CC BY
71УДК 343.35 DOI 10.25724/VAMVD.SQRS
ББК 67.408.142
Н. А. Егорова, А. Г. Егоров, С. А. Гордейчик
НОВЫЕ РАЗЪЯСНЕНИЯ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ВОПРОСАМ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ ИНТЕРЕСОВ СЛУЖБЫ
В статье рассмотрены наиболее значимые для правоприменительной практики новации, внесенные в декабре 2019 г. в Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 19 от 16 октября 2009 г. «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» и № 24 от 9 июля 2013 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях». Дана оценка правовым позициям высшей судебной инстанции по вопросам перечня коррупционных преступлений; определения момента окончания посредничества во взяточничестве (коммерческом подкупе); квалификации названных преступлений при размере взятки (предмета подкупа), не достигающем значительного; квалификации мелкого взяточничества и мелкого коммерческого подкупа при наличии квалифицирующих признаков, указанных в ст. 290 и 204 Уголовного кодекса Российской Федерации; понимания добровольности сообщения взяткодателя (лица, передавшего предмет коммерческого подкупа), посредника о совершенном преступлении и др. Обращается внимание на отсутствие в рассматриваемых постановлениях разъяснений по ряду актуальных проблем. Сделан вывод о необходимости внесения изменений и дополнений в анализируемые акты толкования права.
Ключевые слова: коррупционное преступление; получение взятки; дача взятки; коммерческий подкуп; посредничество во взяточничестве; злоупотребление должностными полномочиями.
N. A. Egorova, A. G. Egorov, S. A. Gordeichik
NEW EXPLANATIONS OF THE PLENUM OF THE SUPREME COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION CONCERNING THE CLASSIFICATION OF CRIME AGAINST THE SERVICE
This article reviews the most meaningful improvements for the law enforcement practice that were entered into resolutions of the plenum of the Supreme Court of the Russian Federation in December 2019 under No. 19 of 16.10.2019 "On litigation practice with regard to cases for abuse of power and exceeding official powers" and No. 24 of 09.07.2013 "On litigation practice with regard to cases for bribery and other corruption-related offences". It is given an appraisal of legal opinions of the supreme judicial authority concerning list of corruption-related offences; determination of intermediation termination in bribery (corrupt payments); classification of mentioned crimes depending on bribery amount (bribery subject matter) below major level; classification of minor bribery and minor corrupt payments based on qualifying features, stipulated in the articles 290 and 204 of the Criminal Code of the Russian Federation; understanding of voluntariness of briber statement (person which gave a matter of bribery), intermediate party concerning the crime committed etc. The attention has been drawn to the lack of explanations with regard to a number of actual issues in the resolutions under review. It is drawn a conclusion concerning required amendments and extensions of act of law interpretation under review.
Key words: corruption-related crime; taking bribe; giving bribe; corrupt payments; bribery intermediary; abuse of power.
Для эффективного противодействия служебным преступлениям необходимы не только адекватное современным реалиям уголовное законодательство, но и основанная на этом законодательстве относительно единообразная судебная практика. В последние годы правоприменительная практика по делам о названных преступлениях
формировалась с учетом положений двух актов толкования права, которые сравнительно недавно претерпели изменения, — Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 19 от 16 октября 2009 г. (в ред. от 24.12.2019) «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении
должностных полномочий» (далее — ППВС РФ № 19) и Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 24 от 9 июля 2013 г. (в ред. от 24.12.2019) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» (далее — ППВС РФ № 24). Новые редакции постановлений уже подвергались детальному рассмотрению на страницах юридических изданий [1; 2]. Но хотелось бы отметить те новшества, которые способны каким-либо образом (положительно или отрицательно) повлиять на правоприменительную практику, а также обратить внимание на спорные разъяснения и те вопросы, которые остались нерешенными в указанных постановлениях.
В целом редакции обоих документов приведены в соответствие с действующим законодательством — как уголовным, так и иноотраслевым, и особенностями современного этапа развития экономики (см., например, обновленный перечень коррупционных преступлений в преамбуле ППВС РФ № 24; упоминание о бездокументарных ценных бумагах, цифровых правах, электронном кошельке в пп. 9 и 10 этого же постановления); в документах устранены отдельные редакционные недочеты (так, в абз. третьем п. 30 указано, что если имела место передача предмета взятки (коммерческого подкупа) под контролем с целью задержания получателя незаконного вознаграждения с поличным, то «деньги и другие ценности, переданные в качестве взятки или предмета коммерческого подкупа, подлежат возвращению их законному (курсив наш. — Н. Е., А. Е., С. Г.) владельцу»).
В абзаце шестом преамбулы Пленум Верховного Суда Российской Федерации (далее — ПВС РФ) относит к коррупционным преступлениям «взяточничество (ст. 290, 291, 291.1, 291.2 УК РФ) и иные коррупционные преступления (в частности, предусмотренные ст. 159, 160, 184, 200.5, 204, 204.1, 204.2, 292, 304 УК РФ)». Как следует из приведенного фрагмента, авторы текста ППВС РФ № 24 не ставили задачу перечислить все коррупционные преступления. В настоящее время вопрос о видах коррупционных преступлений на уровне уголовного закона не решен; определение коррупционного характера преступлений основано на положениях подзаконного нормативного правового акта — Перечня № 23 преступлений коррупционной направленности (утв. указанием Генеральной прокуратуры Российской Федерации № 35/11 и МВД России № 1 от 24 января 2020 г. в ред. от 13.07.2020) (далее — Перечень № 23) и во многом поставлено в зависимость от ведения статистического учета преступлений. Однако нельзя не заметить, что поименованные в абзаце шестом преамбулы ППВС РФ № 24 преступления, как и в прежней редакции постановления, не относятся к какому-либо одному из трех видов преступлений
коррупционной направленности, выделенных в Перечне № 23, - в абз. шестом преамбулы упомянуты преступления безусловно коррупционные (ст. 290, 291, 291.1, 291.2, 184, 200.5, 204, 204.1, 204.2 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) — см. п. 2 Перечня № 23), условно коррупционные (ст. 292 УК РФ — см. п. 3.3 Перечня № 23; ст. 159, 160 УК РФ — см. п. 3.6 Перечня № 23) и даже преступления, могущие способствовать коррупционным (ст. 159 УК РФ, за исключением случаев, указанных в п. 3.6 Перечня № 23, — см. п. 4 Перечня № 23). Более того, ПВС РФ называет коррупционным преступление, предусмотренное ст. 304 УК РФ, которое не считается таковым согласно Перечню № 23. Несмотря на то что содержащиеся в анализируемом постановлении разъяснения ПВС РФ по вопросам квалификации провокации взятки, коммерческого подкупа либо подкупа в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или муниципальных нужд имеют непосредственное отношение к проблемам противодействия преступлениям коррупционной направленности, вряд ли это может быть основанием для отнесения провокации различных видов подкупа к коррупционным преступлениям. Поэтому указание на ст. 304 УК РФ следовало бы исключить из абзаца шестого преамбулы ППВС РФ № 24.
