черепах, скрытых фактах археологии, мистических тайнах, гламурных шаманах, привлекательных ведьмах, приворотной магии, чудесных исцелениях. Проблема соотношения и взаимовлияния медиа (в широком смысле слова, включая, кроме собственно СМИ художественную и научную литературу) и неомифологий новых сакральных пространств нашла своё отражение в специальных публикациях об Ар-каиме [46; 71; 72], алтайской «принцессе» из Укока [47, с. 74-83], Долине царей и, конкретно, Аржаане 2 в Тыве [27], дольменах и анастасиевцах в Краснодарском крае [3].
Архаичные мотивы эсхатологии, ката-строфизма, превращения Хаоса в Космос активно возрождаются в неомифологии религиозных движений и сакральных пространств новейшего времени [73]. Большой резонанс и крайне эмоциональную реакцию в прессе вызвала история с «алтайской принцессой». Так в общественном дискурсе именуется открытая археологами на Алтае мумия молодой женщины пазырыкской культуры. В общественном сознании «принцесса» превратилась в символ национальной идентичности алтайцев. С её «местью» связывались катастрофические землетрясения на Алтае первых двух десятилетий XXI в. (название статьи польской исследовательницы Агнешки Ха-лембы об этой истории метафорически обыгрывает ситуацию: «Что испытываешь, когда религия уходит у тебя из-под ног?» [52]) и даже расстрел Белого дома и войны в Чечне и на Украине.
Омский регион является великолепным полигоном для изучения рассматриваемых явлений. Здесь наблюдается высокая концентрация новых религиозных движений, сакральных пространств, организаций и отдельных лиц, назначение и деятельность ко-
торых имеет явную мистико-эзотерическую направленность.
Окуневский сакральный комплекс -один из самых популярных сюжетов федеральных и местных телеканалов. Передачи и специальные большие проекты об Окуневе, демонстрировавшиеся, как правило, неоднократно и в самое выгодное время, подготовили телекомпании Первый канал, НТВ (как минимум три больших передачи), РЕН ТВ (два больших проекта), ДТВ (три проекта), ТВ-Центр, 5 Канал, ГТРК «Иртыш». С большими передачами выступили звёзды телеэфира Кирилл Набутов, Анна Чапман и др. Об Окуневе режиссёрами Иваном Головнёвым и Владимиром Головнёвым сняты неигровые фильмы. Картина Владимира Голов-нёва участвовала в 2008 г. в конкурсной программе Международного фестиваля в Амстердаме. Оба главных героя этой ленты, Валёк и Серёжа, были в числе наших информаторов (см.: [5, с. 63-67; 25, с. 300]).
Анализируя окуневские материалы, мы выделили ряд характерных для современного мифологического сознания тенденций:
- запредельный, эзотерический, иррационально-мистический опыт как источник знаний о прошлом и будущем;
- ревитализация и модернизация традиционных образов и мотивов, инвенциональ-ные технологии конструирования новых сюжетов: порталы (= иномирье), храмы, магические кристаллы, живая вода волшебных озёр, сновидения как источник духовного преображения;
- сциентизм, засилье паранаучной и техницистской фразеологии (голографиче-ское поле, выходящее в навь, флеш-модули с записью нашего сознания, Афиней, Лемурия, Атлантида и т. п.). При этом отторжение и жёсткое неприятие рациональной науки -характерен афоризм-оксюморон нашего оку-невского информатора: «Невежественнее современной науки ничего нет»;
- конспирология, архетип Великой Тайны за семью печатями; заговор тёмных сил, скрывающих знания от широких масс; воплощение принципа «удивительное рядом -но оно запрещено».
В сущности те же тенденции, но зачастую в утрированной форме характерны и для соответствующих сюжетов СМИ. И здесь
фантазии порой просто удивительны. Археологическая саргатская культура в программе Анны Чапман трансформировалась в народ саргатов, живших 8 тыс. лет назад и отличавшихся исполинскими ростом и силой. Яркая, но совсем не уникальная находка захоронений людей с искусственно деформированными черепами породила грандиозную мифологическую конструкцию, в которой присутствовали и древние жрицы, и прилёты инопланетян, и контакты с потусторонним миром.
