CC BY
146
П. Я. Дегтярёв, Г. Б. Жусупова, Г. Н. Пряхин
НОВЫЕ ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ФОРМЫ МЕЖГОСУДАРСТВЕННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
Раскрывается содержание и особенности развития новых пространственных форм межгосударственной интеграции — трансграничных образований.
Ключевые слова: экономическая интеграция, трансграничный регион, сетевые взаимодействия.
Общемировой тенденцией последних десятилетий является постепенная либерализация внешнеторговых связей с понижением тарифных ставок и сокращением нетарифных ограничений. Отражением этих процессов становится рост трансграничного движения людей, информации, товаров, финансовых ресурсов и т. д., определяющий связанность национальных пространств. В некоторых регионах мира активно развиваются новые пространственные формы экономической интеграции (НПФЭИ), в основе которых — разномасштабные институирован-ные регионы, которые, по своей сути, являются трансграничными.
НПФЭИ — это пространственные образования, включающие в себя регионы нескольких государств и отличающиеся интенсивным трансграничным сотрудничеством, способствующим социально-экономическому развитию (рис. 1).
В странах, в которых процессы межгосударственной экономической интеграции получили значительное развитие, понятие «приграничная территория» всё более замещается конструкциями, которые отражают различные пространственные формы трансграничного взаимодействия. Анализ многочисленной ли-
тературы позволил выявить несколько типов НПФЭИ.
НПФЭИ европейского типа. По данным некоторых экспертов, история трансграничного сотрудничества в Европе уходит корнями в XVIII-XIX вв. Уже тогда получило развитие сотрудничество муниципалитетов на германоголландской и франко-испанской границах [9]. В Европейском союзе сложились две основные пространственные формы межгосударственной экономической интеграции: «большие регионы» и так называемые еврорегионы.
Большие регионы (Grand Regions) получили развитие во второй половине ХХ в. Их отличительные черты: охват значительного числа стран, высокий уровень институализации трансграничного сотрудничества, наличие общих органов управления и согласованных программ развития (INTERREG) на основе межгосударственных соглашений. Яркие примеры таких надгосударственных структур — «Балтийский регион», в состав которого входит 10 стран (в том числе и Россия) и регион «Верхний Рейн» (включает сопредельные территории ФРГ, Швейцарии и Франции). Конкретные практические вопросы сотрудничества в рамках надгосударственных структур (развитие инфраструктуры, туризма,
Рис. 1. Новые пространственные формы межгосударственной экономической интеграции (разработано авторами)
регулирование природопользования и др.) решаются в рамках межправительственных и межрегиональных комиссий.
Наиболее распространённой, но локальной по территориальному охвату формой трансграничного сотрудничества двух и более государств являются еврорегионы (ЕР). Их образуют административные регионы, муниципалитеты и даже отдельные заинтересованные общины, коммуны стран ЕС и сопредельных с ним стран Восточной Европы. ЕР — это форма «малой интеграции». Центральные правительства делегировали ЕР значительные полномочия. Эта форма трансграничного сотрудничества родилась в странах-ос-нователях ЕС в конце 1950-х гг., когда ускорился процесс срастания приграничных поселений в единые городские агломерации, формирование единых систем расселения и производства. Выделяют два типа ЕР: функциональные и территориальные [1].
Первый тип существует на базе трудовых, кооперационных и прочих локальных связей между хозяйствующими субъектами или поселениями двух и более стран, находящимися в непосредственной близости друг от друга, но разделёнными границей. Также к функциональному типу относятся так называемые рабочие сообщества (working communities) и региональные советы (Regionalrat). Заметим, что в странах ЕС широко развиты ежедневные трансграничные потоки фронтальеров, т. е. лиц, которые живут в одних, а работают в других соседних странах — маятниковые миграции через границу.