Уточнена позиция ПВС РФ по вопросу о моменте окончания посредничества во взяточничестве (коммерческом подкупе) в виде непосредственной передачи взятки, или физического посредничества (абзац третий п. 13.2): теперь данный момент не всегда связывается со временем получения специальным субъектом хотя бы части вознаграждения — преступление признается оконченным «с момента получения ценностей посредником», если между взяткополучателем и посредником была договоренность о том, что предмет взятки (коммерческого подкупа) остается у посредника. Логично предположить, что и получение взятки (пассивный коммерческий подкуп) в рассматриваемом случае должно считаться оконченным преступлением (хотя в ППВС РФ № 24 нет разъяснений по этому вопросу).
Иначе решается вопрос о стадии совершения преступления, если такой договоренности не было. Как указано в абзаце третьем п. 13.2, «в иных случаях посредничество в виде непосредственной передачи взятки или предмета коммерческого подкупа квалифицируется как оконченное преступление при условии фактической передачи хотя бы их части лицу, которому они предназначены». Такого варианта толкования уголовного закона суды придерживались и ранее.
О. признан виновным в посредничестве во взяточничестве. Как следует из приговора Мещанского районного суда г. Москвы, после получения
4 декабря 2015 г. предмета взятки О. задержали сотрудники правоохранительных органов. 5 декабря 2015 г. О., действуя в рамках оперативно-разыскного мероприятия, т. е. под контролем оперативных сотрудников, передал денежные средства в качестве взятки взяткополучателю.
Суд апелляционной инстанции отметил, что суд первой инстанции, правильно установив фактические обстоятельства дела, неверно квалифицировал действия О. как оконченное преступление. По смыслу закона принятие предмета взятки посредником для последующей передачи должностному лицу еще не образует состава оконченного преступления (получения взятки), и в случае задержания посредника, не успевшего передать взятку должностному лицу, квалифицируется как покушение на получение взятки, а действия посредника — как покушение на посредничество во взяточничестве [3].
Как указано в абзаце втором п. 13.2 ППВС РФ № 24, при так называемом интеллектуальном посредничестве во взяточничестве (коммерческом подкупе) преступление считается оконченным с момента выполнения посредником одного из действий — способствования в достижении или реализации соглашения «независимо от достижения или реализации соглашения между взяткодателем и взяткополучателем, а равно между лицом, передающим предмет коммерческого подкупа, и лицом, его получающим». Фактическая передача предмета взятки (коммерческого подкупа) — полностью либо его части - при этом может и не состояться, что также не влияет на квалификацию содеянного посредником как оконченного преступления.
К. решила дать взятку должностным лицам за освобождение своего сына от уголовной ответственности и возврат изъятого у него органами следствия ноутбука. О своем намерении она сообщила знакомому М., который работал старшим помощником руководителя *** СК России и согласился на ее предложение за деньги выступить посредником при передаче взятки. Согласно договоренности К. готова была заплатить *** долларов США, *** (эквивалентных *** рублям) из которых предназначались для М.
Реализуя преступный умысел, М. обратился к своему сослуживцу — оперуполномоченному 1 направления 2 отдела службы «***» УФСБ по г. Москве и Московской области П., предложив ему за взятку оказать содействие в прекращении уголовного преследования в отношении М. Добиваясь желаемого результата, М. неоднократно звонил П., действовавшему в условиях оперативного эксперимента, и несколько раз встречался с ним, в том числе в присутствии К.
29 мая 2017 г., действуя согласно договоренности, М., находясь в помещении туалета для
инвалидов, расположенного в здании *** магазина на *** по адресу: ***, получил от К. *** долларов США, эквивалентные *** руб., в качестве первой части взятки, предназначенной для передачи должностным лицам правоохранительных органов. 21 июня 2017 г. К. и М. были задержаны.
По приговору районного суда М. осужден по ч. 4 ст. 291.1 УК РФ. Он признан виновным в посредничестве во взяточничестве, т. е. в ином способствовании взяткодателю и взяткополучателю в достижении и реализации соглашения между ними о получении и даче взятки, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере.
Адвокат З. (защитник М.) в апелляционной жалобе, в частности, отметил, что действия М. не образуют состав оконченного преступления (посредничества во взяточничестве), поскольку М. не передал деньги П. Отклоняя доводы защиты, суд апелляционной инстанции указал, что посредничество во взяточничестве, совершенное путем иного способствования достижению или реализации соглашения между взяткодателем и взяткополучателем о получении или даче взятки, признается оконченным с момента выполнения посредником какого-либо действия независимо от достижения или реализации такого соглашения [4].
Как видно из данного примера, действия посредника (М.) выразились не только в переговорах с потенциальным взяткополучателем, но и в получении от взяткодателя первой части взятки, передача которой так и не состоялась.
Приведенные правовые позиции ПВС РФ соответствуют специфике каждой из двух форм посреднических действий, указанных в ч. 1 ст. 291.1 УК РФ, а также ситуации, когда взятка или предмет коммерческого подкупа по указанию специального субъекта передается иному физическому или юридическому лицу (ч. 1 ст. 290, ч. 5 ст. 204 УК РФ).