С другой стороны, вызывающие широкий общественный резонанс научные идеи зачастую довольно органично вплетаются в актуальную мифологию. Так, в захватывающем повествовании о совершавшихся в течение сотен тысяч лет экспедициях на землю внеземных рас, связанных с этими событиями космических катастрофах присутствуют рассуждения о генах и ДНК («чем [чище] наша ДНК, чем больше мы приближены к космическим родам, тем мы духовнее»). По всей видимости, мы здесь встречаемся с рефлексией на модные в научном мире идеи популяционной генетики, геногео-графии, гаплогрупп и т. п. (см.: [74, с. 38; 75; 76; 77; 78; 79]). Порой подобные представления проникают в среду, казалось бы, заведомо чуждую всякой мистике и мифотворчеству. Один из главных бенефициаров бюджета российской науки член-корреспондент М. В. Ковальчук недавно «просветил» членов Совета Федерации относительно новых тенденций развития науки: «... благодаря достижениям современной генетики вы можете создавать. клетку, этногенетически ориентированную на конкретный этнос: это может быть безопасно для одного этноса и вредоносно, смертельно для другого. Это первый тип опасности, очевидный при появлении принципиально нового оружия массового поражения» [80]. Что ж, теперь мы можем быть спокойны за своё будущее: вооружённые такой мощной теорией сенаторы окажут достойный отпор вредоносным вылазкам всех на свете «этногенетически ориентированных клеток».
Современные технологии и сетевая культура создают новые возможности циркуляции информационных потоков. Формирующиеся в массовом сознании неомифоло-
гические конструкции популяризуются, творчески перерабатываются и обогащаются в медийном пространстве, а затем возвращаются широким массам в модернизированном виде.
В целом следует констатировать, что такие тенденции духовного развития, как причудливые сакральные пространства, неоязычество, восточные оккультные практики, ан-тиконсьюмеристские и экологические движения, разнообразные субкультуры всё в большей степени оказывают воздействие на социокультурные процессы, протекающие в современном российском обществе. В последние десятилетия эти феномены стали существенным социокультурным фактором современной России.
ЛИТЕРАТУРА
1. X Конгресс этнографов и антропологов России : тезисы докладов. Москва, 2-5 июля 2013 г. / редкол.: М. Ю. Мартынова и др. -М. : ИЭА РАН, 2013. - 302 с.
2. XI Конгресс антропологов и этнологов России : сб. материалов. Екатеринбург, 2-5 июля 2015 г. / отв. ред. В. А. Тишков, А. В. Голов-нёв. - М. ; Екатеринбург : ИЭА РАН : ИИиА УрО РАН, 2015. - 504 с.
3. Андреева Ю. О. «Места силы», «духи дольменов» и «знания первоистоков»: археологические памятники и движение New Age «Анастасия» // Этнографическое обозрение. - 2014. -№ 5. - С. 73-87.
4. Селезнёв А. Г. Новая мифология истории: архетип «древних цивилизаций» и сакральный центр в районе деревни Окунево // Этнографическое обозрение. - 2014. - № 5. - С. 4159.
5. Селезнёва И. А. Сакральный центр и внешний мир: проблемы взаимодействия // Этнографическое обозрение. - 2014. - № 5. - С. 59-73.
6. Тончева С. Прикосновение к священному: семь Рильских озёр и всемирное белое братство в Болгарии // Этнографическое обозрение. - 2014. - № 5. - С. 10-19.
7. Шнирельман В. А. Места силы: конструирование сакрального пространства. Введение к дискуссии // Этнографическое обозрение. -2014. - № 5. - С. 3-9.
8. Шнирельман В. А. Аркаим и Стоунхендж между прошлым и будущим // Этнографическое обозрение. - 2014. - № 5. - С. 19-40.
9. Водясов Е. В. Археологическое наследие в современном общественном сознании жителей Томска // Сибирские исторические исследования. - 2015. - № 2. - С. 66-73.