В основе ЕР территориального типа лежат не реально функционирующие локальные системы расселения и производства, а сопредельные ареалы стран, потребность в скоординированном развитии которых продиктована инфраструктурными, экологическими и иными задачами. Яркий пример этого типа — ЕР «Эресунн» (Швеция и Дания) в одноименном проливе и сопредельных городах на его берегах, обслуживающих межгосударственный транзит.
В Европе существует, по различным оценкам, от 130 до 180 и даже 200 ЕР. На протяжении более чем полувека в ЕР осуществлялся «последовательный переход от простейшей технологической кооперации и приграничной торговли к новому качеству — механизму сопряжённого экономического развития» [4].
Именно поэтому, под приграничным сотрудничеством в Западной Европе понимают со-
вместное решение хозяйственных и иных проблем местными органами власти соседних районов на основе напрямую заключаемых между ними соглашений. Фактически, наблюдается процесс соразвития сопряжённых в пространстве приграничных территорий. Глубину процессов соразвития можно проиллюстрировать следующим фактом: в Женевском ЕР действует комиссия, решающая вопросы налогообложения фронтальеров и перераспределения части выплачиваемых ими налогов в Щвейцарии в пользу соседних французских департаментов [9].
Интересные обобщения содержатся в работе И. М. Бусыгиной [2]: 1. В странах ЕС интеграция оказывает различное действие на провинцию и периферию. Если в устойчивой провинции её роль не слишком ощутима, то для периферии её влияние подчас громадно. 2. В первые годы существования ЕЭС не вызывало сомнений, что развитие интеграции автоматически приведёт к выравниванию диспропорций между периферийными и центральными районами. Однако в начале 1970-х гг. Западная Европа вступила в полосу хронических кризисов, территориальные перекосы в уровнях развития резко усилились, и теория «автоматического выравнивания» оказалась явно нерелевантной. 3. Сегодня углубление интеграции обостряет конкуренцию между районами ЕС. В этих условиях чрезвычайно важным для регионов становится наличие эффективных транспортных и коммуникационных систем, квалифицированной рабочей силы, уровень местных учебных и научно-исследовательских институтов, сеть деловых услуг, социальная и культурная среда в районе.
4. Интеграция не в состоянии существенно повысить конкурентоспособность периферии, напротив, она может «взорвать» (и взрывает) её так называемую защиту расстоянием, что ведёт к оттоку капиталов и лучших кадров из этих районов. 5. «Пристегнуть» периферию (особенно внешнюю) к интеграционным процессам возможно лишь через систему специальных механизмов, требующих огромных финансовых затрат и, в силу инерционности территориальной структуры, дающих отдачу далеко не сразу.
6. Особенно сильно интеграция влияет на приграничные районы, которые внезапно оказываются центральными в ЕС.
По нашему мнению, опыт развития ЕР демонстрирует возможности более оперативного решения приграничных проблем на местном уровне
(субсидиарность); повышения транспарентности границ и снижения издержек взаимодействия между странами; создания гибких хозяйственных структур сетевого типа; эффективного привлечения инвестиций для строительства либо расширения инфраструктуры; налаживания приграничной торговли и транзитного туризма; расширения сотрудничества в культурной, природоохранной и других областях. В рамках Больших регионов и еврорегионов особое внимание уделяется экологическим программам (более 50 % выделяемых Советом Европы средств).
Таким образом, в Западной Европе пространственные формы межгосударственного взаимодействия родились «снизу», на основе формирования трансграничных сетевых структур самой разной природы (расселенческие, производственные, сбытовые, логистические, социальные, институциональные и др.). И в этом они принципиально отличаются от создаваемых в последние годы трансграничных регионов в странах Восточной Европы (рис. 2).
Их институциональное оформление в виде территорий особого статуса и полномочиями
Рис. 2. Процесс формирования НПФЭИ «снизу» (европейский тип)
НПФЭИ американского типа. В Северной Америке сложилось два варианта развития трансграничных территорий: американо-мексиканский и американо-канадский. Движущей силой экономической интеграции здесь выступают крупнейшие корпорации США, экономические интересы которых формируют специфические формы трансграничного взаимодействия.