Мыслимы следующие варианты оставления предмета взятки (коммерческого подкупа) у посредника при физическом посредничестве: 1) с согласия получателя незаконной выгоды посредник оставляет у себя предмет взятки (коммерческого подкупа) до некоего более удобного момента в будущем, чтобы передать в полном объеме деньги или иные ценности по назначению; 2) с согласия получателя посредник оставляет у себя часть предмета взятки (коммерческого подкупа) в качестве вознаграждения за свои услуги, а остальное должен передать получателю, когда для этого наступит подходящий момент; 3) с согласия получателя посредник оставляет у себя предмет взятки (коммерческого подкупа) «до лучших времен», но без одобрения получателя обращает в свою пользу часть взятки (предмета подкупа).
Юридически эти ситуации равнозначны, поскольку предмет взятки (коммерческого подкупа) уже принят посредником и будет находиться у него с согласия получателя взятки (предмета коммерческого подкупа) определенное или неопределенное время.
По смыслу анализируемых разъяснений ПВС РФ, не имеет значения, как долго (если не фактически, то хотя бы предположительно, согласно достигнутой между участниками коррупционных отношений договоренности) предмет взятки (коммерческого подкупа) остается у посредника — в любом случае следует констатировать совершение посредником (да и взяткополучателем тоже) оконченного преступления.
Ситуация, когда посредник без согласия получателя незаконного вознаграждения оставляет себе предмет взятки (коммерческого подкупа) и при этом даже часть ценностей фактически не передана получателю, не может расцениваться как оконченное преступление — посредничество во взяточничестве (а равно получение взятки или пассивный коммерческий подкуп) — согласно абзацу третьему п. 13.2, это «иной случай». К «иным случаям», видимо, относятся и ситуации, когда предмет взятки (коммерческого подкупа) какое-то время остается у посредника по просьбе или с согласия взяткодателя (лица, передающего предмет коммерческого подкупа) без договоренности с получателем взятки (предмета коммерческого подкупа).
Возникает вопрос: как определять размер взятки (предмета коммерческого подкупа) в ситуациях 2 и 3 — учитывать или нет часть незаконного вознаграждения, обращенную посредником в свою пользу? Ответ на данный вопрос имеет значение для квалификации действий участников коррупционной сделки: после вознаграждения («самовознаграждения») посредника размер взятки (предмета коммерческого подкупа) может уже не достигать значительного, крупного или особо крупного, который охватывался умыслом его получателя. Для посредника уменьшение суммы, предназначенной для передачи специальному субъекту преступления, до 25 тыс. рублей и менее может повлечь признание содеянного не содержащим состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 204.1 или ч. 1 ст. 291.1 УК РФ.
Представляется, что квалификация содеянного должна зависеть от направленности умысла специального субъекта и посредника. В ситуации 2 общая сумма вознаграждения заведомо для соучастников преступления включает в себя часть, предназначенную для посредника, поэтому размером взятки (предмета коммерческого подкупа) будет оставшаяся сумма. В ситуации 3 содеянное получателем взятки (предмета коммерческого подкупа) следует квалифицировать как неоконченное преступление — покушение на получение
взятки (предмета подкупа) в значительном, крупном или особо крупном размере (при доказанности умысла на получение незаконного вознаграждения в указанных размерах) либо как оконченное получение взятки (пассивный коммерческий подкуп) в фактически переданном размере. Действия же посредника, обратившего в свою пользу (с согласия или вопреки воле получателя незаконной выгоды) часть предмета взятки (коммерческого подкупа), по передаче специальному субъекту оставшейся суммы, если эта сумма не превышает 25 тыс. рублей, не являются преступными [5].
Полагаем, что при этом возможна квалификация действий посредника, самовольно обратившего в свою пользу часть предмета взятки (коммерческого подкупа), по ст. 175 УК РФ. Указанная часть незаконного вознаграждения, предназначенного специальному субъекту коррупционного преступления, может рассматриваться как имущество, добытое коррупционером преступным путем, хотя еще и не переданное посредником. В науке и правоприменительной практике выработана позиция, согласно которой не содержат состава преступления, предусмотренного ст. 175 УК РФ, получение или передача имущества на временное хранение [6, с. 548; 7]. По договоренности с получателем незаконного вознаграждения посредник берет предмет взятки (коммерческого подкупа) лишь на время. Однако ту часть незаконного вознаграждения, которую посредник без согласия получателя присваивает, следует оценивать как приобретение имущества, поскольку это имущество обращается посредником в свою пользу насовсем, без расчета на передачу получателю.
В ППВС РФ № 24 внесено уточнение о том, что предмет взятки (коммерческого подкупа) может быть зачислен на счет, указанный специальным субъектом (п. 10), что согласуется в поправками, внесенными в ч. 1 ст. 290 и ч. 5 ст. 204 УК РФ в 2016 г. (в прежней редакции данного пункта ППВС № 24 речь шла о счете, владельцем которого является должностное лицо).