10. Шнирельман В. А. Конструирование исторического наследия - случай Аркаима // Сибирские исторические исследования. - 2015. -№ 2. - С. 53-65.
11. Селезнёв А. Г. Отчёт о проведённых в 20122013 гг. Среднеиртышской этнографической экспедицией полевых работах по изучению современного сакрального центра в районе д. Окунево Муромцевского района Омской области. Омск, 2014. 99 л. + ил. // Архив Музея народов Сибири ОФ ИАЭТ СО РАН. Ф. УП-2. Д. Т-8.
12. Селезнёв А. Г., Селезнёва И. А. Сакральный центр как творческий процесс: окуневский феномен // Творчество в археологическом и этнографическом измерении. - Омск : Издат. дом «Наука», 2013. - С. 107-113.
13. Селезнёв А. Г., Селезнёва И. А. Новые практики освоения культурного ландшафта: сакральные пространства эпохи постмодерна // Этнография Алтая и сопредельных территорий. - Вып. 9. - Барнаул : АлтГПУ, 2015. -С. 156-161.
14. Белая Д. А. Новый туристский бренд Омской области - Окуневский Ковчег // Молодёжь, наука, творчество - 2011 : сб. ст. IX Межвуз. науч.-практ. конф. студентов и аспирантов (Омск, 17-20 мая 2011 г.). - Омск : ОГИС, 2011. - Ч. 2. - С. 9-10.
15. Бут М. О. «Окуневский ковчег» - новый тип религиозной общины в постсоветской России // Студент и научно-технический прогресс : материалы 50-й юбилейн. Междунар. науч. студен. конф. (13-19 апреля 2012 г.). Этнография. - Новосибирск : НГУ, 2012. - С. 77-78.
16. Гутыра В. И. Молодёжь в Окунево: мода или осознанный выбор? // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - 2014. - Т. 20. -С. 354-356.
17. Гутыра В. И. Официальное и субкультурное: празднование летнего солнцестояния в Омской области // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2016. - № 1 (63). - С. 58-60.
18. Гутыра В. И. Феномен деревни Окунево: субкультурное пространство городской молодёжи // Журнал Института наследия. - 2016. -№ 1 (4). - ит_: http://nasledie-iournal.ru/ru/ ]оигпа^/57.^т1/ (дата обращения: 01.04.2016).
19. Любимова Г. В. Новые формы фестивальной культуры сельского населения Сибири (фольклорно-этнографический фестиваль «Солнцестояние» в Муромцевском районе Омской области) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - 2011. - Т. 17. - С. 304-307.
20. Феоктистова И. К. Новое мифологическое пространство: истоки формирования образа (деревня Окунево Муромцевского района Омской области) // Народная культура Сибири : материалы XIX Науч. семинара Сиб. регион. вуз. центра по фольклору. - Омск : Изд-во ОмГПУ, 2010. - С. 154-159.
21. Феоктистова И. К. Неомифология Урала и Сибири: сравнительный аспект // Дергачёвские чтения - 2011. Русская литература: национальное развитие и региональные особенно-
сти. - Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2012. - Т. 3. - С. 189-194.
22. Шереметьева М. В. Некоторые проблемы становления родноверия в современной исследовательской литературе: Проблема термина // Вестник Ом. ун-та. - 2014. - № 1. - С. 73-77.
23. Яшин В. Б. Материалы по оккультной археологии Западной Сибири. 1. Храм Ханумана // Историческая наука в Омском педагогическом институте. - Омск : ОГПИ, 1992. - С. 70-78.
24. Яшин В. Б. Представления о севере Омской области в современных нетрадиционных религиозных учениях // Таре - 400 лет: проблемы соц.-экон. освоения Сибири. - Омск, 1994. - Ч. 2 : Археология и этнография. География и экология. - С. 88-93.
25. Головнёва Е., Шмидт И. Обращение к вере, утопия и сакральное место (д. Окунево в Западной Сибири) // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. - 2015. -№ 3 (33). - C. 291-321.