1. На американо-мексиканской границе движущими факторами формирования трансграничного пояса стали: а) политика крупных корпораций США, заинтересованных в снижении издержек за счёт развития предприятий «отвёрточной сборки»; б) политика федеральных властей США, нацеленная на сдерживание нелегальной трудовой иммиграции из стран Латинской Америки.
Ещё в 1930-е гг. в двух приграничных с США штатах Мексики существовали зоны свободной торговли. В 1961 г. в Мексике была принята специальная программа развития приграничных
северных районов (6 штатов), характеризовавшихся избыточной занятостью. Ключевая роль отводилась сфере туризма, а государство инвестировало средства в развитие инженерной и социальной инфраструктуры, однако довольно скоро было решено начать и индустриализацию. В 1966 г. власти Мексики одобрили специальный закон, разрешивший североамериканским компаниям и иностранным фирмам (базирующимся в США) строить в 20-километровой приграничной зоне предприятия, занимающиеся трудоёмкой сборкой изделий из американского сырья и материалов для их последующей поставки в США (так называемые макиладорас), и ввозить беспошлинно оборудование, материалы и комплектующие. В последующие годы действие программы было распространено на большее число территорий. Выгода от макиладорас оказалась обоюдной. Иностранные компании сумели серьёзно снизить в Мексике трудовые издержки (по сравнению с США). Развитие приграничной с США зоны ослабило миграционные потоки из Мексики на север. Ещё до вступления Мексики в НАФТА в приграничной полосе заметно выросли доходы населения и квалификация работников, сократилась безработица, особенно молодёжная, в стране в целом увеличились бюджетные доходы, направляемые в том числе на развитие региональной инфраструктуры.
Таким образом, одним из главных факторов активного экономического развития приграничных территорий Мексики стало масштабное вложение прямых иностранных инвестиций в сборочные предприятия: в 2008 г. доля ПИИ, направлявшихся в приграничные штаты Мексики, превысила 1/4 от их общего притока в страну. Фактически, приграничная зона Мексики стала как бы частью экономического пространства США, получая прямые инвестиции и комплектующие из соседних, более развитых штатов (Калифорния, Техас и др.). В результате этого произошла быстрая индустриализация северного порубежья Мексики, что стало важной предпосылкой образовании в 1994 г. Североамериканской зоны свободной торговли — НАФТА.
Весь сектор макиладорас подразделяется на предприятия, расположенные внутри Мексики, которых насчитывается около 1 000 ед., и предприятия, расположенные на границе с США, 3 000 ед. Общая занятость на них приближается
Зарождение и развитие трансграничных сетевых структур
к 15 млн чел., доля в производстве продукции обрабатывающей промышленности — 2/3. К основным преимуществам макиладорас можно отнести:
— более низкие издержки производства за счёт более дешёвой рабочей силы: по оценкам, в среднем экономия на данном факторе составляет до 75 %;
— возможность обойти ограничения в отношении иностранных инвестиций, так как макиладорас не подпадают под действие Закона об иностранных инвестициях, который запрещает иностранцам иметь преобладающую долю в собственности мексиканских корпораций;
— стратегическое географическое положение благодаря близости к американскому рынку сбыта;
— возможность осуществлять продажу произведённой / переработанной продукции на внутреннем и внешнем рынках;
— упрощённые административные формальности: для получения разрешения на деятельность в качестве компании-макиладора необходимо потратить 6-8 недель, а для регистрации в качестве мексиканской компании — 4-5 недель.
2. На американо-канадской границе основным фактором трансграничного взаимодействия выступили производственные подразделения корпораций США, открывавшие свои филиалы в Канаде. Процесс интеграции приобрёл характер внутрифирменных трансграничных поставок, ориентированных на рынок сопредельной страны [12]. Три четверти внешнеторгового оборота Канады приходится на США. Почти две трети накопленных в Канаде прямых иностранных инвестиций принадлежат американским компаниям. Крупные автомобильные, пищевые и другие промышленные концерны южного соседа организовали в Канаде свои производственные подразделения. Канадские капиталовложения в американское государство скромнее, но всё же составляют 10 % всех аккумулированных в стране прямых иностранных инвестиций. В результате канадско-американская торговля во многом стала представлять собой внутрифирменные трансграничные поставки, особенно в пределах приграничных штатов.