П., старший оперуполномоченный отдела розыска оперативного управления ГУ ФСИН России, предложил осужденному ФИО3, отбывающему наказание в исправительной колонии ФКУ ИК-8, за взятку совершать в пользу ФИОЗ незаконные действия, выражающиеся в запрещенных Правилами внутреннего распорядка проносе на территорию указанного исправительного учреждения и передаче ФИО3 средств связи и комплектующих к ним, а также незаконное бездействие, выражающееся в предоставлении ФИО3 возможности при отбытии наказания в исправительном учреждении в нарушение Правил внутреннего распорядка иметь и систематически использовать средства связи, вести без ограничений телефонные переговоры без привлечения к дис-
циплинарной ответственности, а также в случаях получения сведений о совершении ФИО3 правонарушений — в непринятии соответствующих мер реагирования и непредоставлении информации об этом другим субъектам ОРД. ФИО3 согласился, при этом П. и ФИО3 договорились, что взятка будет передаваться ФИОЗ, в частности, в виде денег путем перечисления их на банковские счета. После того, как П. незаконно пронес на режимную территорию исправительного учреждения и передал ФИО3 мобильный телефон и комплектующие к нему, П. дал указание ФИО3 организовать открытие банковского счета на подконтрольных лиц для осуществления перевода ему (П.) денежных средств. Во исполнение договоренности ФИО3 совместно с другим осужденным, используя мобильный телефон, полученный от П., организовал открытие счета в ОАО «Сбербанк России» на имя своей матери, не осведомленной о преступных намерениях П. и других лиц, согласившейся по указанию сына осуществлять любые финансовые операции по данному банковскому счету, в том числе путем перевода не принадлежащих ей денежных средств. ФИО3 сообщил П. об открытии банковского счета и готовности переводить денежные средства на подконтрольные П. банковские счета каждый раз в указанных П. размерах. П. с целью получения взятки получил у ранее знакомого старшего оперуполномоченного оперативного отдела данного учреждения, не осведомленного о преступных намерениях П., банковскую карту, подключенную к банковскому счету № ... При этом ФИО3 сообщил П. идентификационный код (пин-код) к данной карте, дающий возможность П. самостоятельно снимать денежные средства со счета. После этого по требованию П. на указанный им счет матерью ФИО3, действовавшей по просьбе сына, неоднократно переводились денежные средства с ее счета (всего на сумму 17 500 рублей), которыми П. распорядился по своему усмотрению, после чего вернул ФИО3 банковскую карту [8].
Добавлено положение о «бесконтактном» коррупционном подкупе, когда предмет взятки (коммерческого подкупа) по предварительной договоренности помещен в «условленное место», к которому у получателя незаконного вознаграждения имеется (или появляется) доступ (в том числе когда доступ обеспечивается другим лицом), и в этом случае имеет место оконченное преступление (п. 10).
В ППВС РФ № 24 указано, что посредничество во взяточничестве, если размер взятки не является значительным, не может быть квалифицировано как соучастие с распределением ролей в получении или даче взятки, а равно в мелком взяточничестве, мелком коммерческом подкупе (п. 13.3).
Такое разъяснение полностью согласуется с принципом законности (в ч. 1 ст. 204.1 и ч. 1 ст. 291.1 УК РФ значительный размер предмета подкупа выполняет роль криминообразующего признака), а также с правилом квалификации преступлений при конкуренции общей и специальной норм (нормы о посредничестве во взяточничестве и посредничестве в коммерческом подкупе являются специальными по отношению к норме Общей части УК РФ о пособничестве преступлению — ч. 5 ст. 33 УК РФ).
ПВС РФ разъяснил, что мелкий коммерческий подкуп и мелкое взяточничество при наличии квалифицирующих признаков, указанных в ст. 204, 290 УК РФ, следует квалифицировать соответственно по ч. 1 ст. 204.2, ч. 1 ст. 291.2 УК РФ (п. 14 ППВС РФ № 24).
Приговором суда Ч. признан виновным в том, что являясь должностным лицом — начальником отдела государственного технического надзора Министерства сельского хозяйства и продовольствия Свердловской области, в период с ноября 2014 г. по 16 февраля 2018 г., действуя в составе организованной группы, получал взятки в виде денег за совершение в пользу взяткодателей незаконных действий, которые входили в круг его полномочий. Каждый факт получения взятки Ч. был квалифицирован по п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ (всего 32 эпизода).
Изменяя приговор районного суда, суд апелляционной инстанции отметил, что по двум преступлениям, совершенным в период с августа по 15 сентября 2017 г. и в декабре 2017 г., по фактам получения взяток от Ш. и И. соответственно в суммах 10 000 рублей суд первой инстанции не учел, что получение или дачу взятки в размере, не превышающем 10 000 рублей, следует квалифицировать по ч. 1 ст. 291.2 УК РФ как мелкое взяточничество, независимо от того, за какие действия (законные или незаконные), в каком составе участников (единолично или группой лиц), при наличии каких иных квалифицирующих признаков взяточничества они совершены [9].
До изменения в декабре 2019 г. редакции п. 14 ППВС РФ № 24 такая правовая позиция была отражена в ответах Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации на вопросы судов [10] и в судебных актах по конкретным уголовным делам [11; 12]. Данный подход следует признать совершенно правильным, сформулированным на основе правила конкуренции общей и специальной норм: в ст. 204.2 и 291.2 УК РФ отсутствуют квалифицирующие признаки, связанные с наличием группы лиц по предварительному сговору или организованной группы на стороне получателя взятки (предмета подкупа) или передающего взятку (предмет подкупа), вымогательством предмета взятки (коммерческого подкупа), получением вознаграж-
дения за заведомо незаконные действия либо бездействие специального субъекта. Специальный характер норм ч. 1 ст. 204.2 и ч. 1 ст. 291.2 УК РФ обусловлен только мелким (не свыше десяти тысяч рублей) размером незаконного вознаграждения, и именно данный признак основного состава обладает приоритетом. Поэтому наличие в содеянном, помимо мелкой суммы взятки (предмета коммерческого подкупа), также квалифицирующих признаков обычных (т. е. не являющихся мелкими) взяточничества и коммерческого подкупа не может быть основанием для применения ст. 204, 290, 291 УК РФ.
Из абзаца первого п. 15 ППВС РФ № 24 исключено указание на то, что при получении взятки (предмета коммерческого подкупа) группой лиц по предварительному сговору имеет место договоренность между соучастниками о совместном совершении преступления путем принятия каждым из членов такой группы (специальных субъектов) части незаконного вознаграждения. Как следует из новой редакции, между соучастниками должна быть предварительная договоренность о совместном совершении преступления путем принятия незаконного вознаграждения, т. е. фактическое принятие части вознаграждения каждым из членов группы необязательно для признания преступления оконченным. В абзаце втором п. 15 ППВС РФ № 24 указано: «Преступление признается оконченным с момента принятия взятки либо предмета коммерческого подкупа хотя бы одним из входящих в преступную группу должностных лиц или лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации». Общая сумма взятки (предмета коммерческого подкупа) может быть получена лишь одним участником группы лиц по предварительному сговору, при этом распределение данной суммы между всеми участниками группы факультативно (оно может состояться, а может быть отложено на неопределенный срок), главное — обусловленность незаконным вознаграждением служебного поведения каждого члена группы. Как указано в судебном решении по одному уголовному делу, «получение взятки группой лиц по предварительному сговору предполагает ее получение не менее чем двумя должностными лицами, между которыми достигнута договоренность до ее получения, при этом каждый из них получил или намеревался получить (курсив наш. — Н. Е., А. Е., С. Г.) хотя бы часть взятки» [13].