26. Golovneva E. V. Inventing the Sacred Place: the Case in Western Siberia // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences. - 2015. - Vol. 8. - N. 6. - P. 10861093.
27. Селезнёв А. Г. Старые и новые иеротопии Сибири: технология конструирования религиозной идентичности // Население Сибири: межнациональные отношения, образование и культурная идентичность. - Омск : Полиграф. центр КАН, 2011. - С. 123-136.
28. Селезнёв А. Г. Иеротопия мусульманских священных мест в Сибири (постановка проблемы) // Ислам в России и за её пределами: история культуры и общества. - СПб. : Магас : МАЭ РАН, 2011. - С. 523-530.
29. Селезнёв А. Г. Исламские иеротопии в Сибири: сакральные пространства и религиозная идентичность // Этнокультурные взаимодействия в Евразии: пространственные и исторические конфигурации. - Барнаул : АлтГПА, 2012. - С. 170-177.
30. Селезнёв А. Г. Исламские культовые комплексы астана в Сибири как иеротопии: сакральные пространства и религиозная идентичность // Вестник археологии, антропологии и этнографии. - 2013. - № 2 (21). - С. 111-119.
31. Семёнова В. И. Иеротопия Тюмени (сакральное пространство города конца XVI-XVIII вв.) // Интеграция археологических и этнографических исследований : сб. науч. тр. - Иркутск : Изд-во ИрГТУ, 2013. - Т. 2. - С. 280283.
32. Яшин В. Б. Иеротопические мотивы и локус-ные культы в новых религиозных движениях // Омский научный вестник. - 2012. -№ 3 (109). - С. 95-99.
33. Яшин В. Б. Реактуализация архаических ми-фо-ритуальных практик в современной России на примере куатовской иеротопии (социологические и религиоведческие аспекты) // Современные проблемы науки и образования. -2014. - № 5. - URL: www.science-education.ru/ 119-14593 (дата обращения: 14.11.2015).
34. Лидов А. Иеротопия. Пространственные иконы и образы-парадигмы в византийской культуре. - М. : Феория, 2009. - 352 с.
35. Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. - М. : Ладомир, 1999. - 488 с.
36. Селезнёв А. Г. Современные иеротопии в Сибири: технология конструирования новых культурно-религиозных идентичностей // Сибирский сборник - 4. Грани социального: Антропологические перспективы исследования социальных отношений и культуры. - СПб. : МАЭ РАН, 2014. - С. 282-292.
37. Яшин В. Б. «Церковь православных старове-ров-инглингов» как пример неоязыческого культа // Неоязычество на просторах Евразии. - М. : ББИ, 2001. - С. 56-67.
38. Селезнёв А. Г. Горожане вне города: этнографическое изучение новых экопоселений на территории Омской области (по материалам экспедиции 2015 года) // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - 2015. - Т. 21. -С. 553-557.
39. Чернявская Ю. Идентичность на фоне мифа // Антропологический форум. - 2008. - № 8. -С. 198-226.
40. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэтике // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. - М. : Худож. лит., 1975. - С. 234-407.
41. Гуревич А. Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства. - M. : Искусство, 1990. - 396 с.
42. Селезнёв А. Г. Хронотоп как фактор формирования новых сакральных пространств // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития : материалы Х Междунар. науч.-практ. конф. - Омск : ОмГАУ, 2014. - Ч. II. - С. 174-179.
43. Селезнёв А. Г. Археологический памятник как основа хронотопа сакрального пространства (к 120-летию со дня рождения Михаила Михайловича Бахтина) // Интеграция археологических и этнографических исследований : сборник научных трудов - Барнаул ; Омск : Изд. дом «Наука», 2015. - С. 96-99.
44. Штырков С. А. Предания об иноземном нашествии: крестьянский нарратив и мифология ландшафта (на материалах Северо-Восточной Новгородчины). - СПб. : Наука, 2012. - 228 с.
45. Broz L. Spirits, Genes and Walt Disney's Deer: Creativity in Identity and Archaeology Disputes (Altai, Siberia) // The Archaeological Encounter: Anthropological Perspective. - St. Andrews : Centre for Amerindian, Latin American and Caribbean Studies, University of St. Andrews, 2011. - Р. 263-297.