Складывавшаяся десятилетиями экономическая интеграция северо-восточных территорий США с центральными и восточными провинциями Канады уже в 1930-е гг. определила прозрачный характер границы на всём её протяжении,
благоприятный инвестиционный и налоговый климат в приграничных территориях, высокую мобильность их населения. Канадский премьер Р. Беннет назвал канадо-американскую границу «самой длинной необороняемой (non-defended) границей в мире» с наибольшим в мире объёмом взаимовыгодной торговли [10].
Экономическая интеграция Канады с США после создания НАФТА (в том числе и в приграничных районах) носит достаточно противоречивый характер. Проявлением этого противоречия являются асимметрия и диспропорция в экономических связях между внутренними канадскими провинциями и пограничными территориями, которые гораздо лучше скооперированы с сопредельными американскими штатами, чем с отдалёнными (относительно малонаселёнными западными и северо-западными районами Канады).
НПФЭИ азиатского типа. Треугольники роста получили распространение в Восточной и Юго-Восточной Азии [13]. Концепция «треугольников» была впервые официально представлена в 1989 г., когда руководящие политические органы Сингапура, Малайзии и Индонезии официально предложили создать «Южный треугольник роста» (SIJORI). Они представляют собой транснациональные экономические зоны, в которых различия в имеющихся факторах развития трёх или более стран и (или) субрегионов используются с целью развития внешней торговли и привлечения иностранных инвестиций. Фактически, это соединение в единое целое регионов, обладающих взаимодополняющими видами факторов производства на базе межфирменной (корпоративной) интеграции. Корпоративная модель интеграции осуществляется главным образом через неформальные китайские деловые структуры («бамбуковая сеть») и инвестиционную активность японских корпораций.
В содержательной статье С. А. Иванова анализируется практика формирования в северных провинциях Китая так называемого пояса открытости, который образуют приграничные с Россией уезды и города с особыми налоговыми льготами и прочими преференциями для инвесторов из других провинций КНР [7]. Местные власти «пояса» наделены полномочиями организовывать зоны приграничного экономического сотрудничества (ЗПЭС) и зоны взаимной торговли (20 км). Именно отсутствие в России и Казахстане подобной практики льгот и префе-
ренций препятствует более динамичному развитию трансграничного пояса.
В КНР действуют различные виды трансграничных СЭЗ, ведущими из числа которых являются зоны приграничного экономического сотрудничества (ЗПЭС), которые начали организовывать в 1992 г. Помимо них развиваются приграничные торговые зоны и торговые зоны с пересечением границы. Последние создаются по решению местной администрации в приграничном регионе. Всего в КНР создано более 90 торговых зон с пересечением границы, в том числе зона внутренней торговли и туризма «Маньчжурия» на китайско-российской границе в районе Забайкальска.
На территории зон приграничного экономического сотрудничества применяется тот же пакет стимулов для резидентных компаний, что и в китайских СЭЗ в целом [11]. В частности, ставка налога на прибыль корпораций снижена до 24 % при инвестировании в китайскую экономику полученных доходов и до 31 % — при неинвестировании. Для малых и средних компаний применяется 50 %-ная скидка со ставок импортных пошлин и аналогичная скидка со ставки НДС,— если компания специализируется на импорте товаров. Импорт машин, оборудования и материалов для строительства инфраструктурных объектов освобождается от импортных пошлин и НДС. Китайская политика зонирования приграничных регионов доказала свою эффективность для повышения уровня экономического развития приграничных регионов страны, модернизации и диверсификации структуры экономики и экспорта, создания рабочих мест.