Существенно изменилась правовая позиция Пленума Верховного Суда Российской Федерации по вопросу о том, когда заявление субъекта активного коммерческого подкупа и дачи взятки, а также посредника во взяточничестве или в коммерческом подкупе о совершенном преступлении нельзя признать добровольным. Как отмечалось в прежней редакции ППВС РФ № 24, не может призна-
ваться добровольным сообщение, сделанное в связи с тем, что о даче взятки, посредничестве во взяточничестве или коммерческом подкупе стало известно органам власти. Установить связь между сообщением и осознанием заявителем факта осведомленности правоохранительных органов о преступлении, действительно, непросто.
В редакции от 24 декабря 2019 г. указано, что «не может признаваться добровольным заявление о преступлении, сделанное лицом в связи с его задержанием по подозрению в совершении этого преступления» (абзац третий п. 29 ППВС РФ № 24). Следовательно, заявления лиц, не связанные с задержанием последних по подозрению в совершении указанных коррупционных преступлений, теперь могут рассматриваться как добровольные. Скорее всего, это вынужденная уступка субъектам активного подкупа и посредникам, обусловленная сложностями раскрытия взяточничества и коммерческого подкупа.
Так, суд апелляционной инстанции не согласился с доводами стороны защиты о наличии оснований для прекращения уголовного преследования в отношении Б. и Т. на основании примечания к ст. 291 УК РФ, поскольку объективных данных о добровольном сообщении подсудимыми о совершенном преступлении в орган, имеющий право возбудить уголовное дело, материалы дела не содержат; не представлены таковые и в суд апелляционной инстанции. Установлено, что Б. и Т. обратились в правоохранительные органы только после производства обыска в офисных помещениях, где они работали, и обыска в жилище их сотрудника Л., т. е. при обращении с заявлением о передаче взятки руководствовались не добровольным волеизъявлением, а сложившейся ситуацией. Согласно представленным материалам уголовного дела, на момент проведения обысков сотрудники полиции обладали информацией о получении Г. денежных средств ежемесячно в сумме 50 000 рублей, которые переводились, в том числе, с банковской карты Л. [14].
Руководствуясь приведенным выше разъяснением ПВС РФ в новой редакции, следует прийти к выводу, что в данном случае нет препятствий для признания заявления Б. и Т. о даче взятки добровольным и для освобождения указанных лиц от уголовной ответственности на основании примечания к ст. 291 УК РФ.
К сожалению, в рассматриваемых постановлениях ПВС РФ по-прежнему нет разъяснений по ряду актуальных вопросов.
Так, в процессе обсуждения проекта ППВС РФ № 24 на научно-практической конференции, состоявшейся в марте 2013 г. в Верховном Суде Российской Федерации, обсуждался вопрос о возможности признания предметом взятки (коммерческого подкупа) услуг, имеющих незаконный характер
(бесплатное написание диссертации, безвозмездное оказание услуг сексуального характера и т. п.) [15, с. 72—73; 16, с. 84—85]. Вариант разъяснений по данному вопросу имелся в проекте постановления, но они не вошли в окончательный текст, отсутствуют они и в редакции от 24 декабря 2019 г. О возможности квалификации как взяточничества (коммерческого подкупа) получения (передачи) имущественных выгод в широком смысле, имеющих как легальный, так и нелегальный характер, свидетельствует указание в абзаце втором п. 9 ППВС РФ № 24 на «любые имущественные выгоды», предоставление которых трактуется как незаконное оказание услуг имущественного характера.
Воздержался Пленум Верховного Суда Российской Федерации и от общей характеристики «иного способствования» в достижении либо реализации соглашения о получении взятки (коммерческого подкупа), отметив лишь два варианта такого способствования — организацию встречи сторон коррупционной сделки и ведение переговоров между ними (абзац первый п. 13.2). Представляется, что «иное способствование» в достижении либо реализации соглашения между получателем незаконного вознаграждения и лицом, передающим предмет взятки (коммерческого подкупа), о получении и передаче такого вознаграждения — это любые, кроме фактической передачи предмета взятки (коммерческого подкупа), действия, непосредственно направленные на совершение сторонами коррупционной сделки преступлений, предусмотренных ст. 204, 290, 291 УК РФ. Подобную формулировку целесообразно включить в п. 13.2 ППВС РФ № 24.
Не скорректированы, не приведены в соответствие с ч. 3 ст. 30 УК РФ и теорией уголовного права [17, с. 307, 311] разъяснения о моменте окончания взяточничества и коммерческого подкупа в значительном, крупном и особо крупном размерах (это положение переместилось из абзаца второго п. 10 в п. 11.1 ППВС РФ № 24 в новой редакции).
По буквальному смыслу ч. 1 ст. 290 и ч. 5 ст. 204 УК РФ в редакции Федерального закона от 3 июля 2016 г. № 324-ФЗ получение взятки и пассивный коммерческий подкуп не являются полностью корыстными (а значит, и коррупционными) преступлениями, поскольку взятка (предмет подкупа), согласно ч. 1 ст. 290 и ч. 1 ст. 204 УК РФ, может быть передана не только самому коррупционеру, но и другим физическим или юридическим лицам по его указанию. В науке констатировано выполнение Россией обязательств по международным договорам антикоррупционной направленности и необходимость признания взяточничеством спонсорской помощи [18, с. 55]. Такой подход подвергнут критике [19], предложены варианты толкования,
не позволяющие усмотреть состав преступления при отсутствии корысти у специального субъекта [20, с. 68—72].