46. Шнирельман В. А. Аркаим: археология, эзотерический туризм и национальная идея // Антропологический форум. - 2011. - № 14. -С.133-167.
47. Доронин Д. Ю. Что опять не так с «алтайской принцессой»? Новые факты из ньюслорной биографии Ак Кадын // Сибирские исторические исследования. - 2016. - № 1. - С. 74-104.
48. Михайлов Д. А. Алтайский национализм и археология // Этнографическое обозрение. -2013. - № 1. - С. 37-51.
49. Плетц Г. и др. Международное значение репатриации укокской принцессы (готова ли российская археология к диалогу с коренными народами?) // Древности Сибири и Центральной Азии. - 2014. - № 7 (19). - С. 1745.
50. Broz L. Substance, Conduct and History: "Al-taian-ness" in the Twenty-First Century // Si-birica. - 2009. - Vol. 8. - No. 2, Summer. -P. 43-70.
51. Halemba A. The Telengits of Southern Siberia: Landscape, Religion and Knowledge in Motion. -L. : Routledge, 2006. - 222 p.
52. Halemba A. What Does it Feel Like when Your Religion Moves under Your Feet? Religion, Earthquakes and National Unity in the Republic of Altai, Russian Federation // Zeitschrift für Ethnologie. - 2008. - Bd. 133. - H. 2. - P. 283299.
53. Mikhailov D. A. Altai Nationalism and Archeology // Anthropology and Archeology of Eurasia. -2013. - Vol. 52. - № 2. - P. 33-50.
54. Plets G. et al. Repatriation, Doxa and Contested Heritages: The Return of the Altai Princess in an International Perspective // Anthropology and Archeology of Eurasia. - 2013. - Vol. 52. - № 2. -P. 73-98.
55. Яшин В. Б. Классик археологии и «неклассическая» археология // Vita scientificus, или Археолог В. И. Матющенко : сб. науч. тр., по-свящ. 85-летию со дня рождения В. И. Матющенко - археолога, учёного, педагога. -Омск : Полиграф. центр КАН, 2014. - С. 108131.
56. Клейн Л. С. История археологической мысли : в 2 т. - СПб. : Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2011. - Т. 2. - 626 с.
57. Клейн Л. Рациональный взгляд на успехи мистики // В защиту науки. - 2012. - № 10. -С. 57-68.
58. Клейн Л. С. История антропологических учений / под ред. Л. Б. Вишняцкого. - СПб. : Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 2014. - 744 с.
59. Богатова О. Конструирование сакрального социального пространства эрзянского неоязыческого ритуала // Инновации в антропологии: новые направления, объекты и методы в российских антропологических исследованиях / отв. ред. С. В. Соколовский. - М. : ИЭА РАН, 2015. - С. 59-81. - URL: http://static.iea.ras.ru /books/InnovationsInAnthropology-Sokolovsky.pdf (дата обращения: 06.06.2015).
60. Богатова О. А. «Повторное изобретение» и трансформация локальной религиозной традиции: эрзянский неоязыческий ритуал // Этнографическое обозрение. - 2015. - № 5. -С. 33-50.
61. Шнирельман В. Археология и религия: вызовы постмодерна // Инновации в антропологии: новые направления, объекты и методы в российских антропологических исследованиях / отв. ред. С. В. Соколовский. - М. : ИЭА РАН, 2015. -С. 82-121. - URL: http://static.iea.ras.ru/books
/InnovationsInAnthropology-Sokolovsky.pdf (дата обращения: 06.06.2015).
62. Тузбеков А. И., Бахшиев И. И. Археологические памятники как объекты сакрализации (на примере могильника Ильчигулово IV) // Известия Уфимского научного центра РАН. История, археология, этнология. - 2015. -№ 4. - С. 103-107.
63. Андреев В. М. Археологический памятник в современном культурном пространстве: культурологический анализ : дис. ... канд. культурологии. - Челябинск, 2014. - 233 с.