Таким образом, товарная структура приграничной торговли через ЗПЭС отражает сложившуюся структуру взаимной межгосударственной торговли — сырьевую направленность российского экспорта (преобладает необработанная древесина, в том числе круглый лес, нефть и металлы) в КНР и промышленную структуру китайского экспорта в Россию (машины и оборудование, текстильные товары, обувь и одежда).
Обобщая зарубежный опыт развития трансграничных образований (ТО) различного функционального типа и территориального охвата, приходим к выводу о том, что в основе их выделения следует учитывать несколько важнейших признаков:
1) географическое положение;
2) объём взаимной внешней торговли и инвестиций;
3) наличие институализированных форм сотрудничества;
4) наличие совместных проектов;
5) наличие ассоциаций приграничных территорий;
6) уровень развития сетевых структур.
Постсоветский вариант трансграничного сотрудничества — это попытка формирования интеграции «сверху». В 1998 г. на международном семинаре «Внешние границы ЕС — мягкие границы» правительством Республики Карелия была высказана идея создания ЕР «Карелия». В 2003 г. было объявлено о формировании ЕР на границах между странами СНГ: «Слобожанщина» (Харьковская область Украины и Белгородская область России) и «Днипро» (Брянская область России, Гомельская и Черниговская области Украины). В 2004 г. создан ЕР «Псков-Ливония» (часть территории Псковской области и приграничные районы Литвы и Эстонии). В 2007 г. возникли ЕР «Ярославна» (Сумская область Украины и Курская область России), «Донбасс» (Луганская область Украины и Ростовская область России).
Однако хорошо зарекомендовавшая себя в ЕС для целей модернизации экономики форма приграничного сотрудничества в виде ЕР в конкретных условиях России не работает. Практически все авторы оценивают постсоветский вариант развития ЕР как неэффективный и реально не работающий [3-4; 15]. И действительно, как было показано нами выше, если нет реально функционирующих трансграничных сетевых структур, создание «на бумаге» межгосударственных регионов на новых рубежах России не даст ожидаемого синергетического эффекта.
В исследовании В. Н. Сегедина, на примере российско-украинского пограничья обсуждаются перспективы развития трансграничных кластеров1 — географически компактных агломераций взаимозависимых предприятий, расположенных в трансграничной зоне. Идентичное определение трансграничного кластера содержится в материалах международного проекта EstRuClusters Development: «географически
1 Кластер (cluster — «расти вместе») — новая форма региональной (территориальной, географической) организации экономики.
Характеристики эффективных и неэффективных границ
Эффективная граница Неэффективная граница
1. Транспарентность в отношении к легальным видам экономической активности
Не является препятствием; Та издержки ^ шш Является препятствием; Та издержки ^ шах
2. Транспарентность в отношении нелегальных видов экономической активности
Является препятствием Не является препятствием
сконцентрированная сеть сотрудничающих между собой компаний в дополняющих друг друга секторах» [16].
Идея трансграничного кластерообразова-ния [17] и развития на этой основе маргинальных территорий нам представляется чрезвычайно интересной, но реально функционирующие лесопромышленные трансграничные кластеры на границе с Финляндией и Китаем не только не способствуют модернизации приграничных регионов России, но и закрепляют за ними сырьевую специализацию, поскольку лесоперерабатывающие мощности развиваются в восточной Финляндии [4; 6] и северо-восточных провинциях КНР [5; 7-8], а не в Карелии и Забайкалье с Приморьем.
Таким образом: 1. Экономика ряда приграничных регионов России слабо мотивирована к активизации хозяйственной деятельности, характеризуется сырьевой направленностью экспорта, т. е. фактически подвержена феномену «голландской болезни». 2. Приграничное сотрудничество не стало серьёзным фактором роста региональных экономик и даже служит определённым препятствием для процессов диверсификации.