Пленум Верховного Суда Российской Федерации не дал никаких специальных разъяснений, связанных с данной новеллой 2016 г., однако неизменным осталось положение п. 23 о получении спонсорской помощи без извлечения имущественной выгоды должностным лицом или его близкими («Если за совершение должностным лицом действий (бездействие) по службе имущество передается, имущественные права предоставляются, услуги имущественного характера оказываются не лично ему либо его родным или близким, а заведомо другим лицам, в том числе юридическим, и должностное лицо, его родные или близкие не извлекают из этого имущественную выгоду, содеянное не может быть квалифицировано как получение взятки (например, принятие руководителем государственного или муниципального учреждения спонсорской помощи для обеспечения деятельности данного учреждения за совершение им действий по службе в пользу лиц, оказавших такую помощь)»), а также о ее предоставлении — ни то, ни другое ПВС РФ по-прежнему не признает взяточничеством.
Из пункта 23 ППВС РФ № 24 исключен фрагмент о том, что действия должностного лица в подобных ситуациях могут быть квалифицированы по ст. 285 или 286 УК РФ — вероятно, потому, что это выходит за рамки тематики ППВС № 24, поскольку относится к составам злоупотребления должностными полномочиями и превышения должностных полномочий. Аналогичные разъяснения в ППВС РФ № 19 при этом не были включены.
Нет ничего негативного в том, что высшая судебная инстанция придерживается того же понимания получения взятки и пассивного коммерческого подкупа как корыстных преступлений, что и в прежней редакции ч. 1 ст. 290, ч. 5 ст. 204 УК РФ и ППВС РФ № 24. Но тогда остается непонятным смысл дополнения ч. 1 ст. 290 и ч. 5 ст. 204 УК РФ — для чего оно было нужно, если получение взятки в пользу других лиц не есть получение взятки? На наш взгляд, в анализируемом изменении указанных норм не было необходимости. Если участники коррупционных отношений рассчитывают на то, что предмет взятки все равно будет каким-либо образом передан должностному лицу, то иное физическое лицо, которому по указанию специального субъекта передан предмет взятки, выступает в роли посредника, а о получении незаконного вознаграждения специальным субъектом через посредника было указано в ч. 1 ст. 290 УК РФ и до изменений 2016 г.; получение предмета коммерческого подкупа через посредника также предусмотрено ст. 204.1 УК РФ. Ситуация, когда, допустим, безналичные денежные средства по указанию
должностного лица перечисляются на банковский счет другого физического или юридического лица, а затем в наличной или безналичной форме поступают на счет должностного лица (например, под видом оплаты фактически не оказанных данным лицом консультационных услуг), охватывается формулировкой «получение взятки через посредника» (и, соответственно, «дача взятки через посредника»). Если же по указанию специального субъекта денежные средства зачисляются на счет физического или юридического лица, и должностное лицо или его близкие не извлекают из этого никакой имущественной выгоды, то, как следует из п. 23 ППВС РФ № 24, состава получения взятки, пассивного коммерческого подкупа (а значит, и дачи взятки и активного коммерческого подкупа) нет. Таким образом, ПВС РФ дает ограничительное толкование уголовного закона в рассмотренной части.
По мнению В. Н. Боркова, аргументированному ссылкой на правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации, в анализируемой ситуации под иным физическим или юридическим лицом имеется в виду не посредник, а кредитор, лицо, оказавшее или намеревающееся оказать возмездные услуги и т. п., перед которыми у должностного лица (лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации) имеются или могут возникнуть обязательства, т. е. речь идет об использовании схемы получения взятки самим специальным субъектом коррупционного преступления [21]. Однако ПВС РФ относит исполнение обязательств специального субъекта коррупционного преступления перед другими лицами к незаконному оказанию услуг имущественного характера («Под незаконным оказанием услуг имущественного характера судам следует понимать предоставление должностному лицу в качестве взятки любых имущественных выгод, в том числе освобождение его от имущественных обязательств» — абзац второй п. 9 ППВС РФ № 24), причем эти услуги оказываются самому специальному субъекту, а не указанным им физическим или юридическим лицам. И предметом взятки здесь будут эти услуги, а не то, что передается иным физическим или юридическим лицам по указанию специального субъекта (в строгом смысле слова говорить о передаче «взятки» иным лицам в данном случае было бы неправильно).
Примечательно, что в ч. 1 ст. 204 УК РФ сказано не о передаче предмета подкупа иному физическому или юридическому лицу, а о передаче имущества, оказании услуг имущественного характера, предоставлении имущественных прав такому лицу, т. е. подразумевается предоставление выгоды (причем во всех возможных вариантах) иным лицам, помимо субъекта пассивного коммерческого подкупа. Нет оснований полагать,
что в ч. 1 ст. 290 УК РФ имеется в виду что-то другое, и мы снова приходим к выводу о допустимости некорыстного получения взятки (коммерческого подкупа). Поэтому разделяемая В. Н. Борковым позиция вряд ли безупречна.
Полагаем, что единственно возможным вариантом толкования ч. 1 ст. 290 и ч. 1 ст. 204 УК РФ, способным «примирить» содержание уголовного закона и п. 23 ППВС РФ № 24, остается понимание рассматриваемой ситуации как такого получения предмета взятки (коммерческого подкупа), когда данный предмет, независимо от его формы (имущество, незаконное оказание услуг имущественного характера, предоставление имущественных прав) предоставляется физическим лицам, являющимся близкими коррупционера, либо юридическим лицам, с деятельностью которых связано его личное и (или) его близких материальное благополучие. Осуществление данной коррупционной схемы возможно и без указания должностного лица (лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации), если это лицо в последующем одобрило предоставление имущественных выгод указанным физическим или юридическим лицам (и, возможно, рассчитывало на такие же действия со стороны субъекта активного подкупа в дальнейшем).
Анализируя новую редакцию ППВС РФ № 19, нельзя не отметить, что в данном постановлении не уделено внимание новым видам должностных лиц, упоминание о которых введено в примечание 1 к ст. 285 УК РФ Федеральным законом от 13 июля 2015 г. № 265-ФЗ. Это касается, прежде всего, должностных лиц акционерных обществ, где контрольный пакет акций принадлежит государству или муниципальному образованию, поскольку определение уголовно-правового статуса именно данной категории субъектов должностных преступлений вызывает наибольшие сложности [22]. Не затронут вопрос об обратной силе уголовного закона при квалификации коррупционных преступлений в связи с изменением правового статуса специальных субъектов данных преступлений [23].