64. Дрягин В. В. Археология в общественном сознании омичей // Vita scientificus, или Археолог В. И. Матющенко : сб. науч. тр., посвящ. 85-летию со дня рождения В. И. Матющенко -археолога, учёного, педагога. - Омск : Полиграф. центр КАН, 2014. - С. 216-224.
65. Шнирельман В. А. «Арийцы», «народная археология» и общество: проблемные взаимоотношения // Арии степей Евразии: эпоха бронзы и раннего железа в степях Евразии и на сопредельных территориях : сб. памяти Е. Е. Кузьминой. - Барнаул : Изд-во Алт. гос. ун-та, 2014. - С. 34-42.
66. Appropriate narratives: Archaeologists, Publics and Stories / ed. by E. Niklasson, T. Meier. -Budapest : Archaeolingua Alapftvany, 2013. -296 p.
67. Urbanczyk J. Last Testament Church - the Power of Unanimity // Сибирский сборник - 4: Грани социального: Антропологические перспективы исследования социальных отношений и культуры. - СПб. : МАЭ РАН, 2014. -P. 293-304.
68. Кулясова А. Искушение полем // Уйти, чтобы остаться: Социолог в поле : сб. ст. / под ред. Виктора Воронкова и Елены Чикадзе. - СПб. : Алетейя, 2009. - С. 114-118.
69. Матющенко В. И., Полеводов А. В. Комплекс археологических памятников на Татарском увале у деревни Окунево. - Новосибирск : Наука, 1994. - 224 с.
70. Толпеко И. В. Некоторые проблемы изучения комплекса археологических памятников на Татарском увале у д. Окунево // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». - 2015. - № 3 (7). - С. 71-74.
71. Куприянова Е. В. Заповедник «Аркаим» и проблемы популяризации археологии на Южном Урале // Вестник Челябинского государственного университета. - 2014. - Вып. 60 : История. - № 12 (341). - С. 22-29.
72. Куприянова Е. В. Поселение Аркаим и популяризация археологии на Южном Урале (к вопросу о проблемах взаимодействия науки и массового сознания) // Этнографическое обозрение. - 2014. - № 5. - С. 146-161.
73. Ахметова М. В. Конец света в одной отдельно взятой стране: религиозные сообщества постсоветской России и их эсхатологический миф. - М. : ОГИ : РГГУ, 2010. - 336 с.
74. Абашин С. Расизм, этнография и образование: вопросы и сомнения // Расизм в языке образования / под ред. В. Воронкова, О. Карпенко, А. Осипова. - СПб. : Алетейя, 2008. - С. 27-46.
75. Клейн Л. С. Была ли гаплогруппа Я1а1 арийской и славянской? // Клейн Л. С. Этногенез и археология. - СПб. : Евразия, 2013. - Т. 1. -С. 385-396.
76. Клейн Л. С. Была ли гаплогруппа Я1а1 арийской и славянской? // Арии степей Евразии: эпоха бронзы и раннего железа в степях Евразии и на сопредельных территориях : сб. памяти Е. Е. Кузьминой. - Барнаул : Изд-во Алт. гос. ун-та, 2014. - С. 534-540.
77. Клейн Л. С. Происхождение славян, версия биохимическая // Российский археологический ежегодник. - 2015. - № 5. - С. 651-664.
78. [Соколовский С. В.] Комментарии к лекции С. Боринской «Гены и народы». 2012. - URL: http://theoryandpractice.ru/seminars/29399-geny-i-narody-26-5 (дата обращения: 08.12.2015).
79. [Соколовский С. В.] Комментарии к лекции С. Дробышевского «Происхождение человеческих рас». 2013. - URL: http://postnauka.ru/ video/14293 (дата обращения: 08.12.2015).
80. Выступление Михаила Ковальчука в Совете Федерации 30 сентября 2015 г. // «Троицкий вариант» онлайн. - 2015. - 8 октября. - URL: http://trv-science.ru/2015/10/08/vystuplenie-mikhaila-kovalchuka-v-sf/.