Приходим к выводу о том, что деятельность трансграничных образований должна опираться, как показывает опыт ЕС, НАФТА, Китая и других стран, на достаточно широкие полномочия местных и региональных властей, на местные инициативы и институты сотрудничества, пронизывающие приграничные социумы, на финансовую поддержку из центра в условиях особого экономического статуса по-граничья.
В связи с тем, что в постсоветских условиях термины, отражающие функциональную специфику границы, на практике проявляют себя с точностью до наоборот, предлагаем говорить об эффективных и неэффективных границах, ха-
рактеристики которых определяются их функциями в отношении легальных и нелегальных видов экономической активности (таблица).
Итак, важнейшая особенность приграничных территорий России и Казахстана заключается в том, что за ними закреплён особый административный, но не экономический статус. Под экономическим статусом в данном случае мы понимаем особую региональную политику государства в отношении приграничных территорий.
Трансграничный пояс, формирующийся на стыке России и Казахстана, по мнению авторов, можно определить в качестве потенциально единого, но институционально не оформленного сегмента экономического пространства, охватывающего территории приграничных регионов обеих стран с чрезвычайно слабыми сетевыми взаимодействиями.
Список литературы
1. Балтийский регион как полюс экономической интеграции / под ред. В. П. Гутника, А. П. Кле-мешева. Калининград : РГУ им. Канта, 2006. 392 с.
2. Бусыгина, И. М. Сжимая пространство до образа мест // Отеч. зап. 2002. № 6.
3. Вардомский, Л. Б. Приграничное сотрудничество на «новых» и «старых» границах России // Евразийс. экон. интеграция. 2008. № 1. С. 90-108.
4. Верхоланцева, К. В. Опыт участия российских регионов в европейских трансграничных пространствах // Власть. 2009. № 3. С. 70-73.
5. Грибова, С. Н. Развитие приграничных регионов России: теория и практика : автореф. дис. ... д-ра экон. наук. Улан-Удэ, 2011. 41 с.
6. Дружинин, П. В. Развитие экономики приграничных регионов: методологические и методические основы : автореф. дис. ... д-ра экон. наук. Петрозаводск, 2006. 42 с.
7. Иванов, С. А. Формирование приграничного с Россией пояса открытости КНР // Ойкумена.
2009. № 3. С. 52-60.
8. Клыков, А. М. Китайский фактор регионального развития дальневосточных субъектов Российской Федерации : дис. ... канд. геогр. наук. СПб. : РГПУ, 2008. 181 с.
9. Колосов, В. А. Геополитика и политическая география / В. А. Колосов, Н. С. Мироненко. М., 2001.
10. Комков, Е. Г. Канада — США: на пути к таможенному союзу? // США и Канада: экономика, политика, культура. 2004. № 5. С. 46.
11. Костюнина, Г. М. Трансграничные свободные экономические зоны зарубежных стран (на примере Китая) [Электронный ресурс] / Г. М. Костюнина, В. И. Баронов. иЯЬ: http://www.vestnik. mgimo.ru
12. Кузнецов, А. В. Граница: барьер или стимул для развития? / А. В. Кузнецов, О. В. Кузнецова // Рос. эксперт. обозрение. 2006. № 4.
13. Николаев, А. Г. Современные тенденции
экономического сотрудничества стран АТР : автореф. дис. ... канд. экон. наук. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1999. 16 с.
14. Сегедин, В. Н. Перспективы развития трансграничных систем предпринимательства в современной России : автореф. дис. ... канд. экон. наук. Волгоград : ВГТУ, 2011. 27 с.
15. Селезнёв, А. Ю. Россия и экономическая политика Европейского союза «Северное измерение» : автореф. дис. ... канд. экон. наук. М., 2006. 22 с.
16. Трансграничный регион: понятие, сущность, формы / под ред. П. Я. Бакланова, М. Ю. Шинковского. Владивосток : Дальнаука,
2010. 276 с.
17. Филиппов, П. Н. Интернационализация межотраслевых комплексов: на примере энергетических кластеров северо-запада России и Финляндии : дис. ... канд. экон. наук. СПб., 2005. 207 с.