Сопутствующие основным разъяснения ситуаций, когда в содеянном специальными субъектами нет составов взяточничества (коммерческого подкупа), но могут быть составы преступлений, предусмотренных ст. 201, 285, 286 УК РФ, не вошли в текст постановления в редакции от 24 декабря 2019 г.
Не даны разъяснения по вопросам квалификации злоупотребления должностными полномочиями при выполнении государственного оборонного заказа (ст. 285.4 УК РФ) — вероятно, по причине отсутствия судебной практики. В новой редакции п. 21 ППВС РФ № 19 (о тяжких последствиях) появилось указание на п. «б» ч. 2 ст. 285.4 УК РФ, но этим
толкование признаков нового специального вида злоупотребления должностными полномочиями и ограничивается.
Все изложенное указывает на незавершенность процесса формирования судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных гл. 23 и 30 УК РФ, в связи с чем востребованы и ожидаемы очередные изменения и дополнения анализируемых постановлений ПВС РФ. В рамках возможных изменений ППВС РФ № 24 предлагаем исключить из абзаца шестого преамбулы упоминание о ст. 304 УК РФ; конкретизировать разъяснения об «ином лице», которому по указанию спе-
циального субъекта преступления может быть передан предмет взятки (коммерческого подкупа); указать, что полученные в качестве взятки (предмета коммерческого подкупа) имущественные выгоды могут иметь как легальное, так и незаконное (и даже преступное) происхождение; в абзаце первом п. 13.2 ППВС РФ № 24 привести общую характеристику посредничества в форме «иного способствования достижению или реализации соглашения» между сторонами коррупционной сделки. ППВС РФ № 19 предлагаем дополнить разъяснениями по отмеченным выше актуальным проблемам.
1. Нагорная М. Пленум ВС конкретизировал постановления по делам о взяточничестве и злоупотреблении полномочиями // Адвокатская газета. 2019. 24 дек. URL: https://www.advgazeta.ru/ novosti/plenum-vs-konkretiziroval-postanovleniya-po-delam-o-vzyatochnichestve-i-zloupotreblenii-polnomochiyami/ (дата обращения: 17.11.2020).
2. Пейсикова Е. В., Черепенникова Ю. С. Новые позиции Пленума ВС РФ по делам о взяточничестве и другим коррупционным преступлениям // Уголовный процесс. 2020. № 4. С. 31—37.
3. Апелляционное определение Московского городского суда от 19 октября 2017 г. по делу № 10-16608/2017. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
4. Апелляционное определение Московского городского суда от 11 марта 2020 г. по делу № 10-3252/2020. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
5. Яни П. Квалификация «самовознаграждения» посредника во взяточничестве // Законность. 2015. № 1. С. 20—25.
6. Лопашенко Н. А. Преступления в сфере экономической деятельности: теоретический и прикладной анализ: монография. Ч. II. М.: Юрлитин-форм, 2015. 640 с.
7. Методические рекомендации по выявлению и пресечению преступлений в сфере экономики и против порядка управления, совершенных сторонами исполнительного производства (утв. ФССП России 15.04.2013 № 04-4). Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
8. Приговор Центрального районного суда г. Челябинска от 17 августа 2017 г. по делу № (номер дела обезличен). URL: https://sud-praktika.ru/precedent/387618.html (дата обращения: 10.11.2020).
9. Апелляционное определение Свердловского областного суда от 27 мая 2020 г. по делу № 22-1676/2020. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
1. Nagornaya M. Plenum of the Supreme Court has specified rulings on cases for bribery and abuse of power. Lawyer newspaper. 2019; 24 December. Available from: https://www.advgazeta.ru/novosti/ plenum-vs-konkretiziroval-postanovleniya-po-delam-o-vzyatochnichestve-i-zloupotreblenii-polnomochiyami/. Accessed: 17 November 2020. (in Russian).
2. Peysikova E. V., Cherepennikova Yu. S. New points of view of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation on cases for bribery and other corruption-related offences. Criminal proceedings. 2020; 4: 31—37. (in Russian).
3. Ruling on the appeal of Moscow city court in the case No. 10-16608/2017 on 19 October 2017. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus". (in Russian).
4. Ruling on the appeal of Moscow city court in the case No. 10-3252/2020 on 11 March 2020. Available from: reference and legal system "Con-sultantPlus". (in Russian).
5. Yani P. Classification of a bribery intermediary "Self-Remuneration". Justifiability. 2015; 1: 20—25. (in Russian).
6. Lopashenko N. A. Crime in the area of economic activity: theoretical and application analysis. Monograph. Part II. Moscow: Yurlitinform; 2015: 640. (in Russian).
7. Methodological recommendations on determination and suppression of crime in the sphere of economy as well as against the administrative order committed by parties to enforcement proceedings (approved by the Federal Bailiff Service 15.04.2013 No. 04-4). Available from: reference and legal system "ConsultantPlus". (in Russian).
8. Decision of Tsentralny district court in the city of Chelyabinsk in the case No. (Not specified case No.) on 17 August 2017. Available from: https://sud-praktika.ru/precedent/387618.html. Accessed: 10 November 2020. (in Russian).
9. Ruling on the appeal of Sverdlovsk region court in the case No. 22-1676/2020 on 27 May 2020. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus". (in Russian).
10. Ответы на вопросы, поступившие из судов, по применению Федеральных законов от 3 июля 2016 года № 323-ф3-326-ф3, направленных на совершенствование уголовной ответственности за коррупционные преступления и преступления экономической направленности, а также оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 28.09.2016). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
11. Апелляционное постановление Приморского краевого суда от 2 ноября 2016 г. по делу № 22-6303/2016. URL: https://sudact.ru/regular/doc/ wMMxfaROiBLO/ (дата обращения: 20.11.2020).
12. Постановление Президиума Самарского областного суда от 26 января 2017 г. № у-12/2017 (№ у-262/2017). URL: https://sudact.ru/regular/doc/ MEqvAJYx3J5w/ (дата обращения: 20.11.2020).
13. Кассационное определение Верховного Суда РФ от 9 августа 2012 г. по делу № 48-О12-65. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
14. Апелляционное определение Московского городского суда от 7 августа 2019 г. по делу № 10-12968/2019. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».
15. Иванов Н. К дискуссии о разъяснениях Пленума Верховного Суда о квалификации взяточничества // Уголовное право. 2013. № 5. С. 71—73.
16. Лопашенко Н. О некоторых проблемах понимания и толкования взяточничества и коммерческого подкупа (квалификационные проблемы) // Уголовное право. 2013. № 5. С. 83—88.
17. Энциклопедия уголовного права. Т. 5: Неоконченное преступление. СПб.: Изд-во проф. В. Б. Малинина, 2006. 462 с.
18. Яни П. С., Прохоров Н. В. Антикоррупционный комплаенс в уголовно-правовой сфере: содержательный элемент // Российская юстиция. 2018. № 9. С. 54—57.
19. Иванчин А. В. Расширение законодательных рамок взяточничества и коммерческого подкупа в 2016 году: критический анализ // Актуальные вопросы борьбы с преступлениями. 2016. № 3. С. 3—6.
20. Уголовная ответственность за взяточничество: учеб. пособие / под общ. ред. М. Г. Жил-кина. М.: ДГСК МВД России, 2019. 175 с.
21. Борков В. Новое понимание взяточничества: проблемы и решение // Уголовное право. 2019. № 1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
22. Есаков Г. А., Шиткина И. С., Кудрявцев В. В. Должностные лица в акционерных обществах: уголовно-правовое и корпоративное понимание признаков специального субъекта // Уголовное право. 2018. № 6. С. 43—55.
10. Answers to questions came from courts with regard to application of Federal laws No. 323-FZ — 326-FZ on 3 July 2016, aimed to the improvement of the criminal liability for corruption-related offences and commercial crimes, as well as reasons and order of exemption from criminal liability (approved by the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation of 28.09.2016). Available from: reference and legal system "ConsultantPlus". (in Russian).
11. Ruling on the appeal of Primorskiy territory court in the case No. 22-6303/2016 on 2 November
2016. Available from: https://sudact.ru/regular/doc/ wMMxfaROiBLO/. Accessed: 20.11.2020. (in Russian).
12. Ruling of the Presidium of the Samara region court No. y-12/2017 (No. y-262/2017) on 26 January
2017. URL: https://sudact.ru/regular/doc/MEqvA-JYx3J5w/. Accessed: 20 November 2020. (in Russian).
13. Cassational ruling of the Supreme Court of the Russian Federation in the case No. 48-012-65 on 9 August 2012. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus". (in Russian).
14. Ruling on the appeal of Moscow city court in the case No. 10-12968/2019 on 7 August 2019. Available from: reference and legal system "Con-sultantPlus". (in Russian).
15. Ivanov N. Concerning discussion of explanations of the Plenum of the Supreme Court on bribery classification. Criminal law. 2013; 5: 71—73. (in Russian).
16. Lopashenko N. Concerning certain problems of understanding and interpreting of bribery and corrupt payments (classification issues). Criminal law. 2013; 5: 83—88. (in Russian).
17. Criminal law encyclopedia. Vol. 5: Uncon-summated offence. Saint Petersburg: Editor — prof. V. B. Malinin; 2006: 462. (in Russian).
18. Yani P. S., Prokhorov N. V. Anti-corruption compliance criminal law sphere: content-related element. Russian justice. 2018; 9: 54—57. (in Russian).
19. Ivanchin A. V. Extension of legislative framework of bribery and corrupt payments in the year of 2016: critical analysis. Actual issues of struggle against crime. 2016; 3: 3—6. (in Russian).
20. Criminal liability for bribery: learning guide. General editorship of M. G. Zhilkin. Moscow: DGSK of MIA of Russia; 2019: 175. (in Russian).
21. Borkov V. New understanding of bribery: problems and solutions. Criminal law. 2019; 1. Available from: reference and legal system "Con-sultantPlus". (in Russian).
22. Esakov G. A., Shitkina I. S., Kudryavtsev V. V. Officials in joint-stock companies: criminal and corporative understanding of special subject features. Criminal law. 2018; 6: 43—55. (in Russian).
23. Павлюченко Ю. В. Изменение содержания признаков должностного лица и лица, выполняющего управленческие функции в организации, и обратная сила уголовного закона // Уголовное право. 2017. № 6. С. 47—54.
© Егорова Н. А., Егоров А. Г., Гордейчик С. А., 2021
23. Pavlyuchenko Yu. V. Change of the features content of an official as well as of a person performing administrative functions in an entity, and retroactive effect of the criminal law. Criminal law. 2017; 6: 47—54. (in Russian).
© Egorova N. A., Egorov A. G., Gordeichik S. A., 2021
Егорова Наталья Александровна,
профессор кафедры уголовного права учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России, доктор юридических наук, доцент; e-mail: [email protected]
Егоров Александр Георгиевич,
профессор кафедры
основ экспертно-криминалистической
деятельности
учебно-научного комплекса
экспертно-криминалистической
деятельности
Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, профессор; e-mail: [email protected]
Гордейчик Сергей Алексеевич,
судья Волгоградского областного суда, кандидат юридических наук, e-mail: [email protected]
Egorova Natalia Alexandrovna,
professor at the department of criminal law
of the training and scientific complex
of the preliminary investigation
in the law-enforcement bodies
of the Volgograd Academy of the Ministry
of the Interior of Russia,
doctor of juridical sciences, docent;
e-mail: [email protected]
Egorov Alexander Georgievich,
professor at the department
of foundations of expert criminalistic activity
of the training and scientific complex
of expert criminalistic activity
of the Volgograd Academy of the Ministry
of the Interior of Russia,
candidate of juridical sciences, professor;
e-mail: [email protected]
Gordeichik Sergey Alexeevich,
judge of the Volgograd regional court, candidate of juridical sciences; e-mail: [email protected]
* * *
